— Хорошо, — сказал Джек, поднимая бутылку с пола. — Что ты сделаешь в первую очередь, как только сойдешь с этого, Богом забытого, корабля?
— Прививку от гриппа, — улыбнулся Донован.
***
— Давно ты работаешь на Блек Ремиди?
— Не очень, — с грустью в голосе, ответил Донован. — Когда-то я был хорошим…неплохим…в общем подающим надежды боксером. Но потом получил серьезную травму, и пришлось на время оставить…(отрыжка)…тренировки. Я мог вернуться назад, но моя девушка и родители были против. И я решил прислушаться к их мнению. — Донован покачал головой и тяжело вздохнул. — Через год девушка меня бросает, а в скором времени умирают родители. — Он отхлебнул из бутылки. — Где-то с двадцати пяти лет или около того, начал заниматься частной охраной, и вот, занимаюсь этим, по сей день. Блек Ремиди — последнее место работы в довольно внушительном списке. Зарплата конечно хорошая, но, сколько бы я сейчас получал как профессиональный боксер, не уйди с ринга? Одним словом — дерьмо.
— Мда, хреново, — вынужден был признать Джек. — Но ты хотя бы в чем-то добился результатов. Я же всю жизнь ничем не выделялся из общей массы. Обычный ребенок, обычный подросток, обычный полицейский и не более того.
— Так значит ты коп! — Донован посмотрел на него мутным взглядом. — Это далеко не обычно. Что может быть достойнее, чем защищать людей?
Джек покачал головой, от чего перед глазами все поплыло. Пришлось подождать несколько секунд, пока взгляд не сфокусировался.
— Ты, наверное, сейчас имеешь в виду американских копов. Мы же в Англии в основном имеем дело с пьяницами и нарушителями дорожного движения. Такое впечатление, что гребаная система правосудия защищает преступников больше, чем простой народ. В Великобритании быть бандитом сейчас очень круто. И ничего с этим не поделаешь.
— Тогда почему…почему бы тебе…почему ты не попытаешься что-нибудь с этим сделать?
— Ты думаешь, это так просто? — рассмеялся Джек. — Я всего лишь простой сержант. Кто меня будет слушать? Хотя, однажды, я попытался.
— Серьезно? — Донован придвинулся к нему. — И что сделал?
— Убил толпу отмороженных наркоторговцев. Взял их абсолютно невменяемых. Один из них даже смеялся, когда я перерезал ему горло. В жизни не видел ничего подобного — даже в армии. Наркотики настолько отупляют человека, что даже собственное убийство наркоману кажется забавным.
— Ты хочешь сказать, что ни с того, ни с сего, взял и хладнокровно убил несколько человек?
— Примерно за год до этого, убили мою напарницу. Она хотела помочь одному парню, разобраться с бандой отморозков. Их главарь, Фрэнки Уокер, застрелил ее в больнице, когда она брала показания у одной из его жертв. Там я ее и нашел, валяющейся у стены, в луже собственной крови. Она была прекрасным человеком. Единственное, что хоть как-то утешало, это то, что свою смерть ее убийца нашел там же — его застрелил родной брат. Но его банда все еще продолжала терроризировать улицы, запугивая людей и ведя себя так, словно им всё дозволено. Я положил этому конец.
Донован ничего не говорил, просто смотрел на Джека и сочувственно качал головой. До этого Джек никому об этом не рассказывал, тем более малознакомым людям. Такие откровения легко могли закончиться скамьей подсудимых. Его начальство узнало все обстоятельства произошедшего, от чудом выжившего отморозка, но дело смогли замять. Никто не испытывал сочувствия к жертвам, а большинство его коллег, были только рады, что одной бандой на улице стало меньше. Но прошло совсем немного времени, и Джек заметил, что все, кого он считал друзьями, стали сторониться его. Он стал изгоем, и приобрел репутацию абсолютно непредсказуемого человека, которому плевать на правила. Решение скрыть преступление, и тем самым утаить правду от общественности — оказалось ошибкой. Джек все больше и больше слетал с катушек, и начальство уже не знало, что с ним делать.
— Наверно она была тебе очень дорога, — сказал Донован. — Только из-за смерти любимой женщины, и понимания, что не смог ее защитить, мужчина способен испытать такую ярость.
Джек кивнул. Ковбой оказался на редкость проницательным.
— Какое-то время мы были вместе, но об этом никто не догадывался. Мы хотели скопить денег, купить свой дом, завести детей. Лора бы ушла из полиции. Но в один миг рухнуло все.
— И кто-то должен был за это ответить?
— Я нисколько не сожалею о сделанном, — кивнул Джек.
— Я тебя и не осуждаю, братец. Похоже, этот мир с каждым днем становится все хуже и хуже. Правда не знаю, чтобы я сделал на твоем месте, и как бы жил дальше.
Джек со вздохом пожал плечами.
— Меня отстранили от работы. Официальная причина — потеря напарника, а затем полгода наблюдения у психиатра. Я начал слишком много пить, и абсолютно перестал следить за собой. В конце концов, после двух лет наблюдения за тем, как я сам себя разрушаю, начальство выделило деньги из бюджета, и решило отправить меня в круиз на этом лайнере. Видимо считали, что поездка поможет мне как то отвлечься, выйти из депрессии и восстановить душевное равновесие. Хотя у меня сложилось впечатление, что это был просто красивый жест перед тем как окончательно распрощаться со мной. И скажу тебе по правде, если когда-нибудь весь этот кошмар закончится, я сам именно так и сделаю. Эта работа больше не для меня. Я устал от несправедливости, видел самую изнанку этой жизни и не хочу больше быть частью всего этого.
— Понимаю. Наверное, на этой земле нет человека, который бы не сталкивался с несправедливостью и злом. Каждый сейчас думает только о себе.
— Да, — Джек посмотрел на Донована. — И ты такой же.
— Что?
— Ты перевозишь деньги, которые пойдут на взятку продажному политику, — сказал Джек.
— Ну…может ты и прав, — Донован казалось, задумался над его словами. — Не знаю. Но если эта чушь когда-нибудь закончится, возможно, я и пересмотрю свои взгляды на жизнь.
— Чушь? — Джек от души рассмеялся. — Считаешь это подходящим словом?
Донован допил бутылку и с довольной улыбкой, откинулся на спинку стула. — Черт, а другого и не подберешь. Во всем происходящем не улавливаю ни грамма здравого смысла.
— Тут ты прав на все сто, — по-прежнему смеясь, ответил Джек. — Но я все еще надеюсь докопаться до истины.
Донован встал, на миг скрылся из виду и появился с новой бутылкой. — Я в тебя верю, братец. Но не торопись. Ты ведь сел на этот корабль, чтобы расслабляться и отдыхать? Так отдыхай.
Сделав большой глоток, Джек решил последовать совету.
День 215
Пьяное веселье затянулось аж на две недели. Вначале Джек с Донованом спокойно играли в карты у себя в грузовом отсеке, но душа требовала праздника, и они выбрались наверх, в клубы и казино (где, заведомо все, зная, регулярно срывали Блек Джек). Так же Донован не упускал случая провести ночь в компании какой-нибудь изрядно подвыпившей женщины, как впрочем, и он сам.
Как то ночью, ковбой признался, что не повстречайся ему тогда Талли с Джеком, он, скорее всего уже бы давно сошел с ума. Открытие, что он не один такой на этом корабле, позволило ему увидеть всю ситуацию с забавной стороны. Джека начинало беспокоить, что кроме отдыха, Донована, казалось, ничего больше не интересует, хотя осудить его он тоже не мог, как ни как — полгода взаперти. С другой стороны, чтобы Донован не выкинул или отчудил, день все равно отмотается назад, так что переживать было не за что.
Талли бесследно исчезла, с той ночи, когда он получил пулю в грудь. Джек много раз проверял ее каюту, а так же искал по всему кораблю, но она словно в воду канула. Что бы ни произошло, было очевидно, что девушка избегает его компании. Оставалось только надеяться, что с ней все в порядке.
Сейчас было пять часов вечера, и Джек сидел в “Приюте моряка”. Это было самое спокойное местечко, где можно было тихо выпить, следовательно, шансы столкнуться тут с Донованом были минимальные. Джек не имел ничего против разгулявшегося американца — наоборот, испытывал к нему симпатию, но сегодня хотелось отдохнуть от гулянок и побыть одному. Необходимо было привести мысли в порядок и вернуться к проблеме, которая, увы, никуда не делась. А именно, к вирусу, вспыхивающему каждую ночь, и убивающему практически всех пассажиров.
Джек не имел обыкновения, как Донован, проводить каждую ночь в каюте у какой-нибудь едва знакомой женщины, в то время, как снаружи разворачивалась кровавая баня. Он запирался в трюме, и там терпеливо дожидался полуночи, чтобы начать этот день заново.
В “Приюте моряка” только у одного посетителя наблюдались симптомы смертельной болезни. Это был респектабельного вида джентльмен в очках и дорогом костюме. Сидя в одиночестве, он читал газету, и непрерывно чихал. Один раз чихнул так сильно, что слетели очки. Пройдет всего несколько часов и из глаз у него ручьями хлынет кровь, а единственным желанием будет вцепиться в любого, кому не посчастливилось оказаться рядом, и разорвать его на куски. Хотя сейчас, он простой отдыхающий, обычный пассажир.
В кровоглазых вряд ли можно было найти хотя бы частичку чего-то человеческого, настолько беспричинно озверевшими и жестокими они становились, но Джек не забывал, что до их вынужденного “превращения” они все были простыми людьми. Каждый из них имел семью, взять для примера, хотя бы Ивора и его девочек. Джек был заложником корабля, вынужден был переживать этот кошмар изо дня в день, снова и снова. Но в не лучшем положение был и Ивор. Бедный мужчина каждую ночь становился невольным свидетелем гибели своей семьи.
Джек понимал, что ему повезло значительно больше, чем другим, ничего не подозревающим пассажирам, и считал своим долгом докопаться до истины и положить конец этому кошмару. Поэтому было бы неправильно вместо поиска ответов на вопросы, тратить время, праздно выпивая с Донованом или трусливо прячась в грузовом отсеке. Джек по-прежнему принадлежал сам себе, и был волен поступать так, как ему заблагорассудится, а вот тысяча людей на борту — нет. И, пусть они об этом даже не подозревали, но только он мог положить конец их страданиям.
Как и всегда в это время, за барной стойкой стоял Йомас. Он работал во вторую смену, и нашествие кровоглазых должно было застать его прямо на рабочем месте. Джек не знал, как заканчивалась ночь для дружелюбного бармена, но не безосновательно предполагал, что, как и всех прочих пассажиров, его ждала страшная и мучительная смерть.
— Здравствуйте, мистер Джек, — поздоровался Йомас, выглядывая из-за пивных краников. — Надеюсь, комната пришлась вам по вкусу.
С минуту Джек непонимающе смотрел на него. Потом до него дошло, что для бармена, он только вчера заселился в свою каюту. — Да, — ответил он. — Чувствую себя как дома.
— Замечательно. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Кружку пива, пожалуйста.
Джек полез было за картой, чтобы записать выпивку на свой счет, но Йомас отмахнулся.