Джек даже приблизительно не помнил, сколько дал ему денег, но взял кружку и благодарно кивнул. Он решил устроиться за барной стойкой, прикинув, что так в случае чего, сможет лучше контролировать ситуацию, нежели сидя за диванчиком.
— На борту кажется, гуляет, какой-то вирус.
— Да, — кивнул Джек. — Вот только не думал, что кто-то еще это заметил.
— Я заметил. Сегодня многим нездоровится: кашляют, чихают.
— Ты вроде здоров, — заметил Джек, рассматривая Йомаса. — Но выглядишь каким-то уставшим.
Тот кивнул и как будто смутился, от того, что разговор переключился на него.
— Со мной все в порядке, мистер Джек. Просто работа бармена не такая и легкая, как может показаться на первый взгляд. А я уже много часов на ногах.
Джек еще раз посмотрел на Йомаса. Сейчас он бы дал ему, чуть больше сорока, что было весьма странно, так как, когда они встретились впервые, тот выглядел моложе.
Может и вправду выдался тяжелый день, подумал Джек, потягивая свежее пиво.
— Давно ты работаешь на Киркпатрике, Йомас?
— Почти четыре месяца. До этого работал на другом корабле.
— Что заставило уйти?
— Решил сменить обстановку.
— Понятно, — сказал Джек, хотя рассчитывал на более полный ответ. — Думаю, одним из плюсов этой работы является возможность посмотреть мир и побывать в разных странах.
Йомас грустно улыбнулся и поглядел куда-то вдаль.
— Это все конечно верно, но по дому тоже скучаю. Хорошо там, где тебя любят и ждут. И каким бы прекрасным не было Средиземное море, оно никогда не заменит тепло родного дома. Согласны?
— Возможно, когда-нибудь и я смогу так сказать, — ответил Джек, ставя кружку на барную стойку.
— Но не сейчас?
— А как понять где твой дом, когда ты никому не нужен?
Какое-то время Йомас с задумчивым видом почесывал подбородок.
— Я думаю у вас еще все впереди, и помолюсь, чтобы вам поскорее встретилась вторая половинка, мистер Джек. Любовь окрыляет человека, придает ему сил. Только любовь отличает нас от первобытных людей.
— Очень бы хотелось, чтобы ты оказался прав, — с улыбкой на лице ответил Джек.
— Уверен, так оно и будет. Принести, вам, еще выпить?
Джек посмотрел на свой бокал и удивился, увидев, что тот почти пуст.
— Да. Налей, пожалуйста, виски. Выпью за твое здоровье.
Наполнив стакан, он с улыбкой передал его Джеку.
— Увы, за этот надо будет расплатиться. Иначе я лишусь работы.
— Без проблем, — он протянул карту. — Скажи, ты случайно не знаешь девушку по имени Талли? В это время дня, она обычно обслуживает отдыхающих на Пляжной Палубе.
— Уже успели с ней подружиться? — удивленно приподнял бровь Йомас. — Да, знаю ее. Красивая девушка. Понравилась?
Джек почувствовал что краснеет, и сам удивился этому. С чего бы такая реакция?
— Можно сказать и так, но дело не в этом. Не знаешь, где ее можно найти после работы?
— Если честно, то без понятия, но знаю, что некоторые работники дневной смены собираются вечером на Спортивной Палубе. Для пассажиров, в это время, она уже закрыта, поэтому там можно спокойно посидеть и выпить, не привлекая лишнего внимания. Возможно, вы найдете ее там.
Неожиданный приступ кашля сзади, заставил Джека резко обернуться. Сразу вспомнился его первый и последний раз на Спортивной Палубе. Тогда она не была закрыта. Она была полна детей (которые оказались, заперты в ловушке, словно сардины в банке).
— А ты уверен, что она закрыта? — спросил он Йомаса. — Мне кажется, несколько месяцев назад…эээ…вчера вечером, я видел там детей.
— С восьми до девяти там проводится футбольный матч, в возрастной категории до двенадцати лет, — кивнул Йомас. — Но для остальных пассажиров, Спортивная Палуба закрыта. В это время там делать уже нечего — слишком темно.
Джек посмотрел на джентльмена в углу, который захлебывался кашлем, и глянул на часы. Примерно через час Спортивная Палуба будет снова кишеть кровоглазыми. Даже если предположение Йомаса верно, и Талли будет там, то сейчас все равно не самое лучшее время для разговора. Нужно вернуться в свою каюту и чем скорее, тем лучше, пока снаружи еще безопасно. А завтра он наведается на Спортивную Палубу, только пораньше. И если девушка окажется там, попробует выяснить, в чем причина ее столь странного поведения, и может даже уговорит опять действовать с ним заодно.
От мысли, что он снова увидит Талли, по телу пробежала приятная дрожь. Джек очень надеялся, что она окажется там. Но выяснится это только завтра.
День 216
Изучив расписание мероприятий, проводимых на корабле, по буклету, который каждый день оказывался у него под дверью, Джек выяснил, что Спортивная Палуба работает до шести вечера. Он решил прийти, где-то за час до закрытия. Если сказанное Йомасом правда, вероятно в обозначенное время его попросят покинуть спортплощадку, и она будет пустовать до восьми часов, пока не прибудут дети.
Сейчас здесь было полно народу. Те, кто помоложе бегали с теннисными ракетками, люди более солидного возраста играли в гольф, на маленькой зеленой лужайке в дальнем углу. Кругом царила атмосфера радости и веселья, футбольное поле пока было закрыто, и трудно даже представить, что через несколько часов оно подвергнется осаде со стороны кровожадных монстров.
Джек присел на скамеечку для зрителей, возле одного из теннисных кортов, и с интересом принялся наблюдать за игрой двух девочек-подростков. Одеты они были в специальную форму, и было очевидно, что занимаются уже давно.
Море отливало золотом, под все еще ослепительными лучами заходящего солнца. Совсем скоро оно сядет, и корабль окутает зловещая, чернильная тьма, но сейчас все было прекрасно.
Джек вздрогнул при мысли о надвигающейся темноте, вот-вот готовой поглотить корабль. Оставалось надеяться, что Талли скоро появится. От наблюдения за всеми этими жизнерадостными, беззаботно отдыхающими пассажирами, у Джека стало очень тоскливо на душе. Именно сейчас он осознал, как сильно хочет вернуться к старой, прежней жизни; той жизни, где практически все зависело от него самого. Даже не смотря на то, что работу полицейского контролировал устав, всегда имелся выбор как поступить в той или иной ситуации. Находясь же на этом проклятом корабле, шансы на что-то повлиять или что-то изменить, равнялись нулю.
Сидя здесь в одиночестве, посреди счастливых и веселых людей, Джек снова начал думать о Лоре. Это причиняло еще большую боль, но сделать, что-либо он был бессилен. Как бы глубоко он не прятал эти воспоминания, подсознание само находило их, и кидало на растерзание и без того измученному разуму.
Его напарнице, Лоре, едва исполнилось тридцать, когда Френки Уокер застрелил ее. Причем убил без всяких причин или необходимости, просто ради удовольствия. Само понятие морали для многих людей в Великобритании стало чуждо. Беспорядочные половые связи, наркотики, грабежи с юных лет. И этот беспредел с каждым днем прогрессировал все больше.
Но Лора всегда пыталась видеть в людях хорошее. Она верила, что любой человек может исправиться, если дать ему второй шанс. Наивно, как считал Джек, но иногда он ей завидовал. Наверное, куда проще жить, когда смотришь на мир и видишь только доброе и светлое. В отличие от его мировоззрения, где не было месту радости, а преобладали в основном мрачные темно-серые и черные тона.
Как же ему недоставало ее улыбки; той самой улыбки, которую он видел, только когда они оставались наедине. Это гниющее, разлагающееся общество забрало ее у него.
Лора погибла, потому что проявила сострадание к человеку, который пытался отомстить за свою семью: жену и ребенка, после того, как местная банда жестоко избила их. Обезумевший от горя и ярости муж пошел и забил насмерть одного из поддонков. Лоре и Джеку был дан приказ задержать его — и они могли бы его выполнить — но супруг умолял дать ему еще одну ночь, чтобы закончить начатое. Он собирался разобраться с остальными членами банды, включая их главаря Фрэнки. Лора пошла ему навстречу, и хотя Джек был против такого решения — поддержал ее.
Он понимал, что оставлять его на свободе, чистой воды безумие. Знал, что поступает неправильно, но любовь к Лоре всё перевесила, и он не стал препятствовать ей. Как бы он хотел сейчас перенестись в тот вечер, и арестовать озверевшего от горя мужа, до того как он начал творить самосуд. И все было бы иначе. Фрэнки не загнали бы в угол, словно дикого зверя. Лора бы не оказалась в больничной палате, как в ловушке, и сейчас была бы жива.