— О, повелительница лунных дев, не обращай на него внимания, он безобиден как дитя. Это наш новый жрец, он перенес тяжелую болезнь ума. После удара по голове и прохождению потусторонних коридоров ему совсем стало худо. Порой он смеется и говорит на «своем» языке. Болезнь легла тяжким бременем на его и без того нелегкую долю…
Недовольство и крики понемногу утихли. Женщины, переглядываясь, сочувствующе закивали головами. Конфликт на удивленье был нивелирован. А девушка, которая прежде ударила Глеба дубинкой, подошла к нему и, наполнив его чашу вином, нежно погладила по голове.
Глеб, словно мартовский кот, тут же обнял девушку за зад и, подмигнув ей, сказал:
— Крошка на твое счастье я сегодня свободен… Ты можешь загладить свою вину. Смекаешь, о чем я?
Но она, приняв подмигивание не иначе, как за очередной симптом болезни, с еще большим сочувствием посмотрела на Глеба.
— К тебе или ко мне? — глядя на обнаженную грудь, флиртовал Чернов. — Могу Влада позвать, организуем троечку, обещаю, не пожалеешь…
Девушка не поняла суть его предложения и, добродушно улыбаясь, вернулась к своим подругам. Глеб с разочарованием вздохнул и крикнул ей в след:
— Послушай, если хочешь, мы и Каца пригласим…
Но Чернова уже никто не слушал…
Лилу терзалась сомнениями и неразрешимыми вопросами:
— «Что же мне делать с этими «дорогими гостями» и как скоро они уберутся с моей земли? Придав оттенок вежливости своему голосу, она спросила:
— Когда собираетесь в обратный путь?
Глеб демонстративно хмыкнул и высказался уже на местном языке:
— А что, пора котомки в дорогу собирать? Прямо как в анекдоте: — «Ой, а вы даже и чайку не попьете?».
На этот раз сквозь ропот возмущения был слышан смех толпы. Неуважение было на лицо и, женщины, ожидая реакции царицы, то и дело бросали любопытные взгляды с Лилу на Чернова. Ответа не пришлось долго ждать….
Лилу оценила юмор, но вида не подала. Приняв строгий вид, она решила остепенить и приструнить гостей:
— Все, что меня интересует, я уже спросила. А все, что нужно вам — вспомнить мой вопрос и дать на него четкий ответ. В противном случае, я прикажу вырвать ваш длинный язык… Это не будет считаться нарушением воли Богини, так как вы останетесь живы… Скорее это окажется даром для вас ибо вы обретете возможность молчать и думать…
Одобрительные возгласы, ликующим криком наполнили долину. Женщины захлопали в ладоши и, вскакивая со своих мест, улюлюкали и присвистывали, восхваляя царицу…
Раскрасневшийся от злости Тикамацу, обращаясь Чернову, прошипел:
— Ты что, специально? Зачем ты провоцируешь амазонок на конфликт? Тебе мало удара по голове и квеста в пещере со змеем? Ты без языка хочешь остаться? Хотя, так оно может и полезнее будет. Нет языка, нет проблем …
— А она просто душка, — смирив пыл и поежившись, в полголоса сказал Глеб, — настоящая добрячка, как и обещал Ямомото. Это был сарказм, Влад, и я тебе сочувствую такую дикую лошадку только объезжать и объезжать…
Влад понял, что обстановка приобрела негативный окрас и решил взять инициативу в свои руки. Он встал с места. Его высокий рост и косая сажень в плечах не остались незамеченными. Женщины с восхищением разглядывали его статную фигуру. Все кроме царицы… Под непроницаемой маской безразличья Лилу смотрела на него, словно на домашнюю утварь. «Что ж, назвался «жрецом», исполняй роль «придурка» до конца», — подумал Влад и сказал:
— Мое имя Влад…
— У тебя тоже болезнь ума? — ехидно спросила Лилу, — я не спрашивала о твоем имени. Я забуду его так же быстро, как тает первый снег, выпавший на раскаленные камни.… Твое имя, несмотря на то, что ты жрец нашего покровителя и почетный гость на моем острове, просто «мужчина»…
Подданные вновь поддержали царицу бурными аплодисментами и, уничижительно тыча в гостей пальцами, восхваляли ее воинственный настрой.
Влад нисколько не стушевался всеобщих насмешек и стеба Лилу, он понимал, что колкости царицы лишь притворная защита от искушения и чувствовал, что за притворной маской ледяного безразличия, скрывается нежная натура… Раньше бы его это позабавило, но не сейчас и не с ней:
— Как тебе угодно, пусть я буду для тебя «мужчина»… Я на твоей земле и полностью в твоей власти и душой и телом…
Двусмысленные речи Влада не остались незамеченными, и попали точно в цель. Губы Лилу дрогнули, а глаза застенчиво прикрылись длинными ресницами…. Она зарделась румянцем и, чувствуя неловкость, потянулась за кубком. Тикамацу тем временем, теребя Нагорного за подол хитона, тихонько суфлировал:
— Скажи, что мы должны оставаться на святой земле до начала лунного месяца…
Из всего предложения Влад разобрал пару слов и неуверенно произнес:
— Мы должны оставаться до святого месяца…
— Что ты несешь? — с ужасом, прошипел японец, — не «до святого месяца», а на святой земле до начала лунного месяца…
Удивленно вскинув брови, Лилу в недоумении переспросила:
— До новолуния, что ли?
— Точно, до новолуния, раньше мы никак не можем уйти, — подтвердил Влад.
Удивленный шепот женщин, словно набежавшая волна, пронесся по поляне и растворился, превращаясь в гробовую тишину. Женщины затихли, и казалось, перестали дышать, ожидая ответа царицы.
Лилу печально вздохнула и, не скрывая разочарования, задумчиво произнесла:
— Так долго? Что ж, наверно мы чем-то разгневали Богиню… Но как бы там не было, вы почтенные гости на моей земле. После мы непременно воспоем хвалебную молитву нашему покровителю, а сейчас я удаляюсь… Лилу встала и подала знак музыкантам. Веселье продолжилось. Заиграла музыка и, деревня вновь наполнилась музыкой и песнями. Проходя мимо мужчин, Лилу отчетливо услышала в след:
— Трусиха…
Не оборачиваясь, Лилу поняла, кому адресована фраза и, кто ее сказал. Оставив реплику без ответа, она ускорила шаг…
Глава XVII
Морской бриз, смешанный с ароматом лесных цветов благоуханным ветерком разбудил Влада. Он вышел из хижины и направился к ручью. Деревня еще не проснулась, и долина была пуста. Лишь слабый дымок догоравшего костра одиноко вился с лобного места.
За время, проведенное на острове, Влад убедился, что остров был девственно чист от любого налета прогрессивной цивилизации. Он ломал голову по поводу своего местопребывания и искал подоплеку россказням японца о «параллельном пространстве».
В отношениях с Лилу не происходило конструктивного продвижения. Вечерами их больше не приглашали к общему костру. По ее повелению, «дабы проявить уважение к дорогим гостям», женщины приносили ужин в хижину и «учтиво» предупреждали о том, чтобы они не выходили до конца вечерней церемонии. Все контакты с царицей были сведены к нулю: Лилу всегда была в окружении десятка приспешниц и, важно расхаживая по деревне, раздавала распоряжения по хозяйству. В те редкие мгновенья, когда она была одна, Влад старался завязать с ней разговор, но девушка сразу делала вид, что чрезвычайно «занята», либо говорила, что ей недосуг выслушивать «бесполезную речь мужчин». А иногда и вовсе не обременяя объяснениями, седлала лошадь и скакала прочь. Лилу демонстративно игнорировала Нагорного, и он уже потерял надежду…
Искупавшись в ручье, Влад заметил хрупкий силуэт, исчезающий за густыми зарослями деревьев. Это была Лилу… Первой мыслью было догнать и наконец-то поговорить с ней: о погоде, или еще о какой-нибудь романтической чепухе. Но неожиданно Владу пришла более интересная мысль и, он, не выдавая своего присутствия, последовал за ней.
Дорога была трудная. Царица направлялась вверх по каменистому склону горы, с которой дул знойный ветер. Чем выше они поднимались, тем нестерпимей становился воздух. Пыль и песок раздражали глаза и горло, не давая возможности вздохнуть полной грудью…
— «И куда ее черти потащили?» — задыхаясь от пыли, думал Влад.
Но только он поднялся на гору, перед ним раскинулась цветущая роща и благоуханная прохлада охватила его. Невозможно было поверить, что это райское место находилось в нескольких шагах от уморительного квеста, который он только что преодолел.
Роща, что простиралась на вершине горы, резко отличалась от долины своей растительностью. Кроны деревьев, переплетаясь между собой, образовывали гигантский непроницаемый свод. Сумрачная тишина не нарушалась ни одним звуком. Даже птицы не пели. Тень от деревьев была слишком мрачной. Лишь застенчивые ниточки света, пробивавшиеся сквозь плотную листву, кое-где рисовали на земле замысловатые узоры. В одном месте из огромного валуна, тихонько сочились вода, но глубокие мхи заглушали ее падение. Перед ним разрастались бескрайние луга редкостных цветов. Смешиваясь с запахом терпкой листвы, благоухание соцветий превращалось в дивный букет пьянящего аромата. Голова Влада невольно кружилась… Наслаждаясь чарующим дурманом и неописуемой красотой, он не выпускал Лилу из вида. Особенностью местной фауны, были бесчисленные стаи огромных бабочек, похожих на Калиго: на фоне черного крыла зиял изумрудный глаз. Мрак рощи, сливаясь с глубокой чернотой крыльев бабочек, создавал мистическую иллюзию: Владу казалось, что сотни падших ангелов, вырвавшихся из бездны, пристально наблюдают за ним. Пока мотыльки не трогали его, пейзаж завораживал, но как только насекомые облепили его с ног до головы, Влад не выдержал. Чешуекрылые демоны вызвали в нем настоящую панику, и он пустился наутек…