Сейчас в мастерской стало непривычно пустынно. Все его «шедевры» уже были в Лондоне и готовились пополнить собой самые изысканные коллекции богатейших людей мира.
Влад подошел к мольберту и, почувствовав непреодолимое желание написать ту женщину из своих снов, принялся за работу. Кисть в его руках двигалась так легко, как будто натурщица стояла прямо перед ним или он знал ее так давно, что помнил в ее облике все, до мельчайших подробностей. Каждый мазок ложился на холст, точно повторяя оригинал. К утру работа была почти завершена. С полотна на него смотрела прекрасная незнакомка. Он четко отобразил тот огонь, что излучали ее изумрудные глаза, полные ярости и решительности. Девушку будто окружал царственный ореол: осанка, глаза, стать, все говорило об ее достоинстве и величии.
— Как бы я хотел встретить тебя в жизни, — чуть касаясь рукой портрета, произнес Влад и, усмехнувшись, добавил, — но только без копья и твоих приспешниц!
Раздался телефонный звонок. На линии звучал низкий, чуть грубоватый, но задорный голос Глеба Чернова.
Глеб был лучшим другом и компаньоном Влада на протяжении последних семи лет. Это был человек среднего роста и очень крепкого телосложения. Его невероятная находчивость, превосходно сочетавшаяся с прозорливостью и искрометным юмором, всегда выделяла Чернова из общей массы. Глеб во всем мог найти положительные стороны. Он был прирожденный адвокат, и при желании, пожалуй, оправдал бы и черта. И если бы не его страсть к искусству, то он наверняка смог бы сделать блестящую карьеру в юриспруденции. Как рассказывал Чернов, он был потомственный искусствовед. Его бабушка, дедушка, а так же родители, всю жизнь проработали в Третьяковской галерее. Когда Глеб окончил школу, то вопрос о выборе профессии был автоматически решен за него ближайшими родственниками. Бабушка решила, что он должен продолжить династию Черновых. И по окончании университета его ожидала должность эксперта в Третьяковке.
Жизнь Глеба была заблаговременно расписана: школа, университет, аспирантура, работа эксперта, звание «Заслуженного работника культуры», доска почета, пенсия и шахматы во дворе на лавочке… Чернов благополучно прошел половину этого списка и быстро влился в рабочий коллектив Третьяковской галереи. Он завоевал доверие и уважение среди коллег и именитых коллекционеров. Чернов работал с тем энтузиазмом и долей цинизма, которые окружающие обычно воспринимают за высокий профессионализм и безграничный талант. Однако об истинной сути мошенника никто даже не догадывается….
Из отрицательных сторон Глеба можно было отметить две основные, а именно, это были: алкоголь и драки. Поначалу Влад переживал за друга, лезшего на рожон при каждом удобном случае. Но потом привык и перестал обращать на это внимание; так как понял, что хулиганские выходки необходимы Глебу, чтобы «быть в форме». Чернов никого и ничего не воспринимал всерьез и, его девизом был известный афоризм Элберта Хаббарда: «Не воспринимай жизнь всерьез, все равно не выйдешь из нее живым».
Нагорный являлся абсолютным антиподом Чернова.… Влад был нордической и выдержанной личностью. Его осанка аристократа и без ложной скромности учтивая манера поведения, никого не заставляла усомниться в его моральной нравственности и воспитанности. Но порой в нем закипала кровь и из учтивого и долготерпеливого интеллигента, Влад превращался в свирепого дикаря. В такие моменты его лексикон смахивал на монолог закоренелого бандита. Этот урок жаргона Влад освоил с детства от своего соседа Ильи Станиславовича, частенько наведывавшегося к его тетке на чай. Сосед отсидел в тюрьме большую часть своей жизни, поэтому в совершенстве владел полным набором лексических выражений обитателей «мест не столь отдаленных»… Но такое случалось крайне редко. А люди, будившие в нем такие звериные черты, в последствии долго сожалели о своем неосмотрительном поведении и старались больше не встречаться с Нагорным.
В остальном Влад был обычным мужчиной. Он вел здоровый образ жизни и для поддержания тонуса пару раз в неделю посещал тренировки по рукопашному бою.
После защиты кандидатской диссертации и признания его научного труда мировыми светилами, Влад получил контракты о сотрудничестве из нескольких университетов мира. Самое выгодное предложение было из Японии. Нагорный был на распутье и долго не мог сделать выбор. С одной стороны перед ним открывались новые перспективы и возможности. С другой, хотелось остаться в России и преподавать в родном МГУ. Влад взял тайм аут и, продолжая научные изыскания, отправился на раскопки в Египет. Он работал в Саккара главным инспектором и отвечал за целость и сохранность всех найденных древностей. Влад был рад, что может целиком и полностью погрузиться в работу и спокойно принять решение. Как-то разгуливая по гробнице и взвесив все «за» и «против», он решил принять предложение японцев. Возможно, его намерениям суждено было бы осуществиться, если бы на пути вдруг не возник Глеб Чернов…
Директор Третьяковской галереи пообещал одного специалиста из экспертного состава для сопровождения ценных экспонатов, отписанных московскому музею естествознания. Выбор руководства пал на Чернова, и он был командирован в Египет. В ожидании груза и пользуясь выписанным пропуском, позволяющим беспрепятственно посещать гробницы, Глеб пристроился к группе русских археологов. Приятно удивленный, что за артефактами нет надлежащего надзора, Глеб наложил в повозку «приглянувшиеся» ему ценности и решил вывезти их из гробницы. В тот момент появился Нагорный и, заметив парня, пытающегося справиться с тяжеленной тележкой, наивно предложил свою помощь. Когда они вынесли реликвии, Чернов сумел убедить Влада в том, что если они оставят некоторые артефакты себе, никакой беды не случится…
Так и произошла эта знаменательная встреча, сплотившая их на долгие годы и навсегда изменившая жизнь и планы Нагорного…
После удачно провернутой сделки с реликвиями, друзья больше не расставались. А когда Глеб узнал о художественном таланте Влада, то предложил ему зарабатывать на жизнь «творческим» трудом… Чернов объяснил суть дела, и они начали разрабатывать бизнес-план по очистки галереи от «лишних» на их взгляд картин.
— «Молодым — везде у нас дорога, молодым — везде у нас почет!», — насвистывал песенку Глеб, меняя творение кисти Больтраффио на «бесценный шедевр» Нагорного.
И вскоре, из честного интеллигента, Влад превратился в мошенника. Их союз с Черновым был чем-то большим, чем просто партнерство. Это была настоящая мужская дружба и каждый знал, что в трудную минуту друг не оставит в беде и всегда прикроет спину, словно родной брат… Они никогда не говорили об этом, но оба понимали, выражая свою привязанность по-мужски сдержанно, иногда обращаясь к другу — «брат».
И сейчас Глеб радостно приветствовал Нагорного:
— Привет, брат! Как ты?
— Хуже некуда, — зевая, ответил Влад, — наверное, пора обратиться к психоаналитику. Разговариваю сам с собой…
— Психоаналитик на связи, выпей коньяка, позови пару малышек и все пройдет, — подбадривал его Глеб, потом сочувствующие вздохнул и добавил, — ничего, в Лондоне мы быстро справимся с твоей хандрой. Мне повезло, я снял отличный особняк в Кensington, так что, нам не придется мотаться по гостиницам и слушать нравоучения ресепшн о непристойном поведении.
— Отличная новость, к тому же, в приличную гостиницу нас все равно больше не пустят. Англичане до сих пор перешептываются о том пожаре, когда ты в стельку пьяный пытался разжечь в номере костер для шашлыка.
— Просто в номере не сработала пожарная сигнализация, и огнетушитель у них оказался ни к черту не годный. Вот и сгорел отель, — раскатистым баском отозвался Глеб. — Ну да ладно, дело прошлое.… К аукциону все готово, когда тебя встречать?
— Не стоит беспокоиться, скинь мне адрес, я сам доберусь, — вежливо предупредил Влад и, распрощавшись с другом, направился в душ.
Уже через час из особняка выходил элегантный мужчина. Его крепкая мускулатура, гармонично сочетавшаяся с высоким ростом, чувствовалась в каждом движении и жесте. Серый костюм идеально гармонировал с цветом его глаз, придавая образу импозантности и незримого оттенка благородства. Черные, как вороново крыло волосы были коротко подстрижены и тщательно уложены. Волевой подбородок и высокие скулы выдавали в нем человека, не привыкшего отступать перед трудностями. А чувственные пухлые губы, с неуловимой улыбкой, не скрывали природного темперамента.
В руке он нес небольшой портфель. Всем своим видом мужчина напоминал, по меньшей мере, видного политического деятеля, или вестника доброй воли, присланного во вражескую страну для налаживания дружеских отношений. Нагорный сел за руль «Ferrari» и направился в аэропорт.
Отъезжая от дома его внимание привлек BMW, в котором сидело двое мужчин восточной внешности. Они были в темных очках но, несмотря на это, Влад почувствовал, что находится под их зорким наблюдением.
Соседкой Влада была пожилая и одинокая дама и за все время, Нагорный ни разу не видел, чтобы к фрау Ирме наведывались гости. Дружественно помахав рукой соседке, которая любезно кивнула в ответ и не обратила внимания на припаркованный возле ее ворот автомобиль, Влад понял, что чутье его не подвело. Незнакомцы затушили сигареты и, тронулись за ним.
Нарушая правила дорожного движения и обгоняя машины, Влад мчался по автостраде. BMW шел следом и повторял его маневры на дороге. Несколько раз преследователи, дабы не упустить Влада из вида, создавали аварийную ситуацию на трассе. Вслед его «Ferrari» раздавались оглушительные сигналы машин, визг тормозов и ругательства автомобилистов. Гонка набирала обороты и, Влад уже начал нервничать. На дороге не было патруля и, он решил, во что бы то ни стало оторваться от «хвоста».
— А ну-ка, малышка, покажи, на что ты способна! — выжимая педаль газа в пол, сказал Влад.
Стрелка спидометра неумолимо приближалась к 187 миль в час. Преследователи немного отстали. Наконец, показался указатель на аэропорт и на перекрестке неизвестные, к его удивлению, направились в другую сторону. Нагорный притормозил и увидел, как BMW на бешеной скорости скрылся за поворотом.
Глава III
Ямомото нажал на потайную кнопку в столе и дверь тихонько отворилась. На пороге появился Астролог. Юкио прижимал к груди небольшой свиток, в другой руке держал обшарпанную книгу.
Угрюмый вид астролога насторожил Кейтаро. Последний раз он видел друга в таком настроении, когда тот отговорил его от слияния с крупной западной компанией. Тогда Кейтаро прислушался к нему и вскоре, компания, сулившая миллиарды прибыли, разорилась. А привлеченные инвесторы, вложившие активы в тот заманчивый проект, пали жертвами «несчастных случаев».
Астролог был добродушной и чувствительной натурой. Он всегда искренне переживал за Ямомото и при малейшей опасности, если на то указывали небесные светила, предостерегал его от опрометчивых решений.
— Доброй ночи, Юкио, что встревожило тебя в столь поздний час?
Астролог выразил встречное приветствие, и усаживаясь в кресло, тихо сказал:
— Нам нужно поговорить. Это не терпит отлагательств…
— Что ж, у меня всегда есть время для беседы с другом. Но сначала позволь сообщить радостную новость. Скоро мы соберем плоды с дерева, выросшее благодаря твоему труду и знаниям. Ученым, наконец, удалось запустить тот аппарат, формулу которого ты обнаружил на манускрипте. Они бы не справились без тебя…
— Откажись от этих плодов, — взволнованно произнес Юкио и, в его глазах промелькнула тень страха. — Плоды могут оказаться ядовитыми…
— О чем ты говоришь? — насторожился Ямомото. Улыбка тут же исчезла с его губ, и морщинистое лицо замерло в отвратительной гримасе. От нервного напряжения густые брови сошлись на переносице, а хмурый и тяжелый взор стал похож на взгляд разъяренного волка… Он судорожно затушил сигару и подался вперед, ближе к Юкио.
Астролог развернул на столе свиток и указал пальцем на рисунок напоминающий оттиск печати:
— Я только что обнаружил очень важную деталь. Это подлог, ловушка! И текст этой стороны манускрипта, который мы так и не смогли расшифровать, лишний раз доказывает это. Дрожащими руками Юкио перевернул манускрипт на другую сторону и указал на такую же пентаграмму: — Видишь разницу?
В комнате повисла гнетущая тишина. Тикамацу, прислушиваясь к разговору, замер на месте и вытянул шею, боясь прослушать разговор.
Ямомото взял лупу и склонился над пентаграммой. Пристально вглядываясь в непонятные для него знаки и символы, он старался найти отличие. Несколько раз старик переворачивал манускрипт с одной стороны на другую. Не обнаружив разницы и не скрывая раздражения, он отбросил лупу в сторону. Нервно поглаживая бороду, Ямомото вопрошающе уставился на астролога:
— Что не так? На мой взгляд, пентаграммы идентичны…
Юкио вытер испарину на лбу. Его грузная фигура, облаченная в черное кимоно, никак не могла устроиться в кресле. Он долго подбирал удобную позу и, наконец, заговорил:
— Дело в том, что пентаграмма зеркальна. Тот, кто создал манускрипт, надеялся, что мы не обнаружим подлога, — все с той же тревожностью объяснял астролог. — Не забывай, друг мой, шумерский язык пророчества определяет его принадлежность к самой древней и загадочной культуре… Наука шумеров была в тесной взаимосвязи с магией и устройство, которое создали ученые по приложенным в манускрипте формулам и чертежам, доказывает это. Однако в погоне за чудом мы упускаем очень важную деталь: шумерская цивилизация исчезла. Задумайся, Кейтаро, просто так цивилизации не исчезают… В Священном Писании есть сведения о том, что верховные сущности шумерской культуры были демонами и они мечтают взять реванш и вернуть былое могущество. В этом я вижу угрозу для человечества…
Ямомото равнодушно уставился на сплетения замысловатого графического рисунка:
— Если христианство демонизирует шумерскую культуру, это не делает ее таковой…. Каждая европейская религия навязывает свои правила и выступает против другой религии, доказывая свое превосходство и могущество. Когда Испания времен Инквизиции открыла для себя нашу великую страну, то сразу попыталась обратить нас в христиан, назвав темными язычниками. Наши предки были мудры и не приняли Библейские каноны. Служители Слова Божьего покинули Японию ни с чем. Признав свое поражение, священники лишь огрызнулись напоследок — «Японский язык придумал лукавый, чтобы помешать распространению Слова Божьего». Мы Синтоисты! Культура Синто учит жить в гармонии с окружающим миром, любить и ценить природу. А молиться и поклоняться можно любому духу, какому только захочется… Шумерская религия в чем-то была схожа с нашей, но нигде, кроме как в Писании не сказано, что их боги опасные демоны…
— Кейтаро, ты получил технологии шумеров. Это светлая сторона, но почему ты не хочешь посмотреть на подарок со всех сторон? Прими всю правду целиком…