Не место для якоря - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Бойко

Терпкий приторный запах перегревшихся на солнце плодов абрикосового дерева разливался по саду. Густая листва создавала спасающую от невыносимой жары тень, задерживая прямые лучи поднявшегося высоко в небо светила. Тихий шелест листьев доносил до поселка легкое дыхание морского бриза без привычной примеси оттенков рыбы и затхлых водорослей, которые явственно чувствовались на побережье.

В это время дня следовало бы отдыхать после утренних забот и не выходить под палящие лучи солнца, как это делали все жители небольшого приморского селения, но мне не хотелось спать. Под деревом спелых оранжевых плодов уютно устроилась грубо сколоченная деревянная лавка, покрытая бордовым пледом, и я расположился под сенью кроны с книгой в руке. Перешептывание листвы в саду немного убаюкивало, и я то и дело погружался в легкую дремоту, в которой оживали старые воспоминания.

Только я позволил блаженной дреме окутать меня, как неожиданно до колен дотронулись чьи-то лапы, и шершавый язык провел линию от морщинистого запястья до ладони. Открыв глаза, я ожидаемо увидел мохнатого охламона, своего верного пса. Он весело махал хвостом, призывая обратить на него внимание, и я почесал между нелепо торчащими ушами, которым он не переставал шевелить, живо прислушиваясь к происходящему вокруг: звонкому щебетанию птиц, тихому жужжанию пчел, далеким детским голосам. Друг заглядывал в мои глаза с бесконечным доверием, и когда он запрыгнул на лавку и улегся, положив мне передние лапы и мокрый нос на колени, я не стал его тревожить, а лишь продолжил перебирать между пальцами длинную черно-белую шерсть, наслаждаясь покоем и умиротворением этого прекрасного летнего дня.

Вновь погрузиться в сон мне не дал стук калитки. Мелькнула белая косынка и тут же пропала под аркой виноградника, укрывающей путь к дому. Звонкий перестук невысоких каблуков оповещал о приближении гостьи, но как только она оказалась под увитым лозой навесом над крыльцом, то догадалась посмотреть по сторонам и увидела, что хозяин дома сидит на лавке. Нахмурившись, женщина сошла на вытоптанную среди травы тропинку и медленно пошла к дереву, немного увязая каблуками в земле.

Остановившись передо мной, она сложила руки на груди, строго посмотрела на меня и моего друга и вместо приветствия категорично заявила:

— Вам нужно отдыхать. Почему вы не сидите дома?

Пес поднял мордочку и посмотрел на неё своими желтоватыми глазами, а затем завилял хвостом и спрыгнул с лавки. Женщина наклонилась, и, не меняя недовольную гримасу на лице, потрепала его по макушке.

— Танечка, такой прекрасный день, как можно сидеть дома? — я улыбнулся, поскольку был очень рад видеть её. — Присядь рядом. Я бы хотел прогуляться до моря, но боюсь, мне нужна будет компания.

— Только не в ближайшую неделю, — запретила мне она, но зато прошла вперед и уселась рядом, немного придерживая платье, чтобы не помялось. — Вы бы сейчас поосторожничали, а не позволяли этому хулигану водить вас за нос.

Хулиган начал прыгать вокруг неё, призывая побегать вместе с ним по саду, но его усилия были напрасны. Тогда он просто уткнулся носом в её ногу, и Таня так же, как и я, не смогла устоять перед его обаянием и принялась нежно гладить весельчака.

Она сегодня выглядела свежей и отдохнувшей. Темные волосы спрятаны под белой косынкой, светло-голубое платье с круглым воротничком аккуратно выглажено и идеально сидит на немного пухлой фигурке, а маленькие ладошки в кои-то веки не изранены после стирки домашнего белья. Сегодня вновь начал работать садик после летних каникул, и двое её непосед теперь уже на попечении профессиональных воспитательниц.

Под влиянием дружелюбия моего друга морщинки на её лбу разглаживаются, а уголки губ трогает улыбка. Она смотрит своими добрыми глазами и не торопит меня перед неприятным делом.

— Всё время забываю, как его зовут?

— Пират, — я тоже немного наклоняюсь, несмотря на некоторое головокружение, и присоединяюсь её занятию, от чего пес блаженно жмурится. — Это легко запомнить. Видишь, вокруг левого глаза черное пятно, хотя мордочка белая? Поэтому он и Пират. Глаз как будто спрятан под темной повязкой, и можно представить, что Пират пережил немало морских приключений, прежде чем оказался у меня.

— Это о них вы Маруське с Павликом рассказывали? — она заинтересованно посмотрела на меня, думая, какие же сказки так увлекли её детей. — Машка вчера перед сном всё никак не могла уснуть, пока не пересказала мне, как Пират с подругой спрятались в вагоне дальнего поезда в местах для сумок, приехали зайцами в соломенное бунгало на берегу океана и пытались разгадать тайну человека из газетной вырезки, разъезжая по всем окрестным деревням и, в конце концов, набредая на его могилу. Не очень-то веселая история, вам не кажется?

— Отчего же? Все люди рано или поздно умирают, и в смерти нет ничего пугающего. Зато они нашли ответы. Дети ведь не были огорчены? — я всё же решил уточнить у Татьяны, и она отрицательно покачала головой, доказывая, что мне удалось рассказать грустную историю в веселом ключе. — Вот и славно. Правда, они больше любят, когда Пират улетает на большой летающей тарелке в космос и встречает там синих енотов, любящих красные кактусы. Про это они готовы слушать бесконечно, я не успеваю сказки сочинять.

— А вы их поменьше конфетами кормите, — наставительно предложила Таня, улыбаясь, словно это я был школьником, падким на сладости. — Глядишь, и реже к вам бегать будут.

— Ну уж нет. Мне с ними веселее, к тому же я съел только один кусок тыквенного пирога, кто мне помогать будет? — я хитро посмотрел на неё, рассчитывая на её помощь.

— Конечно, помогу, — правильно поняла мой намек Татьяна. — Против ваших пирогов я устоять никак не могу, а пора бы уже, платье не сходится. Сама как ребенок, только помани кусочком. Правда, Пират?

Он услышал своё имя и зашевелил ушами, как мельница. Таня рассмеялась и, тепло приговаривая «Пират, какой хороший мальчик», погладила его вдоль спины, отчего пес вконец обнаглел и разлегся на траве пузом кверху, белым в черных подпалинах, вынуждая женщину наклониться ещё ниже.

Я полной грудью вдохнул сладкий запах сада, нащупал деревянную трость, прислоненную к спинке скамейки, и с трудом поднялся, немного кряхтя. Эх, где моя молодость? Кости так часто ломит теперь, и никак не сорваться в пляс или бег. Даже до моря в одиночку не дойти. Последний приступ совсем меня подкосил, и эта вечная слабость никак не проходила, отчего даже любимые занятия давались с трудом. Благо ребятишки с улицы так сильно полюбили Пирата, что не могли вечером не загнуть на игру с ним и сказку про его приключения. Хотя, как верно заметила Таня, конфеты их манили не меньше, но к их чести половиной сладостей они делились с нашим общим озорным другом. Право же, как можно было устоять, когда он, шустро подпрыгивая на одном месте и высунув язык, просил угостить и его?

— Давайте пройдем в дом. К чему оттягивать.

Татьяна только и ждала моих слов, потрепала в последний раз Пирата по макушке и пошла за мной. Дверь открылась с тихим скрипом, и не успел я распахнуть её сильнее, как быстрой тенью пес пронесся внутрь, не желая пропустить зрелище. Мы прошли на кухню, и я уселся в своё любимое кресло, в котором в несколько раз было сложено немного колючее зеленое одеяло.

Таня достала из сумки шприц и прочие медицинские принадлежности. Запахло спиртом. Пират втянул ноздрями воздух, недовольно помотал головой, чихнул и поспешил вернуться на улицу через так и оставшуюся немного открытой дверь. Мягкие руки медсестры немного холодили кожу, и вскоре я терпеливо наблюдал, как иголка входит в отчетливо выделяющуюся на белом фоне вену. Живой огонь побежал вверх по плечу, всему телу стало жарко, и перед глазами немного потемнело.

— Вы как? — тревожно спросила женщина, прикладывая вату к руке. — Хотите пить?

— Да, пожалуйста, — немного хриплый ответ насторожил Таню, и она мигом бросилась к стоящему у окна кувшину.

Налив немного теплой кипяченой воды, она поднесла стакан к моему рту. Стало немного легче, но я всё же закрыл глаза, чтобы избавиться от образа покачивающейся комнаты. Волны чего-то липкого и душного качали моё тело, плавно унося куда-то, и я позволил этому ощущению поглотить меня. Холодный палец медсестры на моем запястье, считающий мой пульс, постепенно возвращал к действительности, и когда я вновь открыл глаза, то узрел совершенно статичную кухню.

— Всё в порядке, — немного улыбнулся я, чтобы убрать тревогу с прелестного лица нашей сельской медсестры.

— И тем не менее не двигайтесь. Сидите. Я ещё присмотрю за вами, не к чему спешить, — заверила она меня и в доказательство своих слов уселась за стол и принялась медленно складывать инструменты в сумочку.

— Тогда к чему терять время? — улыбнулся я, но судя по настороженному взгляду гостьи, это её не убедило. — Пирог вот там, возле раковины, прикрыт салфеткой. Ставьте чайник, не стесняйтесь.

Татьяна не стала возражать и деловито набрала в белый чайник с красным традиционным орнаментом воды из крана, поставила его на газовую плиту и чиркнула спичкой. Затем сняла тканевую салфетку с пирога и перенесла его на обеденный стол.

— Вкусно пахнет, — улыбнулась она, подбадривая. — Помню ещё вашу тыквенную кашу, пальчики просто оближешь. У меня всё никак не получается как у вас её приготовить. Что вы в неё добавляете?

— Да по-разному. И яблоки, и изюм, и курагу с черносливом бывает…  Под настроение делаю её то с рисом, то с пшеном, а если задумываю сладить её несладкой, то добавляю морковку, кабачок, помидорчики, желтый перец да петрушку с укропом, — охотно поясняю я. В конце концов, чем ещё заняться одинокому старику с огородом под боком, как не готовить? А если ещё и гость какой, то в моем серванте всегда найдется бутылочка абрикосовой или рябиновой настоечки, а то и менты. Осенью обещался приехать Януш, он мне и привезет бутылочку мастики или инжирной ракии. Если снова не забудет, что она моя любимая, а то только абрикосовую и тащит. А они у меня и так за окнами растут, я сам кому хочешь вино сделаю, нечего такое из Болгарии тащить.

— Надо попробовать, — улыбается Татьяна, и тут вновь в комнату влетает Пират и начинает принюхиваться. Подходит ко мне, проводит шершавым языком по руке, а после, посчитав, что такого утешения достаточно, начинает вилять хвостом перед Таней, выпрашивая кусочек пирога. Та сдается и, аккуратно придерживая его вилкой и ножом, относит в угол, где стоят собачьи миски. Затем она выливает недопитую мной воду из кружки ему, и молча наблюдает, как он расправляется с пирогом и затем жадно пьет.

Свистит на плите чайник. Таня заботливо спрашивает, что я буду пить, и опускает мне в кружку ложечку зеленого чая, пару стебельков чабреца и несколько листьев мяты, которые хранятся в жестяной коробке. Обычно летом я хожу в поле и рву ещё и зверобой, но в этом году, по всей видимости, придется обойтись без привычных трав.

Татьяна ставит кружку рядом с моим креслом, на журнальный столик, чтобы я мог не вставать и не идти к столу. От кружки идет приятный аромат, и я улыбаюсь такой заботе. Дети вчера уехали, хоть и боялись меня оставлять одного, но Таня заверила, что сможет за мной поухаживать. Скоро они вернутся, привезут внуков и в доме снова станет шумно, а Пират перестанет просить с ним поиграть и будет прятаться даже от непривычно серьезного в десятилетнем возрасте Димки. Они — неразлучные друзья, и только пес может отвлечь внука от книжек, которыми тот зачитывается даже на каникулах.

— Откуда вы его взяли? Это Головневых щенок, от их Белки? — интересуется Таня, отламывая чайной ложечкой кусочек оранжево-коричневого пирога.

— Нет, я его из самого Мелитополя привез, — гордо заявляю я, а Пират тем временем укладывается спать в дверном проеме. — Мы всей семьей гуляли по парку Горького, время пролетело совсем незаметно, так что возвращались к моим затемно. Тут ещё и ветер разыгрался, и дождь стал накрапывать, а все в футболках да шортах. Идём быстро, Илья несет маленькую Соню на руках, а тут Дима вдруг шмыг в кусты. Все давай на него ругаться, Сонька плачет, а Димка появляется из-за сирени и держит в руках это чудо. Щенок был крошечный совсем, чумазый, глаза только-только открыл и жмется к внуку. Ира, жена Ильи, кричит «брось его, вдруг заразный», а Соня ещё сильнее реветь, только теперь из-за щенка. Дети родителей просят, чтобы разрешили Пирата оставить, а те ни в какую. И всё под дождем, даже молнии сверкали. Тут уж я вступился и сказал, что к себе в деревню заберу, только пойдемте в дом. Вот так он и появился.

— Говорят, подобранные собаки самые верные, — улыбается Таня, и Пират, словно понимая, о чем мы болтаем, поднимает голову и смотрит на неё немигающим взглядом, свесив вбок язык.

— Согласен. Когда-то у нас, ещё в Болгарии, тоже была дворняжка, Арджи, так он пятнадцать лет верно семье служил: и с детьми играл, и дом охранял, и никогда из своих никого не кусал. Когда умер, от старости уже, все вместе плакали. Я после него зарекся собак брать, вроде и неразумная животина, а когда подходит его срок, то как будто член семьи умирает. И в сердце такая боль, как не от всякого родича бывает, — я вспомнил своего верного Арджи, который всегда так был рад мне.

Когда я получал плохую отметку в школе и боялся нагоняя от родителей, то обнимал его за теплую шею, вдыхал запах псины, и он казался мне самым успокаивающим запахом на всей планете. Вот и сейчас, спустя шесть десятков лет, не могу забыть его преданных глаз. Наверное, моё детство кончилось именно тогда, когда его не стало. Я вдруг резко повзрослел и словно другими глазами взглянул на мир. Все беды и неприятности стали казаться такими реальными, такими неподъемными, и все сказки вдруг утратили смысл, и тот Бог, которому молилась матушка, вдруг показался образцом несправедливости. Я вдруг отчетливо понял, что если абсолютно безобидное, доброе и любящее существо может умереть ни за что, то не всякое зло будет наказано по заслугам и не всякое добро получит помощь в нужный момент. В такой ситуации оставалось только верить, верить, что мой самый верный Арджи сейчас в лучшем месте и что все псы непременно попадают в рай.