После недолгого прощания Молчан пообещал подумать над вопросом мебели в новый рабочий кабинет, а затем вместе с Никоном отправился решать какие-то организационные вопросы, оставив Володарова одного стоять посреди сельского кладбища. Гена сильно сомневался, что у Молчана вообще возникали какие-то организационные вопросы. В таком селе как Каменка попросту нечего организовывать. Но придираться к надуманному поводу не стал. У него было дело поважнее, поинтереснее. Володаров до жути хотел выяснить, что же именно произошло прошлой ночью на кладбище, докопаться до истины и доказать упрямой деревенщине, что ничего сверхъестественного не существует.
К расследованию Володаров хотел подойти со всей серьезностью. И подошел. Первым делом он как следует осмотрел могилу. Со второго раза и без посторонних глаз, раздражающе пялящихся в спину, ему удалось увидеть нечто новое, что ускользнуло от внимания ранее. Приходилось признать, Молчан оказался прав по поводу щепок гроба, разбросанных вокруг ямы, но это было еще не все. Разрытая земля тоже имела большое значение. Вернее сказать, не сама земля, а то, как она лежала. Володаров уже видел подобное раньше. Сперва он не мог вспомнить где, но, как это обычно бывает, нужное воспоминание само выплыло на свет. Это были кадры из какого-то военного фильма. На них были изображены воронки от снарядов. Земля вокруг могилы Альбертыча лежала в точности так же, как и в том фильме, будто загадочный похититель (или похитители) трупов вместо лопаты предпочитал динамит.
– Интересно… – Володаров оглядел соседние могилы. Ничего не тронуто. Оградки целые, надгробия – тоже. Тот, кто здесь поработал вряд ли был пьян, хоть Гене этого хотелось больше всего. Пьяный дебош всегда прост. Никакой загадки, одни эмоции. Но здесь все иначе.
На всякий случай обойдя яму по кругу, Володаров убедился, что ничего не проглядел. Никаких затерявшихся в траве следов ботинок, никаких забытых в спешке инструментов. Только грязь, сломанный крест и… и… Что это? Краем глаза Володаров заметил что-то, что зацепило его внимание. В первую секунду он даже не мог сказать, что именно. Просто какой-то щелчок, заставивший его застыть на месте. Нечто едва заметное там, через два ряда, у основания светло-голубого надгробия в форме скошенного прямоугольника. Делая осторожные шаги, Гена переступил через поваленный крест, затем перешагнул через оградку, вторую.
В траве у надгробия некого Сергея Гаршина лежал белый похоронный тапочек. Володаров наклонился, поднял его и задумчиво повертел в руках. На вид тапочек был не из дорогих, можно даже сказать – дешевым, но довольно большим, минимум сорок четвертого размера, а то и больше. Гена приложил его к своей ноге, чтобы убедиться. Да, так и есть, ощутимо больше его собственного сорок второго.
Володаров довольно улыбнулся, ведь найденный тапочек, а вернее не он сам, а его размер мог послужить хорошую службу в деле развенчания сельских мифов. Оставалось только вернуться к загадочным следам босых ног неподалеку, приложить к ним тапочек, убедиться, что ступня человека, оставившего следы, никак не могла принадлежать покойнику, и с гордостью рассказать об этом Молчану.
Какого же было разочарование Володарова, когда белый похоронный тапочек идеально лег на след.
– Ну это уже ни в какие ворота, – он озадаченно развел руками. – Просто издевательство какое-то.
С каждым новым шагом, с каждой найденной уликой все больше логичных, реалистичных теорий разбивались о нарастающее ощущение того, что Молчан прав. Но этого попросту не могло быть. Абсурд! Вдруг Володарова осенило. Точно, издевательство! Каменчане решили подшутить над новеньким, разыграть его. Это такая злая шуточка, которая должна убедить его в том, что в Каменке ему не место. Здесь свои порядки и правила, по которым протекает жизнь. Бедная, залитая алкоголем и слезами жизнь, в которой он – чужеродный элемент, грозящий навести свои непонятные порядки. Ну что ж, в таком случае этому не бывать. Хоть пост сельского участкового должность не престижная, но это его должность, и он не отступит. Геннадий Павлович Володаров человек принципа. Доказательством тому служат его бурный полет вниз по карьерной лестнице и назначение в Каменку. А значит он не сдастся, пойдет до конца и выяснит, кому в голову пришла столь глупая идея. И когда выяснит – устроит ему такую головомойку, которая надолго отобьет желание шутить с органами правопорядка. Но чтобы это сделать, нужно сперва придумать каким образом поймать шутника.
Володаров шмыгнул носом и еще раз посмотрел на тонкую струйку следов, уходящую вглубь леса.
– Вариантов у тебя сейчас особенно и нет, Гена, – всплыл в голове знакомый внутренний голос. – Иди по следу, как ищейка, а там посмотрим, может куда и придешь.
Как и всегда, голос был прав. Володаров аккуратно сложил тапочек пополам, сунул его в карман штанов и пошел вперед, ведомый вмятинами на земле, оставленными босыми ногами минимум сорок четвертого размера.
***
Володаров ощущал себя индейцем, выслеживающим добычу. Здесь, в лесу, вдали от посторонних глаз он мог себе это позволить. Осторожно шагая между деревьев, изо всех сил стараясь не потерять след, он проникался странным чувством, которое не посещало его с самого детства. Таким знакомым, но давно забытым.
Вереница следов сперва сильно вихляла из стороны в сторону, а расстояние между ними было совсем маленьким, но постепенно шаги стали больше, увереннее, приобретая некое направление. Складывалось ощущение, что человек, прошедший здесь, был слаб, шатался, но потом пришел в себя и ускорился, будто вспомнив, куда идет.
Володаров увлеченно наблюдал за метаморфозами, происходившими с походкой неизвестного босяка, как вдруг замер на месте и настороженно огляделся. Взявшаяся из ниоткуда, мимолетная мысль заставила его инстинктивно напрячься всем телом.
«А что, если я дурак? – подумал он. – Что, если Молчан был прав, и Альбертыч действительно ожил ночью?»
Здесь, в чаще леса, вдали от помощи, от людей, эта определенно бредовая мысль уже не казалась такой бредовой. Словно под давлением неизвестности рациональное мышление отступало и его место потихонечку, по чуть-чуть занимало мышление мистическое. Вот, обычный весенний ветерок превращается в недобрый шепот за спиной, а ветки деревьев сплетаются, отбрасывая настораживающие тени.
– Нет, Гена, – в Володарове опять проснулся внутренний скептик, – не поддавайся на давление местных. Не сходи с ума. Дело плевое, обычный вандализм на почве алкоголизма. Таких в райцентре по паре на день происходило и что-то ты так не нервничал. Соберись, возьми себя в руки и начни уже, наконец, думать.
– Да, точно, – он поправил форму, напоминая тем самым себе, кто он есть на самом деле, – сейчас я всех выслежу, найду и накажу.
– Правильно. Вот это настрой. Только не спеши сильно, не теряй голову. Ты уже далеко ушел, так и заблудиться не долго. Тебе стоит вернуться назад и взять с собой того, кто знает эти места. А еще лучше, сперва опроси местных. Может и ходить никуда не придется.
С последним доводом скептика Володаров согласен не был. Он знал, откуда взялась идея отступить. Из страха. И поддаваться ему не хотел. Из лесу выйти проблем не будет, если возвращаться назад той же дорогой, а вот если сейчас след остынет, то поиски могут значительно затрудниться.
Решив все же продолжить путь, но не исключая возможности нападения (только чьего?), Володаров на всякий случай расстегнул кобуру.
Поиски продлились не долго. Около сотни метров далее того места, где след стал ровным, он оборвался. Как отрезали. И там, где он закончился лежали разорванные в клочья дешевый черный пиджак, не менее дешевые черные брюки и остатки белой рубашки. Одежда была выпачкана в земле и источала неприятный гнилостный запах, из чего Володаров сделал вывод, что именно в ней был похоронен Альбертыч.
«Любопытно… – он подобрал небольшую веточку и брезгливо потыкал ею в рванье. – Если теория с шуткой местных верна, то стараний в эту шутку вложили будь здоров. Это ж надо было так над правдоподобностью заморочиться…»
Вдруг история с похоронной обувью повторилась практически в точности. За одним маленьким исключением. Володаров опять краем глаза заметил нечто примечательное, что-то, что приковало его внимание к себе, но только на этот раз вместо белой кляксы, лежащей в траве у надгробия могилки некоего Сергея Гаршина, было темное сплетение теней и света, по форме подозрительно напоминавшее человеческую фигуру. Кто-то определенно стоял там, справа, за деревьями.
Володаров насторожился, но виду не подал. Он, отложив в сторону палочку, медленно встал, не отрывая взгляда от остатков одежды нарочито зевнул, заставляя тем самым таинственного наблюдателя подумать, что объект слежки предельно расслаблен и ни о чем не подозревает, а затем развернулся в сторону силуэта так резко, как только мог.
Старик в тумане… Это было похоже на наваждение. На короткий, едва заметный миг Володаров отчетливо увидел того самого старика с длинными седыми волосами и бородой, вплетавшейся в них, сливаясь в одно целое. Его крючковатый нос был все так же похож на сухой сучок, а маленькие карие глазки, казалось, смотрели сквозь этот мир куда-то во вне. Он стоял там, возле дерева, сгорбившись, согнувшись почти пополам, и следил за Геной. Ну или по крайней мере ему так показалось, ведь спустя долю секунды наваждение пропало, растворилось как тот туман, оставив после себя неприятный привкус во рту и учащенное сердцебиение.
Володаров еще несколько секунд стоял как вкопанный, открыв от удивления рот, а когда немного пришел в себя – тут же кинулся к тому месту, где увидел мираж. Будучи человеком разумным, осмотрительным (ему хотелось про себя так думать), он даже в такой ситуации верил своим глазам больше, чем стоило бы. И раз его глаза увидели старика, значит он определенно был. Но все факты говорили об обратном. Добежав до нужного дерева, Володаров завертелся на месте, словно юла, выискивая старика. Естественно, никаких следов его и в помине не было. Но было кое-что другое – его потерянный ботинок. Непонятно откуда взявшись, он с гулким стуком упал Гене прямо на макушку.
Не ожидав подобного, Володаров схватился за голову, хоть больно совсем не было, и, перепуганный, отскочил в сторону. Замешательство продлилось недолго. Поняв, что случилось он поднял с земли ботинок и удивленно повертел его в руках, а затем не менее удивленно задрал голову. Естественно наверху не было ничего кроме веток и стволов деревьев.
– Ну это уже ни в какие ворота, – промямлил он вслух и развернулся уходить.
Неудачно начавшийся день испортил Гене настроение похмельной тошнотой, затем подкинул сверху вандализм и приправил щепоткой галлюцинаций, а теперь еще этот ботинок… Некоторые могли бы решить, что это вполне себе приключение, но Володаров считал совершенно иначе. В полдень пятницы он предпочел бы находиться в своем кабинете, в тишине и покое разбирая бумаги, но никак не в чаще леса, выслеживая якобы ожившего мертвеца (про пинок в голову собственным каблуком и заикаться не стоит). Одним словом, в эту минуту нервы у Володарова были на пределе.
***
Решение не продолжать слежку было спонтанным, эмоциональным. На пользу дело пойти оно точно не могло, и Володаров знал это, но ничего не мог с собой поделать. Он больше не мог находиться в Каменском лесу. По крайней мере в одиночестве. Видение старика из тумана заставило его усомниться в собственном разуме. Ненадолго, всего на секунду. Но этого было достаточно.
Одно во всем происходящем было хорошо, Гене не обязательно было идти по следу до самого конца. Понял он это уже после того, как снова вернулся к кладбищу. Нервно запустив руку в карман в привычной манере пытаясь нащупать пачку папирос, он наткнулся на белый тапочек, что прихватил с собой ранее. И это натолкнуло его на странную мысль. Попроси бы кто сейчас Гену ответить быстро и не задумываясь, что же это была за мысль такая, и он тут же ответил бы – Золушка!
Идея была гениальна в своей простоте. Володаров хотел было поругать себя за то, что не додумался до этого раньше, перед тем, как переться в лес, но вспомнил хорошую поговорку про то, что хорошая мысля приходит опосля, и не стал.
Альбертыч оказался удивительно удобным человеком. По крайней мере для Володарова. Во-первых, он оставил ему в «наследство» хорошо сохранившееся хозяйство. И во-вторых, обладал размером ноги, который встречается весьма редко. При жизни, возможно, он пользовался популярностью у противоположенного пола, ведь бытует мнение, что чем больше ступня, тем длиннее…
Володаров улыбнулся, представив девяностодвухлетнего щуплого старичка в окружении сельских красавиц.
Но сейчас не об этом. Большой размер ноги – это отличная зацепка, будто удачно оставленный убийцей отпечаток пальца. Почему? Все просто. Только нужно размышлять логически. Вероятность того, что Альбертыч каким-то непостижимым образом восстал из мертвых, выбрался из могилы и босиком потопал в лес, стремится к нулю, хотя скорее и есть ноль. Из этого следует, что, либо похититель очень сильно постарался, чтобы ноги мертвеца оставили следы, а их собственные – нет (такую картину Гена представить просто не мог), либо в селе есть еще один человек с таким же размером ступни.
***
Вернувшись в медпункт, Володаров застал Молчана в регистратуре. Тот, кряхтя и чертыхаясь толкал по старому кафелю солидных размеров письменный стол. От трения ножки натужно скрипели в унисон матам сельского головы.
– Вот! – Володаров широко размахнулся, будто он играл в домино и вот-вот собирался сделать рыбу, и с силой положил на стол белый тапочек.
Молчан, не заметив вошедшего участкового, вздрогнул от неожиданности, затем выпрямился и вытер тыльной стороной ладони проступившие на лбу капельки пота.
– Чего это? – он вопросительно глянул на Володарова.
– Улика, – ответил тот. – А это мне?
– Стол-то? Тебе, тебе. Тяжелый зараза. Подумал, что обычный, кухонный не сгодится. Не солидно, вроде как. А вот теперь жалею.
– И где вы его такой взяли?
– Где взял – там больше нет.
– Экспроприация властью частной собственности?
– Она самая. И что, теперь в тюрьму меня заберешь?
– Возможно. Но потом. Позже. На этот раз обойдемся небольшим одолжением.
– Ну здасьте, приехали, – Молчан недоумевающе показал на стол. – Одного тебе уже мало?
– Мне нужен список жилых домов в селе.
– Накой?
– Это для расследования, – Володаров не хотел рассказывать ему о теории с шуткой местных, потому, что не исключал возможности причастности головы к розыгрышу. Еще и как на зло столешница закрывала вид на его ступни.
– Ого. Для расследования? Ну если для расследования, тогда святое дело… Ты совсем что ли? Откуда у меня список всех жилых домов? Их тут не так уж и много, чтоб целый список составлять. И зачем он тебе сдался?
– Хочу опросить потенциальных свидетелей. Может вам помочь?
Молчан открыл было рот, чтобы отпустить очередную колкость на тему неразговорчивости местных, но предложение помощи остановило его. Он глянул сперва на Володарова, затем на белый тапочек, лежавший на столе, и широко улыбнулся.
– А давай. Тем более, тебе в кабинет тащим, так что мог бы и не спрашивать.
Володаров кивнул, обошел стол с другой стороны и взялся за крышку, при этом едва заметно глянув на ноги Молчана. Размер был явно меньше сорок четвертого. Не удивительно, ведь ростом сельский голова не вышел, а у низких мужчин очень редко встречаются крупные ступни, но лучше проверить и убедиться, чем не проверить и гадать.
На деле стол оказался еще тяжелее, чем выглядел. Володаров, кончено, не подавал виду, но удерживаться от натужного кряхтения с каждой секундой становилось все сложнее. Благо, нести было не далеко. Единственная сложность, возникшая на пути, заключалась в небольшом несоответствии ширины крышки стола и дверного проема кабинета, но ее быстро удалось преодолеть.
– А знаешь, что? – Молчан упер руки в бока, созерцая новую мебель в кабинете. Пока это были только стол, стул и какая-то странного вида тумбочка. – Уже ничего, правда? Не райцентр, кончено, но для Каменки вполне сойдет.
– Не переживайте, Валера. В райцентре кабинеты выглядят ненамного лучше.
Молчан оценил шутку и коротко хохотнул.
– Может и так, Геннадий Павлович. Может и так… Стало быть список тебе нужен?
– Да. Было бы неплохо. Есть тут у меня одна идейка, как вашего вандала поймать. Но в слепую по селу бродить и в каждые ворота ломиться как-то не хочется. Да и времени на это уйдет уйма. Вот я и подумал, что кому как не вам знать, кто где живет.
– Забавный ты мужик, – Молчан взял со стола тапочек и повертел в руках. – Упертый, но забавный. Особенно, когда в сыщика играешься… Ну раз идейка у тебя есть, то куда деваться? Так уж и быть, помогу тебе, посмотрю, как ты зазря народ дергаешь.
Володарова слегка обидело, что его расследование не воспринимается всерьез, но заострять на этом свое внимание он не стал, запомнил на будущее, чтобы потом ткнуть носом, когда найдет похитителя трупов.
***
– Никитин, открывай! – Молчан громко постучал по воротам так, что они слегка пошатнулись. – Хорош дрыхнуть, алкота!
Сельский голова выбрал этот дом не просто так. По его словам, он, за исключением Никоновского, находился ближе всего к кладбищу. Для Молчана, по всей видимости, было совершенно не важно, что из его грязных окон света белого не видно, не то, что места преступления.
– Повезет тебе, Геннадий Павлович, – повернулся он к Володарову, – если эта скотина вообще встанет. Он в последнее время совсем сдал. Если ты меня понимаешь. Жена его как померла, так запил он. И с каждым годом все сильнее. Ему еще повезло, что по молодости спортивным был, запас здоровья какой-никакой имел. ОТКРЫВАЙ, СОБАКА, ЛЮДИ ЖДУТ!
Молчан заорал так резко и громко, что Володаров невольно поморщился.
Вопли сельского головы были услышаны. Входная дверь дома натужно скрипнула, и в проеме появился мужчина. На вид он казался старше Молчана лет на десять, не меньше, но в действительности был его ровесником. Нездоровый образ жизни сильно его состарил, подарил темные мешки под глазами, опухший нос, испещренный крупными синими прожилками капилляров, и огрубевшую кожу лица, делавшую его похожим на большую картофелину.
– Валера? – Никитин был явно спросонья и плохо понимал, что происходит. – Ты чего орешь в такую рань?
– Какую рань? Обед на дворе. Иди, алкота, ворота открывай. Разговор есть.
Громко ворча и шаркая по земле домашними тапочками, Никитин пересек двор, отпер ворота и вышел на улицу. Окинув подозрительным взглядом Володарова, он пожал руку Молчану и недовольно буркнул: – Чего тебе?
– Мне-то? – Молчан пожал плечами. – Мне ничего. Все жду, пока ты к Любе по вторникам заходить перестанешь.
– Никогда, – огрызнулся Никитин.
– Да хрен там плавал. Печенка отвалится, и сразу перестанешь. Вот и жду, чтоб не прозевать. А то потом на все село вонять начнешь.
Никитин только раздраженно отмахнулся и снова глянул на Володарова.
– Это Геннадий Павлович, наш новый участковый, – представил его Молчан, а затем с легкой издевкой добавил: – Он расследование ведет.
– Нахрена нам участковый? – Никитин выглядел немного растерянно.
– Да кто ж его знает? Но раз приставили, значит нужен.
– Вы ничего подозрительного этой ночью не слышали? – с места в карьер начал Володаров. Ему уже порядком поднадоело выслушивать неуместные вопросы в свой адрес, и он решил, что впредь будет пресекать их на корню.
Никитин ничего не ответил и вопросительно посмотрел на Молчана.
– На погосте могилку потревожили, – уточнил тот. – Вот, ищем кто это мог сделать.
– На погосте? Нехорошо это… Нехорошо… – Никитин замолчал и нахмурился, будто вспоминая что-то.
– Так слышали или нет?
– А? Нет ничего не слышал. Я в последнее время сплю подолгу. Вот вчера лег после ужина, а сегодня вы меня разбудили.
– Это много, – в голосе Молчана промелькнула нотка обеспокоенности. – И что, часто ты так?
– Ну с месяц уж точно. Старость не радость, сам знаешь. Но это ничего. Вот как потеплеет, так чаще на улицу выходить стану и все наладится.
– Точно? Может ко мне в медпункт зайдешь? Я на тебя гляну. Видок у тебя не очень.
– Нет, нет, – замотал головой Никитин. – Все хорошо. Только до тепла дотянуть, а там видно будет.
– Ну смотри, как знаешь. Только пить бы ты завязывал. Сколько можно-то?
– Да-да… Каждый раз одно и тоже. Ты меня, Валера, жизни не учи. Я сам кого хочешь научить могу. Лучше бы хоть разок в гости зашел со своей ореховой. А то как нотации читать, так ты тут как тут, а как с товарищем посидеть, поговорить по душам, так нет его.
– Ну уж дудки. Плавали – знаем. Ты как сто грамм выпьешь, так опять свою шарманку заводишь про жену. Сидишь, сопли жуешь. Никакого удовольствия.
– Да иди ты… – обиженно прошипел Никитин.
– Все там будем, – фыркнул Молчан. – Геннадий Павлович, у тебя еще вопросы есть?
Володаров взглянул на ступни Никитина, убедился, что их размер ощутимо меньше нужного и отрицательно мотнул головой.
Молчан без особого энтузиазма попрощался с Никитиным и повел участкового к следующему в его мысленном маршруте дому.
– Ты на нашу ругань внимания не обращай, – начал оправдываться голова, когда они отошли подальше от ворот. – Мы с Сашкой старинные друзья. Просто тяжело видеть, как человек сам себя гробит. Вот злость меня и берет. А со злости я всякого ляпнуть могу не подумав. Так-то он мужик золотой, но с тех пор, как жену его на погосте нашли, запил сильно.
– Я его понимаю, – ответил Володаров. – Потеря родственника, особенно близкого, это очень тяжело. У некоторых просто не хватает сил перенести. Но алкоголем делу не поможешь. Мне отец всегда говорил, что водка, как увеличительное стекло. Если тебе хорошо, то она добавит веселья, но если плохо – сделает только хуже.
– Вот-вот! И я ему так же говорил. Но он, гад, упертый, а своей головы не вставишь. Я уже и Любку просил, чтоб водку ему не продавала, а она только плечами пожимает. Говорит, мол, что он платит регулярно, а магазину как-то жить нужно. Короче патовая ситуация, Геннадий Павлович, патовая. Кстати, я заметил, ты не особенно его услышать хотел. Больше на ноги егойные смотрел. Это что у тебя за передовые методы ведения следствия такие?
– У того, кто след босой на кладбище оставил размер ступни большой… – не задумываясь ответил Володаров и тут же осекся. Он понял, что нехотя выдал секрет следствия человеку, возможно замешанному в преступлении.
– Ух ты хитрый какой, – Молчан одобрительно кивнул. – Теперь мы как в Золушке будем за нужной ножкой охотиться? Здорово. Только вместо хрустальной туфельки у нас белый похоронный тапок… Не, ну а чего? Все по Каменски, как положено. Одобряю. Только я тебе сразу могу сказать, что ничего у тебя не получится.
– Вот как? Неужели вы размеры ног всех жителей знаете?
– Глупость какая, Геннадий Павлович. Нет, конечно. Да и накой кому такое знание нужно? Разве что сапожнику…
– Ну и чего ж тогда не выйдет?
– А того, что ты старшего и опытного товарища не слушаешь. Ты, может, сам и не суеверный… пока, но остальные-то здесь давно живут. Кой чего понимают. Ни один здравомыслящий каменец могилу ворошить не станет. Дурная примета. Мертвых лучше не трогать, а не то беды на голову сыщешь.
Володаров задумался. Слова Молчана определенно имели смысл.
***
Следующим местом, куда сельский голова привел Володарова был дом, который выбивался из общей картины окружающей разрухи. Сам по себе он выглядел ненамного лучше соседствующих строений, но вот двор… Все расстояние от забора и до входных дверей было завалено какими-то железками, мотками проволоки, разобранными двигателями, кусками рельс. Среди всего этого парада ржавчины Володарову удалось разглядеть даже корпус от Нивы. В нем отсутствовали двери, крыша и капот, от чего он походил на скелет давным-давно умершего животного.
Подойдя к воротам, Молчан нажал на неприметную кнопку, спрятанную под кожаной накладкой (скорее всего от дождя), и в окне дома, выходившем на улицу тут же мигнул свет, а через пару мгновений появился бледный овал лица. По всей видимости это был хозяин. Молчан помахал ему рукой, тот помахал в ответ, а после скрылся из виду. Еще через пару секунд двери открылись, и на улицу вышел высокий парень с буйной шевелюрой цвета сухой соломы.
Ловко лавируя среди хлама, парень подошел к воротам и открыл их.
– Привет, Пашка, – Молчан пожал парню руку. – Как твое ничего?
– На-у-май-но, – неразборчиво промычал тот и улыбнулся.
– Нормально – это хорошо. А мать как?
Пашка пожал плечами.
– Здравствуйте, – на этот раз Володаров решил сам представиться, – меня зовут Геннадий Павлович Володаров. Я ваш новый участковый. Вы случайно не слышали ничего подозрительного сегодня ночью со стороны…
– Гена, – не дал ему договорить Молчан, – у него со слухом беда. Мать совсем глухая, а он почти ничего не слышит.
Володаров почувствовал себя неловко и переступил с ноги на ногу.
– Прошу прощения, – он стал говорить немного громче и четче. – Я не знал…
– Не на-да кри-и-чать, – улыбнулся в ответ Пашка. – Я чи-и-та-ю по гу-у-бам.
Володаров в одобрительном жесте поднял большой палец. Он не знал, почему, но всегда чувствовал себя неловко в обществе инвалидов. Он не знал, как с ними обращаться, о чем говорить, чего избегать. Они были будто не с этой планеты, и общение с ними для Гены было слишком тяжелым в плане самоконтроля и осторожности.
– Пашка наш местный Кулибин, – разбавил неловкое молчание голова. – Золотые руки у парня. Когда дело касается техники, он может починить что угодно. Да чего уж тут, он село практически спас своей дрезиной.
– Вот как? – заинтересовался Володаров.
– А то! – довольно ответил Молчан, будто лично был причастен к подвигу. – Из чего ты ее соорудил, Паш?
– Ко-у-пус от у-а-си-ка и ста-ый ди-и-сель, – промычал Пашка. – Бы-во не сло-ш-но.
– Ну, не прибедняйся, скромник. Благодаря его дрезине, Геннадий Павлович, наши теперь в город смотаться могут в случае чего. В магазин товару купить, себе лекарств в аптеке. Да и так, мало ли что понадобится.
– А что, на автомобиле никак? – задал глупый вопрос Володаров, ведь он сам добирался до Каменки пешком. Но пока говорил Молчан, он был рад задавать любые вопросы, лишь бы свести к минимуму общение с Пашкой.
– Сейчас уже да. Раньше дорога какая-никакая была, но ее в девяностом смыло начисто. Вот теперь только по карьерной узкоколейке и ездим.
– Понятно… – Володаров собрался с мыслями, сосредоточился и, наконец, спросил напрямую парня: – Павел, а у вас в селе компания есть? Друзья, товарищи с которыми вы проводите досуг?
– До-уг? – переспросил Пашка.
– Ну да, досуг, свободное время, – уточнил Володаров.
В ответ парень показал пальцем на свалку металлолома у себя во дворе: – До-уг.
– Спасибо, Паш, – Молчан еще раз пожал руку парню. – Бывай здоровый, и маме привет передавай. Если ей станет лучше, приводи ко мне. Хорошо?
Пашка кивнул, затем улыбнулся Володарову и скрылся за воротами.
– А нам с тобой, Геннадий Павлович, пора закругляться. Домой нужно идти.
– Постойте, – возразил Володаров, – но ведь времени еще только три часа. Нам надо обойти всех, кого успеем.
– Оно-то может и надо, но только завтра, – Молчан показал пальцем куда-то в сторону. Володаров проследил направление, и между двух заброшенных домов увидел, как вдалеке, из тонкой черной полоски леса, будто молоко сквозь зубы, сочится туман. – Сегодня тебе лучше дома переждать. Это я как врач советую. Завтра продолжим, уверяю, если в Каменке и есть большеногий дурачок, укравший Альбертыча из могилки, то сегодня он уже никуда не денется. Пойдем.
– Нет, Валера, вы идите, а я останусь. Рано еще, да и работы невпроворот. Сам как-нибудь справлюсь с ориентированием. Тем более на этот раз я не в чистом поле, дорогу домой найду.
– Да что ж ты упертый такой, а? Говорят тебе, что туман, пора, а ты не слушаешь. Запомни раз и навсегда, Каменский туман не простой. Налетает часто, и ничего хорошего от него не жди. Туманные дни местные пустыми зовут не просто так. В такую погоду лучше ничем важным не заниматься. Либо не получится, либо что еще. Считай, что сама природа тебя сглазить хочет. Так что обычно как из лесу эта гадость к нам наползает, так все по домам сидят и не высовываются. И тут ты, вдруг, такой весь участковый начнешь в ворота стучать. Кто ж тебе откроет?
– Ну вы же вчера открыли? Вот и они откроют.
– Я открыл потому, что у меня ружье есть. Пойдем, Геннадий Павлович, не испытывай судьбу. Один раз лесовик наш тебя пожалел, в другой не пожалеет.
Купить полную версию книги - https://knigoed.net/url/2j9