Грузчики всё равно были нужны, и если на продовольственной базе их можно было нанять, то кто будет выгружать многотонный груз в школе-интернате?
Всё равно здоровенные лбы, большей частью тренируются, да балду гоняют, так что вот пусть и поработают на благое дело.
Так что двадцать человек, выдернутых прямо с базы по звонку Германа, приехали на оптовый склад, всего за час загрузив продуктами три грузовика, даже почти не запыхавшись.
Теперь бойцы мрачно смотрели вокруг, наблюдая полную безнадегу на окружающей территории. И ведь многие из них про подобные места знали лишь понаслышке, а тут такое убожество. И большая часть из них имела младших братьев и сестёр.
Их злые глаза, а также кое у кого «играющие» желваки на лицах, окружающие восприняли совсем неправильно, не подозревая о настоящих причинах проявления таких эмоций.
Маленький мальчик, понял, что убежать от здоровенных и спортивных мужчин не получится и обмирая от страха, подошел к сидевшему на корточках мужчине.
— Ты вчера залез в сумку моей жены! — пронизывающий взгляд, будто прожигал маленького мальчика. Он не спрашивал, он утверждал!
Вася бросил взгляд на женщину, которую он пытался вчера обворовать, стоявшую за спиной мужчины. Вроде бы по её глазам почувствовал, что может всё обойдётся, но она молчала.
— Я! — Вася оглянулся назад, но затравленные взгляды его друзей из интерната говорили о том, что защиты он сейчас точно не получит.
— Как вы смеете?.. — начал Владимир Петрович, но его голос дал петуха, когда тяжелый, будто живьем режущий взгляд уперся ему в переносицу.
— Товарищ директор, да они… — голос одной из «боевитых» местных нянечек, стоявшей со всеми, тут же замолк, когда на неё посмотрели более двадцати совсем не добрых мужских взглядов.
— Тогда можно ничего не ломать? У меня… сестричка… Я для неё своровал, она… — вдруг раздалось в тишине. — Я ей хотел карамельку купить… — Вася попытался, но замолчал, когда глаза мужчины начало заволакивать натуральное бешенство.
— Карамель-ку?.. И ломать? Что ломать? — от произнесенного тихо, но от этого ещё более страшного вопроса от главаря бандитов, а больше они никем не могли быть, Вася чуть не описался и зажмурился, понимая, что тот его одним пальцем покалечит.
— Можно руку? Лучше левую, а то я… — не открывая глаз затараторил парнишка, решив, что без переломов не обойтись. Его стало видимо для всех потрясывать. — Ноги… Мне ходить надо, деньги для сестры зарабатывать, а со сломанной ногу, я не смогу.
Маленькая, тоненькая ручка протянулась вперёд. Тоненькие пальцы просвечивались на солнце… Мальчик отдавал её на заклание…
Герман более внимательно присмотрелся к стоявшим детям на крыльце и увидел,о некоторая часть из них с гипсовыми повязками на руках и ногах.
Волна злости и ярости буквально разошлась от присевшего на корточки мужчины. Стоявшие ближе всего почти физически ощутили поток незамутнённого и холодного желания убивать — здесь и сейчас.
Он медленно выпрямился, смотря на так и не открывшего глаза мальчика, его голова склонилась к правому плечу…
Глотов, ощутив закипающую звериную ярость от Германа, подошел ближе. Стоящий рядом с ним Роман, сам напросившийся в эту поездку, когда узнал о субботнем выезде в детский дом, будто был готов хватать Германа, если тот начнёт буйствовать.
— У тебя сестричка есть? — подключилась Настя, по закаменевшей спине мужа и ощущаемой от него ярости, понявшая, что надо срочно что-то делать.
— Сестричка? — поддержала вопрос Катерина.
— Да, Маня, — не ожидавший такого вопроса, Вася открыл глаза, замялся, испугавшись нездоровой реакции по отношению к сестре, но увидев взгляды женщин, ткнул трясущейся рукой в сторону пятилетней крохи. Та сидела в каком-то неказистом подобии инвалидной коляске на крыльце.
— Ой, какая девочка! — Настя и Катерина тут же унеслись к девочке, испугав всех, кто стоял на крыльце, так как за ними тут же качнулась и придвинулись два здоровяка — их охрана.
— Извините, вы директор этого?.. — Герман наконец отмер, хотя его бесстрастное лицо совсем не нравилось тем, кто его знал. С таким лицом, он мог начать калечить людей. И это в лучшем случае…
— Я, — почти пискнул Владимир Петрович, только никому не было смешно. — Да! — он прокашлялся.
— Покажите, пожалуйста прекрасным дамам вашу школу, они хотят оказать помощь вашему заведению.
— Да? А… — директор быстро захлопнул рот. — Конечно, — быстро среагировал он.
Владимир Петрович не понимал, как можно… Дети и так богом обижены, как он считал, а сейчас вообще кошмар!
«Денег нет!» — говорили ему местные начальники: «Ищите инвесторов!»
Каких инвесторов⁈ Они с ума все поголовно сошли! Что можно заработать на детском доме? Кто сюда пойдет вкладывать деньги и зачем?
Хотя с очень странными предложениями об усыновлении детей иностранцами к нему уже стали подходить, но видя их взгляды на детей и очень «необычные» намёки, он с возмущением отказывал.
И тут ему говорят, хотя может врут, что готовы помочь… Ради детей он был готов немного поверить, но… Это же натуральные бандиты, зачем им дети? Правда вот глаза двух женщин…
— Роман! — надо было подождать, немного успокоиться.
Роману два раза не надо было говорить, так что он сразу вычленил в толпе пожилую женщину, подошёл к ней, показал удостоверение и начал расспросы.
Не прошло и пяти минут, как он вернулся к Герману и стоявшему рядом Глотову, и тихо стал говорить:
— В общем, в поселке завелась местная «братва», собрались вокруг какого-то по кличке Граф. Тьфу, — сплюнул он. — Ввели какие-то свои понятия: не воровские, а какую-то дикую смесь, насколько я понял из рассказа Антонины, местной нянечки. Самоназвание — «крымские».
— И? — лицо Германа оставалось беспристрастным.
— Начали местный контингент из детского дома ущемлять. Так еще твари! — выругался Роман. — За любое имеющееся и мнимое прегрешение «инвалидских» они взяли «моду» — ломать руки и ноги. Типа: «Вы же в инвалидском доме живёте, а здоровые. Не порядок…»
— Милиция?
— А ничего! — скривился Роман. — Детишки сами упали, сами конечности поломали. Так что не о чем разговаривать и дела возбуждать.
— Кто начальник ОВД?
— Козёл один! Фамилия Панкратов.
— Узнай всё! — потребовал Герман. — Всё про него.
— Понял, — кивнул Роман.
— Найдите мне этих… — голос Германа был тих, когда он, не глядя на них, приказал обоим. — «Крымские», «херимские» или «охренинские…» Найдите!
— Наши действия? — деловито задал вопрос Глотов.
— Убить! Всех, убить! Уничтожить эту мразь!
Роман глянул на Германа, очень неодобрительно покачав головой.
— Ладно, — чуть отошел Герман, поняв, что погорячился. — Таким дебилам, обижающим детей-сирот… Конечности — лишние. Сломайте! — приказал Герман. — Воздастся вам той же мерой, но в двойном размере… — не совсем понятно для Романа, сказал он.
— Сроки? — а Глотов всё прекрасно понял.
— Ближайшие, но точно не сегодня, — ответил Герман Глотову, а потом пошёл в здание школы. — Готовьтесь к разгрузке, я сейчас кое-что уточню.
Глотов молча отошел к своим бойцам и что-то быстро стал им говорить. Судя по их лицам, те «внимали» и быстро схватывали ситуацию.
— Владимир Петрович, а у вас склад или чего-то такое есть? — огорошил директора школы приехавший молодой человек, отловивший их тогда, когда он показывал женщинам их центральное здание.
Спустя час в помещение местного склада было сгружено несколько тонн продуктов: консервы — мясных и рыбных; пакетированные соки разных видов, различные продукты долгого хранения: гречка, макароны, рис, пшено и другое.
Пока мающиеся дурью на базе обалдуи из «Титана» разгружали машины, Владимир Петрович продолжал водить нежданных и пугающих гостей по своей вотчине.
Беднота и разрушающиеся помещения, безнадега и отсутствие будущего. Вот и вся картина увиденного ими.
Под конец осмотра, Катерина и Настя почти рыдали, видя в каких помещениях живут дети. А доконало их посещение, оставленное директором напоследок, помещения для детей-инвалидов, где лежали те, кто не мог самостоятельно передвигаться.
Имеющееся убожество — подобие инвалидных колясок, в количестве трёх штук — обшарпанных, с плохо работающими колесами, использовалось по очереди. На всех просто не хватало.
Дети толком не могли выходить на улицу — отсутствовал обычный пандус на крыльце для спуска колясок во двор. Поэтому, опять же, по очереди детей вывозили дышать свежим воздухом на крыльцо.
— Я не заметила на складе у вас конфет или там… печенья, — буря эмоций на лице Насти была хорошо заметна.
— Какое печенье, вы о чём? — всплеснула руками Инна Ивановна, до этого практически молчавшая. — В начале года мы умудрились купить мешок с сахаром — 50 кг. Осталось четверть мешка, и то, мы сахар детям последнее время только по выходным даём с чаем. Не больше половины чайной ложки.
Катерина и Настя переглянулись, услышав подобное шокирующее заявление от заместителя директора.
— Вы мне на бумажке напишите, сколько продуктов нужно для школы-интерната на детей в месяц, — Герман не просил, а требовал.
Получив список детей и количество продуктов, который очень быстро принесла Инна Ивановна, очень странные гости уехали, оставив Владимира Петровича и его зама в состоянии шока.
— Что это было? — спросил директор, ни к кому не обращаясь.
— Может это… — начала Инна.
— Что?
— Перемены!
— Сейчас? Здесь?.. Не верю я в такое.
Почти всю дорогу они молчали.
— Григорий, а закинь нас в мой любимый ресторан, — попросил Герман водителя их «Газели», на что тот молча кивнул.
Глотов и Роман отговорившись личными делами, уехали с бойцами на двух других «Газелей», которые должны были развести всех по домам.
Выгрузившись у ресторана, девушки и Герман, встреченные радушным Ашотом, будто живущим в своём ресторане, прошли в отдельный кабинет.
Герман попросил пришедшего официантку принести любимый морс, а потом обратился к девушкам:
— Может вина?
Девушки переглянулись и придя к молчаливому согласию, решили высказаться, начав с Насти:
— Герман, ты это… Ты тот гарнитур купил с бриллиантами, если надо, ты продай его, не нужен он мне. Там дети голодные, они же… — Настя замолчала, с надеждой глядя на мужа.
Молча сидевшая рядом с ней Катерина, глаза которой наливались крупными слезами, кивнула, нервно теребя одетое на палец кольцо. Как раз из того самого гарнитура, который ей купил в Бельгии Алекс.
Герман откинулся на стуле и стал пристально рассматривать обеих. Оценивая то, что они сейчас говорят и хотят сделать.
Девушки, ошибочно приняв его молчание за отказ, переглянулись, и будто почувствовав мысли друг друга, решили, что завтра же отдадут драгоценности в скупку.
— Отставить! — остановил он эти попытки «саморазоблачения».
— Так, завтра озадачь Манера поиском людей для одного дела. Нужно… — пошло перечисление необходимого Герману. — Также, созвонись с «Зенитом», в кратчайшие сроки нужно…
В воскресенье Герман выдернул прилетевшего сегодня Алекса на встречу к Ашоту, чему партнёр был совершенно недоволен, т. к. хотел пообщаться с Катериной.
— Герман, ты обалдел? Я, конечно, не знаю, сколько это стоит, но примерно понимаю, что несколько десятков, а может сотен тысяч долларов⁈ — ничего не мог понять Алекс, когда услышал о том, что необходимо.
— Это для детского дома! — отрезал Герман.
— Что? Ты с ума сошел! Пусть государство этим занимается! И вообще, это очень всё дорого!
— Дорого? Да? А ну! — Герман ухватил за руку Алекс и буквально выдернул его из-за стола. Тому показалось, что его ноги оторвались от пола, когда Герман под изумленным взглядом Ашота, почти вынес его из ресторана. — Прости Ашот, мы ненадолго.
Он почти закинул на заднее сиденье джипа Алекса, сел на переднее сиденье и назвал водителю адрес…
— Ну! Дорого, да? Очень? — Герман за руку тащил Алекса по зданию школы-интерната. — Смотри, очень дорого, да? — он затащил его в помещение, где лежали неходячие.
В это время одна из нянечек испуганно посмотрела на ворвавшихся в помещение мужчин — она меняла простыню и матрас на кровати.
Вонь в этом помещении для непривычного человека была невыносима, так что резало глаза. Несмотря на то, что белье и матрасы стирались, они постепенно, но верно, впитывали в себя миазмы испражнений.
Директор школы-интерната, живущий в малюсенькой комнате в одном из зданий детского дома, прибежал в своё заведение, когда незваные гости уже вышли из основного здания и так же стремительно, как появились, так же унеслись в неизвестном направлении.
Никто не ожидал, что посреди воскресенья в школу-интернат приедут эти сумасшедшие и чуть ли не ворвутся в главное здание. Кто-то, явно из детей оставил дверь открытой, хотя на выходные она запиралась на засов изнутри. И вот результат.
— Чего это было, Антонина? — спросил Владимир Петрович нянечку, стоявшую рядом на крыльце.
— А я знаю? Ворвались, зашли, поорали, убежали, — та сама недоуменно смотрела на директора…
— Давай обратно, Виктор, — раздался приказ Германа водителю джипа, когда оба вернулись в машину.
— А вы чего их пустили? — тут только до Владимира Петровича дошло обратиться к внезапно появившимся с самого утра четырём охранникам с надписью на спине «Титан».
Они так посмотрели на него, что он, поняв неуместность вопрос, быстро удалился обратно, успокаивать Инну Ивановну, которая осталась его дожидаться. Хотя хотела бежать с ним, после тревожного звонка из основного здания на домашний телефон.
— Чего-то Мастер злой сегодня, — передернул плечами один из охранников «Титана», которые приказом Глотова были направлены сюда с самого утра, вместо отправки в офис в городе.
— Ха, — нервно хихикнул второй. — Как бы Алексу голову не оторвал, — двое других, бывших по жизни молчунами, ничего не стали говорить, считая, что это не их дело.
Негласно и за спиной, Германа прозвали Мастером, на что он, узнав об этом, только хмыкнул, не став ничего говорить по этому поводу. Хорошо не Хозяином или Боссом — это ему бы точно не понравилось, а это… Да пусть их.
— Ну чё? Сладко жрешь! Сладко пьешь! За границу с красивой женщиной ездишь. Драгоценности ей покупаешь! Олигарх, блин! Ночью тоже будешь спокойно спать? — слова Германа, как раскалённые гвозди входили в мозг Алекса.
Они молча приехали в ресторан: Алекс был пришиблен, а Герман считал верхом глупости обсуждать при водителе какие-либо их спорные вопросы.
Вернулись в кабинет, куда через пять минут им принесли ранее заказанную ими еду, только вот Алекс не притронулся к принесённому стейку из мраморной говядины.
— Я понял, Герман! — он тяжело вздохнул, заказал сто грамм водки, выпил, а потом они, пожав друг другу руки, разъехались по своим женщинам.
— Ой, ты уже встал? — Настя зашла на кухню, где раздавались аппетитный звуки жарящейся яичницы с беконом. Герман был любителем поесть тройную порцию этой блюда с утреца перед работой.
— У тебя сегодня с какого времени занятия? — спросил он её, когда она уселась обнаженной попкой на его колени и таскала кусочки еды из его тарелки. Хотя рядом стояла такая же, только с меньшей порцией для неё.
Он давно привык к этому, поэтому не обращал внимание.
— Первых двух «пар» не будет. Преподавательница заболела. Так что мне только к двенадцати в университет, — повернула заинтересованную моську Настя к мужу.
— НУ и отлично! — он кивнул на барную стойку, где лежали две пачки долларов. — Там двадцать тысяч долларов. Глотов в курсе, выделит тебе бойцов, они помогут с тяжелым. Список с необходимым количеством продуктов и воспитанников детского дома лежит под деньгами.
— Ой! А я думала… М-мф-м — поцелуй Германа закрыл ей рот. — Думала, что ты забы… М-мф-м, — пошел второй поцелуй. — Да я… М-мф-м… Герман, ты затыкаешь меня! Не даешь говорить! — возмутилась она, когда поняла, что как только она что-то хочешь серьезное сказать, её тут же целуют.
— Есть такое! — констатировал он. — Как ты могла подумать, что я о таком забыл⁈ Это моя, мстя!
— Герман!
— Сейчас уже полдевятого утра. У детей в десять утра завтрак, а ты ещё дома.
— Гад!
— Шлеп!
— Ай! Герман⁈ — вскочившая с колен мужа Настя, тут же получила шлепок с оттяжкой по аппетитной попке, так что её ягодицы аж задрожали.
Следующие двадцать минут растрёпанный комок энергии метался из одного конца квартиры в другой, что-то постоянно роняя и спотыкаясь через раз.
— Настя! — отловил он пробегающую мимо жену с вытаращенными глазами, полунатянутыми колготками на ней, так что одна из колгот тащилась по полу за ней.
— Да! — ошалелые глаза посмотрели на него.
— Денег не жалко. Но на всякую ерунду не трать. Лучше с Катериной посоветуйся, она девушка разумная и бизнесом занимается.
— Да? Ну ладно, — согласно захлопали её красивые глазки.
— Всё, я на работу.
— Геша, а почему я не знаю? Что за дела, сын?
— Ити твою налево! — Герман возвел глаза к потолку, услышав голос матери в мобильном телефоне, когда подъезжал к работе.
— Почему ты мне ничего не сказал про детский дом? Я возмущена! — обвиняющий голос матери вибрировал в голове, а ведь уже настроился на работу, а тут…
— Блин! Мама, делай что хочешь! Хочешь участвовать? Не вопрос, созвонись с Настей, она как раз с Катериной должны сегодня этим заняться.
— Да? — возмущение поубавилось, но не очень.
— В заначке лежит приличная сумма, — как настоящий сын, несмотря на то, что он сейчас жил с женой, он постоянно пополнял заначку у матери каждый месяц на 10 000 долларов. — Возьми сколько посчитаешь нужным.
Мама долго думала, но всё-таки переехали в квартиру в их доме, но, как разумная женщина, старалась без спроса к ним в квартиру не приходить. При наличии у неё ключей от их квартиры, как и её у Германа.
В основном она старалась меньше лезть в их семью, за что Герман был ей особо благодарен. Но всегда с удовольствием забирал мать, когда все вместе ехали в коттеджный посёлок в Сылве.
— Если есть желание, то созвонись с Настей, они с Катериной собираются совершить набег на детский дом, так что успехов.
— Сынок! Я тебя люблю, — раздалось в трубке, а потом она сбросила звонок.
— Эх! — улыбнулся Герман.
А всё-таки, денек начавшийся не очень, дальше пошёл неплохо. Так что в отличном настроении он припарковался у здания прокуратуры, видя подпрыгивающего рядом со своей новой машиной Романа.
Ну не хорошо получилось, так что Герман поднапряг работников «Титана», отвечающих за торговую деятельность. Умудряющихся чёрта лысого найти, если это было нужно. Так они умудрились найти и купить новую вазовскую «семёрку» в «экспортном» исполнении, взамен той, что нечаянно сломал в прошлый раз.
Роман был счастлив, с учётом того, что машины, продаваемые за границу, были в гораздо лучшем техническом состоянии и в более богатом исполнении в салоне.