— Что про Петрова известно? — спросил Алекс.
— Да ничего, блин, — поморщившись ответил Герман, заскочивший в офис на десять минут, когда возвращался с одного из следственных действий в городе. Всё равно мимо проезжал, да и дело у него было: — Глотов выясняет, сам бы хотел знать. А где Манар? И чего сам не спросишь у Глотова?
Никакой новой информации по Петрову до сих пор не было. Хотя Глотов ещё несколько раз летал в Москву, с кем-то там общался. Плохим было то, что звонки Елизавете сошли на нет, что конечно особой радости не вызывало.
Алексу проще было у Германа спросить, чем спрашивать Глотова, который изредка так на него смотрел, что у Алекса пропадало желание что-то у него спрашивать.
Истинно — человек Германа, хотя Алекс не шибко расстраивался, т. к. понимал своё место в их странной коммерческой структуре. И прекрасно понимал, что управлять подобными людьми может только человек наподобие Германа.
— Вызвал, идёт, — заверил он партнёра.
Герман сел в кресло за столом и попросил через селектор на столе секретаря Алекса принести ему кофе.
— Привет, Герман, — в кабинет зашел Манар и поздоровался с другом за руку, а потом сел напротив него за стол.
— Что у нас с добычей алмазов? — задал животрепещущий вопрос Герман.
— Да неплохо, очень даже неплохо, — ответил Манар. — Отремонтированная драга увеличила добычу более чем на 50%., а вторую драгу поставили на капитальный ремонт. Привлечённые специалисты осуществляют замену на новое оборудование, месяц-два и она будет готова к работе.
— Чего народ в Красновишерске? Не бузит? — животрепещущий вопрос для Германа, не особо желавшего народных выступлений в подконтрольном посёлке.
— Когда поставили вторую драгу на ремонт, то небольшие брожения начались. Отремонтированная драга — это факт, что работа будет продолжаться, так что это сбило накал со стороны работников. Тут с другой стороны может проблема организоваться.
— Опа! Откуда и кто?
— Ну ты же помнишь, что там же Вишерский целлюлозно-бумажный комбинат рядом имеется.
— Есть такое, — поморщился Герман.
С учётом того, что этот комбинат: целлюлозный завод и бумажная фабрика, были запущены в 1931 году, а последнее «новое» оборудование на него поставили из Германии в год смерти Сталина в 1953 году, то вред окружающей среде наносился просто колоссальный.
Мало того, что в гигантских количествах вырубался окружающий лес в радиусе сотни километров, так ещё вода, используемая при изготовлении бумаги, сбрасывается в ближайшие реки, а в стоках комбината — органические соединения, хлористая известь, щелочь и отбеливатель.
В общем, Герман очень бы не хотел жить рядом с таким производством, которое медленно, но верно отравляет людей и окружающую среду, делая её мало пригодной для проживания.
— И чего там с комбинатом? Он каким боком?
— Его собственники ну очень недовольны тем, как мы ведём дела, — озадачил Германа Манар.
— Зарплата? — спросил Герман.
— Ну да, у нас зарплата чуть больше, и условия — лучше. Да и отношение к людям другое, в отличие от них. В массы идут «вбросы»: «Уралалмаз» отравляет воду, портит речные русла, и вообще, мы редиски.
— Вот жеж, — покрутил головой Герман. — Да их помойка столько отравы производит, что мы рядом не стояли.
Из-за этого, также обычной жадности и тупости — комбинат хозяева угробят в 2007 году. Всё по той же простой причине: все заработки в карман, на производство и обновление оборудования — шиш. Такой путь прошли десятки тысяч предприятий на территории Росси в девяностые.
— А что местное начальство?
— Глава посёлка местный, он за то, чтобы наше предприятие и комбинат работали без создания друг другу проблем. Ни нашим, ни вашим. Начальник посёлка ОВД — сложно сказать.
— Что так?
— Вроде достойный и честный мент, но есть проблема, — вздохнул Манар. — У него дочка, пятнадцать лет, сахарный диабет второго типа. Постоянно нужен инсулин в ампулах и ещё какие-то таблетки! Сейчас с этим у нас проблемы в стране. Рецепты выдают, как положено, а вот сам инсулин — днём с огнём не найдешь. Выдают нерегулярно или вообще в аптеках не бывает. Так что остаётся только покупать из-под полы и втридорога. И ещё далеко не факт, что купишь непросроченный препарат или какую-нибудь туфту не подсунут.
— И деньги ему, судя по всему, дают хозяева комбината? — поднял брови Герман.
— Насчёт денег не очень уверен, как-то бедновато живёт наш полковник милиции, а вот лекарства для дочери — более вероятно, — сделал предположение Манар.
— Молодцы какие наши — «бумажники», поймали его на крючок. Алекс? — взгляд Германа сосредоточился на партнёре.
— Я созвонился с Ерофеем Петровичем, — поднял тот глаза к потолку, ведь опять предстоят траты. — Готовы в любых количествах поставить в Россию лучшие швейцарские или немецкие препараты, содержащие инсулин, да и вообще, любые препараты, только деньги плати.
— Наш пострел, везде поспел! — похвалил его Герман. — Пусть организуют нам поставки, а помимо этого, поговори с Трофимовым, пусть потрясёт своих медиков из посёлка — что там им надо, в чём нуждаются. На следующий год подумайте по поводу подобного в других, подконтрольных нам посёлках и производствах.
Алекс осуждающе вздохнул, но тут же записал пожелание партнёра в блокнот:
— По алмазам пока молчат, — ответил он на незаданный вопрос от Германа, который всё равно «читался» в его глазах.
— Готов с кем угодно поспорить на миллион долларов, что ответ в любом случае будет положительный, — пощёлкал пальцами Герман. — Ну а на всякий случай, чего-нибудь и сами можем придумать. Кстати, думали уже, как будем вывозить из страны, если вдруг чего? На себе или курьерами — полная ерунда! Пару раз может и пройдёт, но всё равно попадёмся. Можно было подумать о подключении транспортной прокуратуры, таможни и погранцов, но овчинка выделки точно не стоит. И затраты громадные и «засветимся», как новогодняя ёлка с электрическими гирляндами посреди леса.
— Предлагаю воспользоваться путём вывоза через Белоруссию, через которую мы вывозим породу с Екатеринбурга и калийные удобрения в Европу, — предложил Манар.
Поток породы и калийных удобрений медленно, но верно потёк в сторону европейских покупателей с момента покупки ими «Уралкалия».
— Как вариант, — согласился Герман.
— А чего «огород городить»? — продолжил Манар. — Если канал вывоза у нас уже есть!
— Вывозить в породе? Или тайники в платформах делать? — спросил Герман.
— А почему бы и нет? — спросил Алекс.
— Мы же полувагоны МПС используем? — уточнил Герман, задумавшись над этим предложением.
Своих вагонов и полувагонов для перевозки сыпучих грузов не у Екатеринбурга, не у них — не было, поэтому весь подвижной состав заказывался у МПС РФ.
Несмотря на происходящий бардак в стране, МПС всё-таки были почти единственной организацией, которая более-менее работала, хотя и их периодически «штормило» — изредка нарушались сроки поставки состава вовремя.
— Да, а чей ещё? — подтвердил Манар.
— Хм, делать тайники или перевозить в сыпучей породе в чужой собственности — это не есть хорошо, — раздумывал Герман вслух. — А если найдут? Неприятно будет лишиться части товара, но самым неприятным может быть то, что на нас выйдут те, кому не надо! Бандиты — неприятно, но не очень опасно. А вот интерес со стороны «конторы глубокого бурения» можем однозначно вызвать.
— А чего нам их бояться? — не понял Алекс.
— Бояться мы их не будем, но вот опасаться этого — стоит, — придавил взглядом партнёра Герман. — Мы закатаем в бетон любых баранов, которые любят чужие деньги. Но нахер нам такие приключения⁈
— Да ладно, ладно! — поднял руки в примиряющем жесте Алекс.
— И что предлагаешь? — вопросительно посмотрел Манар на своего начальника и друга.
— Подумайте по поводу покупки полувагонов, оформив их на «Титан» или подконтрольные нам компании.
— Блин! Опять расходы! — недовольно сказал Алекс.
— Мать! Алекс⁈ Конечно: с одной стороны, будет сложнее, если найдут в нашем подвижном составе, с другой — чуть меньше шансов, что, например, работники железнодорожного транспорта смогут обнаружить наш «груз». Надо минимизировать риски его обнаружения.
Алекс правой рукой показал, что он будто закрывает молнию на губах, одевает виртуальный замок и выкидывает воображаемый ключ.
— Значит в полувагонах? — уточнил Манар.
— Нет, далеко не факт, — немного удивил партнёров Герман.
— Так ты же… — не удержался Манар.
—… Может и так, — быстро сказал Герман, но думаю, что надо дождаться ответа от «Зенита», может они чего предложат по поводу возможных путей доставки. Наш мне не очень нравится, но если в крайнем случае, то…
Герман решил, что как они повезут алмазы — ещё выберут, но вот полувагоны будут нужны в любом случае.
В начале двухтысячных начались проблемы практически у всех, кто перевозил свой товар или продукцию железнодорожным транспортом. А с каждым годом оборот перевозимых товаров увеличивался и увеличивался, а количество имеющегося и производимого подвижного состава категорически не успевало за возросшим оборотом.
Из-за этого многие компании несли серьезные убытки, т. к. не могли поставить необходимое количество в срок и в нужных объемах. И рано или поздно, но большинство крупных перевозчиков вынуждены были производить закупки подвижного состава, чтобы выполнять условия контрактов.
Так что стоит сейчас уже озаботиться этим, чтобы не иметь проблем в будущем, раз всё равно такая проблема возникнет. В любом случае, объем покупки калийных удобрение будет расти от года к году.
— А с Норильском полностью закрываем общение или?.. — задал вопрос Алекс. — Ну если опять выйдут с предложением?
— Если выйдут, то конечно, — ответил Герман. — Только всё это… — он неопределённо покрутил рукой в воздухе, — слишком далеко от нас, да и рано или поздно можно столкнуться с собственниками, которым это точно не понравится. Либо бандюков на нас натравят, либо правоохранительные органы. Сами себе создадим геморрой на ровном месте. В общем, будем действовать по обстоятельствам.
Алекс и Манар переглянулись, но потом кивнули, признавая правоту Германа, который смотрел на несколько шагов вперёд.
— Если выйдут, то не отказывайтесь, но надо закругляться с этим. Лучше с Екатеринбургом прорабатывайте увеличение дальнейших поставок. И что у нас по остальному? — спросил Герман, поднявшись из-за стола и встав перед окном, рассматривая заснеженный пейзаж за стеклом.
Октябрь, так что первый снежок уже выпал на улицы Перми, и даже похоже не собирался таять. Во всяком случае, улицы города сейчас были запорошены небольшим слоем снега…
Последующая информация от Алекса и Манара была очень даже интересной и внушала определённые надежды на будущее для их компании. Обороты по алкоголю и табаку медленно, но верно стремились к возврату к до-дефолтовым объемам.
Поставки породы из Екатеринбурга медленно, но верно росли
В двух полностью реконструируемых бизнес-центрах приступили к черновой отделке помещений, под чутким руководством Архипа. Тот сейчас во всю разрабатывал разные дизайн-проекты для внутренних помещений зданий, всё пытаясь добиться какого-то идеала. Пусть его — чем бы дитя не тешилось, лишь бы здания не подожгло…
— Так, Алекс, что-то у нас дело по Петрову совсем заглохло, — обратился Герман к партнёру, когда основные вопросы были закрыты, а текучка была не так важна. — Не дождешься информации от военных. Мы так год от них её ждать будем.
— И?
— Выдели Глотову сто тысяч долларов, пусть платит деньги, но узнает, что там с нашим Петровым
— А не много будет! Хотя… — Алекс посмотрел в сузившиеся глаза партнёра и понял, что спорить бесполезно и чревато. — Отчетность?
— Как обычно: пусть платит всем и много, но если хоть доллар уйдет не туда… Я ему что-нибудь оторву, ненужное! Ненужное — сам выберу, на своё усмотрение…
Алекс с серьезным видом кивнул, понимая, что Герман не шутит.
Принцип у него был один — можешь получить большую сумму и потратить её, если это надо для дела. Только не дай бог, если не отчитаешься о затратах.
Такое Герману сильно не нравилось, вплоть до серьезных выводов. Определённые прецеденты уже были.
— Алекс, будет у меня для тебя одно «партзадание», — не дал расслабиться партнёру Герман…
Середина октября. Ресторан рядом со зданием администрации Пермской области
— Добрый день, Игорь Матвеевич, — перед мужчиной лет пятидесяти, с пивным животом, за стол присел Алекс.
— Добрый день, Алекс! — аж лучился от улыбки чиновник одного из управлений областной администрации, фамилию которого мало кто знал, только он фактически заведовал всеми имущественными вопросами в области.
— Как бизнес вашей жены и дочери? Надеюсь у них всё хорошо, и они вовремя получают все выплаты.
— Ох! — чиновник испуганно оглянулся по сторонам. — Ну не так громко!
Пугливый, то пугливый, гадёныш, но деньги любил и будто жрал их в три горла. Изначально прося за свои услуги просто сумасшедшие деньги.
По указанию Германа Алекс вышел на этого пройдоху одним из первых, так как слишком много было завязано на этого неприметного чиновника, от подписи которого много что зависело.
Чтобы не платить ему большие деньги за каждый чих, провернули именно ту схему, которая изначальна закладывалась в их долгоиграющую схему.
Жена и дочка чинуши неожиданным образом купили за смешные деньги относительно небольшие доли в компаниях, которые владели двумя небольшими карьерами песка и глины в области. Приносящими очень даже неплохую ежемесячную прибыль.
И дамы, как владеющие долями в карьерах, получали каждый квартал немаленькие денежные средства в конвертах. С небольшими денежными поступлениями на их счета, чтобы не привлекать внимание налоговой.
Бюрократ изначально отнесшийся к этому очень подозрительно, теперь нарадоваться не мог. Мало того, что деньги неплохие, так он под такой коленкор смог легализовать часть своих средств, которые получал в качестве взяток. И его жена, и дочка теперь являлись собственницами нескольких квартир и домов в городе. И в планах у него было прикупить себе небольшой домик на Кипре или в Италии, с этим он пока не определился.
— Не вижу ничего такого в этом, — Алекс демонстративно оглянулся по сторонам. Они оба сидели в дальнем углу, далеко от остальных столиков, из которых только два были заняты.
— Деньги любят тишину, вы что⁈ — продолжал возмущаться Игорь Матвеевич.
— Ладно, ладно, — успокоил его Алекс. — Понял, что всё у вашей жены и дочери хорошо, — чинуша нехотя кивнул. — У меня к вам дело.
— Внимательно вас слушаю, — бюрократ стал серьезным.
— Мне надо, чтобы, вы, меня познакомили с вашим человеком в МВД Пермской области.
— Простите, я не совсем понимаю… — плутовские глаза Игоря Матвеевича заметались. — Насколько я знаю, вы и сами имеете возмож…
— Не надо, Игорь Матвеевич, — перебил его Алекс. — Мне нужен выход на заместителя главы МВД нашей области, и я знаю о ваших тесных с ним отношениях. Очень тесных! — припечатал он. —. Мог бы и без вас на него выйти. Это не проблема, но мне нужен такой выход, чтобы он отнёсся ко мне, как к родному человеку, которого не видел много лет.
— Я… — чиновник не стал продолжать, а задумался.
Мало кто знал, что он и названый заместитель, были друзьями детства, да кроме того ещё и дальними родственниками. И действительно, с заместителем он имел ну очень тесные связи. Проворачивая под его прикрытием очень интересные делишки, за что оба имели очень хороший гешефт.
— Хорошо! — наконец решился Игорь Матвеевич. — В следующую субботу я приглашаю его в баню к себе в свой дом.
— Это… — и Алекс назвал точный адрес, который вроде бы мало кто должен был знать, но скрыться без ока Титова и Глотова в этом городе мало кто мог.
— Да, — недовольно подтвердил начальник управления.
В указанный день, Алекс встретился с полковником милиции — заместителем главы МВД области, где был представлен Игорем Матвеевичем с самой положительной стороны. И там же, после нескольких походов в «парилку», а также изрядных возлияний, прямо было сказано, что небольшая компания «Титан», готова способствовать повышению благосостояния родственников заместителя, чтобы обеспечить их будущее. Под прямые гарантии от Игоря Матвеевича.
А заместитель, как не «удивительно», выразил живейшее согласие с такой постановкой вопроса, предложив Алексу дружить домам и семьями…
Герман был не в той категории, чтобы решать какие-то вопросы с заместителем на официальном уровне, хотя и «прокурорский». Да и всегда проще человека заинтересовать — деньгами, а потом работать с ним на неформальном и очень выгодным для обеих сторон уровне.
Спустя пять дней
— Добрый день, Олег Игоревич, — начальник ОВД г. Красновишерск, майор милиции Афонин, зайдя в небольшое кафе увидел перед собой мужчину, с чертами казаха или башкира.
— Добрый! — кивнул тот поздоровавшемуся с ним, выглядя не очень довольным от этой встречи.
— Меня зовут Манарбек Загидулин, присаживайтесь, пожалуйста, — показали майору рукой на стул рядом со столиком.
Олег Игоревич оглянулся по сторонам, заметив, что кафе совершенно пустое. Это немного удивило, ведь несмотря на одиннадцать утра, здесь обычно ошивались пару-тройку человек.
Утром хозяину кафе за хорошую сумму предложили закрыть его ресторан на пару часов, так что с утра на дверях висела табличка «Закрыто», а перед дверью околачивалось трое сотрудников СБ «Титана», которые отваживали особо тупых и не умеющих читать.
К моменту приезда майора табличка была снята, а потом сразу повешена, как только глава ОВД зашел в здание. А перед дверью опять встали трое человек из «Титана».
— Вам звонили по поводу «Уралалмаза»? — спросил Манар, кивая при этом на стол, где напротив начальника ОВД стояла чашка кофе. Не продолжая беседы, так как подошла официантка, которая поставила на стол мясную нарезку и салаты на нескольких тарелках, а потом быстро ушла в подсобное помещение.
— Да! — не очень довольно ответили на заданный вопрос.
Заместитель руководителя МВД по просьбе Алекса вчера лично позвонил начальнику ОВД, что до этого никогда не было, и попросил того встретиться с представителем «Уралалмаза», и очень-очень внимательно отнестись к его просьбам.
На словах — это была именно просьба, но подполковник давно в «системе», так что прекрасно знал, что в таких просьбах — не отказывают!
Олег Игоревич был обычным, в меру честным, в меру порядочным ментом. Но этот бардак в стране мог сломить кого угодно, в особенности, если это продолжается годами:
— Что вы хотите? — недовольным голосом спросил он у неприятного ему посланника, прекрасно понимая, что «просьбы» ему точно не понравятся…
— Не поверите, но не очень много. Вот, возьмите, — его собеседник достал из своего портфеля какие-то упаковки, судя по надписям, — лекарства и положил на стол.
— Что это? — насторожился Афонин, но волей, не волей жадно рассматривал упаковки лекарств.
С момента обнаружения болезни у его дочери — Ниночки, он последний год очень внимательно относился к лекарствам, будучи в постоянном поиске инсулина и необходимых таблеток для неё.
— Я не медик, но это содержащие инсулин препараты в ампулах и таблетках. Немецких и швейцарских производителей. Кстати, они более эффективны, как мне объяснили, инсулин надо колоть всего один раз в день, а не два или три, как сейчас, у вашей Нины, — улыбаясь сказал Манар.
— Что? Откуда вы… — майор замолчал, просто пожирая глазами лежавшие на столе лекарства.
Ха, да всего пятьсот долларов и заместитель главного врача педиатрического отделения местной небольшой больницы отдала копию больничной карты дочери Афонина.
Эту копию передали в «Зенит», а те отправили в Мюнхен в один из медицинских университетов. И там на основании данных из больничной карты, были назначены и выписаны необходимые лекарственные препараты. Правда местные врачи требовали предоставить больную перед их очи. Но пока с этим были определённые затруднения.
— Повторюсь, я не врач, но имеется перевод аннотаций к лекарствам и схема их использования, — добил майора Манар. — Здесь вам на месяц, а потом вам привезут ещё.
— Что вы хотите? — сжал кулаки Афонин, ожидая предложений, которые однозначно последуют. И они ему точно не понравятся.
— Повторюсь, почти ничего, — дьявольская улыбка собеседника говорила о другом.
— Всего лишь кого-нибудь убить или поступиться честью? — горько пошутил майор.
— Нет! Просто не обращать внимания на просьбы хозяев целлюлозного комбината. — удивил майор ответ.
— И всё? — прошла минута, а других «просьб» не последовало, так что Афонин сам решил уточнить.
— И всё! — кивнул Манар. — Хотя нет, но это лично от меня. Выполняйте свою работу, чтобы в городе был порядок, больше от вас ничего не требуется. И тогда лекарства будут поступать на постоянной основе. Да и звание ваше, — взгляд на погоны, — может повыситься.
Звание майор на такой должности маловато, и Афонин давно выслужил подполковника, но большое начальство всё тянуло с подписанием приказа о присвоении.
Искуситель майора встал, попрощался с ним и вышел из кафе…
Хозяева целлюлозного комбината сильно удивились, когда узнали, что Афонин прекратил всяческое неформально общение с их представителями, хотя раньше бежал впереди паровоза, когда ему привозили лекарства. А тут перешёл на сугубо официальные отношения и отказался от получения препаратов для своей дочери. И всё ждали, что он скоро прибежит, как побитая собака, поджавшая хвост…
На протяжении последующих месяцев Афонин регулярно получал упаковки с необходимыми препаратами для дочери, всё время ожидая каких-то просьб, идущих вразрез с законом или чего-то такого, что вызовет у него неприятие.
Следующую упаковку с лекарствами ему принёс домой неприметный человек, когда майора не было дома, который передал посылку и сказал: «Я вернусь ровно через месяц», развернулся и быстро исчез.
Олега Игоревича сильно насторожил такой подход к делу, особенно то, что пришли к нему именно домой. Многие знали, где он живёт, но…
В пакете оказались препараты для дочки ровно на один месяц; переведённые аннотации к лекарствам на русском языке; написанный на отдельном листке бумаги курс лечения и правильность применения препаратов; а также конверт с 2 000 долларов, с запиской: «Для вашей дочери!».
Антонина, жена главы ОВД, была возмущена, собираясь вернуть деньги, если курьер вернётся. Даже хотела об этом мужу рассказать, но как-то не сложилось, а потом решила не портить ему настроение. Она вернёт конверт с деньгами посыльному и всё ему выскажет по поводу этой завуалированной взятки.
Муж её предупреждал, что подобное возможно и тщательно её проинструктировал по этому поводу: не брать никаких конвертов в руки от посторонних людей.
До появления неприметного курьера, вся небольшая зарплата мужа, несмотря на его должность, да и её зарплата — библиотекаря в небольшой городской библиотеке, тупо уходили на лекарства и продукты для всей семьи.
Конечно, принесённые лекарства стали огромным подспорьем для их семьи, так что к очередному приходу курьера Антонина реально собиралась вернуть деньги.
Но человек предполагает, а Бог располагает…
Антонина была вынуждена вытащить несколько хрустящих бумажек, клятвенно себе обещая, что вернёт из своей зарплаты. Дочке срочно потребовалось купить теплую зимнюю одежду, а потом ещё обувь… Муж ходит в рваной зимней обуви, а на его должности — это просто позор, а потом…
Когда курьер пришел во второй раз, то она молча взяла пакет, намереваясь что-то сказать, но курьер быстро ушел. А она сжимала в руках конверт, где недоставало тысячи долларов. Она сама не поняла, как была потрачена такая сумма, а компенсировать эти деньги ей было нечем. Её зарплата была полностью потрачена на семью.
С замиранием сердца Антонина открывала вторую посылку, надеясь и не надеясь: завернутые ещё в один пакет, там оказались всё те же лекарства и ещё один такой же конверт, всё с той же суммой.
Она долго думала, но потом решила взять эту вину на себя, решив вообще ничего не говорить мужу. Слишком хорошо она его знала. И единственное, когда дрогнули его принципы — это когда для дочки потребовалась лекарства.
С момента приёма новых лекарств, состояние дочери начало стремительно улучшаться. По всей видимости немецкие и швейцарские лекарства были более совершенны, чем те, что дочь принимала ранее.
Ведь её физическое состояние до этого было не самым лучшим: болезненный внешний вид, покрывающие кожу лица прыщи, да и другие неприятные последствия. С начала приёма новых лекарств, у дочки практически полностью исчезли неприятные последствия из-за болезни.
Каким бы Афонин не был авторитарным мужчиной и хозяином в семье, но жена постепенно вытащила из него информацию. И с этого момента, не было более ярой сторонницы у тех, кто обеспечил здоровье их дочери.