Его сознание балансировало на грани сна и яви. Он то просыпался, то снова проваливался в липкий дурман.
Что-то выдавливало грудь изнутри, будто чему-то там не хватало места. Что-то ворочалось в глубине его, не находя себе места.
«Не сопротивляйся! Прими её, Макар, — нашёптывал голос. — Вы одно целое! Она твоя. Теперь твоя. Бери её. Владей. Ты хозяин. Уже скоро"
А потом его поглотила Сила. Она, то мягко касалась его, гладила, даря блаженство и покой, то накидывалась, жалила и грызла. А потом скулила, забившись в самый потаённый уголок его души.
Макар метался по лавке. Он то выл, то рычал. Он знал её. Помнил эту Силы. Когда пропал Русай, он первый раз владел ею, вчера её подарили волки, а сегодня она пришла сама. Сама.
Он не хотел её отпускать, а она не видимым потоком выходила из него, растворяясь в ночи. Ему казалось, что он теряет самого себя. Он умолял её остаться. Ещё один миг, ещё одно мгновение владеть ею, только это было сейчас важно, только это.
«Прими её, Макар. Уже скоро"
Макар просыпался тяжело. Казалось всё его тело стало тяжелым, не поворотливым, онемевшим. Он сел на лавку. «Сколько он спал?»
На улице только-только светало.
В избе было холодно. Печь прогорела и остыла. Странно. Он вечером подкладывал дров, должно было хватить жара до утра.
Так сколько он спал? Неужели больше суток длилось это безумие.
Макар испугался. Он ощущал себя каким-то беспомощным. Первый раз ему захотелось, что бы рядом был кто-то живой, с кем можно было поговорить, забыться.
Макар с головой ушёл в повседневные дела. Дел было много. Надо заполнять ледник. Рыба, мясо, ягода.
Макар нагружал себя работой. Порой голова ещё не успевала коснуться лавки, а он уже засыпал.
Но мысли, то и дело возвращались к волкам. Не мог Макар прогнать думы навсегда. Они прочно обосновались в его голове. Иногда он чувствовал и Силу, встрепенется где-то внутри, аккуратно царапнет, мол я здесь, Макар, здесь, привыкай ко мне.
Дни мелькали серой чередой, и изо дня в день Макар чувствовал в себе изменения. Он не смог бы выразить это в словах, но что-то неумолимо менялось в нем.
15
Тяжелые и тёмные тучи затянули небо, заточив солнце в свою темницу. Держали крепко, не пропуская ни единого луча.
С утра шёл дождь. Мощный проливень, холодный, по-настоящему осенний. Природа щедра делилась водяными потоками. Лужи бурлили, наполнялись, принимая в себя эту щедрость. Капли дождя врезались в почву, разлетаясь на тысячи брызг. Природа гудела и выла, прощаясь с теплом. Она уже была готова принять сурового и морозного старца.
Изба, казалось, разбухла, почернела. Крышу нещадно лупило, но она стойко держалась, скидывая с себя прощальные слёзы.
Макар неподвижно сидел на лавке. Точно в сон провалился, на столе все ещё лежали гильзы, капсюли, порох, готовые патроны. Он не видел этого, не слышал стук дождя, ему не мешала темнота избы. Он был далеко от сюда. Он был в своём детстве. Он был с Русаем.
Тогда тоже шёл дождь. За окном ничего не было видно. Сплошной поток струился по стеклу. Макар выхватывал из потока одну каплю и следил за ней, она быстро вычерчивала дорожку, сливаясь со своими сёстрами и Макар уже не мог понять, его ли это капля или чужая. Было что-то завораживающие в этих струйках. Бегут, бегут… а для чего? Чтобы скользнуть со стекла, сорваться с карниза и ухнуть на землю?
Русай присел рядом. Тихо подошёл, Макар его даже не заметил, отчего вздрогнул легонько.
— У каждой капли своя дорожка, Макар, точно как у человека. Но твоя дорога не так коротка.
Макар часто не понимал, что сказывал Русай. Да, только и спрашивать было без толку. Всегда одно дед говорил: «Придёт время и всё поймёшь, мальчик».
Макар лёг на лавку. Укрылся с головой, один нос торчит из-под одеяла. Русай рядом сел. Дед говорил тихо, певуче, точно полу пел, полу говорил:
— Они похожи на тень. Они живут за пределами нашего с тобой мира, Макар.
Скрытные, всегда настороже, они стали символом тайны и опасности. Само слово "волк" вызывает ощущение страха. А в песнях их, слышен зов настоящей дикой природы.
Однажды ты встретишь волка, Макар, последнего в своём роду, единственного кто хранит мудрость древних.
Он передаст тебе Силу. Это дар. Дар исключительности, непохожести на других, дар изгнания и одиночества, потому что ты станешь иным.
Наш род всегда принимал этот дар. Через два поколения, мальчик первенец принимает его. Всегда так было и всегда так будет! Не прервётся цепочка эта. Тебе дают — потом отдаёшь ты.
Я скоро уйду, Макара. Я встретил своего волка и готов принять Силу.
Помни песню мою, Макар, в ней все подсказки, все ответы, в ней всё.
Макар быстро засыпал под сказки Русая. Бывало и до конца не дослушает. От этого ведать и помнил их плохо.
А сейчас, сидя за столом, в своей избе, он видел все как со стороны.
Всё вспомнил, как вчера было. Сознание медленно возвращалось. Эта была самая любимая его сказка, про Силу и волка. Часто Русай её сказывал, а после песню свою выводил.
Дай волку дорогу.
Дай волку еды.
В жилище своё
Ты его пригласи.
Когда ты спасёшь
Волчонка седого,
Постигнешь ты Силу,
В ней жизни основа.
Макар на окно уставился.
Капли продолжали свой бег по стеклу, карнизу, стремясь к земле. А у Макара складывалась в голове головоломка, медленно, но уверенно складывалась. Да и головоломка ли это.
Дай волку дорогу…
На горе, когда волки преградили ему путь, он нашёл единственное верное решение. Он уступил им тропу. Значит, первая строка песни исполнена…
Дай волку еды…