Макар вышел из избы. Солнышко чудно пригревало. Хорошо было. Полной грудью вздохнул Макар и в мыльню потопал. Там яростно, на три воды одежку Беловука выстирал, да в дровянике повесил. Пусть продувает.
33
Приближался праздник трёх костров, день когда Макар родных своих навещал.
С радость ждал он этот день и с печалью великой. Ещё год назад семья была полная, ещё год назад мама с ними была. Последний раз он её тогда видел.
Макар зашёл в дом, вдохнул запах родной, отца приветствовал, завсегда первого отца привечают. Мама стояла и ждала когда к сыну и ей прикоснуться можно будет и дождавшись уже не отпускала.
Никогда мать не сдерживала себя в ласках, ни в детстве, ни во взрослой жизни детей своих.
— Чадо в любви взращённое, силу имеет великую и крепкую веру в себя.
— Излишняя любовь, как и равнодушие-клетка для ребёнка. Из неё потом, ой, как тяжело вырваться.
— А я лишнего не даю и до конца не заполняю.
Извечный спор матери и отца. Всю жизнь он Всемилу придерживал в чувствах её, хоть и сам детей своих украдкой нежил.
Другая встреча в этом году будет, но на смену одной Всемиле — другая пришла. Первый раз дочку Светозары увидит. Маленькую Всемилу, в честь бабки названную.
Все мысли у Макара о встречи были. Но Сила его новая отвлекала, будоражила и кипела в нем, точно чугунок на печи с закрытой крышкой. Выход ей нужен был.
Пока Беловук не окреп ещё после болезни, Макар оставлял его в избе. Аккурат у окна посадит, а сам на поляне с волком Силу свою новую пробует. Беловук, как зритель у них был, во всех глаза наблюдал.
Макару никогда так интересно и увлекательно не было. Тоже чувство было и в детстве, когда отец охоте его учил. Макар всегда любил что-то новое узнавать. «Не стыдно не знать, стыдно не учиться»- всегда так Русай приговаривал.
Волк долго между березами ходил, к каждой боком прикоснется, постоит, послушает дерево. Макар за ним. Тихие были деревья, здоровые. А потом точно прилип Русай к березке одной. Макар к ней ладонь приложил. Старое дерево, шумное, болезное. Но помочь ему можно, с их помощью оно ещё несколько лет глаз радовать будет.
Волк на несколько шагов от дерева отошёл. На Макара посмотрел, мол наблюдай, парень, учись.
Медленно, откуда-то из груди волка стал выходить Туман. Плотный, густой, глубокого молочного цвета. Широкий туманный столб направился к дереву, он аккуратно проник в землю и уже оттуда, из самых корней, по спирали стал обнимать березу. Туман пополз по стволу вверх, окутывая его точно покрывало. Достигнув вершины, он начал исчезать, казалось, само дерево втягивает его в себя.
Макар во все глаза смотрел и как только Русай закончил, сам был готов попробовать.
Макар обратился к Силе. Она была тоже готова, только скажи и всё сделает.
Он вытянул руки вперёд и начал неторопливо вытягивать её из себя.
Легкий, прозрачный пар отделился от его рук. Макар даже расстроился. Он ощущал в себе Силу мощную и великую, и все на что он способен — это пар? Он ещё несколько раз пытался выпустить из себе хоть что-то напоминающее Туман, но все его попытки были никчёмны.
Макар закрыл глаза, задышал глубоко и ровно. Ему надо успокоиться. Он пытался вспомнить, что-то хорошее, доброе. Картинки мелькали перед ним. Мама, отец, племянники, Беловук… но все они исчезли, растворились перед другим, таким ярким, почти осязаемым образом.
Он увидел Беляну. Она просто и нежно улыбалась ему. Волосы, обрамляющие лицо её, точно туман, серые, дымчатые. Он тоже улыбнулся ей.
И в момент этот, явственно ощутил колыхание Силы. Она сконцентрировалась в его груди и потекла из него.
Макар открыл глаза и замер. Ему не было страшно, это было потрясающе.
Яркий, ослепляющий столб стремился из его рук к дереву. Это был не Туман, как у волка, это было точно жидкое, живое Серебро и оно медленно облепляло ствол дерева. Оно поднялось вверх к самой макушки, а потом, замерев на мгновение, рассыпалось на миллионы блестящих искр. Они разлетелись в разные стороны, как волшебный, серебряный дождь. Макар чувствовал в каждой капле Силу и ко всему к чему она прикоснулась, к соседним деревьям, кустам, земле, всем она дарила жизнь.
Макар глазам своим не поверил, несколько мгновений просто стоял, как истукан. Потом медленно перевёл взгляд на Русая.
Волк не шевелился, тоже точно окаменел. Его большие желтые глаза не мигая смотрели на Макара. С каким-то испугом, с каким-то сомнением прожигали его насквозь.
— Это плохо? Да? — как-то сдавленно, спросил Макар.
Волк вздрогнул всем телом, как очнулся от стопора своего и медленно подошёл к Макару. Уткнулся в ладонь ему, на мгновение замер и потрусил в лес.
Макара остался стоять на поляне растерянный и напряжённый.
А в окне белела мордашка. Огромные глаза, цвета мёда неотрывно смотрели на Макара. Беловук улыбался, точно чудо увидел.
34
Макар проснулся от толчка в живот.
Резко отрыл глаза, будто и не спал вовсе. Всегда просыпался сразу. Голова быстро от ночных нег просветлялась.
Посмотрел на Беловука.
Тот спал. Как всегда свернулся весь калачом, голова колен касается, руками себя за плечи обнимает и спит так всю ночь, не шелохнётся. Макар всегда удивлялся, как в положении таком спать-то. И ночью напряжён, точно защищается от кого.
Макар перевернулся на бок, руку под голову заложил. Показалось ведать, во сне, поди что померещилось.
Глаза только прикрыл, и точно в пружину все нутро собралось.
В избе кто-то был.
Чувствовал Макар присутствие это, явно чувствовал.
Аккуратно глаза приоткрыл.
Напротив его лица, на расстоянии вытянутой руки, застыла дымка. Она тянулась аккурат от двери, прям, как змейка какая.
Легко покачиваясь из стороны в сторону, она разглядывала Макара. Неотрывно, испытующе, опасливо. И Макар её разглядывал.
Потом вздрогнула, да к двери потянулась, как кто её снаружи тянуть из избы стал.
Макар встал. Тихо, чтобы не разбудить Беловука, оделся и вышел из дома.
Только не на улицу Макар попал, не было тут ни поляны его, аккуратно вычищенной сегодня от снега, ни опушки леса, ни пригорка с его огромным, старым кедром, ни луны, ни звёзд — ничего. Ничего, кроме сплошной стены тумана. Точно в молоке плескался, а не на улицу вышел.
Туман был густ и осязаем.
Он давил со всех сторон, точно пытаясь уменьшить, сжать Макара, подмять под себя, испугать и растоптать. Во всяком случае, Макару именно так показалось в тот момент.