Макар встал. Голова слегка кругом пошла. Тело ныло, но скорей от долгого лежания на неровности земли, чем от ударов, недавно пережитых им. Он помнил всё, что с ним произошло, оттого мысли его путались, пытаясь найти объяснения всему этому.
Макар снял себя фуфайку и надел на мальчика. Тот дрожал, точно лист на ветру. Аккуратно взяв его на руки, Макар пошёл к избе. Волк, не отставая, следовал за ними.
— Переоденься и к печи греться, — сказал Макар Беловуку.
Тот мигом побежал исполнять слова Макара. Сам хотел быстрее скинуть с себя холод.
Макар подбросил в печь дрова.
— Испугался? — присев к мальчику, спросил Макар.
Испуганные, огромные глаза смотрели на него, и не надо было слышать ответ, чтобы понять, что испугался, очень сильно мальчишка испугался.
— Посмотри на его руки, — раздался в голове Макара, голос Русая.
Макар взял руки Беловука. Все ладошки его были в занозах, некоторые кровоточили.
Макар быстро налил в таз воды, аккуратно, чтобы не причинять боль, смыл грязь и начал вытаскивать занозы.
Пока Макар трудился, волк заговорил вновь.
— Что произошло, Макар?
Макар посмотрел на волка, а потом перевёл взгляд на Беловука.
— Беловук. Много странного и не понятного творится во круг тебя. Я честен с тобой и должен сказать тебе ещё кое-что. Совсем недавно я стал понимать волка. Мы можем говорить с ним. Разговор этот не обычный, он происходит у меня в голове. Я понимаю, звучит это странно, но это правда. Понять это не возможно, просто прими это, — Макар, помолчав не много, продолжил. — Я сейчас с ним говорить буду. Понимаешь, о чем говорю, Беловук?
Мальчик один раз ударил по лавке.
— Вот и славно, Волчонок.
Макар подмигнул ему и посмотрел на волка.
— Это была наша особенность, наше предчувствие. Точно знаю, что это оно. Только вспомни, всегда внутри все происходит. В душе нашей, но сегодня все было по другому. — Макар замолчал, а потом тихо добавил. — Привкус крови чувствовал.
Волк встрепенулся.
— Значит, родной. — сказал Русай.
— Нет. Другое это. Не знаю, как объяснить, Русай, но не кровный человек в беде. Нет. Близкий, возможно очень близкий, но не родной.
Волк уставился куда-то в темноту угла и замер.
Макар обработал руки Беловукаи уложил его спать.
— Как он руки поранил? — садясь рядом с волком у печки, тихо спросил Макар.
— Он бил по дереву.
— Зачем? — не понимал Макар.
— У нас уговор с ним. Если помощь нужна, он должен ударить по стволу дерева, того что у сарая растёт. Я в то дерево Силу влил. Одного стука достаточно, чтобы я его почувствовал, а Волчонок твой, колотил так, что палку в щепки превратил. От того и руки все в занозах.
— Это как же вы договорились? — внимательно посмотрев на волка, спросил Макар.
— Знаешь, иногда не надо говорить, чтобы понимать друг друга. У тебя умный и смышлёный мальчик, Макар.
Волк встал и направился к двери.
— Постарайся заснуть, Макар. Думы думать завтра будем.
Но Макар так и не заснул этой ночью.
Кому ж так плохо было? Близкому, очень близкому человеку.
Макар чувствовал волка. Тот тоже всю ночь кругами во круг избы ходил. Тоже не заснул, тоже встревожило его предчувствие Макара.
Только Беловук, вытянувшись во весь рост и раскинув руки, спокойно спал у себя на лавке.
37
С самого утра, Макара вновь коснулось предчувствие. Странное, не понятное.
Мягко на душе, ровно, а что-то свербит.
На лавку сел, прислушался к себе. Слушал. Долго слушал. Да понять не мог. Тук-тук-тук, тук-тук-тук. Точно стучится что-то внутри.
Беловук рядом возился, строгал что-то. Потом по плечу Макара постучал, тук-тук-тук. «Три раза — помощь просит» — мелькнула мысль.
Макар медленно на плечо своё посмотрел, куда только что мальчик тыкал. Тук-тук-тук. А потом мысль мелькнула, неужто зовёт его кто, тоже в помощи нуждается.
К обеду маетно стало Макару. Точно рыба на крючке, тянет его что-то. А к вечеру вообще невмоготу стало. Казалась, что уже и по имения его кличут, зовут.
— Вещи собери. Завтра рано разбужу. В деревню пойдём, — сказал Макар, Беловуку.
Легли рано. Макар почти и не спал ночь, всё думал, кто ж так видеть его хочет и главное, зачем. Самое страшное надумал, потом уже и сон пришёл, а Макар его гнал, боялся проспать.
Едва рассвело, вышли.
Макар не мог идти быстро, мальчишку жалел. Не бежать же ему за ним всю дорогу.
Вспомнил, как его предчувствие к матери гнало. Сейчас другое было, но Макар шёл и каждое слово молитвы в шаг вычеканивал.
Беловук притих, чувствовал что, что-то происходит с Макаром. Ни разу за всю дорогу не остановил его отдохнуть. А Макар и не думал о нем, забыл о мальчишке.
Когда к деревне подошли, Макар повернулся к Беловуку и спросил: