Макар замер. В мыслях вечер тот перебирать стал. Детство вспоминали, смеялись много, всё по-доброму было. Да и вскользь-то про неё разговор зашёл. К чему ведёт баба?
— Как мне Сила ваша досталась, то ведаешь, Макар. Крошечка мне досталась, но щедро я ей со всеми делилась. И врачевала, и путь верный указывала. По другому нельзя. Крошечку эту пуще всего берегла, но время пришло расстаться с ней. Она не уйдёт со мной, она и без меня жить будет. Передать я её должна. Это и сделала в тот вечер семейный ваш.
Вецена поманила Макара к себе. Он медленно подошёл к ней и наклонился. А она тихо, еле слышно шепнула ему:
— В пузыре крошечка та теперь, в пузыре.
Макар отпрянул от неё, во все глаза уставился. А Вецена серьезная сидела, ни шутит, ни пустомелит.
От бабки Макара отвлёк звук приближающихся шагов.
На поляну вышел волк. Он посмотрел на обоих, долго и вдумчиво.
— Ты звал или Вецена? — раздалось в голове у Макара.
— Русай спрашивает… — начал было Макар, обратившись к бабке.
— Я знаю, что Русай спрашивает, Макарушка. Я слышу его. Всегда слышу.
Вецена поднялась с дерева и пошла навстречу волку. Он тоже медленно шёл к ней. На середине поляны они встретились.
Макара душило предчувствие, с одной стороны — боль и отчаяние, с другой — спокойствие и умиротворённость и все эти чувство накрывала любовь. Огромная, всепоглощающая любовь.
— Я прощаться пришла. Хочу чтобы минуты мои последние с тобой прошли, раз уж жизнь наша долгая порознь пролетела. Страшно, Русай, страшно. Так ждала этого, готовилась, а оказывается, страшно. Господи, всю жизнь друг от друга бегали, лишь бы не видеть, лишь бы не вспоминать, а тропка последняя к тебе привела. Она всегда к тебе вела, как ни страшись и ни бегай.
— Вецена..
Макар резко разрубил нити с Русем. Не для его ушей речи эти. Права не имеет слышать их.
Они разговаривали долго. Вецена улыбалась, гладила волка своего.
Потом повернулась к Макару и сказала:
— Всегда выбирай любовь.
Она ушла тихо, ни единого слова больше ни сказала. Но тишина эта оглушала и громче любого крика была.
Макар подошёл к ней. Поднял её на руки. Маленькая, легкая, точно пушинка.
И как это не вязалось с жизнью её. Длинной, большой, долгой.
И как в тельце таком столько духу и Силы помещалось, не узнает уже никто.
Макар нёс её в деревню.
Лес молчал, провожая её в последний путь. Ветви деревьев цепляли её, гладилипрощаясь.
И в тишине этой, разрывая, выворачивая всё внутри, раздавался тихий, утробный вой.
И не понятно уже было кому он принадлежит — человеку или волку.
Вецену, как и полагалось, хранили на третий день.
Всей деревней её в путь собирали. Многие плакали. Много вспоминали.
Считай, всю деревню она тонкой ниточкой связывала. Она, как память людская была. Всех знала, всех помнила и отцов, и дедов, и прадедов. А теперь нет этой ниточки, оборвалась.
43
У ворот стояли мужики, поджидая Макара. Староста и Немир пожаловали.
— Дыши полной грудью, Макар. Любой ответ обрадовать должен, — тихо и спокойно сказал отец.
— В дом зайдём, — предложил Макар.
— Давай, тут в теньке сядем. На воздухе чистом и голова чиста, — садясь на скамью у ворот, сказал староста.
Макар вглядывался в лица их, все угадать хотел, с чем пришли.
— Дела такие, Макар, — начал Немир. — Никто в Осиповке не знает ни Беловука, ни мать его. Мальчишка приметный, его бы сразу опознали. По всему пути до Осиповки, в наши деревни заходили и спрашивали. Тишина.
С Макара, как груз великий рухнул. Понимал, что радостью этой, грех на себя берет. Может при живых родных Беловука, сиротой делает. Но все равно рад был.
— Я, Макар, тебе вот, что скажу. Своих мужиков, в самый разгар работы, больше ни куда не пошлю. Знать бы где искать, то одно дело. А так, по деревням шастать, смысла не вижу. Это как иголку, сам знаешь где искать, — староста замолчал, за Беловуком наблюдая. — Ну-ка, кликни своего малого.
Макар подозвал Волчонка. Тот сразу подошёл. Стоит, в землю уставившись.
— Скажи-ка мне, Беловук, вы с матерью из Осиповки пришли?
Мальчик не поднимая головы, на Макара зыркнул и отрицательно покачал головой.
— А откуда? — не унимался староста.
Беловук пожал плечами.
— Родные были там. Дядьки, тетки, деды?
Беловук опять отрицательно головой покачал.
— А тятька, есть у тебя?
Беловук быстро и уверенно махнул головой.
Все напряглись.
— Есть, значит. Хорошо, — протянул староста. — И где он, тятька твой?