Он стоял на самой вершине горы.
Несколько камней сорвалось с уступа и полетело вниз. Несколько мгновений — глухой удар.
Камни, обласканные солнцем, обветренные, зацелованные дождем лежали здесь на протяжении долгого, очень долгого времени, одно мгновение и они выбиты из привычной их жизни, лишились своего места.
Так и у человека, идущего сейчас от горы, точно, как и у камней этих, за одно мгновение изменилась жизнь.
Важная встреча была, почувствовал это Макар. Всем нутром почувствовал, но не понял. Пока, не понял.
Он внимательно следил за Макаром. Тот шёл быстро, уверенно, весь сосредоточенный на себе, на своих мыслях.
После этого случая, на гору Макар больше не ходок. Она у него теперь всегда со встречей этой будут вязаться. Странной и не понятной для него встречей.
Он очень хорошо знал Макара. Возможно, даже лучше его самого.
Все его мысли теперь только вокруг волков виться будут, только про них думать и будет Макар.
А ему это и надо.
Пусть думает.
Кто думает — тот живет.
11
Макар любил детей, а в своих племянниках души не чаял. Казалось, всю свою неистраченную любовь на них обрушивал.
Помнит Макар, как первый раз взял на руки Таислава, первого из Лапиных! Первого продолжателя рода!
Мужики всегда боятся к младенчику-то, прикоснутся. Сломать чего боятся или повернуть как-нибудь не ловко. Да и вообще, как прикоснуться к такому маленькому и такому хрупкому созданию.
Макар, не слушая крики невестки и причитания матери, ловка выудил свёрточек из колыбели и аккуратно устроил у себя на руках. Да, так складно и так проворно это получилось у него, точно всю жизнь только и делал, что таскал детей на руках.
Долго разглядывал племянника Макар. Тепло от младенчика перетекала к нему, его окутывал запах, такой нежный, такой мягкий.
Все нутро у Макара встрепенулось и отозвалось на него, на этот, ещё ничего не знающий и не понимающий свёрточек.
Макар оторвал взгляд от Таислава и посмотрел на Беляну. Улыбнулся ей, подмигнул, дескать, и у нас будет такое сокровище. Только наше! Самое любимое и такое долгожданное сокровище.
Макар любил Таислава. Не как дядька любил, как отец родной ходил за мальчонкой.
И сейчас глядя с пригорка на двух путников, приближающихся к его избе, улыбался и был счастлив.
Неожиданно появились на его пороге гости. Хотя и за гостей он их и не считал вовсе. Не его это дом, а отца, значит, и брат его Яролик и сын его, имеют полное право на эту избу, как и Макар.
К избе подошли почти одновременно. Таислав дернулся было к Макару, потом остановился и смотрит. Точно не знает, как быть-то. Вроде большой уже, не пристало по-детски с дядькой нежиться. Макар смотрел на него и улыбался. Сам подошёл и сгрёб, прижал к себе, поднял в своих объятиях и мял мальчонку.
— Точно к ужину подоспели. Проголодались поди? — не отпуская его, спросил Макар.
— Проголодались, дядька, ещё как проголодались.
После ужина, долго беседы вели. Подарки Макару вручали. Тёплых вязаных вещей на зиму привезли. Сестры навязали, за что Макар был им бесконечно благодарен.
Спать легли поздно.
Ночью Макар проснулся от странного ощущения, смотрит будто на него кто. Каждый охотник это чувство знает и никогда не игнорирует его. Бывало идёшь по лесу и всем нутром ощущаешь взгляд, точно следит за тобой кто. И не понять, ты охотник или ты чья-то добыча.
Знал Макар, не по рассказам этот взгляд, один раз и его так выслеживали. Два дня медведь его пас. Макару пришлось завалить его. Худющий был зверь. Точно, полакомиться Макаром захотел. Думал легкая добыча будет, да не угадал зверь.
Навсегда Макар это чувство запомнил. Запомнил, как взгляд зверя точно прожигает и холодом обдает одновременно.
Вот и сейчас, лёжа на лавке, Макар опять был под прицелом этого холода. Неуютно было, тоскливо. Макар тихо встал и к окну прилип. Долго вглядывался в черноту ночи, да только ничего там разглядеть было не возможно.
Луна, словно предательница, спряталась за тучи, не помогала, не освещала ничего вокруг. Макар потерся у окна, да опять лёг. Крутился долго, сон все не шёл. Да что ж так маетно — то? Не нравилось это Макару, ох, как не нравилось.
Под утро Макар задремал малёха, но тут уже и Яролик с Таиславом подъем начали. Не давить же бока при них. Пришлось вставать.
Пол дня Яролик вокруг Макара ходил. Чувствовал Макар, что бередит что-то брата, томит что ли.
После обеда Таислав из избы улизнул, одни с братом остались. Вот и вышел разговор. Наболело у Яролика, хотел совет взять у Макара, хотел просто выговориться:
— Начал я Таислава премудростям охотничьим обучать. Всё он в теории знает. Как и когда животных и дичь добывать. Как разделать тушу, как выделать шкуру. Всё знает.
— Это хорошо, Яролик. Семь лет уже. Мы в этом возрасте тоже уже все знали и могли.
— Я и не спорю, что хорошо это. Да только, не услышал ты, Макар меня.
Макар на брата смотрел и понять не мог, о чем молвит он.
Яролик не стал ждать пока до него дойдёт, сам все объяснил.
— Я сказал, Макар, в теории он знает. Понимаешь?
— Не совсем, — искренне не понимая к чему ведёт Яролик, сказал Макар.
— Ладно. Ты когда-нибудь видел у нас в деревне человека, которого от крови и кишок, вытошнило?
Макар задумался. Нет, не было такого. Деревенские почти каждый день с этим дело имеют. Дети с рождения видят и знают, как к ним на стол мясо попадает.
— Не видел, — честно признался Макар.
— А я видел, — хмуро ответил Яролик.
Он был серьёзен и всё волосы за ухом теребил. Яролик с детства волосы теребил когда, волновался или переживал. По рукам от отца часто получал. Так и не отучил его тятя.
— Беда у меня с Таиславом, Макар. Не может он ни животное добить, ни кровь его терпеть. Я по началу даже растерялся, думал ставит из себя чего-то. Ан, нет. И взаправду страх у него.