Павел проснулся. Было восемь часов утра. Он взглянул на Татьяну, лежавшую рядом. Она что-то шептала с закрытыми глазами, ее лихорадило. Тумасов положил ей руку на лоб: у Татьяны явно был жар. Павел аккуратно потрогал ее за плечо.
— Что с тобой?
Она открыла глаза.
— Тебе плохо? Воды принести?
— Не, не нужно. — слабым голосом произнесла она. — Я сейчас пойду… приму лекарство.
— Давай, я сам принесу.
— Ты не найдешь… я сама…
Татьяна кое-как встала с постели, Павел придерживал ее за руку. Пошатываясь, она накинула халат и неряшливо-незаметным, но не оставшимся без внимания Павла жестом скинула ключи от мастерской со столика себе в карман халата. Босая, она вышла из комнаты.
Что-то на инстинктивном уровне кольнуло Павла и он крайне аккуратно, словно находясь в разведке на вражеской территории в зарослях под Сухуми, направился за ней.
Татьяна пошла по коридору прямо, свернула направо, спустилась вниз по лестнице и проскользнула в неприметную дверь под ней, закрыв, судя по звуку, ее изнутри.
Так вот где находится вход в мастерскую непосредственно из дома, отметил Павел.
Буквально через минуту раздался странный резкий сигнал, вроде зуммера, а затем какой-то скрежет.
Очень интересно, — подумал Павел и тихо удалился назад в комнату.
Через пару минут вошла Татьяна. Павел изумился разительной перемене — теперь это была веселая жизнерадостная женщина, безудержно скалящая белые зубки, ровные, один к одному.
— Я не слишком долго заставила ждать? — она плеснула в него ехидным смешком.
— Тебе уже лучше? — поинтересовался Павел.
— Намного. — она взглянула на него широкими коричневыми зрачками и, мягко-бесшумно переступая босыми стройными ногами юркнула назад под одеяло.
Павел впервые ощутил, что желание может возвращаться так многократно… словно кто-то переворачивал склянку песочных часов и все начиналось сначала…
Наконец в десять он приподнялся на кровати и спросил:
— Кофе будешь, Таня?
— Буду. Не вставай, лежи.
…Жара к полудню усилилась. От Татьяны он выехал как-то совсем незаметно. Машина мчалась по автостраде к морю. Ветер со свистом задувал в полуопущенное окно, но, несмотря на это, было нестерпимо душно, словно кто-то нарочно откачивал из «БМВ» воздух.
В салоне звучал Майкл Джексон. В сторону города шли редкие машины. Навстречу же — целые вереницы — начало лета, начало каникул. Казалось, все жители столицы, во всяком случае, те, кто имел автомобили, сорвались с места и рванули за город.
«Какой сегодня день? — попытался вспомнить Павел. — Видимо, суббота… Вот все и устремились на природу». Он принялся считать дни недели, прошедшие с начала его знакомства с Татьяной, но никак не мог сосредоточиться. Выходила или среда, или четверг, но отнюдь не суббота. «Ну и хрен с ним!» — плюнул Павел и еще сильнее вдавил в пол педаль газа. Машина понеслась с такой скоростью, словно это был не «БМВ», а спортивный «Ламборджини».
«Опять этот поворот, — отметил он малозаметный съезд с автострады, выводивший на прямую дорогу в город. — водители вынуждены вцепляться в руль, а руль в свою очередь, вцепляется в водителя».
Тумасов неплохо водил, но сейчас удивлялся сам себе, проявляя невиданное ранее мастерство.
Он вьехал в город и задумался: а что дальше? Павел припарковал машину у газетного киоска и вышел из кабины. Горячий ветер сразу с силой ударил в грудь, словно пытался сбить его с ног. По асфальту гуляли маленькие пыльные вихри.
Он купил пачку сигарет. «Дни начинаются очень рано. — размышлял Тумасов. — Я ложусь слишком поздно. Я устал. Солнце бьет в глаза. После многих часов нахождения в темноте это раздражает. Наташа… где ты сейчас? Почему я до сих пор думаю о ней? Почему сейчас? Я должен быть терпелив. Мне нужно время, чтобы все понять. Всем людям нужны периоды уединения».
Павел снова сел за руль и тронулся в путь. И вскоре увидел телефон-автомат, одиноко притаившийся под жестяным навесом, охватывавшим не только его, но и почтовое отделение. Он набрал номер Столярова.
— Коля? Привет, это я, Павел.
— О, привет! Куда пропал?.. Погоди секунду, я тут… выключу…
— Что слышно в городе?
— Видел по телику твою физиономию! Тебя всюду ищут.
— Да ладно тебе! Надо думать, и без эмоций. Следы Нататьи нашлись, но нужна твоя помощь.
— Слушай, Паша, как это все получилось? Вы что, с Дэном по пьянке разобрались?
— Ты что?! — просипел Павел, даже голос у него сел от волнения. — Ты рехнулся, что ли?! Я его не убивал, етит вашу! Там было все соверешнно не так!
— Ну мало ли… ты же «на взводе» был порядочно. Дэн с тобой разобраться хотел. Вот и… мало ли…
— Это меня хотели убить. Встретиться можем?
— Можем… Но вечером, не ранее восьми. Ты же знаешь, что мое место — лаборатория.
Что верно, то верно. Работа у Николая всегда была на одном из первых мест.
— Так где встречаемся?..
— Где обычно…
— Давай…
«Может пообедать? — вяло размышлял Павел, сидя в машине. — Выпить пару кружек пива, посидеть в холодке, а потом — домой…»
В баре действительно было прохладно и совершенно пусто, видимо, цены мгновенно снимали жажду. Тумасов заказал кружку, сел за столик и отхлебнул глоток. Пиво было холодное, вкусное, но Павлу оно как-то не пошло. «Чего это мне так скверно? — удивился он. — импортное пиво, и вдруг такая реакция…» все же он влил в себя две кружки и кое-как осилил куриную отбивную. Тошнота и слабость его не отпускали. Проторчав в зале около получаса, Павел поплелся из бара к машине.
Солнце стояло в зените. Он сидел в своем душном «БМВ» в полнейшей прострации. Такого с ним еще никогда не случалось. Головокружение, взявшееся ниоткуда?! Да что с ним стряслось? Он взглянул в зеркальце заднего вида. Вроде как всегда. И все же… С ним явно происходит неладное. Может, стоит отдохнуть денечек-другой дома? Встречаться сегодня с Николаем или отложить все на завтра? Раздумывая таким образом, он просидел в машине, может, полчаса, а то и час; казалось, он спал с открытыми глазами. Наконец слабость отступила и словно что-то подтолкнуло — надо ехать…
Прибыли! Павел припарковался за несколько домов до своего жилища. Прошелся не спеша. Нырнул в подъезд соседнего дома. Неспешно, обстоятельно поднялся до самого последнего этажа, потом спустился.
Нет, не было хвоста.
Павел настежь открыл окно, вставив журнал, чтобы не закрывалось, не спеша выпил чашку кофе и улегся на кровать. Все же не было обычного состояния — несмотря на кофе, накатывали сонливость и вялость. Тумасов закрыл глаза.
Зазвонил телефон.
Телефон?
Трень-брень. Нет, звонок. Точно звонок.
Трень-брень. Не унимались.
Павел медленно, неуверенными движениями поднялся и обнаружил, что находится в спальне. Он лежал на диван-кровати полностью одетый. Почти не отдавая себе отчета в собственных действиях, он подошел к входной двери и глянул в глазок.
На пороге стояла Наталья.
Павел попытался открыть входную дверь, но та не подавалась. Ноги его стали словно ватными: состояние прострации достигло апогея.
И тут из ниоткуда появился Голос. Тот самый.
— Что это значит? — сурово спросил Голос у Натальи.
— Я больше не могу.
— Почему?
— Я до сих пор люблю его.
— Ох, люди, люди… ты уже погибла. Неужели ты хочешь, чтобы это произошло и с ним?
— Делайте все что хотите, но помогать я вам больше не буду.
— Будешь.
— Нет.
— Будешь, я сказал! Будешь!
Павел тихонько застонал, не в силах отвести взгляд от глазка, в который можно было наблюдать, как Наталья вжалась в стену, словно Голос был материальным и угрожал ей.
— Ах вот оно что… — раздалось у Павла в ушах, словно на них были надеты наушники. Теперь Голос явно обращался к нему. — я давно чувствовал, что здесь есть кто-то еще. Напрасно ты влез сюда. Игра продолжается, а в каждой игре, запомни, всегда есть побежденный. Кем ты хочешь пожертвовать — собой или Натальей? Тебе придется сделать свой выбор, потому что игру нельзя остановить! Нельзя, иначе нужно изменить все мироздание. И признать за человеком право свободной воли. Но ты ведь не пойдешь на это, не пойдешь! Вот так-то. Прощай, надеюсь, ты меня больше не услышишь!
Голос пропал так же внезапно, как и появился. Но самое странное произошло с Натальей — она стала пятиться назад и словно просочилась сквозь стену, не оставив и следа.
Павел захрипел и повернувшись, сполз по двери вниз на пол.