СИТУАЦИЯ НЕ ТЕРПИТ ОТЛАГАТЕЛЬСТВ
ИЛИ
АНДЛЕ ТОЖЕ ЧИТАЕТ
Бури пятого года
Кельда
Пятый наш период бурь мало чем отличался от предыдущих. Было ужасно ветренно и ужасно промозгло. Берег вдоль Бурной и опоры моста начали полегоньку обмерзать. Сперва дело шло по-тихой и по ночам, а потом и днём. С приходом морозов неровные наледи приобретали вид чудовищных многоножек, ежей и странных колючих зарослей — Бурная мастерила из спиц шуги свои ледяные скульптуры.
Народ старался как можно меньше выходить из домов. И даже алабаи, во всякие морозы валяющиеся в снегу, соглашались пересидеть мозглую погоду в помещениях.
В один из дней, когда, как говорится, ничего не предвещало, я валялась на кровати в редком приступе бездействия и слушала, как Василиса читает мальчишкам «Волшебника изумрудного города». И тут в донжон заявилась вся облепленная снегом Андле, потрясающая каким-то предметом.
Ситуация не терпела отлагательств, ясное дело! Понимая, что чтению сейчас придёт кирдык, я оставила детей в спальне, а Андле под локоток проводила в наш с Вовой кабинет.
— Что случилось, мать?
— Вот!
Перед моим лицом замелькал предмет, при ближайшем рассмотрении (когда я наконец поймала Андле за руку) оказавшийся книгой Олдей.
— «Дикари Ойкумены». Отличная книга!
— Смотри!
Книга была распахнута на нужной странице. О, боги! Мир Астлантиды произвёл на Андле глубочайшее впечатление — и не из-за человеческих жертв, на минуточку, или, допустим, живой звезды, а — внимание! — потому что у каждого человека был свой леопард! У каждого! Ну, или, на худой конец, оцелот.
До меня медленно начало доходить.
— Ан, нет.
— Что — нет?
— Даже не думай! Никаких леопардов!
— Да погоди…
— Не хочу годить! Я против, и я тебе запрещаю! И Вове скажу, чтоб запретил! Слышишь?
Надо было остановить это немедленно. Почему-то я ни секунды не сомневалась, что она способна призвать сюда толпы этих леопардов. Спасите нас, боги!
Андле надулась и перестала размахивать книжкой. С минуту мы сердито сопели и таращились друг на друга, после чего она примиряюще начала:
— Да я же совсем про другое, Оль! — друида изо всех сил старалась «сделать дипломатию». — Я хотела сказать: а вот хорошо бы, чтобы у детей были собаки.
У нас, конечно же, были собаки. И просто всякие разномастные, пришедшие сюда вместе с хозяевами. И наши особенные, благословлённые Лелей алабаи, с которыми Андле ещё что-то замудрила в плане мозгов. Каждый щенок был на особом учёте, все без исключения проходили у друиды специальную собачью школу, и любому из них я бы доверила ребёнка без колебаний. Но их было немного. И кроме того, похоже, что изменения коснулись их гораздо глубже, чем я думала изначально. Так же, как и нас.
Первые, завезённые в первый год сучки, вошли в детородный возраст только к трём годам. Щенки у них родились здоровые, очень крупные, лобастенькие. Правда в приплоде всего по два-три щенка. И повторная течка не пришла к матерям ни через полгода, ни через год. Мы пока ждали, смотрели и не вмешивались. Кто знает — вдруг это плата за собачье долголетие?
Молодому алабайскому десятку стукнуло уже полтора года, они вымахали с телков и уверенно несли службу, но, как сказала Андле: раньше пяти лет никаких свадеб даже не ждите. А может и дольше.
— А почему не кошки?
— Кошки — тоже хорошо, — покладисто согласилась друида. — Но кошка, сама знаешь, больше привязана к дому. А собака — друг.
— О, господи… Ну, жди весны. Будут собачьи свадьбы. Скажем хозяевам, чтоб отпустили сук погуляться…
— То есть, ты, в принципе, не против?
— В принципе — нет.
Андле засияла, схватила свою книгу и унеслась. А я пошла дальше, успевать общаться с детьми. И ничего у меня не дрогнуло.
А вот должно было.
БЕГЛЕЦЫ С ГОР
Новая Земля, Серый Камень — Бирюза, 35.06 (октября).0005
Кельда
Тридцать пятого октября[9] к обеду буран утих, засияло по-зимнему ослепительное солнце, и тут же прилетел голубь с Бирюзы.
Письмо принесли прямо в обеденный зал, Вова развернул, прочитал и хмыкнул.
— Что там? — первой успела спросить Галина.
— Гномы, — словно сам себе не веря ответил Вова, — аж целых четыре клана.
Квадратик письма пошёл гулять по столу.
— Сюда идут? — уточнил Кирилл.
— Да пока нет. Спрашивают разрешения.
— А поехали прокатимся? — предложила я. — Посмотрим. Мало ли что за гномы, такую толпу в замок сразу пускать.
Ну, в самом деле: феодалы мы или нет? Можем себе позволить так р-р-раз — и поехать куда-нибудь? М?
Конюшенные как раз запрягали тяжеловозов в снежные плуги, чтобы почистить дороги, так что мы поехали за ними, не увязая по колено в снегу. Ответный голубь полетел с сообщением, что мы сейчас будем, и мы особо не торопились — надо же дать людям время подготовиться, в конце концов?
Было очень ярко, и вкусно пало зимним лесом. Палитра сменилась с оранжево-тёмно-зелёно-охристой на дымчато-голубую с нежным сиреневым отливом. Класс. Люблю любые времена года.
Бирюза радостно высыпала на улицы после затяжного бурана. Никакой тебе каши под ногами! Снежок беленький, пушистый, как зимняя заячья шкурка. У околицы уже стояло в ряд восемь снеговиков. Сразу видно, детей много в деревне!
Для «встречи в верхах» приготовили большой общинный дом. Судя по сложенным по углам кучам вещей, часть гномов и ночевала тут.
Гномы оказались из разных мест нашей необъятной, аж полторы сотни рыл[10].
Ролевики, конечно. Некоторые с двадцати-тридцатилетним стажем. Кое-у-кого даже нашлись общие с бароном древние знакомые.
Кланы (сиречь, фамилии), по-видимому, отражали их специфику: Железномост, Каменныйкулак, Рукисила[11] и Железобетонссон.
Имена товарищи гномы взяли себе самые что ни на есть канонические толкиенские: Глоин, Фрарин, Гимли, Дарин, Нарви и далее по списку. Но оставили отчества! В итоге полные имена звучали потрясающе, типа: Гимли Степанович Рукисила…
Гномы — было не просто слово. Новый мир изменил их. Так же, как, скажем, изменил наших эльфов или приходивших ведьмаков. Первое, что бросалось в глаза — бороды. Конечно, у мужиков это не особенный показатель, при желании отрастить можно, но у гномов они были знатные, с косичками и серебряными бусинами — только у мужчин, слава богам! Более существенным был общий типаж. Если эльфы в массе своей — тонкие-звонкие, высокие, стройные и лёгкие, что ли, то гномы были совсем другими. Среди них изначально не было высокорослых — и, видимо, уже не будет — зато все мужики как на подбор были коренастыми, даже я бы сказала: кряжистыми, что, впрочем, нисколько не сказывалось ни на ловкости, ни на подвижности. Да и среди женщин не нашлось ни одной дюймовочки, напротив, все они были крепкими, плотно сбитыми. И все дамы едва доходили мне до плеча (я сама-то не великан, метр шестьдесят всего). Подозреваю, что в чём-то изменилась и физиология, нужно будет посмотреть.
В одежде гномьей общины отчётливо читалось богатое ролевое прошлое, подчинённое утилитарной цели: двух-трёхслойные средневековые платья с прорезными «окнами» и красивыми шнуровками, вышитые вручную рубахи, длиннохвостые яркие худы. Я думаю, они, наверное, достали из рюкзаков что получше, для первого-то знакомства, но, тем не менее — смотрелось всё очень естественно, видно, что люди привыкли так жить, и это доставляет им удовольствие. А ещё была кожа — много кожи! Кожаные жилеты, колеты, штаны, ремни, ножны, перевязи, перчатки и прочее-прочее-прочее, и всё это украшено огромным количеством очень красивых кованых штук (клёпок, бляшек, пряжек и прочей фурнитуры). Чувствую, грядёт новая мода.
Представившись чин по чину, мужики продолжили рассказ.
Решение приняли в первый же месяц после открытия порталов. Собирались в Москве, но заходили не через Московский портал, а через другой, в небольшом Подмосковном городишке. Судя по всему, выход этого портала на Новой Земле находился от нас где-то преизрядно далеко на юге. И там чуть ли не к самому порталу подходит река, по которой можно добраться до моря. Или озера. Местные называли его Серебряным. Поскольку целью гномьего объединения были всё-таки горы, а по слухам, в северной части озера эти самые горы наличествовали, то и двинули они на север, по суше, держась в некотором отдалении от берега. Шли долго, реально долго. Лошадей у гномов не было, но были носилки и тачки, пёрли всё на себе. Сильны, ничего не скажешь!
— Километров пятьсот отмахали, не меньше, — рыжий Ори Железобетонссон покрутил головой, — пока не начались нормальные предгорья.
Горы нашлись — нормальные, хорошие такие горы, про которые как раз и слышали они смутные слухи: что есть, мол, на севере горная гряда, которую вездесущие китайцы успели назвать Драконом. Этот Дракон тянулся на многие сотни километров с северо-востока на юго-запад, и верхушки гор на юге, которые в хорошую погоду можно было разглядеть с Серого Камня, были как раз-таки шеей этого самого дракона. А гномы дошли до головы и поселились там. Место по гномским меркам оказалось преотличным: тёплые пещеры, хорошие рудные жилы и прочее интересное. Они построили подгорный посёлок, с жилыми домами, мастерскими, плавильнями, переходами и даже лифтами, — «О! Лифтами! — закричало моё внутреннее я, — Я с вами дружу!!!» — и всё было неплохо. Отлично даже было, пока…
Всё началось с ощущений. Что-то было не то. Вроде нормально всё, а…
Потом начали пропадать люди. Первый случай произошёл на болоте, прошлой ещё осенью. Собирали клюкву — много народу было, человек пятьдесят. Перекликались, разговаривали. В середине толпы, считай, ребятишки были. Ясное дело, что ягоду собирают не впритык, расходятся слегка — но в пределах видимости или хотя бы слышимости! И вот — были — и нет. Вместе с матерью. Ни крика, ни плеска. Только на месте покрытых ягодой кочек колышется чёрный глаз болотной воды. Погоревали, решили, что набрели на топкое место…
В гномьей общине было не так много ребятишек, всего-то двенадцать, да и женщин не больше двух десятков. Потеря была горькой, но казалась ужасной случайностью.
Ещё одна женщина исчезла в самое среднезимье, отправившись к подземной реке за водой. На берегу нашли валяющееся ведро и слетевший сапожок. И никаких следов борьбы. Решили, что поскользнулась, и унесло течением.
Пару месяцев было тихо, а потом в боковом коридоре, где дети играли в прятки, образовалась трещина — да там где никак не должно её быть! — и разом сгинуло ещё трое детей. Оставшихся пятерых ребятишек берегли, как зеницу ока и практически перестали выпускать из большого общинного дома.
Цвела весна, а за ней и щедрое лето, но вокруг гномьего посёлка словно свивался кокон мрака. В дальних коридорах стали появляться странные следы. В глубине трещин мерещились им чудовищные тени. Кто-то вспомнил старую легенду о не к ночи будь помянутом Балроге. Они уже совсем собрались сниматься и укладывали последние вещи, когда страшные твари, словно из снов сумасшедшего, полезли из штреков и боковых коридоров.
Гномы говорили о тёмном зле, поселившемся в Голове Дракона, и у меня по рукам бежали мурашки. Неужели своими страхами они смогли призвать чудовищ? Или где-то поблизости тоже поселились мечтатели типа тех же ведьмаков?
Община сумела уйти ценой четырёх жизней. Четырёх бойцов, оставшихся прикрывать их отход в узком туннеле.
Потом было трудное бегство через горы, переправы через горные реки, раны, которые начали воспаляться и гнить в дороге, голодные дети…
Перевалив горы, они наткнулись на непреодолимую преграду в виде Бурной. Гномы надеялись всё же как-нибудь перебраться через реку и пройти южнее, попытать счастья в другом… куске Дракона. Но Бурная в своём верхнем течении на двести процентов оправдывала своё название, и они пробирались вдоль северного берега, потихоньку теряя надежду. Были бы у них лодки, можно было рискнуть, но на плотах…
Осенние бури, о которых в своих горах скитальцы и слыхом не слыхивали, застали их в полутора километрах от Бирюзы, выше по течению Бурной, где они готовились переправиться через её довольно широкий, но относительно спокойный приток. Мало того, что поднявшийся шквальный ветер едва не вынес плоты в куда более неприветливые воды, так начался дождь с мокрым снегом. Нужно было срочно организовать укрытие, и если вы когда-нибудь пытались поставить лагерь при такой погоде, вы сможете оценить отчаяние этих людей.
И тут — не иначе, милостью богов — кто-то из детей разглядел сквозь пелену дождя огоньки на другом краю излучины. В сгущающихся сумерках они доползли до посёлка, мокрые и промёрзшие насквозь.
В Бирюзе, за неимением своего постоянного целителя, в бури дежурила Настя — мало ли, две недели изоляции! — и это оказалось следующей великой удачей измученного отряда.
Ну, дальше, в принципе, понятно.
За двадцать дней совместного сидения взаперти гномы и бирюзинцы успели всё перерассказать друг другу на десять рядов, а поскольку история у Бирюзы была пока очень маленькая, больше рассказов было про остров, и теперь гномы просились своими глазами посмотреть на замок Серый Камень (пусть и недостроенный), на дивный мост с выращенными ногами и, конечно, на мастерские механикусов (колёсные устройства, гидротараны, мельницы и бог знает что ещё, я давно в их вотчину не лезу).
Вовка усмехнулся и предложил гномам пожить на острове до тепла. Где-то мы это уже проходили…
Беженцы грузились в бирюзинские телеги.
Я наблюдала и пыталась разобраться в гномьем семейном устройстве. Насколько я поняла, традиционные браки не возбранялись, но… видимо, сложно было в должном количестве найти женщин, столь же сильно проникнувшихся романтикой подземного жития. Мда. Если уж у нас при сравнительно спокойной жизни и организованном быту всё равно был перекос в сторону мужиков… Короче! На каждый из четырёх кланов приходилось по четыре-пять женщин. И около тридцати мужчин. Кхм…
И в физиологии точно есть изменения. Вон с какой лёгкостью грузы закидывают — любо-дорого поглядеть. Как минимум на уровне хорошего тяжа. И со зрением полюбас должны быть изменения. Под землёй полазь-ка. Однако на дневном обычном зрении это однозначно никак не сказалось, по крайней мере ни один гном не испытывал от яркого солнца и слепящего снега дискомфорта.
А как с метаболизмом у них, интересно? В большинстве фентези-миров гномы были чрезвычайно устойчивы к алкоголю…
ЭЛЬФИК
Сзади деликатно покашляли.
Женя-фигуристка стояла, обнимая за плечики свою тёзку, маленькую Женьку (бывшую Новикову), принятую в семью внучкой к младшей дочери. И мялась, по-другому не скажешь.
— Что, девочки?
— Госпожа баронесса, я даже не знаю, как сказать…
Женька-младшая лучезарно засветила лицом и стянула с головы шапку.
— Оп-па… — непроизвольно вырвалось у меня.
Пряди рыжевато-русых Женькиных волос явно отсвечивали золотом. Нет! Не отсвечивали — светились. Золотом вперемешку с огненными всполохами. И уши…
— Да ты у нас эльфик⁈ — я обняла Женьку, она счастливо засмеялась и натянула шапку:
— Можно я на горку?
— Беги!
Евгения Валерьевна пребывала в некоторой прострации.
— Как же это…
— Женя! — я обняла и её тоже. — Ну ты чего? Эльфийка! Это ж классно! Следите — у неё по-любому второй дар проснётся. Если огонь — трудновато вам, конечно, будет. Но всё решаемо, не ссы.
ПРО ОГОНЬ
Про огонь я, между прочим, не соврала. Огненная стихия контролировалась труднее всех остальных. Полноценный огонь давался человеку редко, больше как прикладная стихия — кузнецам, плавильщикам; в меньшей мере — кулинарам, и совсем в малой, как свет — мелочовщикам вроде швей, ювелиров и тому подобного. Огненный маг в чистом виде был у нас пока один — Василиса, и с того момента, как Сингкэн начала открывать ей полноту власти над стихией, Вова распорядился немедленно переселить её в отдельную комнату, где всё (натурально всё, до последней тряпочки и дощечки) сплошняком было покрыто огнезащитными рунами. А на их с Ангелиной попытки возразить ответил:
— Вы просто представьте, что будет, если Василисе приснится страшный сон, и она ответит огнём — спросонья?
Девчонки припухли и больше не спорили.
Ладно, отвлеклась я.
ГНОМЫ В СЕРОМ КАМНЕ
Кельда
Мост через Бурную гномов впечатлил[12], равно как и дивная ограда острога из живых, срощенных воедино деревьев. Но это пока всё было так — мимоходом.
Поселили потерпевших ровно в те три дома, из которых перед бурями выехали будущие бирюзинские подростки, да ещё в один резервный, который постоянно служил чем-то вроде перевалочной базы — по дому на клан. Получилось чутка плотновато, но никто не жаловался. В передвижении по острову гномов ограничивать не стали — не было от них зла, только любопытство, это я сразу сказала.
Инициативная группа товарищей взялась организовать гостям обзорные экскурсии. А чтобы не наступать друг другу на бороды — разделить на, допустим, шесть групп, а? Борон одобрил затею, но групп сделать пять: четыре для мужиков из разных кланов и пятую — для женщин и детей, оптом, и велел там постараться, чтобы бородатым другам захотелось бы осесть где-нибудь поблизости и желательно под нашим флагом.
И эта простецкая хитрость упала на благодатную почву. Гномы, они, видите ли, по натуре трудяги. Старатели. Ремесленники. Строители. Не бродяги ни фига. И достала их эта скитальческая жизнь хуже горькой редьки.
Поэтому вышло вот что.
Клан Каменныйкулак упал в объятия механикусов, как давно потерянные двоюродные братья. Они даже никуда идти больше не хотели, едва глянули, какой тут главный за́мок и где кухня (кормёжка — это святое!) — и уже к вечеру так уверенно чем-то гремели и стучали в мастерских, как будто тут они и были всю дорогу.
Рукисила с уважением прошлись по всему острову, но уже в обед деликатно подкатили к нашим кузнецам с предложением о взаимовыгодном сотрудничестве.
А вот Железномостов и Железобетонссонов очаровал сам за́мок, настолько, что они незамедлительно попросили представить их местным мастерам по строительству. На что и был расчёт. Семья архитекторов Федосеевых, вместе с целой плеядой выращенных ими лучших помощников, приняли гномов в будущем обеденном зале недостроенного ещё большого каменного дома цитадели. Работа вокруг кипела. А на большом столе лежал огромный, полтора на два метра план застройки острова.
Солидно все со всеми перездоровавшись (такой двойной поток по кругу вдоль стола: добрый день, добрый день… хе-хе))), гномы впились глазами в рабочий план.
— Я могу показать вам, какая часть работ уже выполнена и к чему мы стремимся, — любезно предложил Коле.
Из поверхности стола, ровно над планом, выступили очертания покрытых нехоженых человеком холмов.
— Так выглядел остров, когда мы только на него пришли… — на самом деле и картинка, и текст были давно выглажены и выверены, Коле показывал эту презентацию (как он говорил) всем новеньким, уже десятки раз, меняя только финал по мере того, как расширялся и расстраивался замок. Вся картина занимала около семи минут и заканчивалась панорамой окрестностей, включая Малахит, Хризопраз, Песчанку и даже дальнюю Бирюзу.
— Вот это моща́, парень! — Ори Железобетонссон захлопал в ладоши. — А можешь нашим мальцам такое показать? А то они мультиков в жизни не видели.
За столом засмеялись, и тут Балин Железномост сказал:
— Я бы несколько изменил концепцию внешних стен.
— Почему? — Сергей Федосеев сделался похожим на нашедшего добычу спаниеля.
— С точки зрения обороны всё великолепно, — гном взял в руки лежащую на столе линейку и начал показывать ей, словно указкой: — Юноша представил нам прекрасную картину, — он слегка поклонился в сторону Колегальва. — Но. Если мы немножко заглянем в будущее, то, без сомнения, увидим, что этот прекрасный мост, безусловно, будет лучшим путём на север — поскольку движение по реке чрезвычайно затруднительно и даже опасно, в чём мы лично имели неудовольствие убедиться на собственном опыте. Далее. Западные земли, насколько мне известно, также заселяются, и очень активно, однако выход к порталу там затруднён в силу множества одичавших племён и бандитских элементов. Если при прочих равных условиях путь на восток будет спокойнее… даже если он будет чуточку дальше, я уверяю вас — торговцы предпочтут более безопасный вариант. Нужно взять инициативу в свои руки и немножечко подтолкнуть потенциальных клиентов, так сказать. В планах доделать эльфийский мост — прекрасно, однако этим не стоит ограничиваться, людям надо дать хотя бы намёк на дорогу, чтоб они знали, куда идти. Зачем отдавать кому-то деньги? Отдавать инициативу? Однако, это всё прелюдия. Если остров становится транспортным узлом, хотелось бы исключить возможность лёгкого проникновения потенциально враждебных элементов во внутренний город.
— Нужен объезд для чужаков! — сказала Эля. — И более жёсткая пропускная система!
— Именно, барышня! Возможно, тут, — теперь уже все следили за линейкой, — Но скорее — тут.
— С окнами смерти, как на мосту в цитадель, — сказал кто-то.
— Да, да, именно! С окнами, с несколькими перекрывающими решётками и так далее.
Таким образом, знакомство внезапно переросло в расширенное заседание архитектурного бюро, и к вечеру нам был представлен новый концепт и изменённый план нашей будущей крепости.
Внезапное появление в команде Эли и Сергея шестидесяти шести строителей, у которых страсть к своему ремеслу граничила с божественным даром, ускорила процесс завершения большого дома просто феноменально. Настолько, что уже через неделю они торжественно объявили об окончании своей части работ, и помещения оккупировали бригады плотников и отделочников.
Я уж думала, что гномы заскучают без дела, но они всем скопом бросились на законсервированный до весны второй луч замка. Я говорила же, что при проектировании замка мы ориентировались на крепости-звёзды? Только наша вышла не особо симметричной, поскольку строились мы не на равнине, а с использованием естественных возвышенностей. Ну вот, был готов первый южный луч и часть второго. Наши мужики опасались в морозы вести объёмные бетонные работы, но Ори Железобетонссон призвал не ссать, кхм, мол — для каждой температуры есть свой супергномский секретный бетон, аж до минус сорока. Ну, такого мороза мы здесь ни разу ещё не видали, так что коллективно приняли решение таки «не ссать» и довериться профессионалам.
В этом лозунге Железобенссонов было очарование лаконичности и одновременно решительности, подобное Макаренковскому «Не пищать!» — и он вполне соответствовал общим настроениям, чтобы стать девизом зимней стройки пятого года.
СУРПРЫЗ
Кельда
Я, к стыду своему, забыла про Андле и её мечту о леопардах. А Андле вот не забыла. Сразу скажу, что в итоге получилось, как в анекдоте про негра двухголового. Не знаете? Ладно, анекдот.
Поехала дама на курорт. Одна, во-о-от. И закрутила там экзотический роман. С негром. Приехала домой, обнаружила, что через девять месяцев её ждёт приплод, и (чтоб муж, значит, не пришиб её от ревности) решила провернуть такую махинацию: каждую ночь «просыпается» с криком, слёзы, истерика. На все расспросы ответ всегда одинаковый: «Мне приснилось, что я негра родила, двухголового!!!»
Приходит срок, мужик приезжает в роддом. Нянечки мнутся: «Вы знаете, ваша жена негра родила…»
Мужик: «Двухголового?!!»
«Да нет, одна голова».
«Слава Богу!»
Ну вот.
Когда от усадебного портала прилетела с голубем записка, второпях написанная Эрсаном, мне чуть дурно не стало.
«Андле ведёт на остров стаю»
Я сразу вспомнила и книжку Олдей, и всю друидину обезбашенность. Не леопардов так рысей каких-нибудь насобирает по лесам, с неё станется! Поэтому, когда из тайги показалась совершенно жуткого бродяжьего вида грязнющая свора собак, я испытала непередаваемое облегчение. Хорошо, что не двухголовые!
— Так! С этим разбираешься сама! — сказал муж и ушёл.
А меня оставил.
Ну, правда, у него всяких забот и так хватает.
Мы с друидой, изображающей смущение, стояли у моста-через-брод. За ней, построившись в колонну парами(я вам клянусь!) стояли звёзды Иркутских помоек. И улыбались. Ну как тут снова гаммельнского крысолова не вспомнить, а?
Стой-не стой, а начинать как-то надо, ой-й-й…
— Ты где их набрала, мать?
Друида помялась…
— Позвала… — я смотрела на неё выжидающе, и она начала пояснять: — Оль, я ж видела, что тебе некогда…
— Ну?
— Ну и… Пошла к порталу да позвала.
— Да-а-а… сильно. А ты хоть соображаешь, сколько в парке Якоби собачников каждый день гуляет⁈ А если бы их собаки тоже побежали?
Андле сконфуженно шмыгнула носом:
— А они и побежали. Я их потом это… назад отправила.
Я представила себе эту сцену. Ну, смех и грех с ней. Ладно.
— Так, идёшь с ними к теплицам, там у Даши есть павильон для всякого, светлый.
— Знаю, ага.
— Всех помыть, подстричь и исцелить, мало ли. Настю позовёшь. И провести воспитательную работу!
— Воспитательную я уже́!..
— Не уже́, а железное внушение чтобы было! Никаких мне укусов и прочих кренделей! И пока я не проверю — никаких раздач детям! Ясно⁈
Ясно им было, чего ж тут не ясного.
Как и следовало ожидать, к вечеру (когда я пришла проверять) павильон был битком набит добровольными помощниками, а все «собачки» (к моему глубочайшему удивлению исхитрившиеся принять вполне симпатичный дворняжеский вид) — уже расписаны по будущим хозяевам. Более того, список желающих стать счастливым собаководом рос с каждой минутой.
Я повздыхала и поехала связываться с собачьими питомниками, договариваться, объяснять, что мы можем принять самых-самых неликвидных собак: больных, хромых, травмированных. Старых, никому не нужных и совершенно безнадёжных. Болячки просто исцелялись при переходе. У зверюг даже был свой возрастной откат, не такой мощный, как у людей, но всё же. А ещё у нас был Киря, и я довольно коварно подумала, что магическая практика ему тоже полезна, так что я планировала самых стареньких взять в оборот и потренировать его на временной откат. А отсутствие глаз-лап и прочего — это наоборот было здорово! Где ещё мои целители возьмут столько опыта по восстановлению конечностей и органов? Ну, и травмы туда же. Немного цинично звучит, зато правда. И животинам хорошо.
Пришлось и с детьми воспитательную работу слегка подкорректировать. В том плане, что собака — не игрушка. И даже не просто друг. В диком мире — это ещё и ваш плюс к выживанию, если вы можете его правильно использовать. А мы не просто можем.
Мы должны.
Хотелось бы напомнить,что месяц ноябрь, как и февраль,в календаре Новой Земли отсутствуют; соответственно за сороковым октября начинается декабрь — и зима.
Это я любя.
В этом месте представления я поняла, что поклонники творчества сэра Терри Пратчетта здесь однозначно присутствуют. В изобилии!
Глядя на этот мост так и так впечатлишься, уж больно выдающаяся, в особенности для небогатого на монументальные постройки дикого мира, получилась конструкция. А если уж знать что бо́льшая часть каменных опор была выращена магическим путём…