Утром его разбудила прыгающая, визжащая Тайра.
— Ща, — кивнул ей Кондрат, снимая потную, помятую форму. «Ех, не хочется тетушку будить, чтобы погладила». Он понюхал одежду. Мда, ну и запашок! Хорошо бы и постирать. Кондрат бросил взгляд на электронные часы. Десять минут седьмого. Ладно, постираемся вечерком.
— Тайра, к двери! — приказал он, натянув спортивный костюм. — Тетя Зина! — осторожно стукнул в дверь тетушкиной комнаты.
— Да, Кодя! — сонно ответила тетушка.
— Ты прости за вчера.
— Что ты, Кодинька! — за дверь раздалось шуршание. Тетушка поднималась. — Бывает.
— Там форма… — замялся Кондрат.
— Постираю, — ответили из-за двери, и тетушка вышла. Она была чуть раскрасневшаяся от сна, но уже бодрая. — Иди, выгуляй, Тайру. Гляну, что у тебя там с формой.
Она прошла на кухню. Кондрат вздохнул. Потом развернулся и прошел следом за ней. Тетушка уже надевала фартук, когда Кондрат подошел, обнял и поцеловал её в щеку.
— Спасибо!
— Да ну тебя, — отмахнулась тётушка, на лице растянулась улыбка. Она смущенно коснулась губами его щеки. — Иди, давай. Потом в душ, а то разит от тебя… — женщина поморщилась.
Кондрат улыбнулся, еще раз поцеловал её в щеку и быстро вышел, присвистнув за собой собаку.
***
На площадке первого этажа, на ступенях, сидел прикорнув сосед дядя Вася, голова его покоилась на коленях. Он всхрапывал и что-то тихо бормотал. Кондрат поморщился, обошел дядю Васю и вышел на ходу доставая сигареты. Похоже не один он вчера нахлебался! Ох, голова раскалывается. А ведь хотел зайти в парк к старухе-газетчице.
В голове шумело. Кондрат сделал затяжку и отбросил только что прикуренную сигарету. От дыма мутило. Что там говорил Разумов? Нужно видеть и молчать. А может правда, закрыть на все глаза. Не было Стаса, синего света и всего остального. Вот жил он до того, работал и никаких головомоек. Ох, что творится в голове. Кондрат снова поморщился. Выпить таблетки от головной боли и на работу. Или плюнуть к чертям, и остаться дома. Отлежаться.
Тайра вернулась, умными, сочувствующими глазами посмотрела на хозяина.
— Плохо мне, — пожаловался ей Кондрат.
Собака заскулила. Кондрат вздохнул, он и сам готов был скулить. Медленно, старясь не трясти головой, развернулся и пошел в подъезд.
***
— Тетя, ты вроде вчера говорила, что ко мне кто-то приходил? — от крепкого чая головная боль понемногу утихала. Даже муть вроде как отпустила.
— Приходила, — поправила тётушка. — Девушка. Хорошенькая. Рыжая… просто удивительно, редко можно встретить рыжую…
«Рыжая, — тоскливо подумал Кондрат. — Что этой от меня нужно?»
Вслух же сказал.
— Рыжих много.
— Нет, Кодя, эта… она не русская. Бурятка, эвенка, монголка… не разобрать, и рыжая. Глаза зеленые, раскосые как у настоящей лисы. Интересная, — тетушка задумчиво пила чай. — У нас на селе много бурятов и монголок жили, таких не было. Смуглые все, темноволосые…
— Всякое бывает, — пожал плечами Кондрат. — А чего приходила?
— Ах, — всколыхнулась тетушка. — Так она не сказала. Только, попросила передать, что хотела бы с тобой поговорить о неких цифрах. Визитку оставила, очень просила, чтобы ты ей еще вчера позвонил. Но…
— Вчера я был не в состоянии, — договорил Леший.
Тетушка порылась в кармане фартука и достала визитку, точно такую как оставила ему рыжая на дороге у дома.
— Ты уж позвони. Уж очень она просила. И, знаешь, мне показалось, что девушка эта была чем-то сильно напугана и встревожена.
Кондрат кивнул.
— Просила, позвоним, — поднялся из-за стола, и тут же вспомнил. — А форма?
— Так не просохла ещё, — встрепенулась тетушка. — Сыро на улице.
— Ну и ладно, — махнул рукой Кондрат и направился к выходу. Тайра, стояла в прихожей у зеркала, отстукивая по полу хвостом.
— Пока, домочадцы! — сегодня брать с собой собаку в планы Лешего не входило. Он потрепал её по голове и вышел.
Тётушка всплеснула руками и кинулась следом, но остановилась. Дверь за Кондратом уже закрылась.
— А про второго визитёра мы и забыли сказать, — вздохнула тётушка, жалуясь Тайре, и направилась назад на кухню.
***
С минуту Кондрат стоял под козырьком, в висках постукивали хмельные молоточки. Спуск по лестнице возвратил головную боль. А ведь еще добираться на работу. Давно бы пора машинку какую-нибудь прикупить. Мысли, мечты… с его зарплатой о машине только мечтать. Конечно, можно взять кредит. Но Лешему всегда казалось, что кредит — это кабала. Лучше сам накопит и возьмет. Ведь когда-нибудь обязательно накопит.
Кондрат добежал до остановки и махнул проезжающему микроавтобусу. Тот осторожно притормозил, Леший запрыгнул в салон. Сел на первое сиденье, позади ещё трое, дядька в синей куртке и тетка с мальчиком лет шести. Мальчишка елозил на сидении, тетка его одергивала. Кондрат уставился в окно. В пыльном окне, с оставшимися от дождя разводами мелькала улица. Съёжившиеся прохожие неровными тенями проносились мимо. Светофор, мигающий размытым зеленым — унылый и тусклый. Расплывающиеся лица, не смотрящие по сторонам, спешат, бегут. У каждого свои проблемы, маленькие и большие, но одинаково неинтересные никому кроме них самих. Что-то меняется в жизни каждого, так же мало интересующее других. Вот в его жизни все изменилось за одну ночь. То, что мучает и тревожит только его. И не может Кондрат не думать о том. Старается отвлечься, но мысли упорно возвращаются к последним событиям. К нему в кабинет попал паренек по имени Стас и погиб. А ему, майору Лешему, в лицо дышал синий свет. Дышал и хрипел как зверь. А, может, не было, ни света, ни Стаса. Может, ничего не было. Нет тела — нет дела. И правы, Фархад и Разумов. Не было и все тут. Но, как бы хотел Кондрату и самому верить в то, что повторял он про себя: «Нет, нет. Не было. Но ведь было! И Стас и свет!» И от мыслей становилось нехорошо. Малыш за спиной вдруг смолк, как будто испугавшись, услыхав его мысли. А в голове словно застучали сотни отбойных молоточков.
— Было! Было! Было!
Тук, тук — сердцу тревожно. Тук — звук мотора старенькой маршрутки.
Тук!
Свет появился внезапно, отлепился от неровной стены и выскочил на улицу, ярким, синим, размытым пятном, пронесся мимо стоящих у светофора людей. Кондрат вскочил!
— Вы видели?
Тетка испугано прижала к себе начавшего всхлипывать малыша. Дядька в конце салона нахмурился. Маршрутку колыхнуло, и она остановилась. Водила оглянулся в салон.
— Мужик, ты чего?
— Вы видели? Синий свет! Там, у светофора.
Водила нахмурился, косо глянул на сидевшего в салоне мужика.
— Слышь, ты это, иди, наверное. За проезд не нужно платить. Иди себе мирно.
— Да я нормальный! Я просто… вы же видели! У светофора. Яркий, синий свет!
Кондрата заколотило. Малыш заплакал. Мужчина в конце салона поднялся. Подошел к Лешему, опустил руки ему на плечи.
— Мужик, ты иди. Правда. Иди лучше.
Кондрат вырвался из рук. Маршрутка покачнулась.
— Вы видели! Я знаю, вы видели!
Тетка, прижимавшая к себе малыша, испугано помотала головой.
— Да не видели мы ничего! Что вы кричите! Вы ребенка пугаете.
Кондрат открыл рот, чтобы в очередной раз выкрикнуть…
Он не видел, как посмотрел в стекло мужик и выскочившего из-за руля водилу не видел. Тот резво оббежал маршрутку и рывком открыл двери. Мужик стоял рядом, как-то нарочито ласково приговаривая:
— Ты бы шёл, всяко видеться. Не пугай народ.
И вдруг сгреб Лешего в охапку и выкинул в открытые двери и сразу же закрыл. Водила уже сидел за рулем, надавил на газ и, обрызгав Кондрата грязной водой, маршрутка умчалась.
***
На крыльце отдела стояли Мишка и Степан. Один курил, второй облокотившись о перила, о чем-то говорил. Когда подошел Кондрат он смолк. Леший поднялся по ступеням.
— Утро доброе! Чего здесь?
— Да не доброе, — хмуро затягиваясь дымом, проговорил Мишка. — Леший, Семен помер.
Кондрат побледнел.
— Как помер?
— Вот так, утром. Минут двадцать назад жена позвонила. Говорит утром встал, умылся, кто-то в дверь позвонил, он на площадку вышел, она минут десять ничего не слышал, а вышла, он уже лежит.
— Сердечный приступ? — приглушенно спросил Кондрат.
— Не похоже, грохнули нашего Сеню. Ребята уже выехали.
— Почему мне не позвонили? — тихо спросил Кондрат.
— Так позвонили, сразу же. Тетушка трубку взяла, говорит, забыл телефон, спешил, когда уходил.
Кондрат похлопал по карманам. И правда, видать тетушка, когда форму стирала, вытащила…
Леший развернулся.
— Из наших кто остался?
— Из водил? Так Федор и Ташман.
Кондрат заглянул в двери отдела.
— Федя!
— Чего? — выскочил из дежурки с булочкой и чашкой чая в руках совсем молоденький паренек.
— Поехали, — выкрикнул Кондрат.
Тот быстро кивнул, сделал большой глоток и, запихав булочку целиком в рот, бросился к машине.