Венецианский отель «Атлантике» находится всего в нескольких кварталах от площади Сан-Марко, площади Святого Марка. Из окон отеля открывается завораживающий вид на мост Вздохов. По ночам, занимаясь любовью в свете луны, струящемся сквозь окна, постояльцы слышат голоса гондольеров, предупреждающих о приближении лодки. Конечно, гондольеры поют, и легкий бриз разносит над водой их голоса. Это не ложь. Это так романтично.
Гостям отеля, занимающим комнаты в нижних этажах, приходится переодеваться в темноте, а днем задвигать шторы. Гондольеры и их пассажиры так любопытны. А кто лишен этого порока? Если вам интересно, вы смотрите. Такова природа человека.
Трейси Сакко и Линда Меткалф приехали сюда вовсе не из-за романтики. Они служили своим хозяевам. Непокорные могли использовать их так, как посчитают нужным.
Трейси и Линда были добровольцами.
Их номер в отеле «Атлантико» выходил на канал. Они не знали, что несколько дней назад именно здесь молодые люди предложили себя Александре Нуэва. Из окна этой комнаты виден мост Вздохов, надо только посмотреть налево. Линда и Трейси считались подругами, но были очень разными. Линда настолько увлеклась Непокорными, что даже не замечала очарования города. Трейси, хотя и не решалась говорить об этом с «подругой», не могла не видеть романтического ореола Венеции. Ей было одиноко и страшно.
Линда пережила Венецию, Новый Орлеан и Венесуэлу, она всякий раз платила по счету за номер, с кем бы ни делила его, и всякий раз возвращалась домой одна. Она не сомневалась, что на этот раз ей будет оказана честь и она станет избранной. Она была совсем не глупой женщиной. Нужно очень хорошо соображать, чтобы так далеко продвинуться среди добровольцев. Впрочем, долгая история человечества доказала, что разум не имеет никакого отношения к поклонению.
Она и сама сознавала, что это и было поклонением с ее стороны. Мученичество, жертвоприношение, очищение. Вера. Таковы принципы религии. Линда не была уверена, что она когда-либо на самом деле видела кого-нибудь из Непокорных. Она не знала, обращают ли Непокорные внимание на предложенные им жертвы.
Однако она верила.
Трейси верила только в себя. Так было всегда. Трейси тоже никогда не видела Непокорных. Только это и связывало их с Линдой. Впрочем, Трейси тоже была умной девушкой. Больше их ничто не объединяло. Трейси стала добровольной жертвой только в этом году, хотя у нее ушло три года, чтобы попасть в их круг, и еще год, чтобы убедить Линду, что она будет для нее идеальной соседкой по номеру. Они были слишком разными, так что будь Трейси именно такой девушкой, за какую она себя выдавала, разница между ними все равно была бы виднее невооруженным глазом.
На самом деле она была очень далека от созданного ею образа.
Ей не хватало не только веры, но и религии. О да, она верила. Только это была совсем другая вера. Она верила, потому что многое видела и слышала, верила и оттого была ужасно напугана. Но самое главное — это был интересный материал, а находить интересные материалы было ее профессией.
Трейси Сакко работала на Си-эи-эн.
— Ну, ведь ты все знаешь, красотка, — сказала Трейси дрожащим голосом.
Она очень надеялась, что Линда примет ее страх за возбуждение и нетерпение.
— Так что же нам теперь делать?
Было уже десять часов вечера.
«Кстати, — подумала Трейси, — мама, ты знаешь, где твой ребенок?»
Линда сказала, что они выйдут позже, когда на улицах будет поменьше народу.
«Господи, это же безумие!»
Трейси понимала только, что движется в нужном направлении. В конце концов, они приехали сюда, чтобы принести себя в жертву. Во что она ввязалась?!
Всего лишь лучший репортаж десятилетия. Это будет материал о международном культе неких темных, мрачных личностей, которых последователи обожествляют, перед которыми преклоняются, приписывая им сверхъестественную, магическую силу. Трейси умудрилась попасть в самое пекло.
Когда она впервые услышала об этом от старого друга, чья сестра исчезла год назад в небольшом немецком городке, Трейси не слишком-то поверила ему. Однако, начав собственное расследование, быстро поняла, что здесь не так все просто. Трейси чувствовала, что не она одна идет по следу — слишком много произошло исчезновений и убийств, имевших много общего.
Но почему же все молчат?
Все очень просто. Люди, наделенные властью, не хотят распространения этих сведений. Цензура действовала по всему миру: факты искажались, расследования убийств оставались незаконченными, время и даты смертей изменялись, средства массовой информации находились под тотальным контролем Правительства — особенно правительство США — предпочитали держать людей в неведении.
Да, конечно, Дж. Ф. К<sup>13</sup> убит просто пулей.
Да, конечно, Джордж Буш ничего не знал об «Иран-контрас»<sup>14</sup>.
Это точно!
Как только Трейси сообразила, насколько серьезна история, которую она расследует, — а она очень скоро начала называть ее «своей историей», — то побеседовала со своим боссом Джимом Томасом за закрытыми дверями. Вскоре после этого ее со скандалом выгнали из Си-эн-эн. Однако никому и в голову не пришло поинтересоваться, почему жалованье Джима неожиданно удвоилось. Впрочем, половина этого жалованья поступала на банковский счет некоей Терри Шонесси. Почему так происходит, спросить могла бы только миссис Томас, которой на белом свете не существовало. Само собой разумеется, что у Трейси Сакко был и "паспорт на имя Терри Шонесси, и еще несколько других паспортов — так, на всякий случай. Даже Трейси Сакко не было настоящим именем этой девушки, но ее называли Трейси так долго, что она успела привыкнуть к этому имени, как привыкают к прозвищу. В душе она могла оставаться Эллисон Виджент, поскольку так ее звали на самом деле. В остальном она превратилась в Трейси.
Насколько было известно Трейси и Джиму, ни один журналист прежде не решался на такую глубокую маскировку. Она и раньше каждый день рисковала жизнью, а теперь можно было бы сказать, что она обнажает шею волкам — Непокорным, как их называли. Ей нужно было точно узнать, с кем она имеет дело, и выжить, чтобы рассказать все от начала до конца. Все остальное значения не имело.
— Трейси!
Трейси очнулась от своих мыслей.
— Я с тобой разговариваю! — визгливо крикнула Линда.
Прежде она никогда так себя не вела. Трейси уловила аромат духов — это тоже что-то новенькое, раньше Линда ими не пользовалась, впрочем, приятным этот запах назвать было нельзя.
— Извини, Лин, — с улыбкой сказала Трейси. — Просто я… ужасно волнуюсь. Так что же мы будем делать?
— Ну, я и сама немного нервничаю…
На лице у Линды появилось мечтательное выражение, как у ребенка, перечисляющего подарки, которые он хотел бы получить на Рождество.
— Нас пригласили на вечеринку.
— На вечеринку?! Ты ничего не говорила про…
— Да-да… Дело в том, что это и для меня неожиданность. Наверное, они каждый год устраивают что-нибудь подобное, но приглашают лишь немногих. Для нас большая честь, правда?
— Конечно, — ответила Трейси.
«Могу спорить, это мясной рынок», — подумала она про себя.
— Почему ты обратился к нам? — тревожно нахмурив брови, спросила Александра Нуэва.
Они беседовали в библиотеке, вернее, в хранилище древних книг по оккультизму. И библиотека, и сам дом, в котором она находилась, принадлежали одному из Непокорных. Именно с ним он и беседовал сейчас. Это был истинный старейшина, у него уже было множество имен, последнее из них было известно уже тысячу лет.
— Да, Ганнибал. Что мы должны сделать? — нетерпеливо спросил Шенг.
Высокий мужчина немного помолчал, казалось, хотел что-то спросить, но потом передумал Склонив голову набок, он изучающе посмотрел на Александру.
— Ну, теперь уже очевидно, что образовалась некая схема.
— Очевидно для всякого, кто интересуется этим, — согласилась Александра. — Церковь охотится на старых ублюдков вроде тебя. Вероятно, со временем они доберутся и до нас, хоть и начали с самых древних.
— Да, до вас они обязательно доберутся, теперь я в этом уверен. Почему убили Карла? Он был совсем не так стар, как их прежние жертвы.
— Ошибка? — предположил Шенг, — Или тренировка?
Ганнибал усмехнулся, обнажив невероятно длинные клыки, резко повернулся к Шенгу, и его тонкие белые волосы на миг прикрыли голубые глаза.
— Только не надо так легкомысленно шутить со мной. Фон Рейнману следовало научить тебя уважению к старшим, Впрочем, он был ничтожеством — едва ли стоит многого ждать от его потомства.
— Надутый самодовольный ублюдок, я разорву тебя… — прорычала Александра, оскалив клыки, и бросилась на Ганнибала.
Однако Шенг молча схватил ее за руку. Сам по себе Ганнибал его не пугал, но он прекрасно знал, на что способно это существо. Сейчас он не может допустить, чтобы враждебность между кланом Ганнибала и его группой перешла в открытую войну. У Шенга, его братьев и сестер не было ни одного шанса Они молоды, слабы и неопытны. К тому же их слишком мало.
— А теперь, — раздувая ноздри, продолжал Ганнибал, — я расскажу вам кое-что. Прошлой ночью я был в Монте-Карло. Я не любитель азартных игр, но мой спутник, человек, просто без ума от этого. Эти убийцы из Ватикана вошли в казино, и я их сразу заметил. Они кого-то искали. Пожалуй, я был одним из самых старых, а потому я решил, что они пришли за мной, хотя там были и другие наши соплеменники.
Он немного помолчал, будто политик, пытаясь придать своим словам особую вескость.
— Они искали не меня, их интересовал Коди Октябрь.
— Вы его видели? Он там был? — с гневом воскликнул Шенг, — Не могу поверить! Он осмелился оказаться так близко от карнавала?.. Он что же… Он собирается приехать на карнавал? Но это же безумие.
— Он всегда был безрассудным, — бросила Алекс, тряхнув головой.
— Не важно, почему он там был. Важно, что это был Коди Октябрь. Я никогда не понимал, почему он вызывает такую ненависть у вашего клана. Несомненно, он ведет себя не как все, но он никогда не представлял для нас никакой угрозы.
— Ну, вас это не касается, — холодно проговорил Шенг. — Продолжайте.
Ганнибал еще немного помолчал Как отвратительно грубы эти юнцы, они позволяют себе так разговаривать с ним в его собственном доме! Возможно, ему следует их прикончить… хотя бы в назидание другим.
— Коди играл. И выигрывал. В тот момент я посчитал, что для меня его присутствие очень кстати.
Я без труда убедил своего спутника подойти к нему, притворившись пьяным, похлопать по плечу и громко произнести его имя, словно он нашел давно потерянного брата. Люди из Ватикана тут же обратили внимание на Коди и, конечно, сразу же узнали его. Они ведь не зря проходят специальную подготовку.
Коди был так поглощен игрой и красивой женщиной, присоединившейся к нему, что даже не обратил внимания на приветствие моего друга. Он так и не понял, что никогда прежде его не видел. Естественно, он не заметил убийц, хотя они последовали за ним, когда он вместе с женщиной покинул казино. Ну, а я отправился за ними.
Как я уже говорил, мне показалось, что они пришли за мной, теперь я в этом не уверен.
Ганнибал отвлекся от своих мыслей, от рассказа и увидел, что Александра и Шенг не спускают с него глаз.
— Ну? — вместе сказали они.
— Что «ну»? — с невинным видом спросил Ганнибал.
— Они догнали его, идиот? — почти прокричала Алекс. — Коди убит?
Ганнибал заморгал.
— Коди? У бит? Конечно нет. У них не было ни единого шанса. Вышел превосходный спектакль. Жаль только, что погибла та женщина, с которой он познакомился в казино.
Ганнибал произнес последнюю фразу совершенно спокойно, он будто хотел подчеркнуть, что Александра не поняла нечто важное.
— И какое отношение все это имеет к нам? — наконец спросил Шенг.
Ему совсем не хотелось выглядеть глупо, но и ждать надоело.
— Мы ведь обсуждаем схему, мой юный друг, — снисходительно ответил Ганнибал, отчего Шенг весь как будто ощетинился. — До сих пор убивали лишь самых древних членов нашего ордена, ваш наставник — скорее исключение из правила. Теперь Ватикан попытался прикончить бывшего члена вашего клана. Возможно, это совпадение, но я очень сомневаюсь, что такое возможно.
— Нет, мне кажется, это случайность, — возразила Алекс.
— До этого утра я думал так же, как вы.
— Что же случилось сегодня утром? — нетерпеливо спросил Шенг.
— Мне позвонил один человек… мой знакомый из Бостона. Складывается впечатление, что наш друг Октавиан расследует серию убийств, в которых замешан кардинал католической церкви.
— О, моя кровь! — прорычала Алекс. — Вы за нами следите? За всеми нами?
Многие существа, наделенные разумом, постарались бы покинуть комнату, увидев холодную улыбку Ганнибала.
— Нет, не за всеми, моя дорогая, — сказал он. — Только… только за теми, кто по-настоящему опасен, Так или иначе, но Октавиан направляется сюда, в Италию. Точнее, в Рым, если верить моим источникам. Возможно, он уже в Риме.
Прежде чем они успели как-то отреагировать, он продолжил:
— И вот что мне очень хотелось бы знать… Почему и Коди, и Октавиан стремятся в Италию? Почему Ватикан преследует именно ваш клан? Что вы скрываете от нас?
Алекс и Шенг переглянулись, пытаясь осмыслить слова Ганнибала, а он продолжал:
— И еще одно. Октавиан купил билет на обычный рейс.
Ганнибал внимательно вгляделся в лица Алекс и Шенга, пытаясь понять, известно ли им что-нибудь.
— Большая часть его полета будет проходить днем.
Любовники не нашлись что ответить.
В туристический сезон Джузеппе Чиавони по сотне раз в день проплывал на гондоле вдоль Большого канала. С наступлением холодов туристов становилось меньше, и доходы Джузеппе падали. Летом он откладывал деньги, а зимой устраивал себе каникулы, предоставляя более молодым гондольерам перевозить редких туристов и местных жителей, пожелавших прокатиться по каналу. В начале карнавала Джузеппе возвращался к своей гондоле не только из-за туристов. Дело в том, что Джузеппе любил карнавал. После смерти его жены не так много вещей осталось на белом свете, что приносили ему радость.
Сейчас он гнал гондолу по воде с удовольствием: в ней сидели две красивые американки, и рядом с ними не было мужчин. Повезло, так повезло! Впрочем, сегодня особый день.
— Леди, — обратился он к девушкам, стараясь говорить погромче, потому что ветер относил в сторону его слова — Леди, становится холодно. Скоро стемнеет. Вы уверены, что не хотите вернуться в отель?
— Но, синьор, — ответила Линда Меткалф, — вы же не гондольер, вы — перевозчик. Разве вы можете отвезти на); домой?
— Я заканчиваю работу, — ответил Джованни. — Да и должен признаться, мне не хотелось бы задерживаться сегодня.
— Как же мы вернемся обратно? — с тревогой спросила Трейси Сакко.
— Ну, на канале есть такси, они ходят каждый час. Но все равно…
— Вас что-то беспокоит? — прищурившись, спросила Трейси.
Она посмотрела на Линду, та старательно не обращала внимания на их разговор.
Джузеппе перевел взгляд с одной женщины на другую, открыл было рот, чтобы ответить, но потом сообразил, что они его не поймут.
— Я уже немолодой человек, — наконец ответил он. — Чем старше становишься, тем больше теней видишь в темноте. Сделайте мне одолжение, будьте осторожны.
Трейси улыбнулась ему.
— Мы постараемся.
— По крайней мере, до тех пор, пока не окажемся на вечеринке! А там уж мы оторвемся, — заявила Линда.
В ее голосе звучали интонации капитана школьной команды болельщиков, и это ужасно действовало Трейси на нервы. Глаза у Линды остекленели, и на ее лице появилась смутная, почти безумная улыбка. Трейси нё могла смотреть на нее без содрогания.
Наконец они были на месте.
— Ка-Редзонико! — объявил Джузеппе.
Гондола причалила к пристани. Когда Линда первой вылезала из лодки, Джузеппе прошептал Трейси на ухо:
— Будь осторожна.
Трейси последовала за Линдой. Они зашагали по каменной мостовой, поднимавшейся от канала Редзонико.
— Набережная канала Редзонико, — начала Линда, словно гад, — создана мастером барокко Балдассаром Лонгена. Строительство началось в 1667 году. Закончено восемьдесят пять лет спустя. Потолки расписал Тьеполо.
— Кто такой, черт возьми, этот Тьеполо? — спросила Трейси.
Она изо всех сил делала вид, что ей интересно, но все же не могла оторвать взгляд от Джузеппе, он уже плыл в своей гондоле обратно.
«И ты берега себя», — подумала она, закрывая глаза и мысленно посылая свое пожелание Джузеппе.
Трейси молча прочитала молитву за них за всех.
— Ну, какой-то художник, наверное, — ответила Линда. — Точно не знаю. Я прочитала об этом в путеводителе перед тем, как мы вышли из отеля. Не хочу выглядеть необразованной. Здесь собирается высшее общество, понимаешь?
— Ты способная ученица, — заметила Трейси.
Только теперь она посмотрела на здание.
Огромное сооружение выходило на Большой канал, плеск воды канала и Рио-ди-Сан-Барнаба, идущей вдоль южного фасада, эхом отзывался между стен. Яркое освещение позволяло любоваться великолепным дворцом даже сейчас, и Трейси не сдержала восхищенного восклицания.
— В Ка-Редзонико находится Музей восемнадцатого столетия, — продолжала Линда.
Они шагали по Калле-Бернардо, и Трейси перестала ее слушать, они уже были близки, к цели своего путешествия.
Это здание было не таким огромным, как Ка-Редзонико, оно не светилось, как рождественская елка, но почему-то было невозможно оторвать от него взгляд. Простой каменный фасад оживляли растения, тут и там посаженные вокруг здания. Такое редко можно было увидеть в Венеции, пожалуй, ни одно сооружение здесь не могло похвастать густыми зарослями.
Сразу было понятно, что вечеринка давно началась. Из окна доносились музыка и шум веселья, а вот освещение показалось Трейси приглушенным, из окон лилось чуть зачетное мерцание. Впрочем, все вместе выглядело почти обычным, мало чем отличаясь от любой другой вечеринки.
Вот только Трейси прекрасно знала, что вскоре она увидит нечто абсолютно необычное.
— Я не знаю… — начала она.
В этот момент дверь распахнулась.
Обе женщины невольно отступили на шаг, поскольку музыка сразу же стала громче. Они молча смотрели на странную пару, спускавшуюся по ступенькам. Высокая, удивительно красивая чернокожая женщина и невысокий азиат, показавшийся Трейси очень опасным. Они направлялись прямо к двум девушкам. Женщина обернулась, словно хотела убедиться, что дверь за ними закрылась.
— И ты ему веришь? — спросила женщина громко.
— К сожалению, да, — ответил Ши-эр Жи-Шенг. — У меня нет сомнений. Это смущает меня еще сильнее. Впервые за долгое время мне так страшно, что…
Трейси и Линда застыли на месте, по-прежнему не в силах оторвать взгляд от странной пары. Трейси смотрела на азиата, мышцы у нее свело, и она вдруг поняла, что старается не обмочиться. Она смотрела ему в глаза, и на миг ей вдруг показалось, что он сейчас убьет ее.
Даже после того, как лицо азиата смягчилось, Трейси не смогла расслабиться, так напугал ее его ужасающий взгляд.
— Женщины, куда вы направляетесь? — деловито спросил мужчина.
Трейси посмотрела на Линду, та по-прежнему улыбалась все той же смутной улыбкой, глядя на чернокожую спутницу азиата, чье лицо было еще более мрачным.
— На вечеринку, — радостно заявила Линда.
— Возвращайтесь в отель, — сказала высокая женщина.
Тут улыбка исчезла с лица Линды.
— Нет, нет! — заскулила она, точно капризный ребенок.
— Почему все говорят, чтобы мы возвращались домой? — спросила Трейси, глядя на мужчину.
Чем сильнее она втягивалась в эту историю, тем страшнее и страшнее ей становилось, она на каждом шагу убеждалась, что риск того не стоит. Она вдруг поняла, что совсем не хочет знать, каковы истинные цели Непокорных.
— Почему? — повторила она.
Высвободив руку, которой он обнимал за талию свою спутницу, он подошел к Трейси. Взяв ее за плечи, он посмотрел ей в глаза, и она утонула в них, чувствуя, как останавливается время.
«Проклятье, что происходит?!»
В этих глазах таилось нечто сверхъестественное.
Он произнес:
— В этом доме вас ждет смерть.
Он все еще смотрел Трейси в глаза.
— Значит, мы пришли туда, куда нам нужно! — заявила Линда.
Трейси мучительно захотелось ее ударить.
Однако она едва могла пошевелиться и следующие слова произнесла почти шепотом:
— Разве вам не все равно?
Невероятно, но ей ответила женщина, а ведь она не могла слышать их разговор.
— Нам-то все равно. Можешь не сомневаться. Но владелец этого дома…
Она с отвращением показала в сторону дома.
— Хозяин этой вечеринки, — добавил мужчина.
— Он нам не друг. Впрочем, вам он тоже не друг.
Мужчина разжал пальцы и отошел от Трейси. Высокая женщина взяла его под руку, и девушка вновь не смогла удержаться и залюбовалась на ее странную экзотическую красоту.
Они зашагали прочь, словно Трейси и Линды вовсе не существовало на свете. Трейси стало не по себе.
— Ну, пойдее-еем! — заныла Линда.
Трейси смотрела вслед странной паре, спокойно уходившей в ночь, уж они-то знали, что происходит в Венеции. И тут с Трейси что-то произошло. Что-то умерло или родилось в ней, она и сама не знала. Ее вдруг наполнила неколебимая решимость посетить вечеринку. Она должна сделать все, что в ее силах, чтобы найти ответы на мучившие ее вопросы. Ей нужно это не для репортажа, не для карьеры. Все гораздо проще. Она должна все узнать. И она не позволит страху ее остановить.
— Хватит скулить, дуреха! — рявкнула она на Линду, та вздрогнула, как от пощечины, — Заткнись и иди за мной. И постарайся не казаться такой возбужденной. Это просто неприлично.
Трейси решительно поднималась по ступенькам, и Линда смущенно последовала за ней.
Кеннеди, Джон Фицджералд (1917–1963), 35-й президент США.
Громкий политаческий скандал, связанный с незаконными тайными сделками 1986–1987 гг. по продаже Соединенными Штатами оружия Ирану в обмен на американских заложников в Айване и передаче вырученных средств никарагуанским контрас. В скандале были замешаны высокопоставленные сотрудники Совета национальной безопасности.