— Ты что, окончательно спятила?
Питер побагровел.
— Напротив. Никогда в жизни я не вела себя так разумно, — раздраженно отозвалась Меган.
— Меган, ты не понимаешь…
— Нет, я все понимаю, более того, я начинаю думать, что понимаю больше, чем вы все остальные, вместе взятые.
Под «остальными» она подразумевала других членов клана. Они отправились собирать всех Непокорных Венеции на срочную встречу. Ночь понедельника, ночь перед карнавалом. Они остались вдвоем в доме Ганнибала в огромной роскошной спальне, которую тот щедро предоставил в распоряжение Меган. В последние несколько дней ей почти не удавалось отдохнуть.
— Вы точно дети, — продолжала она, — с вашими мелкими спорами, смертельной враждой и напыщенными позами. Господи, даже женщины так себя ведут — сплошное разочарование. Подумать только, что мы прочитали в проклятой книге. Да вы даже представления не имеете о границах своих возможностей, не так ли?
— Меган, я…
— Ну что?
Питер посмотрел на нее, пытаясь выглядеть суровым, однако сумел лишь нахмурить брови. Меган едва не рассмеялась, но ей не хотелось испортить момент. Обычно Питер выглядел как гангстер времен юности Коди, а сейчас был больше похож на обиженного ребенка.
— Да, ты права, — наконец ответил Питер.
Оба немного успокоились.
— Послушай меня, — тихо сказала она — Я знаю, тебе совсем не хочется слушать меня, но я намерена объяснить все с самого начала, так что советую не отвлекаться. Я хочу этого по нескольким причинам, и эгоистическим, и практическим. Начнем с эгоистических причин.
В глубине души я всегда мечтала о такой жизни, но разум постоянно твердил, что все это давно кануло в Лету, если вообще когда-либо существовало в реальном мире. Приключения, опасность, романтика., конечно, мне и в голову не приходило, что все это может быть связано с детскими сказками о целой расе недостойных бессмертных…
— Ну, ты знакома еще далеко не со всеми, — заметил Питер.
— Выборка вполне репрезентативна, — проговорила Меган, лукаво приподняв бровь.
Она похлопала Питера по колену.
— Перестань перебивать. То, что я говорю, звучит довольно глупо, но теперь, попробовав такую… жизнь, жизнь, которая казалась мне невозможной, я не могу от нее отказаться. Вторая эгоистическая причина состоит в том, что я тебя люблю и не могу без тебя.
Они сидели рядом на краю огромной постели, и Меган опустила голову, дожидаясь, пока Питер осмыслит ее слова Он взял ее руку, поцеловал и задержал в своей ладони.
— Я люблю тебя, уж не знаю, поверишь ты мне или нет, но я понимаю, как ты относишься к этой жизни, если ее можно так назвать, — заговорил Питер после долгого молчания. — Ты узнала вещи, которые никому не известны, тебе грозила опасность, но ты сумела выжить, ты общалась с людьми невероятного могущества В некотором смысле ты увидела мир заново. Теперь он совершенно новый, и каждую минуту ты узнаешь о нем все больше и больше. Но самое поразительное то, что тебе известно об этом мире почти столько же, сколько существам, в нем обитающим, и ты учишься вместе с ними.
— Ты все сформулировал гораздо лучше меня, — призналась Меган, сжимая его руку.
— Дело в том, что ты становишься красноречивой, только когда тебя охватывает гнев, — ответил Питер и тихо рассмеялся. — И, хотя все эти вещи понятны, рациональны, я бы даже сказал, восхитительны, нет причин, которые мешали бы тебе жить в новом мире в прежнем состоянии.
— Ты ошибаешься, — решительно возразила Меган, и глаза ее сузились. — Ты знаешь, что я собиралась сказать, и мне не понятно, почему бы тебе не согласиться. Я — человек, поэтому я уязвима, а значит, мое существование ограничивает твои возможности, поскольку я тебе нужна. К тому же твои собратья не в состоянии воспринимать меня всерьез, в лучшем случае они с неохотой проявят некоторое уважение.
Всю жизнь, когда меня хвалили за хорошо сделанную работу, большинство комплиментов имели безмолвное приложение: «для женщины». Ты меня понимаешь, Питер? Я делала превосходную работу, превосходную «для женщины». Теперь эти слова звучат немного иначе: «для человека». И среди Непокорных ко мне всегда будут относиться снисходительно, и они будут правы. Они ничуть не умнее, чем я, хотя способны существовать в сотни раз дольше, однако они проживают свои жизни и играют в игры на плато, которого мне никогда не достичь.
Я не являюсь участником процесса, понимаешь? Я принимала участие в самом грандиозном для вашего народа открытии, я не игрок в истинном смысле слова, я — твоя ахиллесова пята. Я не могу с этим жить.
Она посмотрела на него с таким чувством, что он не выдержал и отвел глаза. Когда Питер снова взглянул на Меган, он принял решение.
— Хорошо, — согласился он.
Они медленно раздели друг друга. Они занимались любовью с особым чувством, наслаждаясь каждым мгновением, каждой лаской, каждым дюймом тела. Меган оказалась сверху, ее волосы падали на лицо Питера, Через несколько минут она посмотрела на него и увидела, что он плачет кровавыми слезами.
— Что? — прошептала она.
— Я никогда не делал этого прежде, — хрипло ответил он, прижимая ее к себе.
Меган улыбнулась, чувствуя, как ее сердце наполняется счастливой легкостью и уверенностью.
— Я рада, — прошептала она. — Я люблю тебя, Питер.
— И я тебя люблю, — ответил он, вонзая зубы в ее тело, впиваясь в грудь.
Меган застонала и опустилась на него. Она кормила Питера, полностью отдаваясь ему в этой близости. А когда он оторвался от ее груди, она испытала то же чувство, что и тогда, когда его пенис покидал ее лоно. Он крепко обнял Меган, прижал к себе и наклонил ее лицо к своей шее.
— Укуси меня.
Меган не могла заставить себя разорвать его плоть.
— Трахай меня, — приказал он, — трахай меня сильно.
Они двигались вместе, все быстрее и быстрее. Ее влажная грудь скользила по его прохладному телу, пальцы Меган вцепились в подушку у Питера под головой. Она чувствовала приближение оргазма, пика наслаждения, экстаза.
А потом все прекратилось. Питер с невероятной силой прижал ее к себе, проникнув в нее глубже, чем когда-либо, но не позволяя пошевелиться, достичь вершины. Ей было трудно дышать.
— А теперь, — сказал он, — укуси меня!
Ее голова нырнула к шее Питера, и зубы разорвали плоть, погрузились в нее. Кровь брызнула в лицо Меган прежде, чем попала в рот, — извержение самой жизни. Как только Меган сделала первый глоток, у нее начался оргазм, руки Питера отпустили ее, и они возобновили движения в прежнем бешеном ритме. Оргазмы следовали один за другим, вкус крови Питера вызывал у Меган трепет, растущее возбуждение, совершенно новое — никогда прежде она такого не испытывала. Она сделала несколько глотков, оргазмы стали слабеть. Семя Питера наполнило Меган, и он застонал. Она прижала его сильные руки к бокам и, словно хищник, принялась лизать рану на его шёе. Вскоре рана начала затягиваться.
Потом на Меган обрушилась усталость, но она по-прежнему лежала на нем, постепенно погружаясь в пучину столь необходимого ей отдыха. Зубы Питера погрузились в ее шею, и легкая гримаса на миг исказила ее лицо. Потом, когда он пил ее кровь, Меган улыбалась. Это было приятное, сексуальное чувство, словно благодарность после великолепных любовных игр.
Питер пил ее кровь, а Меган, погрузившись в сон, перенеслась в иное место — в место ожидания и принятия решений. Впрочем, решение она уже приняла. Когда она покинула мир живых, улыбка все так же светилась на ее лице.
В отеле «Венеция» она направилась к конторке и представилась как Трейси Сакко из Си-эн-эн. Она спросила, в каких номерах она может найти своих коллег. Если никого из коллег здесь не оказалось бы, она рассчитывала наврать что-нибудь, ну например, что перепутала отель. Точно так же она собиралась найти кого-нибудь из Эй-би-си или Си-би-эс.
Этого не потребовалось. «Команда» Си-эн-эн состояла из одного человека, он жил в номере окнами на канал, и Трейси, скрестив на удачу пальцы, поднялась на четвертый этаж.
Она стучала в двери минут пять, вероятно, в номере никого не было, но она все равно стучала еще целую минуту. Трейси понимала, что она не может рассчитывать на передвижную телевизионную станцию или вертолет, но мечтала именно об этом. Прямой эфир организовать проще всего, и ей не пришлось бы задумываться, как доставить пленки в Рим. Она постучала еще раз, ждать она не могла. Нужно спуститься в вестибюль и спросить насчет Эй-би-си, а если она никого не найдет, то вернется сюда и попытается проникнуть в номер — вдруг там она найдет камеру.
Она уже направилась к лестнице, когда у нее за спиной повернулась дверная ручка и дверь распахнулась. На пороге появился заспанный молодой человек. Он поправлял брючный ремень.
— Извините, я немного… нездоров. Чем могу вам помочь? — спросил он, краснея от смущения.
Трейси хотелось закричать, но ведь он был не в курсе происходящего, а значит, надо вести себя спокойно.
— Трейси Сакко, я работаю на Джима Томаса из Атланты, — сказала она, надеясь, что он ее не узнает. — Вы можете начать с того, что впустите меня в свой номер.
Он так и сделал.
— Меня зовут Сандро Риччи, — сказал он без малейшего итальянского акцента.
Они оказались в небольшом, но симпатичном номере, и он уже вопросительно смотрел на Трейси.
— Что случилось?
— Сандро, — повторила она, — необычное имя.
— Только не здесь, — со смехом ответил он. — Это сокращение от Алессандро.
— Они прислали вас одного, Алессандро?
Он состроил недовольную гримасу и кивнул.
— Вообще-то я оператор, сначала они хотели только кинорепортаж. А теперь предложили мне установить камеру и выступить в качестве репортера.
Он уселся на край кровати, указав Трейси удобное кресло, стоявшее напротив. Трейси пришла в восторг. Парень предоставлен самому себе. Конечно, нужно будет как-то доставить пленку в Рим, но не придется тратить время на объяснения с придурком продюсером.
— Ну вот я приехала, — сказала она.
Сандро вопросительно приподнял бровь.
— Нельзя ли поподробнее?
— Я закончила репортаж в Риме и собиралась возвращаться домой, когда мне предложили приехать сюда и связаться с вами.
Сандро немного помолчал, внимательно разглядывая Трейси.
«Интересно, о чем он думает?»
Потом он улыбнулся.
— Да, кажется, я вас узнаю, — сказал он.
Трейси немного встревожилась: «А вдруг он знает, что ее уволили?»
— Так как вас зовут?
— Трейси, — ответила она и облегченно вздохнула. — Трейси Сакко.
Он протянул руку.
— Рад с вами познакомиться.
Теперь оставалось решить только одну проблему: как уговорить его отправиться туда, куда ей нужно, прихватив при этом камеру с собой. Получалось, это она должна ему помогать, а не он ей.
— Вы не похожи на итальянца, — с дружелюбной улыбкой сказала Трейси.
— Я вырос в пригороде Рима, но наша семья переехала в Штаты, когда я учился в старших классах. Я окончил школу в Балтиморе и колледж в Чикаго, — объяснил он.
Сандро встал и принялся распаковывать камеру.
— Нам пора начинать, — сказал он.
Трейси решила, что больше нет смысла тянуть время, и перешла на ты.
— Послушай, как насчет того, чтобы сделать карьеру? — спросила она — Прямо сегодня. Хочешь стать самым знаменитым оператором в мире?
— Что у тебя? — ответил Сандро вопросом на вопрос.
В его голосе Трейси услышала сомнения, но сарказма не уловила.
«Для сарказма он еще слишком молод», — с радостью подумала она.
— Предлагаю сделку. Мы снимем репортаж о карнавале, как ты захочешь, а потом отправимся в одно место, где я побывала вчера. Имей в виду, это самая настоящая сенсация.
Трейси улыбнулась, хотя все сжималось у нее внутри, стоило ей подумать о том, чтобы снова оказаться в доме Ганнибала.
Но где еще они могли бы начать?
— Ладно, я не против, если сначала мы сделаем мой репортаж. Надеюсь, ты не, собираешься вовлечь меня в неприятности.
— Перестань, разве я похожа на женщину, у которой бывают неприятности?
Трейси улыбнулась, а Сандро, услышав ее слова, посмотрел на нее более внимательно.
— Кстати, — добавила она, — у тебя случайно не найдется распятия?
Через два часа они сняли материал для репортажа о карнавале с яркими вступлениями Трейси и короткими очерками о туристах в самых разнообразных костюмах. Начался легкий снегопад, что было для Венеции большой редкостью. Вечер выдался красивый, полный музыки и ожидания чуда, по улицам бродили возбужденные люди, уже успевшие немного выпить.
Однако Трейси была недовольна Они не нашли ничего необычного, во всяком случае ничего необычного для карнавала, и от этого она нервничала. До сих пор ей помогал кипевший в крови адреналин, но теперь на нее навалилась усталость, ей вновь стало страшно. Когда они подошли к Большому каналу, Джузеппе Чиавони там не оказалось, его место занял другой гондольер.
— А где Джузеппе? — спросила она, поднявшись на борт гондолы. (Сандро не хотел брать с собой камеру на лодку, но спорить с Трейси было бесполезно.)
— Уехал на Сицилию, — ответил гондольер. — Сказал, что у него сестра заболела.
Они плыли по каналу в молчании, и по мере того, как гондола приближалась к Ка-Редзонико, Трейси нервничала все больше и больше.
Они сошли на берег, расплатились (Трейси даже в голову не пришло сделать это, когда Джузеппе перевез ее на другой конец Венеции сегодня утром) и медленно зашагали по Калле-Бернардо. Трейси ожидала услышать шум музыки, но, к ее удивлению, дом был погружен в темноту. Издалека было видно, что свет горит лишь в одном из окон.
— Мы пришли, — сказала она.
— Куда пришли? — спросил Сандро.
По его тону Трейси поняла, что он устал и ему хочется вернуться домой.
— Ты охвачен любопытством? Начинай снимать, — сказала она.
Заработала камера.
— Меня зовут Трейси Сакко, — начала она, — во всяком случае, так меня звали несколько лет назад. У меня есть и другие имена. Например, Терри Шонесси. Именно так меня называли в последнее время. Мое настоящее имя Эллисон Виджент, возможно, кто-нибудь помнит меня в те времена, когда я не работала еще под прикрытием. Я хочу рассказать вам одну историю, и прикрытие мне больше не нужно. Начну с того, как я оказалась в это вовлечена Очень скоро оператор Си-эн-эн Сандро Риччи и я покажем вам, какое отношение вся эта история имеет к каждому из вас.
Она все говорила и говорила, рассказала, как начала это расследование, рассказала о своем договоре с Джимом Томасом, а после дала детальный отчет событий последних двадцати четырех часов. У Сандро глаза вылезли на лоб от удивления.
— Сегодня, леди и джентльмены, мифы и легенды обретут реальность. Голливудские ужасы войдут в ваши гостиные. Сегодня вы поставите под сомнения все, что вам было известно прежде. Среди нас есть вампиры, и дом, который вы видите на заднем плане, принадлежит одному из них. Дикому чудовищу по имени Ганнибал, — сказала она в заключение.
— О дерьмо, — пробормотал Сандро, выключая камеру. — Ну все, меня убьют. Да меня теперь наверняка уволят. Послушайте, леди, что это такое? Мне такие глупости ни к чему!
Он закинул сумку с камерой за спину, отвернулся и собрался уйти.
— Подожди минутку, — сказала Трейси.
Ей нужна была его камера, да и оставаться здесь совсем одной ей абсолютно не хотелось.
Вопреки здравому смыслу Сандро остановился.
— Все, о чем я только что говорила, действительно со мной произошло в этом доме, — сказала она — Я знаю, ты мне не веришь, но взгляни на ситуацию иначе. Ты уже пришел сюда, уже записал мои слова на пленку, я помогла тебе сделать репортаж Я прошу тебя, задержись ненадолго. Даже если я окончательно спятила, я могу доказать, что была в этом доме пленницей. В любом случае это классная история. И если окажется, что ты имеешь дело с сумасшедшей, все лавры достанутся тебе.
Сандро смотрел на нее, прикидывал возможные варианты. Он почти согласился, но…
— Нет, — решительно заявил он.
— Трус, — сказала Трейси.
Это задело его за живое.
Трейси несколько раз нажала кнопку звонка, но никто не открыл. Она принялась стучать, но и это не дало результата.
— Наверное, они отпустили слуг на ночь, — предположил Сандро.
Трейси кивнула. Она была уверена, что вся компания будет праздновать карнавал именно здесь. Но, вероятно, в городе было и другое место встречи. Она задумалась.
«Но зачем нужно два места?»
Трейси знала, что Непокорные меняли место ежегодной… встречи — то один, то другой карнавал. Кто знает, сколько таких существ собралось в Венеции и где они остановились?
Казалось, в доме никого нет. Она постучала в последний раз и повернула ручку. Дверь открылась!
— Даже не думай, — сразу сказал Сандро.
Но она уже перешагнула через порог.
Трейси с самого начала мечтала именно о таком повороте событий, но ей и в голову не могло прийти, что она сумеет легко проникнуть в дом.
— Дверь открыта! — прошептала Трейси. — Мы не взламывали замок, мы только вошли в дом без разрешения. Да и нет здесь никого.
— Только вошли без разрешения… О Господи!
— Включай камеру и заходи, — прошептала Трейси.
Сандро понимал, что может оказаться в тюрьме, но интуиция подсказывала, что, возможно, ему удастся сделать сенсационный репортаж. И он вошел вслед за Трейси.
Они двигались медленно и старались не шуметь. Сандро не верил в восставших из мертвых чудовищ, но решил, что с Трейси здесь что-то произошло. Он не знал, что именно, но то, как она двигалась по дому, оглядываясь на него, чтобы убедиться, что не одна, произвело на него впечатление.
К тому же она явно бывала в этом доме раньше.
Довольно скоро Трейси отыскала комнату, в которой ее держали. Это было подвальное помещение, комната выглядела именно так, как она описывала. Они даже нашли дыру в стене, из которой вырвали цепь. Теперь у Сандро не осталось сомнений, что их ждет сенсационный материал: история женщины, которую держали в заточении настолько жестокие люди, что сумели свести ее с ума и убедить, что они вампиры.
Он даже пожалел Трейси.
Трейси закричала.
— Что? — крикнул он в ответ. — Что такое?
— Господи! — воскликнула она.
Ее вырвало.
Они только что миновали подвал и заглянули во все потайные комнаты, двери которых не были заперты. Сандро подбежал к Трейси: пока он снимал огромный шкаф с множеством костюмов, она успела заглянуть в следующее помещение. Сандро положил ей руку на плечо. Трейси стояла на коленях, пытаясь сдержать рвоту.
— Что здесь? — спросил Сандро.
У него возникло предчувствие, что ему совсем не понравится ответ.
— Помнишь, я рассказывала про Линду? — заговорила после паузы Трейси.
Сандро кивнул.
— Ну, так она здесь. И не одна.
Сандро взялся за дверь.
— Здесь холодно, — пробормотал он.
— Это холодильник, — ответила Трейси.
Ему пришлось отвернуться, чтобы побыстрее прийти в себя. Тяжело дыша, Сандро запустил камеру.
— Трейси… Эллисон, или как там тебя зовут. Говори, — приказал он.
Она встала, вытерла рот рукавом Сделав несколько шагов внутрь холодильника, она начала рассказывать, показывая на Линду Меткалф, лежавшую среди двух дюжин трупов. У многих было разорвано горло, но на некоторых телах они нашли двойные отметки не только на шее, но и на груди, ягодицах и пенисах. Некоторые трупы были растерзаны, другие сравнительно не пострадали. Трейси увидела пару, которую заметила вчера на вечеринке прошлой ночью.
— Как я уже говорила раньше, — сказала Трейси, — большинство этих людей пришли сюда по своей воле, понимая, что их здесь ждет. Мы видим, что произошло с ними, и то, что они сделали это сознательно, не может разогнать наш ужас.
Сандро уже хотелось уйти, но Трейси не могла остановиться. Теперь он понимал, почему она поверила в существование валширов. Его всегда интересовали преступления, и он знал, какими умными могут быть убийцы. Ему хотелось побыстрее выбраться отсюда, позвонить в полицию, на студию, но она продолжала путешествие по дому.
Спокойствие Трейси было удивительным для Сандро, если не забывать, что она рассказала об оргии на лестнице. Посредине первого пролета она остановилась.
— Ты слышишь? — спросила она.
И он услышал. На третьем этаже шумел душ.
— Я не пойду туда, — твердо заявил Сандро.
— Я тебя понимаю, — ответила Трейси. — Давай только осмотрим этаж, пока душ работает.
Он не хотел, но Трейси настояла на своем.
— Я не думал, что в доме кто-то есть, — прошептал он.
Он понял, что в доме, возможно, есть и другие существа.
— Может, им хорошо в темноте? — предположила Трейси. — Света от окон хватает, только чтобы передвигаться по дому, но мы ничего не смогли бы снять, если бы на твоей камере не было подсветки. Может, они видят в темноте?
— Ну, хватит, — нахмурился он.
Трейси начала надоедать ему.
Во второй комнате они нашли еще одно тело. Очень хорошенькая молодая женщина, накрытая простыней, лежала в тусклом свете, пробивавшемся из окна, ее обнаженные плечи и лицо казались белыми, точно мрамор. На руке они разглядели три глубокие царапины, напоминающие следы когтей.
Женщина не дышала. Сандро начал снимать, и только тогда он заметил двойные ранки у нее на шее.
Возле окна стояли два кресла, на них была разложена одежда на одном женская, на другом мужская, там же валялась пара поношенных ковбойских сапог. Вероятно, это была одежда человека, который мылся в душе.
У стены стояла открытая корзина После того, что они видели в подвале, она показалась им странной. В корзине, в упаковке, было сложено автоматическое оружие. Наверное, несколько дюжин пистолетов. На кресле, под небрежно сброшенными синими джинсами, они заметили еще один пистолет в кобуре. Этот пистолет был поменьше.
— Никогда бы не подумал, что восставшие из мертвых пользуются пистолетами, — негромко проговорил Сандро.
— Все это выглядит очень странно, — сердито прошептала Трейси, — но я знаю то, что знаю, и твой сарказм, ничего не изменит.
Она взяла пистолет. Трейси не знала, заряжен он или нет, но была готова поспорить, что заряжен.
— Положи пистолет, пора уносить отсюда ноги, — проворчал Сандро.
Он давно уже миновал все уровни страха.
Трейси не обратила ни малейшего внимания на его слова, она подошла к кровати и присела на краешек. Положив пистолет на колени, словно чашку кофе, она прикоснулась к виску женщины. Сандро поморщился, увидев, как небрежно она обращается с пистолетом. Вероятно, Трейси хотела убедиться в том, что женщина мертва, а вот Сандро в этом не сомневался.
— Интересно, кто она такая, — негромко проговорила Трейси, глядя на мертвую женщину.
Сандро хотел было еще раз предложить ей уйти, и тут из-за спины у него послышался голос.
— Меган Галахер, — спокойно сказал мужчина.
Они быстро обернулись, перед ними был незнакомец, волосы у него были мокрыми, вокруг бедер — повязано полотенце.
— Это ее имя, — спокойно продолжал незнакомец. — А меня зовут Уилл. Уилл Коди.
Трейси подняла пистолет.