Затишье. Небо наконец-таки прояснилось, запах гари притупился, а завеса грязно-серого дыма развеялась, открывая нам вид на пустующее шоссе и унылый осенний пейзаж. Время идёт так быстро. Скоро похолодает. Скорее всего придётся где-нибудь зимовать.
Теперь, когда Хинай — катаклизм общеяпонского, а может и всемирного характера, просто заселиться в номер какой-нибудь придорожной гостиницы не выйдет. Вот и приходится нам бродить от одного случайного дома к другому, в надежде, что удастся переждать ночь.
Несколько месяцев мы провели в лесах Сатомори, скрываясь от теней и искавших нас жителей. Однако, вторые стали появляться всё реже, а первые же, наоборот, наведывались слишком часто. К осени Рико решила, что пора действовать.
Собрав всё необходимое, мы покинули Сатомори. Конечно, мы боялись. Кто знал, что правило «родового гнезда» более не имеет никакой силы? Если Хинай теперь окутал такие обширные пространства, то и Сатомори перестала быть тюрьмой.
Прошёл день, за ним второй, но мы всё ещё жили. Тогда-то мы и решили, что будем просто идти вперёд, несмотря ни на что. Возможно, однажды мы всё же найдём достаточно безопасное место, чтобы остаться там навсегда.
Что сталось с нашими родными? Этот вопрос терзал меня уже довольно давно, однако теперь это не имеет какого-то особого значения. Когда вокруг происходит нечто подобное, ради собственного выживания приходится жертвовать некоторыми воспоминаниями, которые слишком сильно терзают душу.
Сейчас Рико вышагивала слегка впереди. Она несла на спине спортивный рюкзачок и разглядывала стремительно желтевшую растительность. Уверен, покидать Сатомори ей было намного сложнее. В конце концов, та деревня была для неё миром, она знала её вдоль и поперёк. Но теперь Рико — словно маленькая лодка, которую выбросило в волны бушующего океана.
— Смотри, Ивару, — она вытянула руку, указывая на невысокое строение впереди. — Думаю, более удобного места для ночёвки нам сегодня не найти.
— Если мне не изменяет память, — я скептически оценил неказистый домик, — в прошлый раз по твоей указке мы ночевали в какой-то сырой яме, когда всего в паре метров стоял неплохой сарайчик, который ты, конечно же, не заметила.
— Ва! Ивару, я устала ходить, — девочка топнула ногой. — Лямки от рюкзака уже все плечи натёрли, ноги болят и кушать хочется. Пойдём!
— Такими темпами мы и до зимы не доберёмся до какого-нибудь мало-мальски крупного города, Рико.
— Ну пожалуйста, Ивару, — она не переставала канючить.
— Ладно-ладно, идём.
Невысокий домик, по всей видимости, служил когда-то сторожкой. Слегка покосившийся, с прогнившими оконными рамами. Как и ожидалось, внутри никого не было. Нас с Рико встретил лишь промятый диван, прямиком из эры *сёва, старенький обогреватель, покарябанный обеденный столик, да стул без ножки.
Но, несмотря на бедность в убранстве, дом плотно закрывался, что обеспечивало хотя бы минимум безопасности. Также, стены позволяли сохранять тепло, а на диване можно поспать без болей в спине.
И всё же, холод или непрошеные гости были не самой страшной опасностью, которая могла нас поджидать. Тени за последние месяцы стали в разы опаснее. Они будто бы эволюционировали, подстраивались под новую среду.
Да и в целом, Хинай стал другим. Временами гарь и дым исчезали и на некоторое время на землю падали солнечные лучи, тогда можно было вдохнуть свежего воздуха. Тени в этот период исчезали, ибо солнце для них губительно. Мы прозвали это время затишьем.
Однако не стоит полагать, что тени исчезали насовсем. Очень быстро они научились приспосабливаться к затишью, научились охотиться и под солнечным светом. Иногда можно наткнуться на тусклые, едва различимые тёмные облака. Они не двигаются, но заметить их порой бывает очень сложно, отчего животные и невнимательные путники могут с лёгкостью войти в такое облако, обрекая себя на верную и болезненную гибель. Морок — название, которое получили эти облака.
Наравне с мороком начали появляться ещё более приспособленные к затишью тени. Пожалуй, из всех трёх форм, эта вызывала самый настоящий трепет. Мы с Рико прозвали их фантомами. В точности как люди, они бродили по дорогам в поисках наивных жертв. Стоило живому существу приблизиться к фантому, он тут же протягивал к нему свои руки. Жертва фантома умирает гораздо медленнее, проходит несколько дней, прежде чем силы покидают её, и бездыханное тело падает на землю.
Тени прогрессировали с ужасающе быстротой, и это пугало больше любых морозов. Однако, ни природу Хиная, ни природу теней, понять мы, два ученика старшей школы, не могли. Да и кто будет заниматься исследованиями в такой-то ситуации?
— Ивару, будешь овсяный батончик? — Рико рылась в рюкзаке.
— Нет, нужно экономить еду, — я уселся на диван. — Но если хочешь, перекуси.
Девочка села рядом и зашуршала упаковкой батончика. Сперва может показаться, что вернулась прежняя Рико. Та самая, которая рассекала по Сатомори на своём самодельном велосипеде и смеялась по поводу и без.
Но будем честны. Глубоко в душе Рико навсегда изменилась. Даже взрослые и сформировавшиеся люди не всегда могут перенести спокойно всё то, что свалилось на нашу долю. Что уж говорить о простой деревенской семнадцатилетней девчушке.
Рико вновь полезла в сумку и вдруг замерла. Из рюкзака она достала небольшой томик манги, слегка мятый и измазанный в чём-то сладком — «Мне не выжить в старшей школе». Рико аккуратно провела пальцами по обложке.
— Если бы мы лучше приглядывали за Аи, — она отложила томик в сторону.
— Кто же знал, что так случится, — я подсел ближе и обхватил её за плечи.
Мы потеряли Аи месяц назад. Ей с самого начала было некомфортно и одиноко, ведь в отличии от нас, она прекрасно осознавала, что отец всё ещё жив и ищет её. И тем не менее, она решилась идти с нами, взвалив на себя рюкзачок.
Она не жаловалась, не плакала и не просилась назад. Но мне хватало одного её взгляда, чтобы понять, как сильно ей не хватает Сатомори. И вот однажды Аи не выдержала и окончательно с нами поругавшись, убежала.
Через несколько дней мы набрели на её тело. Она не продержалась и дня, задохнувшись в облаке морока.
Так мы с Рико остались одни. Мы просто шли куда-то, пытались не терять надежды, пытались продолжать жить. Но с каждым днём становилось ясно, что как раньше уже не будет.
Рико смяла упаковку и кинула её в дальний угол. Затем она собрала волосы в хвостик и опустилась передо мной на колени.
— Сейчас?
— Сейчас, — её крепкие, слегка грубоватые руки, скользнули под мою кофту.
Не знаю, как так вышло. Впервые, это случилось очень обыденно, буднично, словно так и должно было быть. Рико просто разбудила меня ночью, попросившись погреться рядом. После, всё пошло по довольно-таки избитому сценарию.
Рико не была похожа на Харуку. Я не чувствовал, что она отдаётся мне, что она сливается со мной. Любовь с Рико была иного рода. В ней не было того изящества и лёгкости, не было той неописуемой нежности.
Однако это не значит, что я ничего не чувствовал к ней. Наверное, это в порядке вещей, что после пары подобных случаев, я начал видеть в девочке не просто заносчивую подругу, не просто спасительницу на велосипеде.
Даже губы Рико ощущались иначе, словно всегда были сухими, какими-то жёсткими. Но я бы ужасно соврал, если бы сказал, что мне не нравилось. Вероятно, это особенность Рико — всё делать по-домашнему тепло и слегка по-детски. Даже в таком, казалось бы, неподходящем для этого деле.
Стыдно признаваться, но иногда я закрывал глаза и представлял, что снова с Харукой. Представлял её невероятно нежную кожу, и те жутко-уставшие и настолько же жутко-печальные глаза. Вспоминал её тёплые губы, тонкие юркие пальцы.
Но что бы там ни было, Харуки больше нет. Она погибла там, на перекрёстке у рисовых полей. Погибла, так не проронив и слова. Погибла, оставив после себя лишь тетрадку с некоторыми, заранее заготовленными, фразами. Я носил эту тетрадку с собой. Временами хотелось её сжечь и забыть всё. Но всякий раз, когда я собирался так поступить, руки опускались.
***
— Ва! — Рико надула щёки. — Нечестно! Ты мухлевал!
— Когда тебе идёт хорошая карта, ты начинаешь радостно ёрзать, — улыбнулся я, сгребая игральные карты обратно в колоду.
— Неправда. Тебе кажется, — она отвернулась.
Небольшую сторожку освещал тусклый свет старой керосиновой лампы. За окнами потемнело так быстро, точно кто-то выключил ночник. Сегодня нужно было выспаться получше, чтобы потом идти и не клевать носом, но Рико не спалось.
Она встала с диванчика и принялась бродить по домику, заглядывая в каждый угол, в каждый шкафчик в поисках чего-то абстрактного, чего-то, что удовлетворит разыгравшийся у девочки синдром кладоискателя.
— Интересно, кто здесь раньше жил, — Рико выдвинула верхний ящичек старомодного комода. — Какой-нибудь отшельник? Нет-нет! Шаман! Точно! Жил здесь, вдали от всех и общался с духами! Ва!
— И откуда такая бурная фантазия? — я устало улёгся на диван. — Давай уже спать?
— Тебе что, совсем неинтересно, Ивару?
— Мне интересно, как мы будем зимовать, — пробурчал я в ответ. — Зима уже близко, Рико.
— Давай построим домик из снега, — что-то с грохотом упало в другом конце дома.
— Не смешно.
— Ва! — победоносно разнеслось по домику. — Смотри, смотри, что я нашла!
Рико повисла на спинке дивана, тряся перед моим лицом бутылкой с какой-то жидкостью внутри. Из-за мельтешившей перед моим лицом этикетки, я никак не мог разобрать, что на ней написано. А Рико всё не унималась, радостно хохоча.
— Дай сюда, — я выхватил находку у неё из рук.
— Эй! Это я нашла!
Виски. Бутылка была наполовину пустой, ну или же наполовину полной. Жидкость внутри заманчиво поблескивала в свете керосиновой лампы. С этикетки нам улыбался стереотипный весёлый пират с кружкой пива в руке.
— И что ты собралась делать? — я взглянул на девочку из-под бровей.
— Давай попробуем, — глаза у Рико блестели как никогда.
— Тебе семнадцать, — я ударил её по макушке. — Какое ещё: «попробуем»?!
— Ва! Ивару-кун! — она начала трясти меня за плечо. — Ну один глоток! Совсем немного же!
Может, нам правда не помешает немного расслабиться? Я снова взглянул на плескающуюся внутри бутылки жидкость. Говорят, алкоголь может притуплять чувства, успокаивать и сближать. Словно бы это какая-то волшебная палочка. Ну, а вдруг поможет?
— Только чуть-чуть, — раздался гулкий звук пробки. — И я первый.
— Я её нашла! Я хочу первой!
— Ещё чего, — я пристал губами к горлышку и сделал глоток.
Горьковатый привкус. Ничего подобного я раньше не пробовал. Алкоголь с тяжестью провалился в желудок, обжёг внутренности и разошёлся по телу странным и непривычным теплом. Какие необычные ощущения.
— Ва-ва-ва! — Рико вцепилась в мою кофту. — Ты сейчас всё выпьешь! Оставь мне!
Я оторвался от бутылки, утёр рукой губы и протянул её девочке. Однако, вопреки ожиданиям, пить она почему-то не стала. Рико уставилась на горлышко бутылки и о чём-то глубоко задумалась.
— Рико? Ты же хотела попробовать?
— А? — она вернулась в реальный мир. — Да, точно. Помнишь, я как-то предложила тебе воды. Ты тогда заблудился, и я потянула тебя за собой в школу.
— Забудешь тут, — голова налилась тяжестью и казалось, будто меня начинает укачивать.
— Ты тогда сказал, что пить из одной бутылки, это тот же поцелуй, — она печально улыбнулась. — Вот и сейчас, выходит, тоже поцелуй?
— Наверное, — я чувствовал, как краснею.
Рико сделала аккуратный глоток, за ним ещё один, а за ним и следующий.
Пристрастившись, она едва ли не влила в себя всё содержимое. Если бы я не вмешался, то от виски остались бы одни воспоминания.
— Хватит, остановись! — я с трудом оторвал Рико от бутылки. — Сейчас подурнеешь, что мне потом делать прикажешь?
— Совсем невкусно, — поморщилась она. — Но я бы ещё попробовала.
— Разбежалась, — я убрал виски в свой рюкзак. — Больше не дам.
— Знаешь, Ивару, — Рико облокотилась на спинку дивана. — Тебе нравится, когда я делаю… ну, знаешь… руками там, и не только.
— Ч-что ещё за вопросы?! — я чувствовал, как проваливаюсь под землю от смущения.
— Нравится?
— Н-наверное, нравится.
— Глупый! Я же говорила: не бывает никаких «наверное»! — она стукнула кулаком по подлокотнику дивана, отчего тот жалобно заскрипел. — Нравится?!
— Конечно, — я вздрогнул. — Конечно нравится.
— Мне тоже нравится, — Рико продолжала прятать глаза. — Но знаешь. Мы с тобой ни разу не целовались. Даже в щёчку.
— Это так важно?
— Ты целовался с Харукой?
В домике повисло молчание. За окном разгулялся ветер, который свистел, прорываясь сквозь неплотно заколоченные доски домика. Едва на уровне слышимости шумела керосинка, огонёк пламени в ней беспокойно дёргался туда-сюда.
— Целовался, — кивнул я.
— Ясно, — девочка слабо улыбнулась.
— Рико, я…
— Ва, не беспокойся, — она отмахнулась. — Я глупая, конечно. Но, я понимаю, что всё это в прошлом.
— Сейчас…
— Только почему-то, я чувствую себя грязно, — она поднялась с диванчика. — Такая неприятная грязь, липкая очень. Как в смолу упала.
— Что за глупости, Рико?
— Неправильно всё, — девочка выглянула в окно. — Разве тут должна быть я? Здесь, с тобой?
— Прекрати, — я вскочил вслед за Рико и обхватив её со спины, крепко прижал к себе. — Несёшь какой-то бред!
— Но ведь ты всё ещё её вспоминаешь, — она прижалась ко мне ещё крепче. — Не смотришь на меня, а закрываешь глаза и представляешь, что на моём месте Харука.
— Неправда.
— Врунишка, — я почувствовал, как тяжело вздымается её грудь.
— Я действительно рад, что ты здесь, — я уткнулся носом в её волосы. — Со мной.
Волосы Рико жестковаты и пахли жжёной травой. Какое-то время она старалась их укладывать и расчёсывать, но, когда поняла, что в пути от этого совершенно нет толка, стала просто заплетать в хвостик, как и раньше.
— Пойдём спать, Рико, — я не отпускал её.
Девочка ничего не ответила, лишь угрюмо кивнула.
С трудом я разложил диван, который чудом не развалился при таких-то манипуляциях. Не сказал бы, что лежать на нём было удобно, особенно без подушек и одеяла. Но всё лучше, чем спать на сырой земле в холодном спальнике.
Благодаря тем самым магическим свойствам алкоголя, сон навалился практически сразу после того, как я закрыл тяжелые веки.
В последнее время мой сон был беспокойным. Мне постоянно снились странные кошмары: иногда с моим участием, иногда с участием моих близких. В этот раз ничего подобного не случилось. Я просто наслаждался спокойной, всеобъемлющей темнотой.
***
Даже сквозь закрытые веки я отчётливо ощущал, что на меня кто-то пристально смотрит. Однако, глаза не открывал. Боялся. Послышался шорох обуви по деревянному настилу. Звук такой, словно кто-то волочит ногу по земле.
Раздалось невнятное бормотание. Невидимый для меня гость поднял что-то с пола и, стуча дверцей, вернул это что-то в шкаф. Бормотал определенно мужчина в годах. Это можно было понять по присущей хрипоте.
Наконец, я решился приоткрыть глаза. По хижине расхаживал мужчина в стареньком, местами рваном свитере. Одну ногу он и вправду подволакивал за собой. На голове редкие седые волосы, за которыми их владелец, по всей видимости, уже давно не ухаживает.
— Вставай давай, — после этих слов, мужчина начал кашлять, как бывает от болезни.
Я молча поднялся с дивана. Рико спала как убитая, обслюнявив обивку дивана под своей головой. Видимо алкоголь, действительно, дал ей возможность расслабиться. Непозволительно сильно расслабиться.
— Вы чего это в моём доме делаете? — незнакомец убрал керосиновую лампу обратно на комод. — Вам тут что, рёкан? Ну, чего ты молчишь?
— Извините, — я низко поклонился. — Мы не знали, что тут кто-то живёт.
— Не знали они, — фыркнул мужчина. — Совсем стыда нет. Ворвались в чужой дом, раскидали вещи, улеглись спать.
— Ещё раз прошу прощения, — я повторил поклон.
— Ладно, что уж там, — он тяжело вздохнул. — Я тоже молодец. Совсем разучился двери закрывать. Привык, видите ли, что людей тут не бывает.
— Вы живёте здесь?
— А что, незаметно? — он странно ухмыльнулся. — Уж лет тридцать, как осел.
Я ещё раз оглядел дом. С первого взгляда кажется, что он уже давно заброшен. Однако сейчас я начал подмечать особенности, не присущие заброшенным жилищам: отсутствие паутины в тёмных углах, относительно чистый пол, вымытые окна.
— А вы-то кто такие? — мужчина достал из кармана истёртых рабочих брюк сигарету. — Ты и подружка твоя.
— Ивата Тору, — и в третий раз я повторил свой поклон. — А эта… эта девушка — Каватскуи Морико.
— Вот оно как, — он задымил. — Шиори Сайто, хозяин этого дворца.
Я принялся расталкивать Рико, но она лишь отмахивалась от меня, словно от надоедливой мухи и куталась в невидимое одеяло, что-то щебеча себе под нос. Мужчина, глядя на мои потуги, лишь хрипло рассмеялся.
— Оставь девочку в покое, — он поднялся со стула. — Хороший сон, видимо, снится.
— Шиори-сан, — я поднял взгляд. — Мы ищем какой-нибудь населённый пункт: город или деревню. Скоро зима и хотелось бы быть поближе к людям.
— Город? Деревню? — мужчина посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. — Вы где пропадали последние несколько месяцев?
— Что-то не так?
— Когда началась вся эта чехарда с дымом и призраками этими, — он принялся копаться в буфете. — Так все и повалили из городов куда подальше. Города-то эти сейчас пустые, аки бутылки после бурной пьянки… Кстати, где-то у меня была припасена бутылочка виски.
Я раскрыл рюкзак и с виноватыми глазами протянул мужчине найденную вчера бутыль. Шиори неодобрительно посмотрел на меня и внимательно пригляделся к жидкости внутри.
— Ах вы вредители мелкие, — он нахмурил брови. — Гляди-ка, почти всю вылакали!
— Извините, мы хотели немного расслабиться.
— Хорошо так расслабились, — Шиори тяжко вдохнул. — Почти на всю бутылку…
— Шиори-сан, — я вновь вернулся к разговору. — Вы говорили, что города теперь пустые?
— Сам-то я не видел, — он развёл руками. — Но народу тут проезжала уйма. Кто куда бежал: в деревни, в леса, подальше на север в маленькие городишки.
— Выходит, нам нужно искать деревни, — я взглянул на спящую подругу.
— Не знаю, дети, куда и откуда вы идёте, — мужчина покачал головой. — Но время нынче неспокойное стало. Призраки эти шныряют туда-сюда, туда-сюда, покоя от них нет. Потому, будьте осторожны.
— А где здесь ближайшая деревня?
— Если не ошибаюсь, в паре километров отсюда была деревенька маленькая… Как же её называли… там пара домиков буквально, — Шиори задумался. — Ах да! Нисиока! Если в сторону холмов идти, то не пропустите.
— Холмов тут много, — я почесал затылок. — А есть более точные ориентиры?
— Ну да, — мужчина ударил ладошкой по столу. — Там завод недалеко. Большой такой, трубы высокие, сразу увидишь. Вокруг него вообще-то много разных деревенек, но я-то лишь Нисиоку знаю. Нравилась мне одна девчонка оттуда.
— Тогда, как только она проснётся, — я покосился на Рико. — Мы сразу же уйдём.
— Да ладно тебе, не торопись, — Шиори рассмеялся. — Сами-то откуда идёте?
— Сатомори, — коротко ответил я.
— Знаю-знаю, — закивал мужчина. — Я когда-то шофёром работал. Развозил по местным сёлам товары всякие. Так вот, пару раз заезжал я и в Сатомори вашу. Странное, скажу тебе, местечко. Вроде и люди хорошие, а только ни разу заночевать не давали.
Я прекрасно понимал, по какой причине Шиори отказывали в ночлеге. Заночуй он там хотя бы раз, был бы в числе тех, кто рыскал по лесам в поисках меня и Рико. Видимо, жители Сатомори прекрасно осознавали, что лучше не втягивать в их маленький мирок лишние головы.
Наконец, неприлично громко зевая, Рико пробудилась. Руки медленно поднялись кверху, ноги затарабанили по дивану, глаза непонимающе оглядывали окружающую обстановку.
Когда Рико всё же пришла в себя, она удивлённо уставилась на Шиори, не решаясь что-либо говорить. Затем, вопрошающий взгляд упал на меня. Некоторое время мы так и сидели в неудобном молчании.
— Это Шиори-сан, — я всё же решился нарушить затянувшуюся паузу. — Хозяин этого дома.
— К-Каватсуки Морико, — она стыдливо прятала глаза.
— И как мне с вами поступить, детки? — мужчина озадачено почесал затылок. — Отпустить вас одних на верную гибель?
— Всё в порядке, Шиори-сан, — уверенно заявил я. — Мы знаем, как себя вести снаружи. К тому же, судя по всему, затишье продержится ещё некоторое время.
— Я бы и с вами пошёл, — он поднялся со стула. — Да нога моя уже никуда не годится. Угораздило меня, ещё мальцом, в медвежий капкан попасть. Вот теперь и мучаюсь всю жизнь. Далеко не убежать.
— Если найдём людей в Нисиоке, мы могли бы отправить к вам помощь.
— Да на кой-черт она мне, эта помощь, — Шиори отмахнулся. — Я тут уже тридцать лет землю топчу и уходить не собираюсь.
Мужчина со скрипом отодвинул обеденный стол. Только сейчас я заметил, что в полу имеется люк от погреба. При свете керосинки его было заметить не так-то просто, но сейчас я отчётливо видел и закруглённую ручку, и петли.
В самом погребе находились завидные запасы консервов, воды и разнообразных солений. Шиори с кряхтением спустился вниз и принялся греметь жестяными и стеклянными банками в поисках чего-то.
— Эй, Ивару, — Рико подошла ко мне незаметно. — Почему ты меня не разбудил?
Я лишь обречённо взглянул на глуповатое выражение её лица, многозначительно вздохнул и отвернулся, оставив её размышлять над собственным вопросом.
Скоро из погреба появился Шиори. Он выставил на стол пару банок с консервированной скумбрией, литровую бутылку воды и маленькую баночку странного вида грибов.
— Возьмите, — он снова уселся на стул. — Лишним не будет. До Нисиоки путь не близкий, а в лесу если проголодаетесь, хотя бы не надо будет воробьёв ловить.
— Благодарим, Шиори-сан, — поклонившись сам, я заставил сделать то же и Рико.
— Только, ребятишки, — мужчина перевёл взгляд на пейзаж за окном. — Не уверен я, что в Нисиоке ещё кто-то остался.
— Если не проверим, никогда не узнаем, — я попытался подбодрить его.
— Ну что же, — он закрыл глаза. — Идите, раз такое дело. Если что вдруг случится, возвращайтесь сюда. Вместе-то, оно веселее живётся.
Я снова взвалил на себя потяжелевший от еды рюкзак, поправил лямки. Проверил целостность рюкзака Рико, ибо она имела привычку забывать, что молнию необходимо застёгивать.
Мы попрощались с Шиори и направились в сторону, куда он нам указал. Рико ещё некоторое время оглядывалась на лачугу.
— Ты что-то там забыла? — остановился я.
— Кое-что забыла, — кивнула она.
— А раньше сказать нельзя было? Пойдём заберём.
— Нет. То, что я там забыла, пускай там и останется, — Рико странно улыбнулась мне и бодро зашагала вперёд.
Иногда я её совсем не понимал.
Примечания:
*Эра Сёва — девиз правления императора Хирохито; период в истории Японии с 25 декабря 1926 года по 7 января 1989 года.