Квартира капитана находилась на последнем этаже. Мы поднялись на лифте и Алексей Леонидович позвонил в дверь. Через минуту дверь распахнулась и на пороге показалась высокая, румяная, широко улыбающаяся молодая женщина.
— Здравствуйте. — радостно сказала она и сделала приглашающий жест в квартиру.
При этом она повернулась немного боком и я увидела, что женщина слегка беременна, а точнее, месяц шестой. Я тут же сделала резкий шаг назад, налетела спиной на капитана Крапивина, отдавила ему ногу и заорала чуть ли не на весь подъезд.
— Я здесь не останусь! Отдайте мои вещи и отвезите меня домой!
Одновременно с воплями я начала выдергивать из рук капитана свою сумку. Но не тут-то было. Капитан сгреб меня и сумку в охапку и крикнув жене: «Отойди, Ритка!», забросил меня с сумкой в прихожую, забежал сам и захлопнул входную дверь. Затем он спросил меня с искренним любопытством.
— Вы что, Нина Борисовна, рехнулись?!
— Это вы, Алексей Леонидович, рехнулись, раз притащили меня сюда! — не осталась я в долгу.
— Леха. — строго поинтересовалась его жена. — Ты что, на этот раз преступницу в дом привел?
— Почему преступницу? — страшно удивились мы вместе с капитаном.
— Ну, как же? В дом идти не хочет, орет, перебинтованная вся. — пояснила Рита.
Мы с Крапивиным переглянулись и я решила разъяснить ситуацию.
— Понимаете, Рита, ваш муж делает страшную глупость. На мою жизнь уже два раза покушались. — я выразительно погладила себя по забинтованной голове. — Он же предложил мне пока, до приезда моего мужа, отсидеться у вас дома.
Я замолчала, всем своим видом показывая, как меня возмущает это предложение.
— Ну и что? — спросила Рита.
— Да? — встрял капитан. — Вы же ехали сюда совершенно спокойно. Что теперь-то случилось?
— А случилось то, что ваша жена беременная! — как бестолковому, чуть не по слогам сказала я.
— А что такого-то? — спросила Рита. — Вы не любите беременных женщин?
— Да вы что, оба такие тупые что ли? — не выдержала я. — На меня покушались и нет никакой гарантии, что они не придут за мной сюда.
— Ах, вот оно что. — рассмеялась Рита. — Теперь понятно. Но хочу вас разочаровать — беременность — это не болезнь и не увечье. Так что перестаньте переживать по пустякам, ставьте свою сумку и располагайтесь, как дома. Кстати, вы к нам надолго?
— На час или два, до тех пор, пока не приедет её муж. — пояснил вместо меня Алексей Леонидович.
— И из-за этого столько крику? — удивилась Рита. — Да мы даже чаю как следует попить не успеем.
Я стояла посреди прихожей, крепко прижимая к себе сумку и чувствовала себя полной идиоткой. Наверное, сказывались бессонная ночь и переживания, потому что я никогда раньше не позволяла себе таких истерик.
— Ладно, дамы, мне пора. — прервал молчание капитан.
Рита подошла, поцеловала мужа в щеку и открыла входную дверь. Мой взгляд нервно метнулся в щель и лихорадочно ощупал все видимое пространство лестничной клетки.
— Пожалуйста. — обратился ко мне Крапивин. — Когда муж заберет вас домой, позвоните мне.
Я молча кивнула и наконец-то опустила на пол свою сумку. Пока Рита закрывала замок, я быстро огляделась. Прихожая большая, с зеркальным шкафом-купе, золотистые обои, подвесные потолки.
— Проходите на кухню, сейчас будем пить чай. — пригласила Рита и пошла впереди меня, показывая дорогу.
Кухня произвела на меня сильное впечатление. Если вы возьмёте в руки любой дорогой журнал о мебели, то обязательно найдете там такой-же классический итальянский интерьер, какой сейчас обозревала я. Масса натурального дерева и красивой посуды.
Рита выдвинула стул из-за круглого стола и предложила мне сесть. Когда я опустилась на мягкое сиденье, хозяйка на минуту остановилась возле меня, а потом сказала.
— У вас протекла повязка. Не желаете, чтобы я сделала вам перевязку?
— Вы? — удивилась я.
— Да. — широко улыбнулась Рита. — Я, к вашему сведению, не просто беременная жена, я хозяйка клиники пластической хирургии. Сама дипломированный хирург.
Теперь понятно, кто заработал деньги на обстановку и машину, подумала я. Затем взглянула на свое отражение в стеклянной дверце шкафчика и сказала.
— Тогда, пожалуй, можно сделать перевязку.
— Доверяете, значит? — лукаво спросила Рита.
— А что мне остается? — засмеялась я. — Хоть перед мужем предстану в свежих бинтах.
— Вас ведь Нина зовут? Идемте в ванную, там аптечка.
Рита снова пошла впереди меня, плавно покачивая бедрами и слегка откидывая корпус назад. Бывают же женщины, которым идет беременность. Я же при своей худобе буду выглядеть, как беременный гвоздь.
Ванная комната сияла розовым кафелем и импортной сантехникой. Усадив меня на пластмассовую табуретку, Рита занялась моей головой. Размотав бинты, она осмотрела рану, осторожно трогая пальцами ее края. Я даже не заметила, когда хозяйка успела натянуть резиновые перчатки.
— Ну, что ж, для непластических хирургов очень даже неплохо. Рубец, конечно, останется, но в волосистой части головы будет незаметен. Странно, что они только немного подбрили по краям раны. Обычно, при черепно-мозговых выбривают такую тонзуру, что женщинам приходится впоследствии коротко стричься.
— Сильно меня там? — спросила я, имея в виду размеры раны.
— Сильно, но как-то вскользь. Могло быть и хуже. — сказала Рита, звякая какими-то пузырьками.
Я решила ей не мешать, все-таки не чью-то голову обрабатывают, а мою собственную. Через пятнадцать минут Рита стянула с рук перчатки, отошла на два шага и сказала.
— Все, готово.
Я встала и подошла к большому зеркалу. Рита не стала мне снова бинтовать голову, а сделала аккуратную наклейку из пластыря. Видок все равно был непрезентабельный, но можно прикрыться каким-нибудь головным убором.
— Могу предложить очень милую шапочку, она вам пойдет. — как будто услышав мои мысли, сказала Рита.
— Спасибо, но неудобно как-то. — отказалась я.
— Неудобно носить или неудобно принять ее от меня? — прищурилась Рита.
Я смутилась. Такое впечатление, что она читает чужие мысли.
— Неудобно принять. — честно ответила я.
— Глупости! — махнула она рукой. — Идите на кухню, ставьте чайник, а я сейчас приду.
Я все еще возилась с мудреными ручками плиты, когда вошла Рита, повернула меня к себе и осторожно натянула мне на голову вязаную из белых ниток шапочку.
— Ну, посмотрите. — довольно сказала она. — Даже с джинсами подходит.
Я пошла в прихожую к зеркалу. Шапочка была редкой вязки с большими дырками и плотно облегала голову. Я видела такие на некоторых девушках, но даже предположить не могла, что мне она пойдет. Я вернулась на кухню.
— Спасибо.
— На здоровье. — ответила Рита, нарезая ветчину для бутербродов. — Садитесь, сейчас чайник уже закипит.
— И часто вам муж таких гостей подваливает? — спросила я.
— Часто-нечасто, но подваливает. — рассмеялась Рита. — Работа у него такая. Тем более, что я уже в декретном отпуске.
— Так какой же у вас срок? — удивилась я.
— Правильно, еще рановато, всего шесть месяцев, но Леха сказал, что ребенок уже все понимает и я не должна теперь смотреть на всякие уродства и кровь. Вот и посадил меня дома.
— И притащил к вам в дом женщину в окровавленных бинтах. — подхватила я.
Рита рассмеялась и начала ловко накрывать на стол. Через десять минут мы сели пить чай. Без бинтов я чувствовала себя гораздо лучше и настроение мое поднялось. Рита как раз домывала чашки, когда в дверь позвонили. Мы обе замерли и взглянули друг на друга.
— Ваш муж? — почему-то шепотом спросила она.
— Нет, я ему только ваш телефон оставляла. — так же шепотом ответила я.
Рита тихонько поставила чашку и пошла в прихожую. Я двинулась за ней, шепча на ходу.
— Не открывайте, пока не узнаете кто это.
Она согласно кивнула, подошла к двери и посмотрела в глазок.
— Кто? — спросила она громко.
— Это слесарь, мне у вас воду отключить нужно. — услышала я знакомый голос.
Меня тут же парализовало от страха, а Рита вопросительно посмотрела мне в глаза. Я смогла только тупо потрясти головой, давая понять, что дверь нельзя открывать ни в коем случае. Рита не церемонясь подтолкнула меня к глазку и жестом велела посмотреть.
Я приложила глаз и увидела перед собой мерзкую смазливую физиономию того самого «слесаря», который и в моей квартире хотел перекрыть воду. А во что все это вылилось?
От вида ненавистной рожи я пришла в себя.
— Это он. — тихо сказала я Рите. — Тот, что ударил меня по голове. Давайте накинем цепочку и позвоним вашему мужу.
— Цепочки нет. — напряженно сказала Рита. — Давайте сразу звонить.
Она протянула руку и сняла телефонную трубку. Послушала некоторое время и положила ее на место.
— Что? — спросила я.
— Не работает. — сказала она и нервно сглотнула.
Я подошла поближе к двери и осмотрела ее. Надо же, цепочки действительно не было. Крапивин, мент несчастный, безопасность своего жилища обеспечить не в состоянии. Замок, правда, был новый и на вид крепкий. Не успела я об этом подумать, как раздался странный металлический звук как раз в том месте, где располагался замок.
— Отмычкой пробуют открыть. — сказала подкованная Рита и потащила меня в комнату.
Когда она доволокла меня до двери на лоджию, я отчаянно вырвала руку.
— Куда это мы? — подозрительно спросила я.
Даже под угрозой третьего покушения на мою жизнь, я не собиралась прыгать с двенадцатого этажа.
— Пошли скорее, там у нас ход на технический этаж. — нетерпеливо сказала Рита.
Я недоверчиво шагнула вслед за ней на застекленную лоджию и увидела, что Рита подставляет лестницу к боковой перегородке. Затем она ловко, несмотря на свое положение, поднялась на несколько ступенек и открыла над своей головой совершенно неразличимый снизу люк. Рита влезла в него и тут же в дыре показалась ее растрепанная голова.
— Давай, скорее. — и она поманила меня рукой.
Я не заставила себя долго уговаривать и резво поднялась по лесенке. Как только я встала на твердую землю, Рита скомандовала.
— Теперь помоги втащить лестницу.
Мы вместе ухватились за верхнюю перекладину и легко подняли лестницу. Рита закрыла люк и задвинула железный засов.
— Фиг нас здесь кто найдет. — удовлетворенно сказала она, отряхивая колени.
Мы посмотрели друг на друга и нервно захихикали.
— Это ничего, что мы перешли на ты? — спросила Рита, махнув мне, чтобы я следовала за ней.
— Нормально. — сказала я, стараясь не шуршать подошвами домашних тапок.
Мы остановились в углу, где из пола торчал кусок широкой трубы.
— Тс-с. — приложила палец к губам Рита.
Я вопросительно взглянула на нее.
— Мы над кухней. Это вентиляция. — показала она на трубу.
Я все поняла и мы замерли в ожидании. Минут десять до нас доносились слабые стуки и отрывистые слова. Потом звуки стали более отчетливыми и я услышала голос «слесаря».
— Я же точно видел, что он вышел из этой квартиры. Баба осталась внутри.
— Ну, нет здесь никого. — раздался голос, от которого я вздрогнула.
Рита заметила мою реакцию и вопросительно кивнула. Я махнула рукой, мол, все потом.
— Что делать будем? — спросила Оксана под звуки открывающихся дверок.
В холодильнике они что ли меня ищут?
— Не знаю. — огрызнулся «слесарь». — Опять все шишки на мою голову. Ты подтверди, что ее в квартире действительно не оказалось.
— Ладно. — откликнулась Оксана. — А может вернуться к дому и проследить за ее мужем, когда он появится?
— А что, мозги у тебя варят. — одобрительно хмыкнул «слесарь». — Можешь теперь не только своей задницей гордиться.
— А шеф считает, что я тупая. — капризно сказала Оксана.
— Да пошёл он…! Уходим. — прокомментировал «слесарь» и голоса стихли.
Рита быстро, стараясь не шуметь, направилась к противоположной стене и выглянула на улицу в небольшое окошко.
— Сейчас они выйдут и мы посмотрим, на какой машине они приехали. — объяснила мне она.
С двенадцатого этажа все машины казались такими маленькими, что определить марку оказалось невозможным.
— Ничего, хоть цвет узнаем. — сказала Рита.
— Вот они! — чуть не закричала я, когда из-под козырька подъезда показались две крошечные фигуры.
— Точно? — спросила Рита.
— Точнее не бывает. Я их и с птичьего полета узнала бы. — сказала я сквозь зубы, провожая глазами чайку, пролетающую ниже нас этажа на два.
— Садятся в синюю машину, похожую на «жигули», но утверждать не берусь. — вытянув шею, сказала Рита. — Все, отъехали. Давай спускаться.
Мы проделали весь путь в обратном порядке, но не так ловко, как хотелось бы. Ведь всем известно, что спуститься откуда-нибудь гораздо сложнее, чем залезть туда. Лестницу мы водворили на место и вошли в квартиру.
— Нужно как-нибудь предупредить Егора. — взволнованно сказала я. — Он может быть уже давно пытается сюда дозвониться.
— Я сейчас посмотрю телефонный провод на площадке. — сказала Рита.
— Как это? — удивилась я.
— Ну, они его перерезали или просто отсоединили. Я сейчас восстановлю линию и телефон заработает.
— Слушай, так кто же ты все-таки по профессии? — спросила я, наблюдая, как Рита копается в телефонном щитке, пытаясь соединить обрезанные проводки.
— Да хирург, хирург. — успокоила она меня. — Но еще я жена полицейского. Это, знаешь ли, тоже профессия.
Она осторожно спустилась со стула и сказала.
— Все. Готово.
Я взяла телефонную трубку и подпрыгнула от радости.
— Работает!
— Ничего удивительного, если за дело берется профессионал. — скромно потупилась Рита. — Послушай, давай сначала позвоним Крапивину. Ситуация нештатная, что он скажет, то и сделаем.
Я немного подумала и согласилась. Рита взяла трубку и набрала номер.
— Леша? Это я. У нас тут интересные дела творятся.
В следующие пять минут Рита толково описала ситуацию и получила указания.
— Велено сидеть здесь и ждать. Крапивин едет к вам за твоим мужем и привезет его сюда.
— Понятно. — вздохнула я и отправилась в комнату, еле двигая ногами.
Силы почему-то оставили меня и я с тяжким вздохом опустилась в большое мягкое кресло.
— Э-э-э, подруга, что-то ты расклеилась. — протянула Рита и направилась к прозрачному бару, стоящему в углу комнаты.
Из угла смачно булькнуло несколько раз и хозяйка вложила мне в руку широкий коньячный бокал с небольшим количеством янтарного цвета жидкости. В руках она держала такой же.
— Тебе разве можно? — вяло поинтересовалась я и сделала большой глоток.
— Немного можно. — Рита пригубила из своего бокала. — Ну, как?
— Еще не поняла. — ответила я и сделала следующий глоток.
Коньяк мягко провалился по пищеводу и залег в желудке. На языке остался привкус деревянной бочки и винограда. Я взглянула на фужер.
— Что за коньяк такой замечательный?
— Настоящая «Метакса». Грек один подарил. Главное, было бы за что — просто удалила ему родинку на лице. Ничего злокачественного. Так он мне бутылку через полгода привез, сказал, что у всех мужчин в его роду были такие же родинки и дела в бизнесе всегда шли плохо. А теперь, когда он от нее избавился, дела сразу пошли в гору. Суеверные они, греки, со своими живыми богами.
— Знаешь, а правда полегчало. — сказала я, прислушиваясь к процессам в своем организме.
— Верное средство. — убежденно сказала Рита.
— Ты не знаешь, почему твой Крапивин так с нами возится? Вот сейчас за Егором поехал. — потянуло меня на рассуждения.
— Знаю. — обреченно сказала Рита. — Потому что он трудоголик. Без работы не может.
— А у него что, сейчас только наше дело?
— Если бы. Ваше, по моему, шестое, не считая двух дохлых «висяков».
— Да, весело тебе. Ты его, наверное, и не видишь совсем? — посочувствовала я. — А, впрочем, что я говорю? Ведь мой Егор такой же.
— А чем он занимается? — спросила Рита.
— Он электронщик. Изобретает всякие приборы. Последнее его изобретение купили французы. — похвасталась я.
— Здорово! — искренне сказала Рита. — А ты?
— А я разрабатываю схемы вышивок для женского журнала. После Художественного училища помыкалась по кинотеатрам, да клубам, рисуя афиши, а потом нашла себе работу в журнале. Платят хорошо и схемы составлять мне нравится.
Тут мы услышали, как открывается входная дверь, испуганно замерли, но на пороге комнаты появился капитан Крапивин. Он окинул нас мрачным взглядом, Рита поднялась и направилась к нему.
— А где Егор? — спросила я, вставая с кресла.
Крапивин молча протянул мне листок бумаги, свернутый вчетверо. Я развернула и прочла.
«Нина, Егор просил меня заехать к тебе и оставить записку. Они всем коллективом поехали сегодня на Святой источник и будут в городе только поздно вечером.
Никита»
— Кто такой этот Никита? — спросил капитан.
— Пасюк Никита Антонович, он работает вместе с моим мужем, мы дружим семьями — ответила я, растерянно вертя в руках записку.
— Что-то не так? — спросил Крапивин, видя мое замешательство.
— Просто я не понимаю, что происходит. Егор не был дома две недели, мы виделись всего несколько часов и вот он уже второй день развлекается и не спешит домой. Вот ведь Никита с ними не поехал, раз записку оставил. — обида сквозила в моем голосе.
— Вот и я думаю, что это по меньшей мере странно. — задумчиво сказал капитан.
— Да, а почему? — тут же насторожилась я.
Все-таки не простой человек выражает свое мнение, а капитан полиции.
— Так. — не отвечая на мой вопрос, встрепенулся Крапивин. — Ну-ка, поподробней мне про девицу, которая была со «слесарем».
Я рассказала, как увидела Оксану в аэропорту, как она потом звонила нам домой, как появилась вместе с лжеслесарем в этой квартире.
— Кстати, они уехали отсюда на синих «жигулях», правда, мы не разглядели, какой модели. Вы возле нашего дома не видели каких-нибудь синих жигулей? — спросила я.
— Нет, я специально смотрел, никаких машин во дворе не было. — сказал капитан и уточнил. — Значит, оба звонивших спрашивали Егора?
— Да. — ответила я и задумалась. — Что за ерунда получается? Спрашивают Егора, а покушаются на меня? А вдруг и ему сейчас грозит опасность?
— Вот что. — прервал меня Алексей Леонидович. — Позвоните-ка этому Никите. Насколько я понял, он сейчас в городе.
Я послушно вышла в прихожую и набрала домашний номер Пасюков. Никто не снял трубку. Сотового у Никиты не было. Я постояла в раздумье, из комнаты доносились приглушенные голоса Крапивина и Риты. Я набрала служебный телефон Егора. Нет ответа. Пришлось вернуться в комнату. Капитан обернулся на звук моих шагов, а я покачала головой.
— Понятно. — сказал он. — Вы знаете, где находится дача начальника вашего мужа?
— Была как-то. — ответила я. — Но какой смысл, если Никита пишет, что они все уехали на Святой источник? Это действительно далеко. Наверное, нужно просто подождать, когда вернется Егор.
— Ладно, дела у меня пока есть, ищем мужчину с переломом больших пальцев рук. Правда, пока безрезультатно. А вы точно уверены, что сломали ему пальцы, может быть вам со страху так показалось? — спросил Крапивин, с сомнением глядя на мои небольшие ладони.
— Дайте вашу руку? — попросила я его.
— Что, ломать будете? — криво улыбнулся капитан, непроизвольно пряча руки за спину.
— Просто пожму. — честно сказала я.
Капитан протянул ладонь и я пожала. Лицо Крапивина покраснело, он задержал дыхание, но не выдержал и начал дуть на пальцы. Я его понимала, потому что пожала руку от всей души, чтобы он больше не сомневался в том, что я говорю. Рита смотрела на это представление, широко открыв глаза.
— Феномен какой-то. — выдохнул капитан, глядя на жену. — Теперь я верю. Вы не то что пальцы, руку легко можете переломить. Откуда такая сила?
— Папа тяжеловес. — коротко объяснила я.
Крапивин выразительно покачал головой.
— Ладно, вы остаетесь здесь, пока не объявится ваш муж. Мне нужно в отдел. Теперь я за вас буду меньше беспокоиться, с такими-то способностями. — он снова глянул на мои руки.
В этот момент я почувствовала себя, как лилипут в общественном транспорте. Все тебя жалеют, но не могут скрыть откровенного интереса.
Наконец Крапивин ушел и мы с Ритой снова остались одни. Подумав немного, я предложила заблокировать входную дверь лентяйкой, уперев ее в основание шкафа. Соорудив таким образом баррикаду от непрошенных гостей, мы с хозяйкой дружно завалились спать. От бессонной ночи и последующих волнений я еле держалась на ногах.
* * *
— Не мог он раньше нам сообщить, что не нужно лезть в квартиру? — раздраженно говорил Красавчик, стараясь не упустить из вида машину шефа, за которой они сейчас ехали.
Его руки крепко держали руль, а большие пальцы, обмотанные бинтами, жизнеутверждающе торчали вверх, как будто их владелец был очень доволен тем, что его окружало. Выглядело это смешно, но смеяться над Красавчиком было по меньшей мере неумно.
— Да ладно тебе, что ты все время придираешься? — откликнулась Оксана, вольготно раскинувшись на пассажирском месте. — Большой труд для тебя был вскрыть тот замок?
— Дура! Не в труде дело! Квартира-то была ментовская, рисковали мы.
Оксана было дернулась при слове «дура», но стерпела. Не то еще приходилось слышать, да и дальше, похоже, в ее жизни галантных кавалеров не предвиделось. Вон, шеф, одной рукой грудь ласкает, а другой норовит в морду ткнуть. Вечно всем не доволен.
Другое дело — этот Егор Ларин. Оксана мечтательно уставилась прямо перед собой. Вот бы такого ухажера. Как она надоедала ему в самолете глупыми бабьими разговорами, так ведь ни одного грубого слова не сказал. Правда, и не грубых слов десятка не наберется, но видно же сразу, что человек воспитанный. И что он в этой пигалице, своей жене, нашел? Худая, невзрачная. Вот так всегда бывает, что неярким, да невзрачным все, а таким, как Оксана — одно дерьмо.
Оксана скосила глаза на Красавчика. Если не знать его подлую натуру, то с виду действительно красавчик. А изнутри гнилой совсем, души в нем нет, да и не было никогда. Вчера, когда из лифта вышли в ментовском подъезде, кошечка на пути попалась. Красивая такая, трехцветная. Мордочка беленькая, чистенькая, глаза желтые, как одуванчики. Так этот зверь так ее ногой наподдал, что она плашмя о стену ударилась и даже мяукнуть не смогла. А ведь не под ногами вертелась, Красавчику пришлось шаг в сторону сделать, чтобы кошку пнуть.
Интересно, куда мы сейчас едем, продолжала размышлять Оксана. Шеф сорвал с задания и велел ехать за его машиной, мол, все меняется. Ох, не любила Оксана этих перемен, по опыту знала, если отменяют задание, то следующее будет и сложнее и грязнее.
Оксане Емельяновой было на данный момент двадцать три года, но выглядела она лет на двадцать пять-двадцать шесть. Высокий рост и впечатляющие формы прибавляли ей лет, а вот мышление у нее было как раз на ее родные двадцать три. Она была далеко не глупа, а то, что нарушила инструкцию и подошла к Егору в аэропорту в присутствии его жены, так то не от глупости, а от обыкновенной женской ревности. Егор ей понравился, вот и захотелось посмотреть, что из себя представляет его жена.
Конечно, сейчас Оксана понимала, что из-за ее ревнивого любопытства погибнет ни в чем не повинная женщина, но кому теперь легко? Саму Оксану уже давно никто не жалел. С тех пор, как умирающая от цирроза печени мама, протянула руку, погладила пятнадцатилетнюю дочь по щеке и сказала.
— Горемычная ты моя. Заклюет тебя жизнь, когда меня не станет. Не живи с отцом, уходи, а то погубит он тебя.
И все, так и умерла, уронив сползшую по щеке дочери руку. Отца Оксана и так не любила. За то, что сам пил по-страшному и мать в конце концов споил до смерти. Поэтому наказ мамин выполнила с удовольствием и уехала сразу после похорон к ее двоюродной сестре. Та была гораздо старше и жила одна в покосившемся домике в деревне со странным названием Любовники. Причем к любовникам, как таковым, название никакого отношения не имело.
Прожила она у тетки полтора года, ровно до того времени, как поняла, что ее оформившаяся фигура привлекает внимание окружающих мужчин. Не только деревенских пьяниц, которые готовы лапать корову за вымя, только бы было белое, да мягкое, но и приезжих дачников. Вот один такой, гостивший на чьей-то даче, и забрал ее с собой в город, благо, она прибавила себе два года, чтобы он не испугался, что она еще несовершеннолетняя.
Сейчас Оксана даже себе не смогла бы ответить, осталась бы она жить с Виктором, если бы узнала сразу, что он обыкновенный бандит или нет? До Вити она бандитов только по телевизору видела, но те были наглые, тупые, с бычьими шеями. Витя был не такой. Он любил Оксану, она это чувствовала. Подарки ей дарил, не дорогие, но трогательные. Не обижал никогда, в общем, не показывал свою бандитскую сущность.
Когда же пришли его приятели и сказали, что Витьку зарезали на какой-то разборке и завтра будут похороны, она всю ночь проплакала, под утро связала между собой кое-какие события, недомолвки Витькины, отлучки в срочном порядке и поняла, кто он был на самом деле. Ей бы бежать подальше, когда разобралась во всем, но уж больно захотелось с Витей проститься, в последний путь его проводить. Дура! Обязанной себя посчитала за доброту и подарки трогательные. Вот и получилось, что как бы Витя передал ее по цепочке прямо возле своей разверзнутой могилы. Именно там положил на нее глаз Витькин шеф и увез прямо с кладбища к себе на квартиру. И пошли они чередой, эти малые и большие «шишки» криминального мира.
Оксана, когда поняла, в какую воронку ее засасывает, решила хотя бы с пользой бандитские деньги тратить. Один хахаль, который был менее тупой, чем другие, согласился оплатить ей репетитора по английскому языку. Его развлекало, когда во время любовных игр, Оксана вворачивала какую-нибудь фразу на английском. Другой, у которого была фирма для отмывания денег, взял ее к себе секретаршей, где она научилась делопроизводству. Худо-бедно, но профессию она освоила, вот только образования никакого не было, кроме среднего. Но у Оксаны была мечта — накопить денег и убежать куда-нибудь подальше, где она смогла бы начать новую жизнь и в этой самой новой жизни получить какое-нибудь образование.
Ее невеселые мысли оборвал голос Красавчика.
— Черт, куда это он свернул? Дебил, что ли? Не понимает, что у нас какая-то «копейка» задрипанная? Я же на этих кочках мост оставлю. Придурок!
Оксана решила немного осадить Красавчика и вкрадчиво сказала.
— Ты бы поостерегся, родной, при мне о шефе гадости говорить.
Красавчик недоуменно взглянул на нее и недобро оскалился.
— Ты что же это, шалава, угрожать мне вздумала?!
— А ты не забывай, что я с шефом постель делю. Язык-то прикуси!
Оксану несло и она сама это понимала, но так хотелось, чтобы с ней хоть в чем-то считались.
— А могилу с бабой того Егора Ларина разделить не хочешь? — злобно спросил Красавчик. — Ты меня лучше не зли, это я прокалываюсь иногда, когда на заказ работаю, но если для души кого замочить решу, то прокола не будет.
Оксана отвела глаза и обругала себя последними словами. Что взъелась? Не иначе, как жить надоело.
Машина шефа, тем временем, переваливаясь на кочках проселочной дороги, въехала на единственную улицу маленькой деревеньки и остановилась возле небольшого, потемневшего от непогоды и времени, деревянного дома. Шеф, не выходя из машины, махнул рукой, чтобы Оксана открыла перекошенные дощатые ворота.
Девушка неохотно вышла, распахнула обе створки и, дождавшись, когда машины, одна за другой, въедут во двор, снова закрыла ворота. Шеф вышел из своей красавицы иномарки и кивком головы позвал их за собой. Оксана знала, когда дела принимали серьезный оборот, ее любовник становился немногословен.
В избе было прохладно. На дворе хоть и стоял конец мая, но подтопить бы не мешало. Видно, что тут давно никто не жил. Зачем они сюда приехали? Оксана непроизвольно поежилась и подумала, а вдруг в этот раз все будет по другому и вместо того, чтобы события становились все более ужасными, шеф жену Егора убивать передумает? С одной стороны это хорошо, а вот с другой…
Оксана не успела закончить насквозь эгоистичную мысль, потому что шеф подошел к занавеске, отгораживающей какой-то закуток и отдернул ее. Сердце Оксаны замерло — на старой продавленной кровати лежал Егор. Руки и ноги его были связаны, рот залеплен пластырем, а сам он был без сознания.