Мне снились родители. Они стояли обнявшись в ореоле яркого белого света и с тревогой смотрели на меня. Я помахала им рукой и хотела крикнуть, что у меня все хорошо, но губы шевелились впустую и я не смогла издать ни одного звука.
Проснувшись, я долго таращилась на стену, пытаясь вспомнить, у кого из наших знакомых в квартире такие дорогие и красивые обои. Повернув голову, я увидела всю гостиную и тут же вспомнила, где нахожусь. Я села и потрогала руками пластырь на голове. Поднялась и подошла к большому настенному зеркалу. Ну и морда у тебя, Шарапов!
Я вспомнила, что Рита подарила мне вязаную шапочку и поискала ее глазами. Вот она, завалилась за диванную подушку. Я надела шапочку, села на диван и задумалась.
Почему во сне мои родители так тревожно смотрели на меня и почему мне не удалось их успокоить? Мое сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Не то чтобы я безоговорочно верила снам, но как-то так всегда получалось, что после неприятных снов действительно случалось что-нибудь плохое. Но куда уж хуже? Два раза покушались на мою жизнь, разбили голову, преследуют. Опять же, где Егор? Ну почему именно сейчас ему пришло в голову развлекаться? Неужели ему сердце не подсказывает, что мне плохо, что я скучаю по нему?
От жалости к себе на глаза навернулись слезы. Я сначала размазывала их по лицу, а потом отправилась в ванную, где и всплакнула над струей холодной воды, временами протирая себе лицо мокрой ладонью. Вода подействовала успокаивающе, а от пролитых слез стало немного легче.
Вернувшись в гостиную, я застала там румяную со сна Риту. Она стояла с пультом в руке и искала по телевизору что-нибудь интересное.
— Ну, отдохнула? — повернулась она ко мне.
— Да. — ответила я и спрятала взгляд.
— Понятно. — сказала Рита. — Пора приготовить какую-нибудь еду, а то мы за целый день ничего путного не съели.
— Ой. — вспомнила я. — У меня же в сумке лежат всякие вкусности.
Я отправилась в прихожую, чтобы достать продукты и наткнулась взглядом на лентяйку, которой мы подперли входную дверь. При взгляде на это убогое приспособление, меня взяла такая досада, что я не раздумывая схватила палку и затолкала ее назад в шкафчик. С чувством удовлетворения от проделанного я взяла продукты и отправилась на кухню.
Рита не стала жеманиться и кривляться, а с благодарностью взяла все, что я принесла. Жена следователя мне нравилась все больше и больше. Я попыталась сравнить ее с Иркой Пасюк и моя приятельница от этого сравнения здорово проиграла. Я ведь давно знала, что шампанское, которое Пасюки приносили с собой, когда шли к нам в гости, было куплено в дешевом ларьке, а конфеты были неизменно с противной фруктовой помадкой, хотя денег в семье Пасюков было не намного меньше, чем в нашей. Грех осуждать друзей, но, что есть, то есть.
Наблюдая, как Рита ловко режет очищенную картошку на большую сковородку, как ставит варить сосиски, как накрывает круглый кухонный стол красивой скатертью, я вдруг почувствовала себя очень уютно. И уют этот абсолютно не зависел от дорогой обстановки, он исходил от самой хозяйки. Такое не приобретешь ни за какие деньги. Мне захотелось оказаться с Егором на нашей кухне, захотелось накрывать для него ужин, одновременно слушая его рассказ о прошедшем рабочем дне.
Почему у меня так тревожно сжимается сердце при воспоминании о Егоре и накатывает такая тоска?
* * *
— Что он тут делает? — непроизвольно вырвался у Оксаны вопрос, когда она увидела связанного Егора.
Шеф полоснул ее таким взглядом, что по спине пробежал озноб. Но, вопреки ожиданиям, он все-таки ответил на ее вопрос. Очевидно это входило в его планы.
— Он здесь в качестве живца. На него мы будем ловить его жену, которая с легкостью ускользает из рук профессионалов. — шеф выразительно посмотрел на Красавчика.
— Так он что, видел тебя? — осмелилась задать следующий вопрос Оксана.
— За дурака меня держишь? — прищурился шеф.
Оксана незаметно облегченно вздохнула. Если Егор не видел шефа в лицо, то есть надежда, что убивать его не собираются. А как же ее задание? Ведь вся операция как раз и строилась на том, что Егор будет жить и выполнять курьерские обязанности, сам об этом не подозревая. А Оксана должна стать его любовницей, чтобы с ее помощью можно было производить выемку материала, не ставя об этом в известность Егора.
Ее мысли сменили направление. Почему он без сознания? Спросить или не рисковать? Но тут заговорил шеф и ситуация прояснилась.
— Я ввел ему снотворное, так что спать он будет еще долго. В коллективе хватиться его никто не должен, так как он сказал, что возвращается в город, я сам слышал. Егор даже не видел, кто подошел к нему сзади по пути на платформу и накрыл нос и рот платком, пропитанным эфиром. Все остальное зависит от того, как скоро клюнет на живца его жена. Мне нужно домой, да и послание, якобы от Егора, доставить необходимо, как можно скорее. Вы же оба будете его сторожить, кормить, поить, если все затянется. Не развязывайте, так будет надежнее, хотя он сейчас слабый и безвольный. От вас зависит, жить ему или нет. Если он так и не догадается, в чем тут дело, то пусть идет по добру по здорову и выполняет свою функцию. Если же догадается, то ему сразу станет с женой по пути. Придется искать другого курьера или курьершу.
При последней фразе Оксану передернуло. Ох, чувствовало ее сердце, что это задание не кончится для нее добром.
* * *
Позвонил Крапивин. Рита переговорила с ним пару минут и позвала к телефону меня.
— Вот что, Нина Борисовна. — по-деловому начал следователь. — Я сейчас подъеду и отвезу вас в вашу квартиру.
— А что случилось? Егор объявился? — с надеждой спросила я.
— Нет. — разочаровал меня капитан. — Просто я подумал, что лучше будет, если мы с вами подождем его именно там.
— Мы с вами? — удивилась я.
— Да, я с женой уже переговорил. Я дождусь вашего мужа, убежусь, что за вами есть кому присмотреть и уеду. Собирайтесь, я буду через двадцать минут.
Рита ждала, когда я положу трубку.
— Наверное, это правильно? — полувопросительно сказала она. — Как считаешь?
— Конечно, дома мне будет легче ждать Егора. — кивнула я и отправилась за сумкой.
Собирать мне было нечего, поэтому я застегнула на сумке молнию и уселась в кресло в ожидании приезда капитана. Рита куда-то сбегала и принесла мне свою визитную карточку, на чистой стороне которой записала свой домашний телефон. Я перевернула картонку. Крапивина Маргарита Аркадьевна, клиника пластической хирургии «Возрождение», генеральный директор.
— Спасибо. — сказала я, пряча визитку в сумку.
— Если что-нибудь понадобится, а до Алексея ты не дозвонишься, то звони сюда, помогу по мере сил. — сказала Рита.
Я кивнула и в это время капитан открыл своим ключом входную дверь. Увидев меня с сумкой в руках, он одобрительно кивнул, чмокнул в щеку жену и сказал.
— Поехали.
Мы с Ритой расцеловались, как подруги и я покинула этот гостеприимный дом.
Когда мы с капитаном вошли в нашу квартиру, то мне показалось, что я не была здесь, по меньшей мере, неделю. Время шло к вечеру, солнце уже заглядывало в окна спальни, обращенной на запад. Сколько нам придется дожидаться приезда Егора? С одной стороны я понимала, что с капитаном мне надежнее и спокойнее, но в то же время очень хотелось побыть одной. Я нашла выход, оставив Крапивина на кухне ужинать, а сама ушла в нашу спальню, сославшись на слабость и головокружение.
Капитан сказал, что я могу спокойно отдыхать, а он найдет, чем себя занять. Взглянув на его чрезмерно пухлую папку, с которой он никогда не расставался, я поняла, что это истинная правда.
Спать я не собиралась, напротив, я собиралась в нарастающей тревоге ждать приезда Егора, но уснула, как только прилегла на прохладный шелк покрывала. Разбудил меня стук в дверь. Я вскочила, как ужаленная, мало что соображая спросонья, но это оказался всего лишь капитан. Он просунул голову в приоткрытую дверь спальни и попросил.
— Вы не могли бы выйти ко мне.
Я встала, кое как провела рукой по волосам, запуталась пальцами в шапочке, которую забыла снять и отправилась на кухню. Крапивин стоял там с виноватым видом.
— Понимаете, Нина Борисовна, мне просто необходимо срочно уехать. Меня вызывают на место преступления.
Я в страхе округлила глаза.
— Нет, это совершенно не касается вашего дела, но я должен быть там через десять минут. Пожалуйста, быстро решите, кого вы можете позвать пока к себе. И не привередничайте, дело серьезное.
Я быстро прикинула в голове несколько вариантов и остановилась на самом оптимальном
— Думаю, что наш сосед Вадим Сомов подойдет. — сказала я.
— Это тот, что нашел вас с пробитой головой? — уточнил капитан.
— Он самый.
— Очень хорошо, зовите его скорее.
Я набрала номер телефона Вадьки и, к радости Крапивина, он оказался дома. Еще бы, ведь сегодня воскресенье, а по воскресеньям Вадька до вечера смотрит боевики по видику. Для этого он специально берет в прокате несколько кассет.
— Вадим! — почти торжественно обратился к соседу капитан. — Я доверяю вам Нину Борисовну. Постараюсь вернуться как можно быстрее, а может быть раньше меня вернется ее муж. До этого времени вам придется побыть в их квартире.
Вадька тут же проникся серьезностью момента и даже немного приосанился. При виде такого рвения, Крапивин полностью успокоился на счет меня и умчался вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
Мы с Вадькой остались в коридоре таращиться друг на друга.
— Болит? — указал он на мою голову.
— Есть немного. — ответила я. — Ты вот что, я постою у своей двери, а ты сбегай к себе в квартиру и тащи сюда кассеты, которые заготовил. Здесь посмотришь, а может быть и я с тобой.
— Я мигом. — обрадовался Вадька и убежал.
Наверное, он думал, что придется стоять при моей особе в карауле и дышать через раз. Очень впечатлительный товарищ!
Вадька вернулся с тремя кассетами. Я тщательно заперла за ним дверь и навесила цепочку, которая в нашей квартире, в отличие от квартиры капитана Крапивина, была. С чувством выполненного долга я села в кресло и уставилась на титры, возникающие в правом нижнем углу экрана. Через десять минут просмотра я окончательно утвердилась в своей догадке, что боевик будет про Гонконг и узкоглазые актеры станут без устали орать, пинаться и размахивать руками. Такое зрелище было не для меня и я потихоньку ушла в свою комнату, чтобы почитать книгу, которую оставила на середине текста.
Я прочла две страницы, когда раздался звонок в дверь. Вытянувшись в струну, я напряглась, стараясь понять, не послышалось ли мне. Вадька, в свою очередь, приглушил звук телевизора и я вышла в прихожую, где и столкнулась со своим бдительным стражем.
— Слышала? — шепотом спросил Вадька, кивая на дверь.
— Да. — кивнула я.
— Что будем делать?
— Нужно посмотреть в глазок.
Мы подошли к двери и Вадька приложился к глазку.
— Никого нет. — через минуту сказал он.
Я отодвинула его от двери и сама осмотрела пустую лестничную клетку. Действительно никого не было.
— Странно, да? — спросил Вадька.
— Нужно посмотреть. — не ответила я на его вопрос и взялась за ручку двери.
— Ты что, с ума сошла? — схватил меня Вадька за руку. — Нельзя, вдруг там кто-нибудь стоит. Капитан велел охранять тебя.
— Если я сейчас не посмотрю за дверь, меня хватит удар от страха и неопределенности. — пообещала я соседу. — Объясняйся потом с капитаном.
Зная мой характер, Вадька предпочел не перечить, но сказал, что сам выглянет на площадку. Меня тронула такая самоотверженность одноклассника, тем более, что он никогда не отличался задиристостью или воинственным нравом.
Вадька приоткрыл дверь и окинул взглядом всю площадку. Я осторожно выглядывала из-за его плеча. Никого. Но тут сосед посмотрел себе под ноги и тихонько ойкнул.
— Что там? — заволновалась я.
— Вот. — протянул он мне бумажку, поднятую с пола перед дверью.
Пока я разворачивала записку, Вадька закрыл дверь и снова накинул цепочку. Я в это время читала очередное послание от своего мужа. Прямо почтовый роман какой-то.
«Ниночка, мне необходима твоя помощь. Возьми все деньги, которые есть у нас дома, положи их в дорожную сумку, с которой я летал в Париж и приезжай к церкви, которая находится у деревни Боголюбово. Помнишь, мы там как-то отдыхали с палатками? Ничего не бойся, сделай все, как я прошу и меня отпустят. Чтобы убедиться, что тебя не обманывают, позвони по номеру…».
Я бессильно опустила руку с бумажкой и чуть не заплакала. Ведь чувствовало сердце, что Егор в беде. Бросив записку на пол, я помчалась к серванту, где в ящике лежала вся наша семейная наличность, как доллары, так и рубли. Схватив конверт, я запихнула туда купюры, даже не пересчитывая. А зачем, ведь Егор пишет, чтобы я взяла все деньги, так какая разница сколько их.
Тем временем Вадим поднял записку и прочитал. Подождав, когда я снова ринусь в коридор, он поймал меня на полпути и повернул к себе лицом.
— Ты что собралась делать?! — строго спросил он меня.
— Как что? — неподдельно изумилась я. — Ты же читал записку.
— С ума сошла? — поинтересовался сосед. — А капитану позвонить не хочешь?
Этот вопрос слегка отрезвил меня. Да, действительно, про капитана-то я совсем забыла.
— Хочу. — с вызовом сказала я и направилась к телефону.
Вадька облегченно вздохнул и встал возле меня, как на посту. Я честно нажимала кнопки, но ни один известный мне телефон не отвечал. Дозвонилась я только в отделение, где дежурный милиционер сказал, что капитан Крапивин выехал на происшествие. Я положила трубку и уставилась на Вадьку.
— Ну, и что прикажешь делать? — спросила я.
— Нинка, дождись капитана. — предостерегающе сказал Вадька.
— Щас! — зашипела я ему прямо в лицо. — У капитана шесть дел кроме нашего, не считая двух «висяков». Впрочем, теперь уже семь. А я должна его ждать?
Вадька испуганно отшатнулся, но мнения своего не изменил.
— Нельзя тебе никуда ехать, не женское это дело. Давай дождемся капитана. И потом, может лучше позвонить по телефону, который дан в записке. Вдруг все это глупый розыгрыш?
— Точно! — вскрикнула я и снова схватила трубку.
Я совершенно не считала записку розыгрышем, но позвонить было нужно. Через три гудка абонент подключился.
— Да? — услышала я.
— Это Нина Ларина. Я хочу поговорить со своим мужем. — как можно независимей сказала я.
В трубке наступила тишина, потом отдаленное бормотание и наконец я услышала голос Егора.
— Нина, Ниночка, ты где?
— Егор, я здесь! Что случилось?! — заорала я что было сил, но услышала только чужой мужской голос.
— Действуй, как написано в записке и все будет тип-топ. — после этих слов раздался сигнал отбоя.
Я положила трубку и повернулась к Вадиму.
— Слыхал? Все будет тип-топ. — сказала я.
— Что это значит? — спросил Вадим.
— Это значит, что мой муж находится в руках бандитов и это не шутка и не розыгрыш. — с нажимом сказала я.
— Хорошо, я понял. — успокаивающе поднял руки Вадька. — Но еще раз позвонить ты можешь? А потом поедем.
— Поедем? — переспросила я, делая ударение на последнем слоге.
— А ты как думала? Меня попросили за тобой присмотреть, значит я еду тоже.
— Ладно, тогда я позвоню в последний раз. — сказала я, отдавая должное Вадькиному самопожертвованию.
Но звонки не принесли никаких результатов. Тогда я, исключительно чтобы успокоить Вадьку, позвонила Крапивину домой. Трубку взяла Рита. Не желая тратить время на объяснения, я коротко сказала.
— Привет, это Нина Ларина. Я нигде не могу найти твоего мужа, а дело спешное. Когда он объявится, скажи, что я поехала к разрушенной церкви у деревни Боголюбово. Все, пока.
Я дала отбой, не дожидаясь встречных вопросов, схватила с полки ключи от квартиры и машины, сунула в сумку, о которой писал Егор, конверт с деньгами и вытолкала нерасторопного Вадьку к лифту. Я от нетерпения постукивала ногой, пока кабина спускалась на первый этаж. Выбежала из лифта, через две ступеньки преодолела последний лестничный пролет, даже не вспомнив, что некоторое время назад лежала на больничной койке и, прямо с крыльца, нажала на кнопку сигнализации, чтобы завести свою машину на расстоянии, не тратя лишнего времени. Я уже сбегала с крыльца в направлении гаража, как неожиданно, прямо на наших с Вадькой глазах, гараж поднялся в воздух, из под него вырвался огромный шар огня и следом раздался оглушительный взрыв, разметавший по двору остатки нашей «ракушки» и куски любимой золотистой «десятки». Вадька мужественно обхватил руками мою многострадальную голову и прижал к своей груди, прикрыв меня от взрыва спиной. Когда все стихло, мы осторожно повернулись и одновременно выдохнули.
— Ни хрена себе!
Только интонация у нас была разная. Вадька сказал это с восхищением, насмотревшись своих дурацких боевиков. Я же с горьким сожалением, так как куски железа, живописно разбросанные по двору, только что были нашей машиной.
В руке я по-прежнему сжимала ненужные уже ключи и внезапно до меня дошло. А ведь эта хитроумная штучка, включающая зажигание на расстоянии, только что спасла нам с Вадькой жизнь.
И тут тишину позднего вечера нарушило хлопанье открываемых окон и форточек и голоса наших соседей.
— Бежим. — дернула я Вадьку за руку и поволокла его за собой вдоль стены дома под балконами.
Цель у меня была. Я бежала к трассе, чтобы поймать машину. Но Вадька неожиданно уперся, а потом и совсем остановился, схватив меня за руку и безумно вращая глазами.
— Ты куда?! — орал он. — Ты не понимаешь, что мы сейчас чудом уцелели?!
— Я туда, куда и собиралась! — заорала я в ответ. — Мои планы не изменились! Это тем, кто на меня покушается, придется снова поломать голову!
— Ты ненормальная! — опять заорал Вадька.
— Да пошел ты! Некогда мне с тобой возиться! — проорала я в ответ, выдернула сумку у опешившего Вадьки и рванула к дороге, размахивая на ходу руками.
Буквально тут же к бордюру подрулила светлая «Волга» и водитель гостеприимно открыл заднюю дверцу. Я плюхнулась на сиденье, намереваясь закрыть за собой дверь, но тут в салон просунулся Вадька и стал двигать меня вглубь машины. Он сопел и пыхтел, но управился быстро и мы тронулись.
— Куда едем? — бодро поинтересовался средних лет дядечка с большими темными усами.
— Деревня Боголюбово, а там покажу. — сказала я.
— За город, в такое время. — присвистнул водитель.
— Два счетчика. — сказала я.
Он довольно хмыкнул и замолчал. Зато заговорил Вадька.
— Тебе мало ударов по голове? Мало того, что нас только что чуть не разнесло на куски? Зачем так рисковать и лезть в пасть к бандитам?
— Отстань, Бога ради. Итак тошно. Неужели ты думаешь, что я могу бездействовать, когда моему мужу угрожает опасность, может быть даже смертельная?
Мы так увлеклись спором, что не заметили, как машина остановилась у обочины. Опомнились только тогда, когда дядечка водитель повернулся всем корпусом и в упор уставился на нас. Мы выжидательно замолчали.
— Вот что, ребята, может вам лучше другую машину найти? А я поехал бы себе спокойно. — сказал он.
Я укоризненно взглянула на Вадьку и, как можно увереннее сказала.
— Да вы не волнуйтесь, вы нас просто довезите и уезжайте. Ждать нас не нужно.
Взгляд мужчины оставался настороженным.
— Три счетчика. — сказала я.
Его взгляд дрогнул.
— Сейчас. — твердо потребовал он.
— Пожалуйста. — небрежно сказала я, вынимая из сумки конверт. — Сколько?
Водитель назвал сумму, на мой взгляд, очень даже скромную, учитывая обстоятельства. Я отсчитала из конверта купюры и протянула их мужчине. Если деньги без счета предназначены для выкупа Егора, то какая разница, сколько я сейчас потрачу.
Водитель дотошно пересчитал купюры и включил зажигание. Машина тронулась, а я сунула Вадьке под нос кулак и велела молчать до самого места. Ехали мы минут сорок и я попросила высадить нас прямо возле указателя с названием деревни. Водитель с радостью это сделал и уехал, врубив сразу третью скорость. Мы огляделись.
На фоне ночного неба четко вырисовывался контур церкви с покосившимся крестом. Я сориентировалась, как могла, вспомнила наше последнее пребывание здесь и нашла широкую тропу, ведущую от дороги к подножию церкви.
— Нам туда. — указала я рукой в темный проулок и двинулась первая.
Вадиму ничего не оставалось, как молча идти за мной. Шуршала листва, иногда попискивали птицы, кто-то убегал в траву, а один раз неожиданно громко всхрапнула корова. Судя по запаху, мы проходили мимо хлева. Меня начал одолевать страх, навеянный темнотой и ночными звуками, но я собрала волю в кулак и продолжала двигаться дальше. Вадим мужественно сопел сзади.
Тропа, как я помнила, вела не к самой церкви, но проходила достаточно близко. К церкви же от нее отходила узкая тропка, которая сейчас и вызывала у меня особое беспокойство. Протоптанная редкими любопытными, желающими осмотреть развалины церкви, она и днем-то была еле видна, что уж говорить о теперешней темноте. Но я была полна решимости дойти до центрального входа, вернее пролома, не смотря ни на что. Вадим подозрительно молчал. То ли смирился с необходимостью сопровождать меня, куда бы я не пошла, то ли думал про меня всякую фигню.
Под ногами неожиданно заскрипел битый кирпич и я поняла, что вышла как раз туда, куда и было нужно. Я остановилась, а Вадим налетел на меня сзади и тихо чертыхнулся.
— Предупреждать надо. — зашипел он.
— Извини, стоп-сигнал сломался. — прошипела я в ответ. — Ты не помнишь, нам нужно ждать возле входа в церковь или внутри нее?
— Не помню, а ты что записку не взяла?
— Взяла, но темно же. — с досадой сказала я.
— Так давай я тебе подсвечу зажигалкой. — предложил Вадим, и не успела я слова сказать, как он чиркнул возле моего носа кремнем.
Вспыхнул огонек, ослепил меня на секунду и тут же мимо моего уха что-то вжикнуло, ударилось в кирпичную стену и в нас брызнуло крошками кирпича.
— Ложись! — прохрипел Вадька, сграбастал меня и повалил прямо там, где мы стояли.
Я больно ударилась локтем, но мужественно не издала ни звука и тихо лежала, прижатая Вадькой. Прошло минуты три, но вокруг царило абсолютное безмолвие. Я пошевелилась и прошептала.
— Значит, нужно было ждать возле входа.
Вадька мою шутку не принял, приподнялся, прислушиваясь, а потом сел, потирая ушибленную коленку.
— В нас стреляли. — наконец сказал он.
— Да что ты говоришь? А как ты догадался? — саркастически спросила я.
— Все-таки я в армии служил. — продолжал упорно не понимать моих приколов Вадька.
— А такой дисциплины как светомаскировка в тылу врага у вас в армии не было? — вышла я из себя. — Ты же им меня буквально подсветил.
— Извини, не подумал. — потупился Вадька.
Все это мы шипели друг другу, напряженно вслушиваясь в окружающие звуки. Ничего подозрительного мы не услышали, но вставать и проверять как-то не хотелось. С другой стороны и ждать долго было не с руки. Мне в голову пришла замечательная идея. Я придвинулась к Вадьке и зашептала ему на ухо.
— Если в меня начали стрелять без предупреждения, значит хотят просто от меня избавиться. Но в записке написано, чтобы я привезла из дома всю наличность, значит деньги им нужны. Давай разыграем небольшую сценку. Встань на колени, вытяни вверх руку и чиркни зажигалкой. Если последует выстрел, я крикну, как будто в меня попали. Эти уроды придут забрать с моего бездыханного трупа деньги, а мы их тут встретим. Ну, как?
— Нашла дурака! — сказал Вадька. — Я встану, а они меня грохнут.
— Вадька, ты не должен бояться, ты же в армии служил. — попробовала я сыграть на чувствах ефрейтора запаса.
— Нашла дурака! — снова повторил сосед.
— А я тебе гитару верну, прямо завтра. — пошла я на откровенный подкуп.
— Ага, чтобы мне было чем в гробу развлечься. — не поддался Вадька.
— Ах, так! Тогда я сама. — я выдернула из его руки зажигалку и сделала вид, что собираюсь ее зажечь.
— Стой, дура! — метнулся ко мне Вадька и выхватил зажигалку.
— За дуру ответишь. — пообещала я. — Ну?
— Ладно, сейчас. — забурчал Вадька, занимая исходную позицию, то есть, вставая на колени и вытягивая вверх руку с зажигалкой.
Я окинула оценивающим взглядом его позу и осталась довольна.
— На счет три. — сказала я. — Раз, два, три.
Вадька крутанул колесико, пламя вырвалось из его кулака и через две секунды из стены брызнули осколки кирпича.
— А-а-а-а! — выдавила я из себя предсмертный крик, закончив его предсмертным же хрипом и для пущей достоверности, не жалея себя, грохнулась навзничь на битые кирпичи.
Все стихло, а мы с Вадькой затаили дыхание. Лежать было неудобно, но надо. Минуты шли одна за другой и вопрос теперь был в том, кто кого пересидит. Неожиданно совсем близко жутко завыла собака, как на покойника. Видимо этот вой и убедил киллера в меткости своего выстрела. До сих пор не понимаю, почему он не принял во внимание Вадьку. Зашелестела трава, захрустели кирпичи и на фоне ночного неба показалась сначала голова, а потом и плечи человека. Он шел крадучись, но не прятался. Когда человек подошел совсем близко, я неожиданно увидела, как с земли прямо ему в подбородок метнулась Вадькина нога и услышала характерный звук удара, прямо как в боевике. Человек булькнул горлом и свалился на землю, как мешок с картошкой. Послышалась возня и тихий Вадькин голос.
— Помоги, его нужно затащить внутрь.
Я не стала спрашивать, почему мой одноклассник принял такое решение, потому что с этой минуты начала его уважать за то, что он постоянно смотрит боевики и может применить все эти театральные приемчики на практике. Ухватив мужчину за то, что в темноте подвернулось под руку, я помогла Вадьке затащить его в пролом. Спрятавшись за стену и немного отдышавшись, Вадька снова вытащил зажигалку и осветил мужика. В неверном свете маленького огонька я сразу узнала того, кто лежал без сознания на куче всевозможного мусора. Из моего горла вырвался возмущенный крик.
— Тише ты. — одернул меня Вадим. — Узнала что ли?
— Еще бы не узнать, это тот самый «слесарь», который шарахнул меня по голове. — сказала я. — А ну-ка посвети еще разок, мне кое-что показалось.
Вадим снова чиркнул колесиком и я увидела, что у мужика забинтованы оба больших пальца на руках.
— Ну? — спросил Вадим, когда снова стало темно.
— И вдобавок это тот, кто душил меня подушкой в больнице, а еще именно он приходил за мной в квартиру капитана.
— Значит, тот, кто нам нужен. — подвел итог Вадька.
— А где его оружие? — спросила я.
— У меня. — успокоил Вадька. — Ну, будем приводить в чувство? Только сначала руки ему свяжем.
Вадька выдернул у мужика из брюк ремень и ловко связал тому руки, учитывая состояние его больших пальцев. После этого он начал методично шлепать гада по щекам, пока тот не застонал и не замотал головой.
— Подожги какую-нибудь палку, подсвети. — отдал мне зажигалку Вадька.
Я сделала несколько шагов, освещая себе путь и наткнулась на сухую ветку внушительных размеров. Подтащив ее поближе к мусорной куче, я зажгла тонкие прутки и огонь весело заплясал, пожирая сухое дерево. Судя по всему, киллер был один, как и раньше и появления напарника можно было не опасаться. Правда у меня мелькнула мысль о стервозной Оксане, но я ее отбросила до поры. Я решила, что небольшой костерок нам не помешает и подбросила на ветку разных палок.
«Слесарь» уже пришел в себя и, морщась, потирал ушибленный подбородок о свое плечо. Вадька приподнял его за рубашку и привалил спиной к стене.
— У меня к тебе один, но важный вопрос. — начал он довольно напыщенно. — Ответишь правильно — сохранишь большую часть здоровья.
«Слесарь» смотрел на него исподлобья, а на меня бросал взгляды полные ненависти. Я его прекрасно понимала, уже четыре раза мужик пытался меня прикончить, а я вот она — хворост собираю.
— Где ее муж Егор? — задал свой важный вопрос Вадька.
«Слесарь» молчал, как советский разведчик в гестаповских застенках. Мне стало интересно, что будет делать Вадька, если этот гад совсем откажется говорить? Пытать его начнет что ли? Ответ я получила сразу.
Вадька развернулся и заехал «слесарю» прямо в ухо. Я видела, что тому стало больно, но злости в глазах только прибавилось.
— Где ее муж? — повторил вопрос Вадька.
«Слесарь» молчал, но взгляд его стал несколько затравленный и на меня он уже не косился, потому что пристально следил за Вадькиным кулаком. Вадька не заставил себя ждать и врезал ему с другой руки и по другому уху. «Слесарь» глухо застонал и закрыл глаза. Я решила, что пришло мое время. Где-то я слышала, что если говоришь очень убедительно, то можно обойтись без рукоприкладства.
— Погоди-ка. — остановила я Вадьку, собравшегося в третий раз задать вопрос. — Я сама с ним поговорю.
Вадька удивленно посмотрел на меня, так как в данной ситуации «поговорю» могло означать лишь новый виток мордобоя, но отодвинулся в сторону. Я присела перед «слесарем» на корточки и проникновенно спросила.
— Пальчики бо-бо?
Он дернулся то ли от злости, то ли от неприятных воспоминаний, а я все так же проникновенно продолжила.
— Сила у меня в руках невероятная, ты уже в этом убедился. Если еще не совсем поверил, то смотри.
Когда я собирала хворост для костра, мне на глаза попался большой старинный кованый гвоздь. Видимо вывалился из прогнившей потолочной балки. Я его подобрала и сейчас с его помощью собиралась продемонстрировать силу своих рук. Взявшись за концы гвоздя, я поднатужилась и без видимого напряжения согнула его пополам. Впечатляющее зрелище. Оба мужчины таращились на меня с недоверием и уважением. Для Вадьки мое выступление тоже было вновинку. На самом деле в этом трюке не было ничего сложного, отец научил меня правильно укладывать в руке гвоздь или железку, когда собираешься ее согнуть. Приложил правильно усилие — полдела сделано.
Я театрально отбросила гвоздь себе за спину, он громко звякул о каменный пол и оба мужчины вздрогнули, каждый вернувшись к своим делам. Я придвинулась поближе к «слесарю», чтобы тому был виднее мой озверевший взгляд и с максимальной угрозой в голосе спросила.
— Ты представляешь, что будет, если я даже вполовину слабее сожму твои яйца?
Всем известно, как мужики дорожат целостностью своего детородного органа. Именно на этом я и собиралась сыграть. Можно в месиво превратить его рожу, он лишь будет гордиться оставшимися шрамами, но если опасность угрожает тому, что у него между ног…
Мой расчет оказался верным. Взгляд слесаря сделался отчаянным, потом заметался и он выдавил из себя что-то нечленораздельное.
— Что?! Не слышу?! — свирепо переспросила я.
— Здесь недалеко, я покажу. — прохрипел «слесарь» и затих в ожидании.
Я поднялась с корточек и кивнула Вадиму.
— Он твой.
Вадька вздернул «слесаря» вверх за отворот рубашки и приказал.
— Веди!
Тот неуклюже пошлепал к выходу, подергивая связанными за спиной руками, я пошла за ним, а Вадька начал затаптывать костер. Через минуту он нас нагнал и мы двинулись гуськом к окраине деревни. Со стороны вновь донесся жуткий собачий вой, но лично мне уже не было так страшно, ведь скоро я увижу Егора.