«Что это за отвратительная манера приносить печальные вести в такой счастливый день!» — Памела Трэверс, «Мэри Поппинс, до свидания!»
11 июня 2019, 00:20
Зона 112 была самоизолирована в срочном порядке. Лифт, и двери ведущие на лестницы были заблокированы в тот момент, когда с компьютера Смотрителя была приведена в действие процедура "112-Стазис", активирующая механизмы, исключающие возможность входа-выхода. Помимо оцепления периметра, включалась также замкнутая система вентиляции Зоны, работающая на механизме автономной фильтрации, установленном ещё дедами из Отдела «П». Также была приведена в действие система глушения сигналов связи, выходящих за пределы комплекса. Любой доступ между этажами ниже первого был перекрыт, а в центральный государственный узел Фонда было направлено сообщение о постановке учреждения на карантин, — единственное сообщение, выходящее с засекреченного объекта за долю секунды до обрыва всех каналов в установленном порядке.
— Враждебные намерения, ограниченная способность к управлению реальностью и фактическая неуязвимость. Обычный вторник, одним словом. — Хмурился Могилевич, щёлкая затвором пистолета.
Как и ожидалось, камера объекта SCP-6383-RU «Ни живой, ни мёртвый» была абсолютно пуста, если не считать зеркала и проклятого стула, который по какой-то причине был объят пламенем. Получив сообщение от агента, Одинцов тут же запечатал Зону, отрезав её от всего мира. Находясь в своём кабинете, он впервые подумал о том, что расположение кабинетов для сотрудников высшего звена было не самым удачным, — он остался без связи с Антоном и Шихобаловой, которая спустилась на минус первый этаж, чтобы воспользоваться системой внутреннего оповещения. Зона 112 действительно не была предназначена для содержания и исследования. В момент, когда Могилевич шагал по восточному коридору в поисках Нежильца, под потолком гремел картавый голос Маргариты:
— Это сообщение для всех сотрудников Зоны 112. Пожалуйста, пройдите в кабинет охраны на минус-втором этаже. Сохраняйте спокойствие, это сообщение будет повторяться каждые пятнадцать минут.
Пролетая через правое крыло здания, Антон пытался думать на несколько шагов вперёд. Вытянув перед собой оружие, скорее по привычке, чем из соображений безопасности, агент коснулся кнопки на гарнитуре в правом ухе.
— Слышу объявление по громкой связи. Вы уже на месте?
— Да, — ответил Валентин Лебедев, наблюдая как Маргарита ставит сообщение в режим самовоспроизведения с интервалом в четверть часа.
— Что на записях с камер?
— Картина вырисовывается мрачная. В какой-то момент тело объекта охватил огонь. Очевидно, пламя повредило «Мумифицирующий стул», который сдерживал его, что позволило Нежильцу освободиться и полностью восстановить тело. Как только процесс оздоровления был закончен, он просто исчез. — Ответил младший научный сотрудник, наблюдая Могилевича на одном из многочисленных мониторов.
— Исчезновение сопровождалось какими-то внешними проявлениями? Может, характерный звук или вспышка света?
— Увы. Он просто пропал. Шихобалова думает, что он "настроился" на зеркало и сменил количество полей Юма ниже, либо выше уровня нашей реальности. В любом случае, он всё ещё где-то внутри комплекса.
— Откуда такая уверенность?
Спешно водружая на нос очки, Маргарита ворвалась в эфир:
— Принцип метафорического зеркала позволяет, скажем так, лишь найти точку отсчёта. Если бы он полностью снизил количество полей Юма до нуля, — от него бы, очевидно, ничего не осталось. Ему нужно было отбросить всего два-три процента от своего собственного количества, чтобы его организм продолжал функционировать. В конце концов, он всё ещё человек.
— Но разве в том случае с доктором Скрэнтоном, не говорилось о почти нулевой плотности? — Возразил Могилевич, заходя в лифт. — Насколько я помню, он сохранял способность к мышлению.
Сотрудница закатила глаза:
— Да, все помнят тот случай, но речь там шла о смене полей окружающей реальности. В нашем же случае речь идёт о смене полей самого наблюдателя, то есть восемьдесят третьего. Не знаю, как ему удалось сотворить такое с собой без применения технических устройств, но факт остаётся фактом: он гуляет по комплексу, прячась в тени между атомами.
— Это понятно, но почему вы уверены, что он не сможет, например, пройти сквозь стены?
— Его способности к управлению реальности не такие мощные, как у конструкторов. Тело объекта либо имеет иную плотность полей Юма, либо окружено тончайшей прослойкой чужеродной реальности, которая как бы трётся и цепляется за нашу реальность. Так или иначе, если число полей будет сильно ниже окружающей реальности, взаимодействие с нашей средой будет затруднительным: реальность "схлопнется" вокруг объекта капканом и не даст пошевелиться. А если выше, — объект сможет рвать нашу реальность на части, но, как я уже говорила, прирост сил восемьдесят третьего будет не слишком значительным, ибо повышение числа полей просто размажет его. Повторю ещё раз, его способности к управлению реальностью имеют достаточно узкие границы.
Двери лифта открылись, выпустив агента на минус-третий этаж.
— Это всё, конечно, интересно, — продолжил он, двигаясь по центральному коридору, — но чем мы будем его задерживать?
— Группа "Штиль" патрулирует минус-первый и минус-второй этажи, "Дождь" скоро догонит тебя. — Доложил Валентин.
— Я извиняюсь, — вклинилась Шихобалова, — я тут прошлась по записям по нашему клиенту и… у вас вообще есть какой-то план? Потому что из всей доступной информации мне ясно только то, что его не берут пули.
Могилевич презрительно хмыкнул:
— Бросьте. Мы имеем дело с аномальными вещами. Сталкиваясь с ними в схватке, сложно что-либо предугадать. А что касается планирования, то, как мне кажется, это исключительная привилегия совета О5. Поэтому придётся исходить из того, что есть под рукой.
***
Тем временем Денис Одинцов, находившийся в наземном корпусе Зоны, читал письмо от администрации.
«Марш, сукин ты сын, — сокрушался про себя Смотритель, — ты снова оказался прав!»
Действия Владимира, кажущиеся обычным сумасбродством, в очередной раз обернулись чем-то полезным. Сотрудник с четвёртым уровнем допуска имел в своём послужном списке немало наград и ровно столько же выговоров. Чего только стоит его письмо в адрес администрации с предложением отправить на луну человека с фотографией SCP-049. По словам доктора, ему было интересно посмотреть, как Скромник будет добираться до спутника, используя свой полыхающий от ярости зад.
Теперь же Марш, ведомый своей дикой интуицией, привёл Фонд прямо на порог возникшего из ниоткуда комплекса "Рост". Это стало ясно из текстового сообщения самого Марша, которая состояло всего из двух слов: «ОН ЗДЕСЬ!!!!», и звонка командира Усачёва, который изложил ситуацию более подробно, но менее цензурно.
Положение Одинцова было во всех смыслах незавидным. Он, Смотритель учреждения, позволил себе принести в камеру к сраному бессмертному объекту сраное зеркало, и теперь этот Нежилец шатается по всей сраной Зоне. Таким образом, на плечах Дениса оказались набитый аномалиями завод, и, потерявшийся между реальностями, двойник бога во плоти. Можно было бы подумать, что мир сходит с ума, и все казни египетские обрушились на участок, подконтрольный Одинцову, но, как говорил детектив, в Фонде подобное называлось обычным вторником.
В послании Смотрителю говорилось, что администрация Фонда рассчитывает, что инцидент с объектом SCP-6383-RU «Ни живой, ни мёртвый» решится до конца этой ночи, в противном случае, в отношении него "будут приняты меры". Также руководство пообещало значительно увеличить объём финансирования, если Зона 112 возьмёт на себя ответственность по содержанию и изучению комплекса, который должен являться объектом класса Таумиэль. Разумеется, ответ на это сообщение должен быть послан не позже, чем в Самаре встанет солнце.
За одну ночь Смотрителю предстояло найти решения множества вопросов, и голова его разрывалась от обилия мыслей, по большей части, не самых приличных.
Пока Денис Одинцов терзался самыми противоречивыми чувствами, пожилой человек, занимавший пост архивариуса Зоны 112, дописывал последние страницы своего дневника. Время от времени он открывал ящик своего стола и посматривал на табельный пистолет, принадлежавший капитану Звягинцеву, бывшему сотруднику Отдела «П» ГРУ.
Я ненавижу это место. Этот склад, эту Зону, эту организацию, эту страну и весь этот мир, наполненный чудовищами. За дверью царит суматоха. Минуту назад по коридору пронеслась ватага тяжело вооружённых дружинников, и я думаю, что это отличный момент, чтобы покинуть это место. Я дошёл до предела. Мне на всё плевать. Больше всего меня удручает сам факт того, что я могу помнить и осознавать все эти вещи, произошедшие со мной в стенах Учреждения. Этот Фонд населяют безумцы! Чудовища содержат в клетках других чудовищ. Мой старый мозг, перегруженный данными, все чаще даёт сбой. Я слишком стар для всего этого. Мне больно.
Дрожащими руками, он выудил пистолет из ящика, и прислонил его в подбородку. Он надеялся, что пуля, пройдя через его мозг, вырвет весь объём его знаний, и оставит его мозг совершенно пустым. Эта идея преследовала его последние пару лет, и теперь он был готов воплотить её в жизнь.
Указательный палец правой руки уже нащупал спусковой крючок, когда позади него раздался чей-то голос:
— Он не заряжен.
Вздрогнув, он обернулся и увидел стоящего человека. Нежилец облокотился на один из стеллажей, скрестив руки на груди. Его чёрные волосы были отлично уложены, а лицо, не смотря на усталое выражение, выглядело достаточно молодо и свежо. Единственное, чего ему не хватало, это приличной одежды. Стройное тело напрашивалось на приталенный пиджак и стильные брюки, но Мертвец был одет в лохмотья со следами горения, однако, запаха не было.
Какое-то время архивариус просто смотрел на пришельца, стараясь понять, как он не услышал скрипа двери, пока в его голове собирался пазл.
— Ч-что? — Прошептал шокированный сотрудник.
— Этот пистолет не заряжен, — повторил мужчина, подходя ближе.
Когда расстояние между мертвецом и Архивариусом сократилось до нескольких шагов, подслеповатые глаза последнего заставляли его мозг генерировать всё больше старых воспоминаний. Его перевод из Отдела в Фонд, смерть Ольги Орловой — все эти моменты молниями проносились в его голове. Наконец, старик вспомнил бывшего специалиста по условиям содержания, и подробности его постановления в качестве SCP-объекта. Покрытое морщинами лицо бледнело всё больше.
Тем временем, Нежилец, подошедший почти вплотную, объяснил:
— Прежде, чем Алексей Звягинцев уехал в комплекс "Рост", он отдал тебе этот пистолет по двум причинам. Первая — в некоторых участках фактория запрещено ношение огнестрельного оружия, и вторая, — он намеревался позже разобрать его для процедуры чистки. Он был очень дисциплинированным человеком.
— Да уж, — Архивариус рассеяно вертел оружие в руках, — не чета нынешним болванам.
— Но что более важно, — отметил мужчина, подняв указательный палец, — он не был идиотом. Поэтому он разрядил пистолет, прежде чем обратиться к вам с просьбой о хранении.
— А я забыл его вернуть. — Горько вздохнул старик.
Он вернул пистолет в ящик стола, и, отвернувшись от Нежильца, закрыл лицо ладонями, опираясь локтями на стол. На несколько секунд отчаяние полностью поглотило его, заставив забыть о недавнем желании убить себя.
— Нет, не забыли. — Мертвец мягко опустил руку на плечо сотрудника. — Просто капитан Звягинцев исчез вместе с Комплексом. В 1971 году что-то случилось, и все, кто там был просто растворились. Вам кажется, что между этими событиями, — отдачей оружия и катастрофой на заводе, — прошли годы, но на самом деле, всё это случилось с разницей в пару дней. Орлова тоже жаловалась на сбои в памяти. Даже она не могла противостоять причинно-следственным механизмам.
Оторвав руки от лица, он резко повернулся.
— Подожди-ка. Так вот что за суета вокруг. Объект, сбежавший из под содержания, — это ты? Как тебе удалось? Я читал в отчётах, что Орлова собственноручно усадила тебя на этот стул.
Нежилец усмехнулся:
— О да, она это сделала. В отчётах, однако, не указано, что она приняла таблетку лаценина, чтобы у неё хватило на это сил.
— Шесть-три-ноль-восемь, "ясность в таблетках". Она умудрилась не превысить дозу?
— Конечно, для неё не существовало паники, поэтому, в отличие от других "добровольцев", она сумела рассчитать дозу. И следующие тридцать лет я провёл в изоляции, обдумывая свою очень долгую жизнь. Все свои жизни.
— И что ты будешь делать теперь?
— Искать смерти. И ты должен мне в этом помочь.
***
Комплекс «Рост», 01:15
Реальность вокруг Фактория была искажена. Как только Вера и Константин пересекли забор, окружавший несколько корпусов завода, пространство увеличивалось по мере приближения к зданиям. По этой причине, чтобы достигнуть одного из самых больших зданий, высотою в пять этажей, им потребовалось немало времени. Обходя останки советских машин, намертво искорёженных, словно переживших атомный взрыв, минуя блокпосты и прочие домики административного назначения, они направлялись в главный цех комплекса.
Ступая по, изношенному аномальным течением времени, бетону, сквозь трещины в котором прорастали цветы из колючей проволоки, Вера всё ярче ощущала материнское присутствие. Это придавало ей уверенности и сил, чего нельзя было сказать о её спутнике. С каждым шагом, сердце мальчика всё больше тяжелело под натиском страха. Железные цветы цеплялись за его джинсы, заставляя спотыкаться. Вскоре, низы его штанин были изорваны в нескольких местах, поселяя в перенапряжённом мозгу крамольные мысли о том, что они движутся навстречу неминуемой гибели.
Словно читая его мысли, Вера время от времени повторяла, что ей тоже страшно. Мальчик полагал, что это лишь попытки успокоить его, предпринятые то ли из вежливости, то ли из жалости. Однако Вера, отчасти — краем глаза, отчасти — интуицией тауматурга, уже видела, как по округе шныряют с десяток исповедников Ржавчины, и также напрягалась всё больше.
Поэтому, когда на подходе к главному цеху, массивное дерево, преграждающее вход, зашевелилось, Вера застыла, чувствуя, как тлееды внутри её вен запускают чудовищный выброс адреналина. Ствол растения был сплетён из железных канатов, что позволило ему повернуться вокруг своей оси и показать лицо. Две металлические пластины сверкнули в свете луны, открыв путникам подобие маски. Из прорезей, формирующих глаза, пробивались две зеленоватые искорки света. Тяжёлые ветви раскинулись в стороны, словно крылья ангела.
Древо Морали
— Проход закрыт, — молвило чудовище спокойным женским голосом.
Душа мальчика, уже спрятавшегося за спину более высокой девушки, готова была покинуть тело. Зажмурив глаза, он впервые в жизни готов был молиться, совершенно забыв о том, что в его кармане оставалось пара сигарет, которые, по инструкции, требовалось затушить о свои руки. Внезапно для себя он вспомнил, с каким печальным видом его мать отпускала его в Самару. В её глазах стояла самая настоящая тоска. Сожаление о том, что она не может позволить себе уделить больше любви сыну. Все эти вещи прокручивались в его голове вновь и вновь, с каждым витком, усиливая ощущения страха и отчаяния.
— Нам нужно пройти, — Вера тщетно пыталась скрыть дрожь в голосе.
— Разве мои дети не предупреждали о том, что вас не пустят? Разве они не пытались остановить вас милостью всяких детей — кротко цепляясь за вашу одежду?
Несколько особо крепких ветвей отделились от общей массы, формируя сильные руки, раскинутые в угрожающем жесте. Вера, подняла вверх ладони, готовая привычными движениями рисовать в воздухе лезвия, разрубавшие ранее плоть Ржавчины. Средние и безымянные пальцы уже сгибались, образуя символы жестовой тауматургии, а запястья вот-вот должны были совершить круговые движения кистями рук, на манер ударов плетьми. Но руки Константина, обхватившие её талию, заставили Веру остановиться.
— Умоляю, — слезы мальчика пропитывали свитер девушки со спины, — давай просто уйдём. Хватит!
— Прислушайся к нему, — советовало растение, — ты же не хочешь, чтобы мои побеги скрутили твоё тело, и вросли в твою плоть?
Растрескавшиеся губы Веры раздвинулись в оскале, пытаясь придать её образу уверенности:
— До встречи с тобой, я изрубила в клочья десятки тварей, покрытых железом. Я умирала почти каждый раз, после встречи с ними, но снова и снова возвращалась к жизни. И моя мать вошла сюда не смотря на твоё присутствие, а значит тебе стоит пропустить и нас.
— Ах. Та женщина. Да, она прошла здесь.
Запотевшие пальцы Веры разогнулись.
— Ты впустила её?
— О, да. Она рассказала мне историю своей дочери, которую ищет, и мне показалось, что не впустить её — будет осквернением Морали. Я вняла её нуждам, как Мать, утратившая однажды всех своих детей. И впустила её.
— Может, теперь, вы впустите и меня?
— Теперь, я ни за что не впущу тебя. В стенах этих строений тебя ждёт верная гибель. Возвращайся и передай человекам, собравшемся у порога, что это место более не принадлежит людям. Я, и многие другие творения иных миров, будем сдерживать кипение кошмаров внутри этих стен, в благодарность о былом союзе. Мы сохраним вам жизнь, но не позволим породить в наших рядах течения алчности.
— Мы не имеем ничего общего с этими людьми, — воскликнула Вера, срывая с себя руки Константина, который тут же закрыл ими своё лицо. — Мне нет дела до выгоды, а моё тело с рождения охвачено тварями из иного мира. Впусти нас, прошу!
— Нет. Я не могу взять на себя ответственность за гибель ребёнка Земли.
— Твою дивизию! — Выплюнула Вера. — А как же моя мать?! Мне что, нужно драться с тобой, чтобы заслужить право на проход?
В голосе чудовища послышалась насмешка:
— Попытайся, ребёнок.
Едва Вера согнула руку в атакующем жесте, железные побеги, возникшие из-под земли, связали её, врезаясь в кожу.
— Ай, паскуда! — крикнула девушка, когда дерево, притянув тощее тело своими ветвями, отшвырнуло её в темноту.
Обезумевший от паники Костя метался по пустырю, обдирая кожу на ногах о тронутые коррозией растения. Наконец, сориентировавшись, он ринулся в сторону предполагаемого приземления Веры.
Комплекс "Рост", главный корпус
Очевидно, убивать «дитя Земли» всё же не входило в намерения чудовища, поэтому девушка рухнула в гору мусора, скопившуюся в ста метрах от западной стены главного цеха. Когда Константин обнаружил её, она уже вылезла из под груды посуды, обломков мебели, одежды и прочих бытовых вещей, которые некто будто выбросил за ненадобностью возле гудевшей трансформаторной будки.
— Вера! Вера, ты цела? — Кричал мальчик, нарезая круги вокруг импровизированной свалки.
— Да не ори ты так, Господи! Со мной всё нормально, — ворчала ведьма, осматривая порезы на конечностях.
Из сводок Отдела «П» ГРУЭкспонат No: 000115Именование: Древо МоралиХарактеристика: ОдушевлённыйУровень опасности: УмеренныйПредставлен неорганическим организмом, состоящим преимущественно из металлических тросов неустановленного сплава. Экспонат стабилен, не проявляет лишней враждебности. Придерживается собственных понятий о нормах поведения, приемлемых в человеческой среде. Полностью разумен, на контакт с сотрудниками идёт добровольно. Появление на земле объясняет упавшим метеоритом примерно в 1600-ых годах до н. э. Своё происхождение не помнит, либо скрывает. Руководством Комплекса было решено установить Экспонат в качестве дополнительной охраны, в обмен на возможность размножаться (взращивать побеги) в специально отведённых местах. В случае нарушения договорённостей, изложенных в журнале коменданта, разрешается использование специально разработанных орудий Грета и Стихия.(обратитесь к руководству для дополнительной информации).
— Слушай, ну хватит, — Константин тщетно пытался отговорить полоумную тётю от самоубийственной затеи, — твоя мать сильнее чем ты и я, вместе взятые. Если она не справится, то мы и подавно. Может быть, она уже…
Его голос осёкся. Вера посмотрела на него сквозь нескрываемую пелену гнева и отвращения.
— Что "уже"? — Язвительно переспросила она, глядя на него сквозь веки, превратившиеся в щели.
Руки мальчика тряслись, будто в припадке. Он неосознанно расчёсывал ожоги на правой руке, пока его глаза искали себе место, избегая взгляда девушки. Штаны уже превращались в лохмотья ниже колен, а волосы смешно торчали в нескольких местах. Он был до смерти напуган, и Вера, поняв это, отвернулась и с досадой стукнула лбом в гудящую коробку трансформатора.
Несколько минут они стояли в полной тишине, разбавляемой лишь треском будки и гудением недр завода. Центральный цех распространял по асфальту вибрации, хотя в его разбитых окнах царила непроглядная тьма. Костя, поглощённый ужасом столкновения с аномальным, озирался по сторонам в поиске опасностей. Сдирая с рук окровавленные кусочки кожи, он всматривался в бездонные провалы прямоугольников, внутри которых всё ещё оставались остатки стекла.
— Прости, — всхлипнула Вера. — Не следовало тащить тебя за собой. Возвращайся. Только не забудь про сигареты, если вдруг наткнёшься на…
— Окна, — выдохнул мальчик.
Покрытая холодным потом голова Веры оторвалась от поверхности с облупившейся краской.
— Что?
Мальчик не сводил взгляд со здания.
— Окна.
Девушка проследила за его взглядом, всматриваясь в пустые провалы. Ей уже начало казаться, что бедолага сошёл с ума, и видит как нечто бесформенное и ужасное лезет сквозь дыры, не защищённые стеклом, когда Константин, заикаясь, пояснил:
— Мы можем войти. Через окна.
Сознание постепенно прояснялось.
— Нам нужно только раздобыть какую-то лестницу, или нечто вроде, — размышлял Костя. — Эта штука… Дерево… Не сможет достать нас на таком расстоянии.
— Верно, — победоносно улыбнулась тётя, ощущая прилив сил. — Ты молодец, малыш.
И Вера, готовясь к телепортации, уже фокусировалась на ближайшем окне, когда её запястье схватил мальчик.
— Я пойду с тобой, — сообщил он, утирая слёзы.
Коротко стриженная голова повернулась в его сторону.
— Ты уверен?
— Да. Только пообещай мне, что если мы окажемся в дерьмовой ситуации, ты убьёшь меня.
Вера снова отвернулась к окнам, в попытке скрыть улыбку.
— Конечно. Хотела бы и я рассчитывать на такую милость.
Перемещать своё тело в паре со спутником не представлялось возможным. Поэтому Вера, вытащив из кучи хлама сломанный зонтик, спицы которого торчали в полнейшем беспорядке, раскрыла его, и перехватив руку Константина, произнесла, игриво улыбаясь:
— Смотри. Я Мэри Поппинс!
И вытянув руку с зонтом вверх, она воспарила над землёй, увлекая за собой мальчика.