«…раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что бесы ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь был он в черной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землёю ноги и руки. Тяжело ступал он, поминутно оступаясь. Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем железное. Его привели под руки и прямо поставили к тому месту, где стоял Хома.
— Подымите мне веки! — Сказал подземным голосом Вий.
И всё сонмище кинулось подымать ему веки. «Не гляди!» — шепнул какой-то внутренний голос философу. Но он не вытерпел и глянул.
— Вот он! — закричал Вий и уставил на него железный палец.» — Н.В. Гоголь, «Вий».
10 июня 2019, 06:48
Он бежал, не разбирая дороги. Ступени под его ногами сменялись площадками, чтобы вывести его прочь из этого дома. Стены с облупившейся светло-жёлтой краской были готовы расступиться перед ним, если бы он вдруг решил побежать прямо на них. Он пил не просыхая уже девять дней, но его мозг работал на пределе, когда, открыв дверь, ведущую на улицу, он вылетел из чрева плохо освещённого подъезда. Видение преследовало его.
Краски утреннего солнца смешивались со светом ещё не погаснувших фонарей, которые возвышались вдоль дороги, застилая сплошным пятном мутные глаза, распахнутые так широко, насколько это было возможно. Амок, дерилий, безумие — тысячи состояний заполняли сознание. Он никогда не думал об алкоголизме как о чём-то серьёзном. До этого дня, до этого часа, он не боялся, что самоотравление алкоголем, ставшее уже таким привычным, таким обыденным, может обернуться столь явным и ощутимым бредом. До той секунды, как наливая в гранённый стакан чистейшего медицинского спирта, он не посмотрел вперёд, и не застыл в ужасе. До того мгновения, как его руки сначала замерли, а после мелко затряслись.
Он привык пить один, так как собутыльники выпивают слишком много. Он привык жить один, так как люди вокруг слишком токсичны. И напиваясь раз за разом на кухне, по просторам которой ползали полчища тараканов, он всякий раз вздыхал, овеянный раздумьями о своей пустой и никчёмной жизни, глядя на потемневшие зелёные узоры, покрывающих стену напротив. Иногда ему было так одиноко, что он принимался тихо-тихо бормотать, словно беседуя с кем-то. Раз за разом, запой за запоем, он изливал душу своим слушателям, которые состояли из тараканов и стен, но снова и снова, тяжёлое чувство вины опускалось на его душу, и он пил до тех пор, пока не засыпал прямо за столом, уронив седую голову на грязную, залитую жирным налётом поверхность.
Но сегодня всё было иначе. Сегодня, размышляя вслух о своей жизни, он не слышал привычного шуршания тараканов, и чтобы развеять тишину, постукивал по столу пожелтевшими грязными ногтями. Бормоча, он взглянул на стену, чтобы остановиться на полуслове, чувствуя, как мышцы в недрах его глотки железная хватка паники сдавливает голосовые связки. Он смотрел на стену каждый день, но сегодня он впервые увидел, как стена смотрит в ответ. Три пары чёрных глаз, расположившихся напротив, пялились на него с просторов зелёных обоев.
Прежде, чем рассудок смог снова вернуться к нему, ноги уже несли его прочь из квартиры. Когда же способность думать снова зажглась в голове, первой мыслью был зарок больше не пить. И, в подтверждение тому, губы его ещё час кривились, произнося еле различимым шёпотом:
— Никогда больше. Никогда в жизни!
***
09:22, тот же день
Атмосфера в квартире Веры была наполнена ароматом яблок, апельсина и корицы, сваренных в дешёвом пакетированном вине. Примчавшийся вчера вечером Константин, без остановки рассказывал об увиденных вещах, открывшихся ему после беседы в доме Полдень. Губы, нервно искусанные вчера, отрезали слово за словом:
— А ещё… ещё у нас во дворе на детской площадке сидит девочка.
— С дырой вместо лица, знаю, — монотонно отвечала тётя, подогревая вино на плите. — Это Галя. Её мать посадили в тюрьму после третьего убийства единственной дочери. Глинтвейн будешь?
Они весь вечер и всю ночь обсуждали происходящие в городе события, пытаясь предугадать, что же такое масштабное и ужасное надвигается на область.
— Мне вот что интересно. Если есть целая организация, занимающаяся отловом аномалий во всём мире, почему мы не можем предупредить их о том, что скоро случится что-то ужасное? — Восклицал мальчик, погружая нос в стакан с пряным алкоголем.
— Понимаешь, — протянула Вера, затягиваясь сигаретой, — в виду того, что деятельность организации сосредоточена на сдерживании не просто опасных аномалий, но и всего необычного вообще, мы также можем стать предметом их бесконечных опытов. Насколько я знаю, они следят за мной и всеми носителями тлеедов в целом. Я как-то перерыла все вещи в доме в поиске «жучков», но так ничего и не смогла найти. Думаю, они не могут отследить нас дальше, чем позволяют наши тау-проявления. Полночь утверждает, что, чем меньше мы прибегаем к тауматургии, тем меньше они о нас осведомлены. Наше преимущество в том, что они не знают точно, на что мы способны, а потому не решаются действовать.
— Хорошо, а что там с тем заводом, который ты упоминала? Он ведь исчез, так?
Вера устала потёрла веки.
— Да. В конце шестидесятых, Комитет, ответственный за сдерживание аномалий, — кажется, он назывался Отдел «П», — основал неподалёку от города промышленный комплекс «Рост». Целью этого завода было производство всякого рода вещей, на основе данных, добытых при изучении явлений необъяснимой природы. Кончилось тем, что они в конце концов доигрались с какой-то штукой и весь комплекс исчез вместе с ближайшей деревней и кладбищем. На их месте сейчас обычный, поросший травой пустырь. Похоже, сам факт существования Комплекса был засекречен, а до маленького села никому не было дело. Так что власти довольно быстро решили проблему гласности, применяя дезинформацию и стирание памяти.
— Они могут стирать память?
— У них немало подконтрольных аномалий на самом деле. Список связанных с необъяснимым организаций не исчерпывается только Отделом и ныне существующим Фондом.
— Окей. А причём тут твоя Сестра?
— Эрион, — пренебрежительно фыркнула Вера, наливая в кружку ещё глинтвейна, — лет за двадцать до моего рождения, у матери была дочь, которая отнюдь не брезговала изучением тауматургических практик. Это опухоль на теле личной жизни Сестры Полночь. Суть в том, что третье поколение очень травмирующе воспринимает природу тлеедов, из-за того нет никаких свидетельств о том, что кто-то из этого поколения научился тау-дисциплинам и не свихнулся. Не знаю, о чём думала мама, но она выучила мою сестру настолько хорошо, что та, утратила в какой-то момент остатки человечности. Потом сменила имя на Эрион, смысл которого был ясен только ей, и провела крайне сложный обряд трансформации. По рассказам Полдень, она надеялась взять под контроль реальность.
— Но зачем?
— Не знаю. Говорю же, она кукухой поехала! Я родилась уже после её исчезновения, и не имела чести познакомиться с ней. Судя по рассказам Сестёр, — и слава богу.
— Она исчезла из вселенной, потому что ошиблась в проведении обряда?
— Нет. Обряд, к несчастью, прошёл успешно. Я не поняла до конца, что конкретно изменилось в её силах, и как именно проявлялся её контроль над материей, но Полночь и Полдень единодушно упоминают, что сдержать её гнев было очень непросто. Она сошла с ума, и её мозг заполнило чувство страха. В конце концов, она устала драться с матерью, или же это Сёстры устали, и боялись, что Эрион может вот-вот выдать их Фонду, короче, в конце восьмидесятых, моя старшая сестра исчезла из этой вселенной. Именно этот случай позволил позже мне уйти от матери, хоть она и была против. Эрион ведь тоже хотела изначально держаться подальше от аномального, как и все адекватные люди.
— И теперь, она должна вернуться в Сеансе Реструктуризации. Прямо в Комплекс.
— Меня пугает не Эрион, а то, что может вернуться с этим проклятым заводом. Полторы тысячи лет — довольно приличный срок. Комплекс будет под завязку набит всякой всячиной разной опасности. Надежда лишь на то, что среди этих аномалий найдётся одна самая сильная и прожорливая, которая уничтожит все остальные, и тогда у человечества будет только одна проблема.
— Стало быть, Полночь пересекалась с Отделом «П» в прошлом? — предположил Константин.
Зелёные глаза девушки плавно скользнули в сторону окна. Проведя ладонью по бритой голове, она вздохнула и, допив залпом пряное содержимое кружки, перевернула её вверх дном, чтобы поймать ползущий по столу глаз.
Константин покосился на диван, по которому ползал с десяток насекомых.
— У нас ведь впереди весь день, да? — спросил он, наблюдая как чёрный кот прыгает по софе, охотясь на ползучие глаза. — Глинтвейна ещё на целое ведро. Обсудим дальнейшие действия?
— Пожалуй, стоит. Только сначала возьму новый стакан.
***
Зона 112, в это же время
Одной из основных обязанностей Смотрителей того или иного учреждения Фонда, состояло в постоянной редактуре главного документа, описывающего род деятельности Зоны, Участка или Сектора. Поводом для внесения правок могло являться любое изменение, происходящее в работе учреждения, будь то постановка или же списание объекта, приём или увольнение в рядах персонала, перевод на иную должность, изменения в планировке зданий, подконтрольных учреждению, и просто ежегодное обновление файла в Общем Реестре Фонда. В виду того, что доступ к редактированию документа осуществлялся только с уровнем допуска 4', выполнять эту работу приходилось исключительно Смотрителю, что, впрочем, не означало автоматического принятия правок без проверки. За соблюдением установленных норм наблюдала комиссия, которая давала решение на закрепление или откат новой формы документа. Разумеется, дело это было долгим, а потому, новую версию файла нужно было предоставить за месяц до окончания года, и ни днём позже.
На этот раз поводом для внеочередной правки послужило пополнение в рядах персонала. Количество объектов в Зоне неуклонно росло; за последние десять лет было поставлено на содержание более сорока процентов всех объектов учреждения. Также администрацией был рассмотрен инцидент с печатной машинкой, поэтому было решено расширить возможности Зоны 112, включив в её работу метареалистов, — сотрудников, подкованных в теме параллельных вселенных. В связи с этим, в учреждение из Челябинска была направлена сотрудница, которую недавно повысили до ведущего специалиста. С неё и должен был начаться набор рекрутов в специализированное подразделение.
Прочитав всё вышеперечисленное на экране своего компьютера, Денис Одинцов переключился на заполнение информации в файле Общего Реестра:
ЗОНА 112. ДОСЬЕ УЧРЕЖДЕНИЯВерсия от: 10 июня 2019 года. Составитель: Денис Одинцов, Смотритель. Официальное обозначение: Самарское Учреждение по исследованию и содержанию при Фонде SCP.Идентификационный код: RULCS-112(63)Расшифровка кода в Общем Реестре Фонда:>[SCP branch] Russian>>[Kind of institution] Lite Containment Site>>>[Serial number] 112>>>>[Local region] 63Дата основания: 29 марта 1967 г. Смотритель: Одинцов Денис МихайловичРасположение: Комплекс находится в черте города, по адресу ул. ████-████████ д. ███, Самара, Россия. Прикрытие: Самарский областной центр переливания крови. Функции учреждения: Исследование, содержание, администрирование. История: Зона 112 (ранее Самара-2) была отстроена Отделом "П" ГРУ в качестве административного корпуса, привязанного к комплексу "Рост". В 1991 году участок был отписан Фонду и переименован в Зону 112.В дальнейшем, когда возникла необходимость сделать содержание захваченного в 1992 году SCP-6303-RU менее затратным и заодно обеспечить учреждение прикрытием, Зона 112 взяла на себя функцию областного центра переливания крови. Примечание: Объект 6303 нуждается в постоянном снабжении человеческой кровью (см. Документ ОУС-112).2 марта 1992 года Зона содержания была полностью введена в эксплуатацию. Планировка: Под основным двухэтажным корпусом, выполняющим функции Центра переливания, помимо подвала, находятся ещё три этажа, площадью от 750 до 2000 м2.Минус-первый этаж отведён под пользование сотрудников со вторым уровнем допуска: бухгалтерам, секретарям, статистам и прочему менеджменту. Там же располагается склад для общего пользования. Всего на этаже работает 36 человек. На минус-втором этаже работают сотрудники с допуском третьего уровня, включая архивариуса, следящего за состоянием склада безопасных аномальных объектов, который занимает половину минус-второго этажа. Остальное пространство отведено под лаборатории. Помимо них на этаже расположены члены мобильных оперативных групп на круглосуточной основе. Всего на этаже задействованы 58 человек. Минус-третий этаж является самым укреплённым и технически-развитым участком Зоны 112. Он служит для содержания объектов класса Евклид и Кетер, а также нескольких десятков Безопасных, но громоздких объектов. На нём нет постоянного персонала, за исключением двух смен охраны, общим числом в 37 человек. Минус-третий этаж содержит 50 камер содержания, размерами 5×5 метров, 100 камер, размерами 10×10, и 50 камер, размерами 25×25.В целях безопасности, ведущий персонал учреждения, в составе 8 человек, чей уровень допуска от 4 (старшие исследователи) до 4' (Смотритель), также имеют кабинеты на первом и втором этажах основного корпуса, в западном крыле. Помимо этого, в рядах персонала состоят ещё 7 человек, работающих под прикрытием в госучреждениях. Всего в работе Зоны 112 задействованы 146 человек с различным уровнем допуска.
Пальцы Смотрителя бегали по клавиатуре. На часах была половина восьмого, за окном уже вовсю палило летнее солнце. Это было очередное утро, которое начиналось не с кофе.
***
08:00, тот же день
Будильник зазвенел ровно в восемь. Сладко потянувшись, она улыбнулась, предвкушая ещё один насыщенный рабочий день, полный ярких впечатлений. Последние несколько лет, с тех пор, как она наладила своё питание и режим дня, ничто не могло испортить ей настроение.
Бодро вскочив с постели, она сбросила пижаму, схватила халат и двинулась в душ, намереваясь отдаться тёплой воде. В планах также был лёгкий завтрак с последующей пробежкой до работы. Никакого кофе, разумеется.
Становясь в белоснежную душевую кабину, она некоторое время крутила вентили, настаивая температуру, после чего шагнула вперёд, подставляя упругую, без малейшего слоя жира, кожу струям, рвущихся из сверкающей хромом душевой насадки с массажным эффектом. Пританцовывая, она схватила со стеклянной полочки душистое мыло, и спустя минуту, мочалка, по велению рук, уже ездила по поверхности тела, размазывая ароматную пену. Нагнувшись, чтобы натереть пемзой подошвы ног, она заметила краем глаза какое-то движение в сливном отверстии. Смахнув с лица струи воды, она увидела, как сквозь решётку слива пытаются пробиться несколько маленьких, но вполне человеческих глаз.
Улыбка исчезла, но девушка не закричала. Сняв с крючка насадку душа, она выкрутила вентиль горячей воды на максимум, и направила его в сливной канал, после чего, покинула кабину. На её лице не отразилось не единой эмоции, когда она застёгивала пуговицы на блузке. Но пальцы дрожали спустя четыре минуты, когда, стоя у ближайшего ларька, она пыталась открыть пачку сигарет.
***
Безумие заполняло улицы Самары, оседая на бесконечно длинных проводах связи, тянущихся от столба к столбу, пересекая улицы, районы и целые километры дорог, связующих область и центр города. Человек, внедрённый в кол-центр службы спасения, раз за разом передавал в Зону 112 сообщения о сотнях глаз, ползающих по всему городу отдельно от неведомого наблюдателя. Куда, зачем и от кого убегают эти глаза, внезапно получивших способность к передвижению? За кем они наблюдают? Реальны ли они на самом деле, или же это какой-то массовый психоз, распространившийся воздушно-капельным путём? Вопросов было слишком много, и уже к десяти часам дня Смотритель собрал ведущий персонал учреждения на совещание.
Доктор Марш, сидевший за длинным столом в переговорной не выглядел выспавшимся. Пытаясь пригладить длинные седые волосы, он постоянно ёрзал в офисном кресле, создавая лишний шум, которого в кабинете и так хватало с избытком. Слева от него сидел Оганян, разложив перед собой несколько листов бумаги.
Дверь в кабинет открылась, пропуская Смотрителя внутрь, и царивший на рабочем месте гвалт мгновенно стих. Люди, сидевшие за длинным чёрным столом, наблюдали, как Одинцов занимает своё место. После этого, ещё несколько секунд Денис стучал ногтями по глянцевой поверхности, собираясь с мыслями, чтобы после всего включить записывающее устройство, стоящее на столе.
— Итак. — Взгляд Смотрителя скользил по лицам присутствующих. — Как вы уже знаете, нашему учреждению предстоит много работы, чтобы локализовать проблему, затронувшую весь город. Руководство Фонда в курсе случившегося происшествия, и возлагает на нас большие надежды, которые мы обязаны оправдать. Речь не только о глазах, наводнивших дома самарчан. Статистика показывает, что число появляющихся в округе аномалий растёт в геометрической прогрессии, и, если так и дальше пойдёт, скоро не будет проходить и дня без постановок на содержание.
— Это как-то связано с печатной машинкой, возникшей в кабинете бухгалтера на прошлой неделе? — Валентин Лебедев отозвался с другого конца стола.
Смотритель поджал губы, видя, как на лице Марша вырисовывается ехидная ухмылка. Информация о названном объекте была засекречена уровнем «Четыре-Штрих», которым обладал только Одинцов, — единственный сотрудник учреждения 112 с подобным уровнем допуска. Но, как известно, сплетни засекретить невозможно.
— Не факт, что это связано. — Пояснил Денис, — но руководство не исключает и такого варианта. Поэтому к нам направили сотрудницу, с которой начнётся развитие отдела Метареалистики. Я пока толком не знаю, чем конкретно в нашем учреждении займётся этот отдел, поэтому никаких комментариев дать не способен. Сейчас, однако, перед нами стоят проблемы куда более существенные. В первую очередь, перед нами стоит задача ликвидировать ЧП с ползущими глазами. На данный момент в службу спасения поступило сто восемнадцать сообщений об этих тварях.
— То есть это не массовый психоз. — Вывел Марш.
— Нет. — Отозвался доктор Лебедев. — Эти насекомые известны уже достаточно давно, но они плохо изучены, из-за слишком низкой продолжительности жизни — три недели с небольшим. Предположительно, это членистоногое, чьё тело маскируется под изображение глаза, чтобы отвадить хищников. Живут они обычно глубоко под землёй, чаще в канализации, образуя колонии по двести-триста особей. Причина, по которой Фонд держит их в секрете, — их чувствительность ко всему аномальному, что даёт возможность предположить, что эти насекомые не из нашего мира. По неподтверждённым данным, они являются частью одного целого организма, а значит должен быть кто-то, кто имеет тысячи пустых глазниц. Не знаю, как вы, а я бы не хотел, чтобы такой монстр находился на нашей планете.
— Получается, — положив руки на стол, Марш сложил их в замок, — они стали вылезать по всему городу, потому что ощущают приближение нечто большого и необычного, так?
— Судя по всему. Где-то в девяностых, в Германии, даже предпринимались попытки их использовать, чтобы отыскивать аномальные объекты, но проблема в том, что найти ползущие глаза почти нереально, потому что они движутся на всё аномальное, и избегают всего обычного.
— Спасибо за пояснение, Валентин. — Искренне поблагодарил Смотритель. — Сейчас у нас появилась возможность изучить этих тварей, поэтому, через час сюда приедет Могилевич и вместе с ассистентом Стычкином соберёт столько глаз, сколько сможет. Марш, Лебедев и Оганян — ваша задача придумать, как использовать насекомых в поисках той аномалии, к которой стремится вся эта нечисть. Если за этим стоит очередной культ староверов, на этот раз мы не станем церемониться. Всем остальным вернутся к своим обязанностям.
С этими словами, Денис Одинцов выключил диктофон. Сотрудники без лишних обсуждений стали покидать кабинет. Марш, выходя за дверь, обсуждал с Оганяном какой-то проигрыватель. Одинцов же старался припомнить объект, установленный на минус-третьем этаже Зоны. Мысль о том, что где-то есть монстр, растерявший свои глаза, не давала ему покоя. Это казалось маловероятным, но были две причины полагать, что подобное творение людских кошмаров существует: первая — это то, что в Фонд содержит куда более гротескных тварей, и вторая — у них под землёй содержится гигантское автономное сердце.