Бежавшие от рогатых тварей путешественники, стараясь не думать о судьбе несчастного Бусыгина, молча поползли по тесной и темной каменной трубе. Тишина нарушалась только шуршанием одежды о каменный пол, да тихим шлёпаньем ладоней об него же. Процессию возглавлял Шурик, толкая перед собой Бездонный Сосуд и поминая чёрта каждый раз, как натыкался на очередной выступ в потолке или дырку в полу. За ним следовала Машка, кривясь от необходимости ползти неизвестно по чему, но вряд ли по красной ковровой дорожке, и замыкали группу Галина и Семенов, которые были рады уже и тому, что до сих пор живы.
Едва только Шурик помянул чёрта в сотый, казалось, раз, как тоннель неожиданно оборвался, и раньше, чем он успел среагировать, бывший математик, никогда особо не блиставший своими спортивными достижениями, больно шмякнулся на пол. Из опрокинувшегося Бездонного Сосуда вылилось немного белесой жидкости, которая растеклась по полу и по выемкам между прогнившими кирпичами стала куда то стекать, образуя неглубокие, по щиколотку, ручейки. Вепрев немедленно возвратил сосуд в вертикальное положение, и, посмотрев наверх, увидел голову Машки, высунувшуюся из тоннеля.
— Саша, помоги мне, — попросила Маша, и Шурик, будучи в глубине души истинным джентльменом, помог девушке аккуратно спуститься. Вслед за ней он помог спуститься Галине и Семенову, причем грациозность последнего была сравнима с изяществом бегемота, поэтому он плюхнулся кулем на каменный пол.
После беглого, но тщательного осмотра оказалось, что сейчас они находятся в довольно обширной подземной пещере, в центре которой с потолка свисал огромный сталактит, испускающий свечение наподобие люстры в большом бальном зале Зимнего дворца, куда Шурик с Машкой однажды ходили на экскурсию. С него со скоростью 16 капель в минуту, как автоматически подсчитал экс-математик, капала вода и ударялась о сталагмит, находившийся тут же в центре. На другой стороне пещеры темными овалами чернели три ответвления: вправо, влево и вперед, представляющие собой довольно просторные туннели, по которым мог легко пройти человек.
— Ну, и куда теперь? — оглядываясь, поинтересовалась нетерпеливая Машка, про себя тихо радуясь, что больше не нужно обдирать коленки, ползая по вонючим гнилым кирпичам. Шурик только ухмыльнулся — ему внезапно вспомнился сказочный дорожный указатель: "направо пойдешь — коня потеряешь, прямо пойдешь — голову потеряешь, налево пойдешь — и коня и голову потеряешь". Тут же он получил ощутимый укол под ребра — Машка не любила, когда ее игнорировали, — а парочка ученых мертвецов видимо решила положиться на удачу и смекалку сладкой парочки и посему предпочли ответить на вопрос девушки тупым молчанием.
— Давайте поищем, может чего от старикашки Бусыгина осталось. Следы в смысле, — очнувшись от задумчивости предложил Шурик первое, что пришло ему в голову. — По идее, это укажет путь наверх… то есть вниз… экхмм… в общем в Питер, где бы он не находился.
— Ну, да, — с сомнение в голосе протянула Маша, но ничего другого девушке в голову ей пришло, и она поддержала приятеля. — Ладно, фиг с тобой. Давай поищем.
Несколько минут гоп-компания безуспешно искала хоть какие-то следы, которые могли помочь определить верную дорогу, но вскоре вынуждена была признать, что даже крысы, которых здесь водилось немерено, прибрали за собой грязь и, судя по всему, подмели. В конечном итоге они сдались, так как следам тупо негде было отпечатываться.
— Финита ля комедия, — заметила наиболее образованная в группе наркоторговка, изрядно утомившись от бесполезного занятия.
— Чего-чего? — тут же отозвалась Машка больше из природного любопытства, чем искреннего желания расширить свой кругозор. — Чо ты сказала?
— Мандец нам сказала, вот чо, — автоматически перевела Галина на понятный девице язык, как ни странно для самой себя без укора в голосе, да и лекцию о безграмотности нынешней молодежи читать не было никакой охоты. «Видимо сказалась должность штатного переводчика на рынке», про себя отметила та.
— Не ссыте, — веско заметил бывший математик. Он уже давно заметил, что женщины не ладят друг с другом, а слушать бабскую ругань опять он не собирался. Посему и решил про себя, что надо бы поскорее женщин развести, или на худой конец заклеить Галине рот скотчем — проделать такое с Машкой он бы никому не позволил. Ну, кроме самого себя, естественно. — Щас осмотрим тоннели, какой-то из них должен вести в Питер, мать его за ногу. Галина, иди с Семеновым в правый тоннель, а я с Машей пойду в левый, — решил отважный дворник-математик, и махнул рукой.
— Кам он, камрады! — и Вепрев уверенным шагом двинулся в левый тоннель.
— Ладно, — согласилась Машка, и зашагала за предводителем. Спорить с приятелем она привычки не имела, если, конечно, речь не шла о выборе туфель или сумочки.
Смерив девицу оценивающим взглядом, Галина кивнула, тоже решив не продолжать беседу, и повернулась к Семенову, чье собственное мнение пряталось так глубоко в коре головного мозга, что невозможно было его оттуда достать, если оно вообще существовало.
— Ну что? — спросила она доцэнта жывотновода, — Пошли? Ты первый.
— Пгастите, судагыня, дамы впегед! — уперся боязливый клизмолог, которому не улыбалось прокладывать дорогу в мрачном зеве темного тоннеля.
Парочка живых мертвецов принялась горячо обсуждать, кому выпадет честь идти впереди, но Машка с Шуриком их уже не слышали, углубившись в левый тоннель.
— Блин, щас, погоди секунду, — Шурик стукнул себя ладонью по лбу, и бегом направился обратно. Вбежав в опустевшую пещеру, Вепрев подобрал забытый Бездонный Сосуд и побежал назад.
— Аааа… — протянула Машка, дожидаясь возвращения приятеля со злополучным сосудом. — Склеротик, — подвела итог девушка, когда они вдвоём вновь зашагали по тоннелю, вдоль журчащего ручейка жидкого времени.
Путь оказался недолог — всего через пару сотен метров тоннель оборвался, и сладкая парочка остановилась у входа в пещеру. Затаившись за углом, они осмотрелись и обнаружили, что пещера — это каменный мешок, вырубленный в скале, с неровными стенами, которые как казалось, просто вырубили киркой в стене. На одной из стен был небольшой выступ, на котором коптил небольшой огарок свечи, дававший тусклое освещение. Из заросшего паутиной щербатого свода пещеры торчала труба с полметра диаметром, в которой нудно завывал ветер. Каменный пол пещеры украшал разнообразный мусор, среди которого были обломки камня и другая дребедень неясного происхождения. В центре пещеры на полу виднелась яма глубиной с метр, а над ней возвышался приступок, на котором сидело кошмарное чудовище, похожее на огромный живой пылесос.
Тело монстра представляло собой пыльный мешок, от которого отходил длинный, метра в три, хобот, на конце которого торчали два острых, как у птицы, когтя. Прямо под хоботом на туловище располагались два круглых, красных глаза, между которыми виднелась узкая щелочка, судя по всему служившая ртом этому страшилищу. С круглых боков торчали длинные, тонкие и с виду совсем слабенькие ручки с тоненькими крысиными пальчиками на концах. Ног видно не было. В том же месте, где у особей человеческого вида имеется пупок, у сего зверя свисала тонкая, осклизлая кишка сантиметров пять диаметром, которая своими непрерывными движениями напоминала червяка, насаженного на крючок. Под свисающим концом кишки в ямке стояла миска, в которою из кишки непрерывно выдавливались какие-то круглые предметы, напоминающие медные яйца, размером с куриные. Прокатываясь по кишке, словно проглоченная змеей лягушка, яйца со звоном падали в миску, где уже лежала небольшая горка им подобных.
Напротив этого ожившего кошмара стоял небольшой квадратный каменный столик, размером на глазок метр на метр. На столике аккуратными рядами (100 на 100, как мигом посчитал математик Вепрев) лежали квадратные кубики, на гранях которых были вырезаны странные и совершенно непонятные значки, напоминающие иероглифы древних майя, которые Вепрев однажды видел в Интернете. В правом нижем углу, если смотреть от хозяина, камушка не было. В целом вся конструкция слегка смахивала на известную игру 16, некогда весьма популярную в народе, но безжалостно вытесненную плейстешэнами и прочей технохренью, вот только отличался сей агрегат тем что клеток в нем было не 16, а целых десять тысяч. Сверху на камушках лежала какая-то хреновина, с виду похожая на скалку — любимое орудие домохозяек и жен, обиженных неверными мужьями.
Вепрев и Машка посмотрели друг на друга удивленными и испуганными глазами.
— Куда это нас занесло? — шепотом спросила Машка, — давай сматываться отсюда!
Вепрев слегка зажал ей рот, свой мозолистой и давно немытой рукой и произнес:
— Тихо, мать, не шуми. Тут он нас не достанет, надо осмотреться получше, может, и выход найдем!
Машка не стала спорить с Шуриком, и сладкая парочка затаилась у входа в пещеру. Через несколько мгновений перед их изумленными взорами стали разыгрываться интересные события.
В трубе, торчащей из потолка, что-то загромыхало и из нее, кряхтя и попискивая, на стол перед чудищем вывалилось донельзя странное существо размером с хорошо отожравшуюся крысу. На голове существа красовались огромные, как крылья, уши, склеенные за спиной. Туловище сего чуда природы было прозрачным и внутри него что-то темнело. Шурик без труда узнал в этом странном существе Животрепетную Душу, подобную той, которую он видел в зале Опохмела, падающими в бочку с Рассолом Забвения для полной утилизации. Вепрев посмотрел на Машку, и, судя по выражению на ее лице, понял, что та тоже узнала этого зверька.
Но только в этой пещере с Животрепетными Душами творилось что-то непохожее на процедуру в Зале Опохмела. В данном случае Животрепетная душа с писком упала на стол перед Слонопотамом (как окрестил чудище Вепрев), и, хотя тряслась от ужаса, но при этом даже и не попыталась бежать. Слонопотам же все это время, не прекращая нести яйца, своим длиннющим, вооруженным двумя когтями хоботом, впился в живот Животрепетной Души, в том месте, где у людей располагается пупок. Реакция Животрепетной Души при этом была способна разжалобить даже нильских крокодилов — от дикой боли она громко завизжала и затрепыхалась, словно в агонии, но сдвинуться с места не посмела. Слонопотам, не обращая на вопли никакого внимания, деловито выдрал из брюшка Животрепетной Души что-то вроде ленты длинной около десяти метров, и покрытой все теми же значками, что и на кубиках, лежавших на столе перед хозяином пещеры. После завершения этой процедуры Животрепетная Душа мигом успокоилась и стояла смирно, как изваяние.
Слонопотам не спеша расправил ленту своими рахитичными ручками, поднес к глазам и принялся читать нарисованные на ней символы, одновременно передвигая хоботом на столике кубики с символами, причем не отрывая их от стола, словно играл. После того как расположение кубиков в первом ряду его устроило, чудище снова принялось читать ленту и двигать кубики. Так он повторял до тех пор, пока не была прочитана вся лента, и почти все кубики не были расставлены так, как хотелось Слонопотаму. Но на последнем ряду кубиков у него, видимо, возникла какая-то загвоздка, и он долго возился, переставляя кубики туда-сюда. В конце концов у него сдали нервы, и махнув рукой, он просто переставил пару кубиков, оторвав от стола.
Полученный результат, видимо, удовлетворил чудище, поскольку он тут же смял ленту в клубок, плюнул на него и замесил до получения тестообразной субстанции, похожей на ком глины. Этот комок Слонопотам со шлепком бросил в центр столика и, взяв в руки скалку — боевое оружие обманутых жен — умело раскатал комок в блин, точно так же, как опытные домохозяйки раскатывают тесто по всей поверхности столика. После этого он снял блин со стола и перевернул, при этом молодые люди увидели, что на обратной поверхности блина появились зеркальные оттиски символов, которые были выгравированы на кубиках. Хозяин пещеры, ни на секунду не отвлекаясь, скрутил "блин" в плотную длинную трубочку, которую он взял в правую руку. Левой же рукой он схватил Животрепетную Душу за хрип, перевернул кверху задницей, и без малейших эмоций начал запихивать трубочку ей в задний проход. Во время этой процедуры Слонопотам сохранял олимпийское спокойствие, хотя Животрепетная Душа визжала, словно недорезанная свинья.
После того как задница Животрепетной Души полностью поглотила трубку, Слонопотам поставил страдалицу на пол. Она все еще слегка повизгивала, тряся ушами, и с недоверием смотрела на своего мучителя, ладошками прикрывая задницу, словно отшлепанный ребенок. Слонопотам же своим хоботом достал из миски одно из снесенных им медных яичек, и легонько стукнул им по макушке Животрепетной Души. Получив по башке, Животрепетная Душа вмиг превратилась в клубящийся вихрь, напоминающий маленький торнадо, который со скоростью пробки, вылетающей из бутылки с шампанским, ввинтился в яйцо. В том месте на яйце, где оная душа проникла внутрь, появилась непонятная надпись, обведенная в синюю квадратной формы рамку, чем-то напоминающую штампик ОТК на куриных яйцах. Приглядевшись, Шурик заметил, что на этом штампе написано «Оборот 7, кат. 3». И, судя по довольному урчанию, издаваемому Слонопотамом, это было как раз то, что ему нужно. Закончив свою работу, хозяин пещеры бросил яйцо в яму, которая находилась как раз перед ногами спрятавшейся парочки. Яйцо, последний раз блеснув в пламени свечи, исчезло в черном зеве, и еще некоторое время гулко стукалось о стенки длинной трубы где-то внизу.
Внезапно Слонопотам, провожавший полет яйца своими глазищами, заметил любопытствующих посетителей. Махнув своим хоботом, монстр моментально подхватил за шиворот зазевавшуюся Машку и подтянул девицу к себе. Шурик дернулся было обратно в туннель, но резанувший по ушам Машкин визг пригвоздил его к месту. Надо было спасать подругу, никуда не денешься. Выскочив из туннеля, Вепрев бросился к нише Слонопотама, который деловито задрал Машкину юбчонку, и вертел ее как куклу из стороны в сторону, разглядывая аппетитную попку в зелененьких трусиках.
Подскочив к Слонопотаму, Шурик треснул кулаком правой руки по хоботу, стараясь вывести из строя самый опасный член монстра — тоненькие ручонки существа реальной угрозы не представляли, а вот хобот явно обладал недюжинной силой. Оставив Машку, хобот изогнулся дугой и отшвырнул Вепрева к стене. Не удержавшись на ногах, экс-математик упал, больно ударившись бедром о некстати подвернувшийся выступ пола. Стимулируемый истошным визгом подруги, Вепрев тут же снова подскочил к Слонопотаму, стараясь пнуть того в пузо, или треснуть кулаком в глаз. Отхватив увесистый пинок в район кишки, Слонопотам глухо рыкнул и ушел в глухую защиту, ловко парируя все атаки Шурика своим хоботом. Но стоило непривычному к таким сражениям Шурику ослабить напор, как он вновь покатился по полу, обдирая бока о неровный камень.
Быстро вскочив на ноги, Шурик заметался в поисках подручных предметов. Уделать «пыльный мешок» в рукопашную у него, ясное дело, никак не получалось, и следовало быстренько отыскать что-нибудь тяжелое, и, желательно, длинное. Но в убогой пещерке кроме неподъемного столика и глиняной миски с яйцами ничего подходящего не наблюдалось. Внезапно в светлой голове бывшего математика молнией полыхнула вспышка озарения, высветив закоулки сложного человеческого мозга до последней извилины. Яйца! Засадить яйцом Слонопотама в лоб, чтобы превратить его во вращающийся вихрь! А если на него это не подействует? Ну, тогда просто в лоб засветить, чтобы хоботом своим поменьше размахивал. Поднырнув под мечущийся шланг, Шурик подхватил из миски одно яйцо, и тут же получил увесистый удар по спине.
В третий раз отлетев к стене, Шурик вскочил на колено и метнул добытое яйцо в Слонопотама. Где у того находится лоб было не совсем очевидно, но времени на анатомические изыскания у Шурика не оставалось. Тут бы под очередной удар не попасть. Но особая точность броска была, как выяснилось, и не нужна. Едва яйцо впечаталось куда-то в область правого глаза, грузный монстр обратился в тугой смерч впечатляющих размеров, разметавший едва держащуюся на ногах Машку и еще не успевшего утвердиться на ногах Вепрева. Моментально втянувшись в яйцо, которое с глухим металлическим звоном шлепнулось на пол, обитатель пещеры исчез.
Прихрамывая и почесывая ободранные о камень бока, Шурик приковылял к тихо всхлипывающей от пережитого страха Машке. Опустившись рядом с ней на корточки, он попытался привести ее в чувство.
— Ну, все-все, мать. Прорвались, отбились. Подбирай сопли.
— Да он…! оно…!
— Да все. Нет его, надавали по яйцам.
— Да я..!
— Ты молодец. Не далась подлому ворогу. И визжала, как корабельный ревун. Вставай, давай. Дальше потопаем.
Оставив всхлипывающую, но уже немного пришедшую в себя Машку, Шурик осторожно подошел к валяющемуся на полу яйцу, без остатка поглотившего немаленькую тушу Слонопотама. На тускло отблескивающей скорлупе, красовался синий штампик с надписью «404. неконд.». Вблизи он увидел, что скорлупа выглядит уже не медной, а скорее, золотой.
Решившись, Шурик поднял опасное изделие, поглотившее своего создателя, и, повертев в руках, решил оставить подвернувшееся оружие себе. А то по местным подземельям какая только гадость не бегает, а у него даже приличной палки под рукой нету. А так любого рогатого можно будет в джинна превратить. И Вепрев положил яйцо в карман, добавив еще и пару яиц из запаса в пещере.
Вернувшись к успокоившейся Машке, Вепрев показал добычу подруге.
— Ты только глянь, Маша! Мощная штука! Оно, пожалуй, кого хочешь в себя всосет. Надо только по морде как следует им треснуть.
— Так оно ж золотое! — Вытерев слезы, проявила интерес к окружающим вещам Машка.
— Не факт. — Усомнился Шурик. — Нынче бижутерию наловчились делать, будь здоров. От настоящего золота хрен отличишь.
— Без разницы! — Отрезала Машка. — Дома разберемся.
И Маша положила в кармашек юбки понравившееся яичко, добавив, по примеру Вепрева, еще парочку из миски:
— Медяшка тоже денег стоит. А если и вправду золотое, то и бабла срубим, — заявила девица, — в Анталии на две недели хватит. Нет! На два месяца даже. В море будем купаться, и никаких лекций, никаких учебников и преподов.
— До Анталии еще добраться надо. — Охладил Шурик оптимизм подруги. — А мы вообще неизвестно где.
— Известно где — в глубокой жопе. — Возразила Маша, — и выбираться из нее нужно вверх.
— Ну, вверх, так вверх. — Не стал спорить Шурик, которому уже порядком осточертели все эти подземелья, туннели и крысиные ходы со всеми их обитателями. — Давай, поищем, где тут выход.
Тщательно осмотрев пещеру Слонопотама, молодые люди к своему разочарованию не нашли никакого выхода, кроме того, по которому пришли. Правда, в потолке торчала труба, через которую Животрепетные Души попадали в лапы Слонопотама. Но до неё невозможно было достать, а яма, знакомство с которой они благополучно избежали, являла собой совершено вертикальную шахту, дна которой не было видно. Вепрев бросил в нее камень, подобранный на полу, и он мигом исчез в темноте, словно в воду канул.
— Видать придется вернуться — тут ловить нечего, — разочарованно протянул экс-математик.
— Да, пошли назад, — согласилась Маша, настроение которой улучшилось, и она теперь мурлыкала словно сытая кошечка. Скажи ей Шурик, что надо сигануть в яму, она бы прыгнула. Потом, правда, опомнилась бы, но это было бы только потом.
И молодые люди побрели обратной дорогой, против стекающего в яму ручейка Жидкого Времени. Достаточно быстро они вернулись к входу в пещеру, в которой расстались с Галиной и Семеновым. Представшая перед ними картина была ужасна. В сумрачном свете сталактита, на полу, в луже крови валялись зверски обезглавленные тела Галины с задранной юбкой и Семенова со спущенными штанами. Видимо они не слишком озадачивались поиском укромного местечка и решили познакомиться друг с другом поближе прямо тут, не отходя, так сказать от кассы. Но завершить желаемое им явно не удалось, поскольку на них наткнулись Ассенизаторы, парочку которых увидели перед собой Маша с Вепревым. Но двигались те как-то странно, задом наперед, пятясь к лежащим на полу пещеры тел. И все движения Ассенизаторов представали в абсолютно нелогичном ракурсе, напоминая анимацию на отматываемой назад пленке. От охватившего их ужаса сладкая парочка замерла на месте. В тот же миг Ассенизаторы тоже остановились и замерли в совершенно неестественных позах. Причем один — с занесенной назад ногой, как бы на полушаге спиной вперед.
— Ой, Саша! Что все это значит!? Что они с ними сделали!? — Маша была в шоке от увиденного. — Что теперь будет!?
— Подожди, мать, не егози! Щас посмотрим! — Шурику тоже было не по себе, но он бодрился, — стой на месте.
Вепрев прошел насколько шагов вперед, и с удивлением подметил странную особенность — вместе с ним начали задом наперед двигаться и Ассенизаторы. Шурик в недоумении остановился, затем сделал еще несколько осторожных шагов. Одновременно Ассенизаторы тоже прошли несколько шагов.
И тут не проспиртованные остатки мозгов бывшего отличника мехмата озарила гениальная догадка. Пролитое им из кувшина время, разделилось на два ручейка. А значит и они, разделившись с Семеновым и Галиной и следуя вдоль этих ручьев, пошли вдоль двух разных потоков времени! А это значит, что теперь они с Машкой следуют в одном векторе времени, а их попутчики — в другом.
— Слышь, Машка, это многомерность времени! — воскликнул Вепрев, в котором пробудилась былая гордость, — Да я — почти Нобелевский лауреат!
— Чего? — недоуменно вытаращилась Маша.
— Да того! Тут так получается, — принялся увлеченно пояснять Вепрев, — в своей системе координат мы возвращались назад против потока жидкого времени не только в пространстве, но и во времени! И, стало быть, видим мы те события в пещере, которые произошли во втором потоке времени, причем задом наперед. — Шурик даже вспотел от этих мыслей. В свое время он много читал о многомерности пространства и путешествиях во времени. Да уж, Герберту Уэллсу такое и не снилось!
Если его предположение, верно, то видят они те события, которые произошли уже после их ухода, причем задом наперед. А значит, есть вероятность, что дойдя до центра пещеры они увидят своих попутчиков живыми и здоровыми, только действовать надо быстро!
Разобравшись в чем дело, Шурик мигом воспрял духом,
— Маша! Мы в параллельных потоках времени, понимаешь? Они живы, мы их за тем поворотом встретим, еще наверно и трахаются там, падлы! Да не стой ты столбом! Пошли скорей!
— Ты совсем сдурел! — взвилась Машка, — псих ненормальный! Нас же там Ассенизаторы только и поджидают, мигом чайник твой гениальный оторвут на фиг! И мой заодно прихватят!
— Да говорю тебе, когда мы войдем в пещеру, Ассенизаторов там еще не будет. Ты про машину времени слышала!
— Ну, это типа кино «Назад в будущее», что ли? Допустим.
— Ну да! Мы вернулись назад во времени и то, что для нас уже произошло, для Семенова с Галиной еще в будущем. И для Ассенизаторов, между прочим, тоже. Соображай быстрее, не тормози!
— Ну, вроде поняла, и что ты предлагаешь?
— Да как что! Да в пещеру надо идти, что не понятно?
— Сашенька! Да нас же там убьют! — умоляющим голосом пискнула перепуганная Машка. Она знала, что на ее приятеля иногда находят задвиги и научилась с ними справляться.
— Да нет же! — Шурик схватил Машку за плечи и каждое свое последующее слово сопровождал мощным встряхиванием подруги, — Когда мы войдем туда, Ассенизаторы уже уйдут! Мы сейчас идем против времени! Ну! Поняла!
— Кажется, да. Не тряси ты меня. Больно! — Маша вырвалась из рук Шурика, — Пошли уж, гений! Чего уж там. Будем надеяться, что ты прав. Хотя я в этом сильно сомневаюсь!
Не сводя глаз с крысолюдей, сладкая парочка медленно и осторожно двинулась к центру пещеры. Тут же лента событий параллельного потока времени стала раскручиваться в обратную сторону. На глазах обалдевшей от увиденного парочки Ассенизаторы попятились назад, задницами приближаясь к телам Семенова и Галины, затем нагнулись и, проворно подняв убиенных людей за ноги, принялись толкать их плечами вперед в тоннель, который не так давно Галина и Семенов ушли исследовать. Видно было, что Ассенизаторы общаются между собой. Но разобрать их речь было невозможно, поскольку та, подчиняясь обратному вектору времени, звучала тоже в обратном наплавлении, напоминая звуки пущенной задом наперед звуковой дорожки.
Если бы не обезглавленные тела, то действие выглядело бы достаточно комично. А так все становилось похоже на страшный фарс, сотворенный чьим-то больным воображением.
С трудом осознавая реальность происходящего, молодежь двинулась дальше. Одновременно ассенизаторы, толкая перед собой тела ученых-говнологов, вошли в тоннель.
Увидев, что враги скрылись, и опасность временно миновала, Шурик и Машка ускорили шаги. И вдруг из туннеля живые и здоровые вышли их попутчики и спинами вперед двинулись к центру пещеры.
— Ой! Офигеть можно от такого! Живые! Не может быть! Они же только что… Их же только… блин… да как же это? — казалось, Маша лишилась дара членораздельной речи.
Шурик же только удовлетворенно хмыкнул. Честно говоря, он и сам был не до конца уверен в своей правоте, но цепь развернувшихся перед ними событий подтверждала его теорию.
Семенов и Галина о чем-то увлеченно беседовали, но их речь звучала навыворот, и понять что-либо было совершенно невозможно. Дойдя до центра пещеры, они остановились, и, оживленно жестикулируя, продолжили что-то обсуждать. Машка мгновенно поняла, что Галина явно кокетничала с Семеновым и мысли парочки заняты всем чем угодно, но только не исследованием пещер.
— Вот как вредно поддаваться голосу плоти во время выполнения важной миссии! — наставительно изрекла Машка, которую явно забавлял роман ученых-говноведов.
— Ой, блин, ну, ты, мать, сказанула, как в лужу пернула! — Шурик заржал как молодой конь. — Сама не так давно «поддавалась» блин, голосу, блин, плоти, блин! И откуда ты слова такие знаешь только!
— Сам ты урод недоделанный! Я тоже образование имею и книжки читаю в перерывах между стрелками с такими как ты умниками! — Машка разошлась не на шутку.
— Ага! Все что ты могла успеть прочитать, за то время, когда у тебя сведены ноги — это сказку про Колобка и курочку Рябу! Посмотри на свои коленки! Они же видят друг друга очень редко! Прямо соскучились уже друг по другу!
Разозленная Маша была уже готова броситься на обидчика с кулаками, но тут они дошли до центра пещеры и увидели, как без пяти минут доктор наук и бывшая наркоманка направились к входу в свой тоннель. Причем Семенов галантно подталкивал Галину кулаком в бок и, глядя на неё как голодный кот на сметану, приговаривал «Ну те-с, пгойдемте-с. Дамы впегед-с.… Пгоходите. Галочка. Не бойтесь. Я не кусаюсь. Вот мы, наконец, и одни будем-¬с».
Галина, подбирая юбку и томно улыбаясь, поспешно направилась к выходу из пещеры. Мысль о скором удовольствии ей, видимо, тоже очень нравилась.
— Стойте, придурки! Мать вашу! Стойте! Ни шагу дальше! — громко закричал Шурик, размахивая руками, пытаясь предотвратить трагическую гибель попутчиков.
— О! А вы чего вернулись? Тока ж ушли? — Галина жутко удивилась, а животновод только недовольно запыхтел, и уже собрался было выдать гневную тираду по поводу некомпетентности нынешней молодежи во всех жизненных вопросах. Больно уж ему хотелось трахнуть Галку. А тут эти вернулись…
— Да мы не…, - начал было объяснять Вепрев. Но вдруг из тоннеля, куда ушли Ассенизаторы раздались скрежет когтей, треск костей и душераздирающие человеческие вопли. Казалось, что кричащим по меньшей мере отрывают головы.
Недоумевая, откуда берутся крики — ведь первую версию событий они вроде предотвратили, но хрен их знает, эти парадоксы времени — штука неведомая!
Вепрев, сознавая что отсюда надо немедленно убираться, приказал:
— Всем заткнуться и бежать в средний тоннель!
— Чего это ты гяскомандовался? — Семенов явно нарывался на ссору и принялся качать права.
— Ты, пидор ученый! А ну быстро за мной! А то щас глаз на жопу натяну и моргать, блин, урода заставлю! — Шурику некогда было разводить реверансы, — А ну заткнись и быстро пошел вперед!
И, безжалостно схватив животновода, Галину и Машку в охапку Вепрев затолкал их в центральный, еще никем ни исследованный, тоннель.
Пораженные такой бешеной экспрессией со стороны всегда сдержанного вожака, все предпочли покориться и отложить все выяснения отношений до следующего раза.
В пещере осталось только эхо, несколько раз старательно повторившее финал выступления Вепрева, словно стараясь запомнить его как можно точнее, а компания торопливо зашагала вглубь тоннеля, торопясь убраться подальше от пещеры, в которой уже звучали визгливые голоса Ассенизаторов. Идти пришлось недалеко и обошлось без происшествий. Тоннель вскоре плавно изогнулся и сталактитовое освещение почти пропало. Всем пришлось идти в потемках, и в результате доблестный доцэнт через десяток шагов с маху запнулся об какую-то железяку и покатился в пыли, сотрясая воздух матерной руганью. К счастью, преследователей не было, и путешествие продолжилось без приключений.
Примерно через сотню метров тоннель уперся в глухую стену, в которую был вмурован небольшой железный люк, заляпанной пятнами ржавчины и облупившейся краски.
— Да твою же ж мать, — огорчился Шурик — опять дверь!
И доблестный математик приблизился к стене, преградившей путь отважному квартету. Вблизи стало заметно, что к люку был кое-как приварен обломок ручки, тоже ржавый и грязный как и все вокруг. Вепрев брезгливо взялся за эту железяку и подергал. Люк, однако, засел крепко.
— Эй, народ! Сюда! — позвал подмогу Вепрев, и все, кое-как уместившись перед люком, принялись со всех дёргать обломок ручки. Крышка, хоть и была небольшой — полметра на полметра, не более — не поддавалась, словно вросла краями в стену.
— Чем бы поддеть… — глубокомысленно изрек пришедший в себя доцэнт-жывотновод, и в тот же миг железяка, не выдержав очередного рывка, скрипнула и, подняв тучу пыли, тяжело рухнула ребром на пол. Машка едва успела отскочить, иначе осталась бы без пальцев на ногах, а ведь красота женских ножек не в последнюю очередь зависит от наличия пальцев…
Перед обалдевшим квартетом путешественников предстал очередной пещерный зал. На первый взгляд — всё то же самое. Те же пять метров в диаметре, те же следы кирки на стенах, та же метровая дыра в полу… Но это впечатление было обманчиво. Виновато было освещение — шахтёрская коптилка, втиснутая в особо глубокий след от кирки.
В тусклом свете этого примитивного прибора можно было разглядеть, что слева в стене пещеры виднеется какой-то темный и низкий тоннель, а в прямо противоположной от визитеров стене высечен в камне огромный рот какого-то человека. Ниже рта волной до пола нисходила широченная борода. Там, где свод начинал изгибаться, торчал монументально широкий нос картошкой, а сверху, под самым потолком пещеры, торчали два рачьих глаза. Создавалось впечатление, что лицо было вогнуто внутрь по стенке пещеры. С центра потолка пещеры свисало осьминожье щупальце, все время шевелящееся, будто червяк, насаженный на крючок. Выглядело это настолько дико и комично, что Вепрев сдержанно хохотнул.
Перед лицом на полу стоял кривоватый глиняный тазик диаметром с полметра, а между тазиком и лицом лежала горка каких-то круглых предметов размером с теннисный мяч. Может, это и были теннисные мячи? Тазик же был доверху залит какой-то густой, как кисель, субстанцией, которая непрестанно шевелилась, как живая, и при этом в ней непрерывно вспыхивали яркие искорки. Вепрев сразу припомнил, что примерно так же выглядела жидкость в подземной реке, куда он попал из зала Творца Примитивов, только там она была пожиже. По краям тазика были нанесены какие-то невнятные значки, вроде тех иероглифов, что были на фишках Слонопотама. За тазиком виднелось черное отверстие шахты, ведущей в неведомые глубины. Из дыры доносился гул, похожий на шум воды в горной речке.
Справа от тазика возвышалась здоровенная стеклянная бутыль литров на двадцать, заполненная прозрачной бесцветной жидкостью, одним своим видом навевавшей весёлые мысли о хрустящих солёных огурчиках.
Сначала Вепрев принял было изогнутую морду за какого-то скульптурного божка, но внезапно на глазах у обмершей гоп-компании щупальце изогнулось, и выдернуло из бороды пучок волос. При этом лицо крякнуло и скривилось от боли.
Выдернутый пучок волос щупальце бросило в тазик. Волоски 3–4 секунды плавали на поверхности субстанции, и вдруг, повинуясь непонятной силе, сориентировались так, что каждый из них повернулся кончиком к одному из иероглифов на краю миски. Примерно так же стрелка компаса ориентируется по магнитному полю. В результате все волоски в миске образовали круглую щетку, как у кухонного ершика.
Тотчас же кисель вскипел, и яркие искорки, плававшие в «киселе» начали облеплять каждый волосок, так что через несколько секунд весь «ершик» начал светиться.
Этот свет разгорался всё ярче и ярче, и вдруг кипение мгновенно прекратилось. Тотчас же в центре «ершика», там, где свечение было максимальным, мигнула яркая вспышка, которая волной распространилась по волоскам, и, достигнув их кончиков, затухла. Немедленно волоски стали быстро расти и загибаться вверх, переплетаясь друг с другом. Не прошло и пяти минут, как в миске остался плавать круглый предмет размером с теннисный мячик, хотя теперь он был больше похож на буёк от рыболовной сети.
Осьминожье щупальце прекратило бесцельно извиваться, бережно подхватило этот «мячик» и отложило его в кучку, что возвышалась между Лицом и Тазиком.
Внезапно толстые губы Лица шевельнулись, и из приоткрывшегося рта донёсся рыкающий звук, в котором даже близко не угадывалась человеческая речь. Но Лицо было услышано. Из тоннеля слева вышел, пошатываясь, оборванный и грязный, как бомж с Московского вокзала, человек с корзинкой в руках. И в оном человеке Вепрев с изумлением узнал Патлатого. Несмотря на совершенно опустившийся вид и обширный свежий фингал на левой стороне морды лица, старого знакомого все ещё можно было узнать.
Узнала Патлатого и Машка. Вепрев едва успел зажать ей рот ладонью, но она всё равно тыкала пальцем в человека с корзинкой и изумленно мычала.
Подойдя к горке с мячиками, Патлатый, так и не заметив зрителей, аккуратно сложил их в корзинку, затем с трудом поднял её и, натужно семеня, снова скрылся в темном проходе.
— Народ, — Шурик, прищурившись, покачал головой: — Айда-ка за ним! — и, натолкнувшись на недоуменные взгляды, пояснил: — Похоже, единственный выход отсюда либо за этим проходом, либо…
— Либо наш нечесаный друг точно знает, где выход, — кивнула Машка.
Тоннель оказался не таким уж темным, как представлялось. Тут и там на камнях тускло светились пятна какой-то слизи, давая вполне отчетливое представление о рельефе под ногами и расстоянии до препятствий, поэтому Вепрев уверенно шагал вслед за ковыляющим Патлатым, скрываясь за выступы скал. Сзади доносились пыхтение и топот доцента, а также тихонькое повизгивание и семенящая дробь женских ног.
Прошагав по тоннелю примерно сотню метров и, несмотря на фосфорическое освещение, набив пару шишек о низкий потолок, Вепрев, а за ним вся компания, вошли в обширное полутемное помещение, образованное внезапно расширившимся коридором. Светящейся слизи здесь было больше, а с потолка свисали такие же корзинки, как и в руках Патлатого. Большая часть корзинок в центре была заполнены "мячиками", а по краям висел сплошной порожняк. Заглядевшись на плетёную утварь, Шурик едва не угодил в дыру в полу, метра полтора диаметром. Пришлось резко отскочить от края, чтобы не свалится, и Вепрев столкнулся спиной с Патлатым, который как раз цеплял принесенную корзинку на ржавый крюк, свисающий на веревке с покрытого светящимися пятнами потолка.
Недолго думая, доблестный математик схватил старого знакомца за хрип, и плотно припечатал оного к стенке пещеры.
— Привет, уёбок, — произнёс Шурик, пытаясь отдышаться, — я соскучился!
— Зачем ты здесь? — взвизгнул Патлатый, — Великое Таинство Творения не должно быть открыто вам, ничтожным смертным!!
— Заткнись, урод, звезда рекламы хосписа! — прошипел экс-математик, — как отсюда свалить, быстро, ну?!
— Истинно, истинно базарю вам, — заблажил в ответ Патлатый, закатывая глава, — как нет пути Смертным в чертоги Творения, так нет для них и выхода из них, ибо истинно, истинно базарю я, не пройти вам Сито Времени! И оставаться вам здесь навечно, пока не свершится деяние великое, и разверзнутся Небеса, и силы Небесные, ошуюю и одесную Папика моего, не придут вершить Суд Вечный, Чисто Конкретный, Доскональный!..
— Александр, — вполголоса произнесла Галина, трогая Шурика за плечо, — оставьте вы его… Он же свежевдетый, под дозой.
Шурик и сам уже понял, что обдолбанный «спаситель» ни на что не годен, но продолжал удерживать его за горло, борясь с соблазном свернуть ему шею, чтоб раз и навсегда избавить планету от балласта. Но всё-таки соблазн не победил, и Вепрев отшвырнул продолжающего причитать Патлатого от себя, постаравшись, чтобы тот пересчитал своей дурной башкой побольше висящих корзин. «Пророк» по сложной траектории между жёсткими корзинами достиг противоположной стенки и распластался на ней, мелко дрожа от пережитого стресса и продолжая бормотать что-то вполголоса.
Шурик повернулся к своим спутникам с намерением задать вопрос о дальнейших планах, но слова застряли у него в горле. Спутники выглядели ужасно. Сказались подземные скитания, неопределенность, множество микрострессов и полное отсутствие воды для питья и умывания.
Семенов, шепча себе что-то под нос, энергично рвал левой рукой последние волоски на макушке. Галина нараспев, словно молитву, декламировала какие-то сложные и витиеватые проклятия, столь же изощрённые, сколь и непечатные. Её не очень внятная речь была густо пересыпана словами типа: «Кокаин», «Кавказ» и «Мафия», а руки беспокойно искали что-то в складках одежды.
Поискав глазами Машку, Шурик обнаружил её стоящей на цыпочках на самом краешке здоровенной дыры в полу, в которую сам он только что чуть не угодил. Казалось, девушка собирается прыгнуть вниз. Ветров осторожно двинулся в её сторону, слабенько замычав что-то вроде: «Эээ!». Обернувшись на звук, Машка улыбнулась. В её нахальных глазах не было даже оттенка отчаяния, зато остро светился огонёк озорного любопытства:
— Иди-ка сюда, — громко зашептала она: — Чем пахнет?
Шурик облегченно вздохнул, в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние и заглянул в провал. Вертикальная шахта с неизменным, полутораметровым диаметром, вертикально уходила вниз и терялась в темноте. И дна не видать, и стенки гладкие. Страшноватый способ бегства. И гудело там что-то внизу не по-детски, как ветер в трубе брошенного завода по дороге на Гатчину. Но пахло вкусно.
Он потянул носом:
— Да огурцами пахнет, чем же ещё? — Он улыбнулся: — Свежими огурчиками, только с грядки, ещё нагретыми на солнышке. — Он ещё раз потянул носом и вдруг нахмурился: — А теперь пахнет крысой!
— Прикольно же?! — весело хихикнула позитивная Машка, не дослышав последней фразы. Шурик не ответил, он смотрел в проход, из которого на брюхах выползали три серые фигуры с длинными голыми хвостами. Стал отчётливо слышен скрежет когтей и повизгивание.
— Ассенизаторы, мать их… если она, конечно, у них вообще когда-нибудь была, — проворчал Вепрев, и рявкнул во все горло: — Атас! — И отступил в глубину корзинных рядов, буксируя за собой Машку. Галина уже пинками подгоняла Семенова в ту же сторону. Но было поздно, слишком поздно! Монстры уже вскочили на задние лапы и, подпрыгивая на хвостах, решительно направились в сторону замершего от ужаса квартета.
Шурик в очередной раз пожалел, что не взял хоть какого-то оружия, и обречённо сунул руку в карман. Неожиданно его пальцы наткнулись на металл. Яйцо! Это было яйцо со Слонопотамом, про которое он совсем было забыл!
— Так, тихо всем! — зловеще проговорил Вепрев, вынимая из кармана металлический снаряд, — Тихо, говорю! Не дёргаться и не мешать, выстрел у меня только один! Ииии, раз!
И он метнул изделие «404. неконд.» в среднего Ассенизатора.
Если б он знал заранее, каковы будут последствия, чёрта с два бы он это сделал. Результат превзошел всё, чего можно было ожидать от метательного снаряда размером с противопехотную гранату-лимонку Ф-1.
Раздался громкий взрыв такой силы, что с потолка посыпались корзины с мячиками и пустые, а всех присутствующих разбросало по сторонам. Вепрева с Машкой отнесло к стенке, и они больно ударились о шершавую стенку, Шурик — задницей, а Зверева — спиной.
Через некоторое время, когда улеглась пыль, Вепрев встал на ноги, и, озираясь по сторонам, помог встать Машке. Вслед за тем молодые люди внимательно осмотрели пещеру. Они увидели престранную картину: возле входа, среди корзин и мячиков, надутым индюком сидел Слонопотам, и своим хоботом деловито ковырялся в животе Ассенизатора, видимо, пытаясь отыскать пупок и выдернуть из него ленту со значками. Остальные двое, замерев, стояли рядом и по-змеиному шипели, но помешать не осмеливались. Семенов и Галина лежали без чувств на полу, а Патлатый так и остался стоять, распластавшись спиной на стене, только заткнулся на время. Видимо, от переживаний.
Не обнаружив в Ассенизаторе пупка, Слонопотам досадливо отшвырнул жертву, и вся троица крысолюдей опрометью кинулась вон, повизгивая на бегу от страха. Вскоре в пещере наступила тишина, только Патлатый вновь что-то забормотал, словно в горячечном бреду.
Вепрев и Маша, воспользовавшись паузой в осточертевших приключениях, и быстренько проверили состояние попутчиков. После беглого осмотра стало ясно, что они живы, и даже не слишком пострадали, только у Семенова сильно распух расквашенный нос, а у Галины на лбу красовалась здоровенная шишка, но оба были вполне целы, только без сознания. Но это-то и неудивительно, учитывая, что их обоих приложило головой.
Внезапно со стороны Слонопотама донеслось кряхтение и хруст. Шурик и Маша обернулись на звук и замерли. Взорам их открылось чудесное зрелище — Ужасная Курочка Ряба поднималась на коротенькие и толстые, как у бегемота, но вполне себе сильные ножки. Встав на них, Слонопотам отошел к стенке, и снова уселся, словно старичок, перебравшийся с солнцепёка в тень. Вслед за тем он поманил компанию тоненьким как у ребенка пальчиком.
Шурик и Машка, тревожно переглянулись.
— Саша, а ну его, — горячо зашептала Машка на ухо приятелю, — пошли назад!
— Да ты чо, мать? Куда назад!? — отверг Вепрев малодушное предложение, — нам домой надо, а то что, так и будем тут бегать?
И, отстранив Машку, Шурик осторожно приблизился к Слонопотаму. Машка неотступно следовала за ним, держась за спиной и вцепившись Шурику в локоть.
— Ну, привет, Вепрев, — жизнерадостно пророкотал Слонопотам густым басом.
— Здрасьте, — неуверенно ответил экс-математик. — Я, конечно, извиняюсь, что вас в яйцо загнал…
— А! — пренебрежительно махнул рукой Слонопотам, — все равно работы — никакой, как ты все Время выкачал, мдааа…
— А что у вас за работа? — высунула нос любопытная Машка, — тоже примитивов делаете? Или животрепетные души того…, в рассол….
— Да нет, — ответил новый знакомый, пренебрежительно махнув ручонкой, — это не по моей части. Что я, мальчик, что ли? Бери круче. Я, робяты, — Слонопотам приосанился, — Верховный Мастер-Откатчик! О! — Слонопотам задрал пальчик вверх. — Я тут типа в ремонтниках чалюсь, мдаааа… А вы што, — новый знакомый зорко окинул парочку опытным взором — тоже на перекодировочку? Дык вам вроде ж и не нужно…
— Ка-ка-ка-кая еще, нахрен, перекодировочка? — обмирая от страха и возмущения, спросила Машка.
— Ну, дык, как это — какая? — удивился верховный откатчик, помахивая хоботом, и разводя ручками, — Самая настоящая. Знамо дело, я ж при абортариях состою. Ваши косяки исправляю. Кожен день — сотню штук, не мене… Ыыыыгыгыгыгыгыгыгы — весело заржал Откатчик, и внезапно обратился к Вепреву с просительными интонациями в голосе:
— Слышь, математик, сбегай-ка к брателле моему, принеси пузырек. Отметим, так сказать, знакомство.
— К брателле — это куда? — недоуменно спросил Вепрев.
— А кто ваш брат? — продублировала Машка.
— Ну, этот… — Верховный Откатчик неопределенно пошевелил пальцами в воздухе, — ну, в общем, фейс тот губастый в последней пещере видели? Заготовителем его кличут, он типа заготовки пиплов делает, ну, яйца-то эти — Слонопотам кивнул на корзины с яйцами, — усек? — Вепрев неуверенно кивнул головой — Во, давай, сгоняй, там у него бутылка едва початая стоит, вчера получил, как войдёшь — прям по центру…
— Ладно, — неохотно ответил Вепрев, — схожу, хрен с ним. Маш, ты здесь подожди.
Машка сглотнула и торопливо кивнула головой, а экс-математик с недовольным выражением лица осторожно обошел Слонопотама и направился к пещере с Лицом, вырубленным в стене.
— Скажите, а что это за заготовки? — спросила Маша, оставшаяся наедине с Слонопотамом. — Ну, что с ними делают?
— Ну я ж сказал, — пиплов, ну, людишек чтобы попроще, ответил Слонопотам, — заготовка — она и есть заготовка, вроде пустой таблицы, а чтобы в человека превратить их к Кайфолому отправляют, тот их в понятие вводит, ыыыыгыгыгыгыгыгыгыгыгыы — залился Слонопотам идиотским смехом, — если увидишься с ним, привет передавай от меня. Тепленький.
— Ладно, передам, — пообещала настырная девица, и тут же задала новый вопрос, — а что с ними Кайфолом делает?
— Кайфолом-то, — рассеянно протянул Слонопотам, — ну, он в них Золотую Глюк-Фишку загоняет, как дар от Верховного Кодера. Опосля того из заготовки пипл получается, а без Глюк-Фишки он так и останется — ни то, ни се, так, сакатина безрогая, слесарь-сантехник, маклер-шмаклер. — Уэхх-Эхе-хе-хе.
Слонопотам зевнул во всю пасть, и недовольно поинтересовался:
— И где и носит дружбана-то твоего, бухнуть охота — сил нет!
Машка неопределенно пожала плечами и пообещала, — Придет, не волнуйтесь, — и тут же вспомнила задание Горыныча.
— Скажите, а где Фиал Вечности с живой водой добыть?
Задремавший было Слонопотам на минутку проснулся, открыл один глаз и неразборчиво пробормотал:
— Это в Райские Кущи надо, там лавочка есть, Аптекой зовут. Только вам без рецепта не дадут.
— А где взять рецепт? — торопливо спросила Машка.
— А вот он может выписать, — Слонопотами махнул хоботом на Патлатого, — ну, или папашка его.
— Ясно, спасибо, — сказала Машка.
После этого оба замолчали — Машка размышляла, что такое Золотая Глюк-Фишка, а Мастер Отката задремал, привалившись к стенке пещеры.
Торопливо шагая по тоннелю, Вепрев прислушивался, но было тихо и крысиная вонь не проявлялась — видимо, Ассенизаторы удрали далеко. Войдя в пещеру, Шурик настороженно покосился на бесстрастное гигантское лицо, обладатель которого занимался своим делом, и, стараясь не приближаться к щупальцу, подошел к 20-литровой бутыли, стоящей возле тазика. Осторожно взяв бутыль, он прижал ее к животу и с трудом потащил обратно в пещеру к своим приятелям.
— Эй! Парень! Ты куда мой запас попер? — Лицо на стене явно было недовольно пропажей бутыли. — Совсем смертные оборзели!
— Да меня ваш брат попросил, — промямлил Шурик, который был скорее удивлен, чем испуган монстром, вдруг заговорившим по-русски, — этот, как его… Ну, Верховный Мастер-Откатчик.
— А! Алкаш-то этот! Ну-ну. Ему неси, тока и мне немного плесни!
— А куда? Вроде чашки нет? — спросил Шурик, озирая скудное убранство пещеры.
— Э, слющай! Посуду ему дай! Да прямо в рот и плесни!
Шурик осторожно приблизился к огромному пищеприемнику подземного ужаса. Кошмарная губастая пасть, в которую вполне мог поместиться мотоцикл, приглашающе распахнулась и обдала Вепрева густым вонючим выхлопом.
Сморщившись и затаив дыхание, доблестный математик плеснул в рот чудища литров пять жидкости, по одуряющему запаху похожей на колхозный самогон. Лицо удовлетворенно крякнуло, и, на мгновенье закатив от наслаждения рачьи глаза, сказало:
— Ладно, катись отсюда на фиг, да брателле привет передавай.
— Ага, — буркнул Шурик и поспешил исполнить приказание. Его обратное путешествие прошло без особых приключений и трудностей, если не считать того, что почти полная бутыль самогона так и норовила выскользнуть из рук. В пещере все осталось по-прежнему, только Семенов с Галиной уже пришли в себя и, озираясь, стояли на ногах, а Патлатый сидел на полу, обхватив голову руками, словно уже успел схлопотать от кого-то по морде. Поставив бутыль перед Мастером-Откатчиком, Вепрев благоразумно отошел в сторонку.
Новый же знакомый, едва завидев напиток, заметно оживился, цепко схватил принесенную емкость своими с виду слабыми лапками, и опрокинул в широкую пасть. Забулькав, прозрачная жидкость полилась в желудок Мастера, и вскоре бутыль опустела наполовину.
— Ээээ-х, харашэ пашлэ, — одобрил Слонопотам, утираясь, — не желаете освежиться?
Вепрев пожал плечами — пить ему не хотелось, да и надоели ему все эти приключения. Домой хотелось — и только. Вот там бы в своей родной пивной с приятелями, он бы расслабился. А здесь, где за каждым поворотом всякая фигня сидит. Нет уж, увольте!
— Я лучше потом, — неуверенно ответил он, — Ты, как, Маш?
— Ага, потом, — торопливо ответила Машка, и торопливо, словно боясь, что ее перебьют, задала свой вопрос, который уже долго мучил ее любопытство:
— А что вы делаете, ну, с яйцами, и ваще, в абортариях?
— Ну, я типа ваши ошибки исправляю, — пояснил Слонопотам, которого начало быстро развозить, — ну, вот скажем при вас еще одного урода откатил.
— А кто он был, урод-то этот? — настырно спросила Машка.
— Ну дык ясно кто, ето все жертвы аборта, тока оне ко мне и попадают, — охотно пояснил Мастер-Откатчик. — Вот, скам, етого выколупали на втором месяце у пацанки одной, в шестом классе понесла, ыыыыгыгыгыгыгыыгы, — весело заржал Слонопотам. — Ей прям в парадном, на подоконнике реально задвинули за банку пива. И сигарету. А на аборт ее мамка погнала. Оно конечно — случай экс…экс…термальный! ыгыгыгыгыгыгыгыгыгы.
— А потом что? — тупо спросил Вепрев, припоминая свои подвиги того же плана.
— А што потом? — удивился хозяин, — потом эти уроды мне на откат идут, прям из абортария. — А я их по новой кодирую, и в повторный, тык скыть, оборот пускаю.
— А зачем он нужен, ну, откат-то? — со жгучим любопытством в голосе спросила Машка, припомнив пару своих визитов то же заведение.
— Как это зачем? — удивился Слонопотам. — Нешто не знаете? — Машка торопливо затрясла головой, не сводя расширенных глаз с необычного собеседника.
Слонопотам покачал хоботом — видимо, таким образом он выражал удивление неосведомленностью Машки. Затем взял двумя руками полупустую бутыль и вопросительно посмотрел на молодых людей.
— Не желаете?
— Я желаю! — внезапно послышался визгливый голос доцента-животновода. С этими словами Семенов подскочил к Слонопотаму, вырвал из его рук бутыль, и, с трудом подняв, сделал два жадных глотка. Видимо, напиток оказался слишком крепким, и Семенов едва не задохнулся — во сяком случае, бутыль стала выпадать из его рук, и если бы Слонопотам не успел ловко подхватить ее, непременно упала бы на пол.
— Ты полегче, — предупредил Верховный Откатчик, — не один тут, — и зорко, с каким-то профессиональным интересом, посмотрев на несостоявшегося доктора наук, Слонопотам изрек:
— Да ты, я вижу, уже по пятому обороту в дело пошел?
— Это как это — по пятому? — взвился Семенов, — Пгастите, батенька, что вы себе позволяете!
— Да нешто вы все такие темные? — поразился Слонопотам.
— А вот взял бы, да пояснил людям, — донесся из дальнего угла сварливый голос Галины.
— Таинство Жизни скрыто от смертных, — заверещал из своего угла Патлатый, — ибо Истинно, Истинно базарю вам именем Папика моега… — тут раздался звук затрещины, и злой голос Галины произнес, почему-то с кавказским акцентом:
— Заткнись урод, да?
— Ладно, ты там полегче, — предупредил Слонопотам, — у этого пацана крыша знаешь какая?
— Да пошел он, — отмахнулась Галина, — чо ты там про пятый оборот говорил?
Слонопотам укоризненно покачал хоботом, затем взялся двумя руками за бутыль, парой глотков осушил остатки жидкости и крякнул.
— Короче, — заявил он, — как ежели кого абортируют, ну, плод-то, то чтоп не изводить даром работу, его перекодировать надо, штоп опять все было в лучшем …ииик, …ииик… виде. Вот тем и занимаюсь.
— Ааааа… — протянул Вепрев, и компания приумолкла, уныло оглядываясь по сторонам. Стало так тихо, что Шурику почудилось, что откуда-то сверху доносится негромкое жужжание.
— А вы, я вижу, домой нацелились? — внезапно спросил Слонопотам, — здря это, неча там делать.
— Это почему? — настороженно спросил Вепрев, мигом припомнив предупреждение Опохмела.
— Ну дык Время то все — у тобя, в кувшине, — Слонопотам своим хоботом указал на Бездонный Сосуд в руках Вепрева. — Вот все там и стоит, а как жа ишшо!
— А тогда откуда новые жертвы этого, как его, аборта, берутся? — спросила настырная Машка, которой не терпелось докопаться до сути, — Ну, вот когда мы у вас были, вы же там что-то делали…
— Ну, ето так, пустяк, — махнул рукой Слонопотам, — вы жа Время разлили, вот и шевельнулось чуток. Щас кончицца.
— А обычно много народу? — вяло поинтересовался Вепрев, просто для поддержания разговора. Жужжание не пропадало, а даже стало быстро усиливаться.
— Не то слово — толпами валят. Я ж говорю работа у меня черная, — и Верховный Откатчик на миг загрустил, глядя на пустую бутыль.
— Так! — Шурик стукнул себя по уху и потряс головой: — Неужели этого, кроме меня, никто не слышит?
— Чего не слышит? — Машка удивленно округлила глаза. Галина сделала абсолютно то же самое. Вепреву даже стало немного веселее, настолько две дамочки сейчас казались одинаковыми… Но тут, как всегда, вовремя, влез доцент Семенов со своими «пятью копейками»:
— Александг! — торжественно заявил он, — Я действительно слышу некий звук. Однако, я полааал, — тут он покосился на Слонопотама, — что так оно и должно быть!
Шурик, не сводя глаз с дальней стенки пещеры, кивнул и медленно поднялся на ноги под взглядами спутников и Слонопотама:
— Боюсь показаться невежливым, поэтому прошу прощения у дам, — с расстановкой произнёс он, разглядывая что-то на стене пещеры — Но нам, кажется, пиздец!
Вся компания одновременно вскрикнула, кроме, разве что, Слонопотама.
— Ну, я же говорил! Не трогайте парня, — и кожаный пылесос указал хоботом на Патлатого: — У него же ж такая крыша…!
Тут он украдкой оглянулся по сторонам, как будто боялся, что их кто-то подслушает, и торопливо вполголоса произнес:
— Вам, ребята, нужно бы Время сначала через фильтр пропустить и назад вернуть. Но не туда, откуда брали, а в Исток. Карту найдите. Она у Сита спрятана. Тогда и домой попадете, и все ладненько будет, и у меня черной работы поубавиться. Ключик у вас есть, так что…
Но договорить Слонопотам не успел — Шурик опять не дал ему закончить фразу:
— У нас гости! — крикнул он, и швырнул куда-то в стену кусок гранита, подвернувшийся под руку. Внезапно поверхность камня на той стене как будто замутилась, и стала быстро наливаться малиновым жаром и вспучиваться. За пару мгновений на ней вздулся красивый переливчатый пузырь в пару метров диаметром, который, звучно лопнув, обнажил ярко освещенный проход, в котором стоял Папик, собственной персоной. Взгляд его не предвещал ни чего хорошего. Казалось он, наподобие Зевса Громовержца сейчас начнет метать громы молнии во всех, кто посмел его ослушаться. Но камень, брошенный секунду назад Шуриком, чуть подпортил эффектность явления Папика народу, просвистев в сантиметре от уха ловко увернувшегося патриарха.
Одновременно с хлопком пузыря на стене, Вепрев с криком «Бежим!» схватил Машку за руку и потащил к выходу. Но, по всей видимости, появление Патлатого-старшего было не случайностью, а скрупулёзно спланированной войсковой операцией, потому что навстречу парочке из тоннеля рекой хлынули Ассенизаторы.
— Ну, ни фига себе! Теперь и бежать некуда!
Шурик лихорадочно оглядывался по сторонам, в поиске пути спасения. Но его не было — разве что в центре пещеры зияла таинственная дыра. Оставалось только прыгать в нее или сдаться на милость победителей.
"Как же, дождешься от них милости, — мелькнула у Вепрева мысль, — суки долбаные! Или на перекод отправят или вообще…" Что он подразумевал под этим «вообще», Шурик не додумал, но неожиданно для всех выхватил одно из завалявшихся в кармане яиц и бросил его на пол пещеры. Грохнул взрыв и пещера наполнилась густым вонючим дымом, скрывшись в котором экс-математик схватил Машку и, не обращая внимания на визг подруги, с разбегу прыгнул в дырку в центре пещеры.
Грозный Папик, успевший прокашляться и снова прийти в себя, ткнул пальцем в оставшихся людей и властно рявкнул:
— Взять их!
Ассенизаторы, не раздумывая, рванулись к несчастным Галине и Семенову, но те, внезапно осмелев от ужаса, прыгнули вслед за сладкой парочкой в вертикальную нору, из которой всё ещё доносился отчаянный Машкин визг.
То ли визжащая Машка издавала звук на какой-то особой частоте, то ли Папик не совсем точно проинструктировал своих Ассенизаторов, но все крысолюди поголовно, сплошным потоком, ринулись туда же, в дыру. И спустя мгновение в опустевшей пещере остались только Слонопотам и Патлатый. Папик поочередно оглядел их, ненадолго задержав тяжелый взгляд на опорожненной бутыли и куче мячиков, рассыпавшихся по грязному полу. Наконец он презрительно скривился, смачно плюнул на пол, и грозно произнёс:
— Значит, так. Ты — Папик указал перстом на Верховного Мастера-Откатчика, — иди на свое место, да смотри! — погрозил он кулаком смущенному Слонопотаму, — штоп ни в одном глазу! Понял?! Что ты им тут плел про очищение времени! Идиот! Всех нас уничтожить хочешь!? Шуруй, давай. Потом с тобой разберемся!
— Да я… ета… — попытался было оправдаться Слонопотам, но Папик оборвал его нетерпеливо-повелительным жестом. Слонопотам поднялся с грязного пола и, сопровождаемый свинцовым взглядом Папика, уныло поплелся к выходу из пещеры. Едва он скрылся из виду, Папик удовлетворенно кивнул и обратился к Патлатому:
— Ты вот што… Здесь, аннако, тебе делать уже неча. Знакомцы твои все Время выцэдили, и надо бы его вернуть. А то все дело стоит. Так што прыгай за ними, догони и кувшин отбери. Да! И ключ Бусыгинский тоже…
— Ах, Папик, вечно вы меня напрягаете, — жеманно заявил отпрыск, капризно оттопырив губу и томно закатывая глаза, — То мир спасай, то этих придурков ищи! Ну, где же я вам их сыщу? Там же в Русле полно развалин!
— То мир, а то четверка придурков. Двое из них вообще уже свой век прожили, и второго билета им никто не выписывал! И потом кто ж тебе велит самолично руки марать. Сами пусть друг друга изведут. Из-за баб. Из-за бабла, просто по дурости. А ты маслица вовремя в огонь подлей! Ну да не мне тебя учить. Пшол, давай. А этих …. у Сита найдешь. Все дороги в Русле туда ведут. Если дойдут они до Сита. А видать дойдут. Упертые! — махнул рукой Папик, — Давай, давай, неча выкобениваться да размондякивать тута!
Патлатый, недовольно скривившись, поднялся с пола, и слегка шевельнул плечами. Тотчас у него пропали синяки и разгладилась-посветлела кожа на лице, грязные и спутанные волосы расправились, заблестели, и даже стали ещё чуть-чуть длиннее, а на спине, сквозь лохмотья, стремительно меняющие цвет с неопределенного на ослепительно белый, проклюнулись два крылышка вроде лебединых. Подойдя к дырке в полу, и почесывая исколотые вены на левом локтевом сгибе, он несколько секунд смотрел в бездну, а затем резко взмахнул крыльями и поднялся в воздух, стараясь зависнуть точно над центром дыры.
Повисев пару секунд на месте, ослепительно белый длинноволосый ангел внезапно сложил крылья и камнем полетел вниз, вдогонку за Шуриком и Машкой…