— Я могу приказать, чтобы мне докладывали об объемах производства каждого сектора в отдельности. Тогда скрывать хищения будет невозможно.
— Это может дать нам материалы против Монфор. По крайней мере, хоть какой-то шанс, — Штаваак встал, собираясь уходить. — В любом случае, я хотел, чтобы вы знали, что происходит, и Монфор не смогла бы застать вас врасплох на заседании совета.
Я с благодарностью похлопал его по плечу.
— Спасибо, я очень ценю вашу помощь.
Когда мы вышли в вестибюль, я заметил, что Штаваак рассматривает внутреннее убранство Мальвейля с нескрываемым любопытством.
— Вам не приходилось здесь бывать? — спросил я.
— Нет.
— И даже во время правления Леонеля?
— Присутствие Адептус Арбитрес здесь не требовалось.
— Жаль, — сухо сказал я. — В последние годы его правления здесь явно требовалось присутствие кого-то.
— Моя бабушка как-то была здесь. Вскоре после того, как поступила на службу в Адептус Арбитрес, если я правильно помню семейную историю.
— Она была здесь по службе?
— Ах, таких подробностей я не помню. Но скорее всего да.
— Интересно, что же могло привести ее в Мальвейль? — спросил я.
— Странно, но я не могу вспомнить, что она упоминала причину, по которой приходила сюда.
— Просто, похоже, что в истории моей семьи трагические случаи были не столь уж редки, — сказал я.
— Понятно. Но боюсь, я не слишком много знаю о прежних губернаторах.
— Я тоже…
То, что я прочитал в дневнике Элианы этим утром, встревожило меня. Это было прискорбно верно и в отношении меня, просто понадобились слова Элианы, чтобы указать на это. Раньше я даже не замечал, насколько мало я знал.
Штаваак ушел, и спустя примерно полчаса приехала Белзек, чтобы отвезти меня на заседание совета. К тому времени погода испортилась. Подул сильный ветер. Мертвые деревья под его порывами раскачивались, словно царапая столь же мертвое небо. Дождь со снегом летел мне в лицо, когда я шел к машине.
Ветер встряхивал машину, когда мы ехали по мертвому индустриальному району. Свистя между пустыми корпусами мануфакторумов, порывы ветра хлестали дорогу, словно пытаясь подбросить нас в воздух. Вдруг сквозь завывания ветра я услышал грохочущий треск. Выглянув из окна машины, я увидел, как две огромные заводские трубы покачиваются, опасно покосившись.
— Белзек! — закричал я, но она уже видела опасность.
Дорога была узкой, и свернуть было невозможно. Одна из падающих труб была прямо позади нас, а другая немного впереди. Белзек нажала педаль газа, а потом резко затормозила. Наша единственная надежда уцелеть была лишь в том, чтобы машина оказалась между двумя трубами.
Камнебетонные гиганты рухнули на дорогу со страшным грохотом, сотрясая землю. Тысячи тонн камня и пыли затмили небо, погрузив нас во тьму. Белзек сманеврировала удачно, но обломки разлетелись далеко, и огромный кусок камнебетона свалился на капот машины, раздавив его и покорежив крышу. Осколки разбили стекла и влетели внутрь.
Я закашлялся, пытаясь дышать в облаке пыли. В ушах звенело, и я едва мог разглядеть что-то в забитом пылью воздухе.
— Белзек! — позвал я.
— Мой лорд? — отозвалась она, ее голос был напряженным от боли.
— Можешь двигаться? — спросил я.
— Меня зажало.
Дверь слева от меня была открыта. Тяжелый обломок навалился на мои ноги, но я сумел его сдвинуть. Острые края врезались в мою правую руку и ногу, но в аугметике не было нервов, чтобы чувствовать боль, а силы механических конечностей хватило, чтобы я выбрался из-под обломков и из машины.
С силой потянув, я открыл заклиненную дверь Белзек. Гусеницы, заменявшие ей ноги, были разбиты, механизм, дававший ей подвижность, раздавлен смятым корпусом машины. Я расчищал обломки, пока не освободил верхнюю часть ее тела, и она пыталась отключить громоздкий механизм на поясе, расстегивая замки и отсоединяя трубки, из которых шел пар, и вытекала черная смазка. Белзек застонала, кровь отлила от ее лица. Она обмякла, свалившись набок, и я вытащил ее из машины.
Ветер с ревом хлестал нас, сдувая пыль. Спотыкаясь, я потащил Белзек подальше от обломков, снег с дождем ослеплял меня. Моргая, я огляделся сквозь бурю. Поблизости на улице не было никакого убежища, весь район был покинут. Мы были здесь сами по себе.
«Неплохо придумано, Монфор. Превосходное место для засады, и вполне объяснимый «несчастный случай»».
Я упорно продолжал идти, прямо в пасть бури. Правая сторона моей формы была изорвана в клочья. Мир вокруг превратился в сплошное серое пятно. Наверное, я прошел пешком больше мили, прежде чем пустые корпуса мануфакторумов остались позади.
Думаю, отнюдь не являлось совпадением, что в районе обрушения труб не было никакого другого движения. Должно быть, Монфор было приятно думать, что даже если я остался жив, она показала мне, какой властью обладает она над городом и его жителями.
Я поклялся отобрать у нее эту власть.
Наконец мы добрались до дороги, по которой ездили другие машины. Я остановил одну из них и приказал водителю довезти нас до ближайшего поста СПО. Там я оставил Белзек, приказав как можно скорее доставить ее в медицинский центр, а сам велел солдатам везти меня к Залу Совета.
Заседание уже началось, когда я вошел в зал. Представляю, какое зрелище это было. Я весь промок, мое лицо было исцарапано и кровоточило, одежда вся изорвана. Я не столько дышал, сколько хрипел, яростно сжимая кулаки. Вейсс и Зандер потрясенно уставились на меня. Зандер собрался встать, чтобы помочь мне, но я отмахнулся.
Монфор встала со своего кресла, весьма убедительно изображая тревогу.
— Лорд-губернатор, — произнесла она. — Что случилось?
— Меня едва не раздавило при обрушении мануфакторума, — я устало сел на свой трон.
— Это прискорбно. Есть жертвы?
— Нет, — прохрипел я. — Только моего водителя ранило.
— Тогда можно сказать, нам повезло.
— Ивина Белзек, ветеран Имперской Гвардии, не согласилась бы с вами.
Монфор пожала плечами.
— В любом случае, от этих заброшенных зданий стоило ожидать неприятностей. Рано или поздно неминуемо должно было случиться нечто подобное, но я и не думала…
— Я не сомневаюсь, вы не думали.
— Необходимо будет провести расследование причин этой катастрофы.