Отовсюду в доме слышался приглушенный шум продолжавшейся работы слуг по превращению Мальвейля в функционирующую жилую резиденцию губернатора.
— Мы сосредоточились сначала на наиболее заметных или наиболее используемых участках, лорд-губернатор, — сказал Карофф. — Большая часть дома по-прежнему в сильно запущенном состоянии. Много комнат представляют собой, по сути, своего рода склады.
— Другими словами, они забиты всяким мусором?
— Да, а еще мебелью, коллекциями разнообразных предметов искусства и многим другим. Понадобятся годы, чтобы привести все это в порядок. Кроме того, там есть семейные архивы, мы не можем их касаться.
— Понятно. Элиана была здесь слишком недолго, чтобы исправить многое из того, что пришло в упадок при моем дяде…
Я упомянул имя Элианы почти случайно, и поспешил сменить тему:
— Насколько плохо шли дела при болезни Леонеля? — я имел некоторое представление об этом, работая с Кароффом во время своего регентства, но полагал, что полная картина была куда хуже того, что мне известно, а впоследствии стала еще хуже.
— Все было настолько плохо, насколько возможно, лорд-губернатор. Даже я многого не знал до смерти вашего дяди. В свои последние годы он редко выходил из своей спальни. Часто бывало, что он закрывал дом, не пуская туда никого, в том числе слуг.
— И даже вас не пускал?
— Да. Когда он умер, мы нашли его лишь спустя много дней.
Это была воистину скорбная мысль.
Никто из слуг, работавших в Мальвейле, не жил в его стенах. Даже управляющий Карофф жил в кордегардии, за пределами дома. Остальные же слуги все жили в Вальгаасте. Они приходили к воротам поместья на рассвете, и последние из них уходили обратно в город ночью. Так было уже многие поколения. Я сомневался, что кто-то знает ответ на вопрос, произошла ли эта традиция из уважения к частной жизни Штроков, или имела какую-то другую причину. Принимая во внимание часто довольно неспокойную историю моей семьи, я вполне мог представить, что в случае с Леонелем слуги в любом случае предпочли бы не оставаться в доме и хотя бы на время оказаться подальше от их безумного хозяина.
Я представил Леонеля, совсем одного в его огромном доме, бродившего по коридорам, словно призрак, и наконец умершего в полном одиночестве. О его смерти долго никто не знал — и никто не скорбел по нему.
А потом я невольно представил Элиану, тоже одну, поглощенную этой огромностью. Еще один призрак, потерянный в темных лабиринтах Мальвейля.
Она переехала в Мальвейль после смерти Леонеля. Я был ближайшим живым наследником Леонеля, и поместье стало нашим. Но я не мог вернуться со службы в Гвардии, чтобы принять пост губернатора, и глава правящего совета Вет Монфор успешно блокировала все попытки назначить Элиану регентом-губернатором в мое отсутствие. Похоже, я оказался слишком успешным регентом. Теперь я понимаю, что мне стоило проявить большее подозрение относительно совета. Но все же, тот факт, что Элиана жила в Мальвейле, должен был напоминать совету о том, что Штроки все еще правят Солусом. Катрин и Зандер не сопровождали ее. Они тогда учились и жили в схоле-пансионе, их образование должно было познакомить их с Солусом и подготовить к обязанностям, которые ожидали их как представителей правящей семьи. Они не возвращались в Вальгааст до ее смерти.
Это было слабое утешение. Но все-таки утешение.
Мы поднялись на второй этаж, где длинный коридор-галерея вел к персональным апартаментам. Стена была увешана портретами моих предков, почти скрытыми мраком. Зыбкие тени колыхались в пламени свечей. Окна в дальнем конце коридора едва пропускали свет пасмурного дня. Карофф привел меня к двери в восточном конце коридора, которая вела на еще одну лестницу. Теперь мы поднялись в одну из угловых башен, моя спальня располагалась на самом ее верху. Перед ее дверью железная лестница поднималась к люку, ведущему на крышу. Спальня занимала всю ширину башни. В стенах со всех четырех сторон были окна. В спальне было больше естественного света, чем я до сих пор видел во всем остальном доме, хотя стекла были толстые, старые и грязные. Вид, открывавшийся из окон на земли поместья, оказался довольно унылым. Вся местность вокруг была покрыта туманом.
Мебель тоже была старой, хотя и в хорошем состоянии. Центр комнаты занимала кровать с балдахином, и еще оставалось достаточно пространства для письменного стола в северо-восточном углу и пары глубоких кресел рядом с камином у западной стены. Пол покрывал роскошный ковер, сделанный в Донуме, в южном полушарии Солуса. На ковре была выткана история нашего мира и его вознесение к Свету Императора, исходившему из центра. Этот ковер стоил больше, чем все жилье, в котором жил я со своей семьей во время моего регентства.
Я посмотрел на кровать. После десятилетий сна на походных койках она казалась нелепо огромной.
И пустой.
— Это была комната моей жены? — спросил я.
— Да, мой лорд, — ответил Карофф. — Это традиционно комната хозяина поместья. Или вы желаете выбрать другую?
— Нет. Я просто хотел знать.
— Это не здесь она… — начал Карофф.
— Знаю, знаю. Спасибо, Карофф. Пока это все.
Карофф поклонился и вышел, оставив меня одного в комнате, которую я должен был разделять с Элианой. Я чувствовал ее близость, стоя здесь. И в то же время ее отсутствие было мучительно, словно клинок в груди.
— Прости, — сказал я вслух. Мой голос звучал приглушенно в мертвой тишине комнаты. — Мне очень тебя не хватает.
Тишина была тяжелой, словно обвинение.
Чувство вины следовало за мной, словно тень. Я подошел к южному окну и бросил взгляд на твердую землю внизу.
Я был снова спокоен и собран, когда Белзек везла меня по улицам Вальгааста к Залу Совета. Я прошел первое испытание из ожидавших меня по возвращении. Впереди ждало еще одно. Я не рассчитывал, что моя первая встреча с правящим советом пройдет гладко. Хотя это было еще не испытание. Я ожидал предстоящей схватки с нетерпением. Это было поле боя, на котором я намеревался победить. Я надеялся, что эта кампания заставит замолчать голоса мертвых, погибших на Клоструме. Настоящим испытанием будет встреча с Зандером. Он будет там.
Я встречусь со своим сыном, в первый раз за более чем тридцать лет.
— Вы считаете, Вальгааст сильно изменился, лорд-губернатор? — спросила Белзек.
— В чем-то. Но не так сильно, как я ожидал.
— Если позволите сказать правду, он изменился к худшему.
— Спасибо, что говоришь правду. Да, здесь стало хуже.
Хотя Вальгааст был самым крупным городом на Солусе, по имперским стандартам он был не таким уж большим. Население этого мира жило рассредоточенно, и большая часть его была занята в работе на крупных фермах. Численности населения не позволялось подниматься до уровня, при котором рост населенных пунктов угрожал бы сокращением ценных плодородных земель. Наборы в Имперскую Гвардию поддерживали численность населения на стабильном уровне.
Сам Вальгааст был домом для нескольких сотен тысяч человек. Это был самый важный транспортный узел на планете, отсюда осуществлялся экспорт продукции Солуса в другие миры Империума, управление поставками и выплатой десятин. Также в городе располагались высшие эшелоны администрации, управляющей фермами. Здесь решались споры между крупными аграрными сообществами и устанавливались показатели производительности на основании региональных условий. Здесь сосредотачивалось богатство мира, и похоже, что за годы моего отсутствия это богатство все больше сосредотачивалось в руках немногих.
Общественные сооружения находились в запущенном состоянии. Дороги, по которым мы ехали, не были должным образом отремонтированы. Здания выглядели более грязными, закопченными, обветшавшими.
— Судя по тому, что я вижу, — сказал я, — совет мог бы стараться и получше, не так ли?
Белзек только фыркнула.
— И пожалуйста, — добавил я. — Продолжай говорить правду.
— Очень многие сказали бы, что совет и так слишком старается.
— Старается для себя, ты имеешь в виду?
— Да, лорд-губернатор. Особенно они стараются выжимать богатство из всех остальных в свою пользу. Но когда нужно что-то отремонтировать, всегда найдется важная причина, почему это невозможно. Ресурсы ограничены. Средства нужны на многое другое. Мы все должны терпеть и трудиться изо всех сил, потому что Империум ведет войну.
— И я не сомневаюсь, что все терпят и трудятся, — кивнул я. — Кроме, возможно, членов совета?
— Уж им-то не приходится затягивать пояса, лорд-губернатор. Определенно нет. Как и их друзьям.
— Крупным землевладельцам?
— Да, мой лорд.
— И, тем не менее, поставки продукции с Солуса продолжают снижаться?