- Но ведь вы его не встречали, - с удивлением поднял голову Камбарали, вступая в разговор.
- Я прочитал тетрадь его воспоминаний...
- Я записывал эти воспоминания, - сказал Алиджан.
- Я знаю... У тебя есть вкус к изложению. Как знать, может быть, со временем ты станешь писателем или поэтом... Но сейчас, пока расследование не закончено, об этом никто не должен знать.
Пусть пока враги думают, что Ташпулат унес с собой свою тайну.
А то могут помешать расследованию. Договорились?
Все трое - Алиджан, Амантай и Камбарали - молча кивнули.
- Теперь давайте думать, с чего будем начинать...
- Надо гнать из сельсовета людей шейха Исмаила, - твердо и решительно сказал Амантай.
- Правильно. Товарищ Ахунбабаев, когда я уезжал из Самарканда, говорил мне то же самое.
- В самом деле? - обрадовался Амантай.
- Так что у тебя одинаковое классовое чутье с главой нашей республики... Теперь второй вопрос: как поведет себя народ, когда мы начнем менять состав сельсовета?
- Смотря какой народ...
- Меня интересуют бедняки и батраки.
- Если будет закрытое собрание для самых бедных, то почти все бедняки и батраки будут вместе с нами. А если открытое - могут оробеть.
- Тогда надо будет предварительно поговорить со всеми бедняками и батраками и объяснить им, чего мы от них хотим.
- А где говорить? В сельсовете Валихан сидит. Если собраться на площади, шейхи помешают. В любом же доме поместятся не больше десяти пятнадцати человек.
- Если бы у нас была красная чайхана, - задумчиво произнес Камбарали, как в Фергане или Вадиле...
Все переглянулись.
- Очень верно! - хлопнул Хамза себя по колену. - Надо начинать со строительства красной чайханы! Там мы сможем говорить с народом обо всем, и никто не помешает. Там же будем проводить занятия кружка по ликвидации неграмотности. Вот Алиджан - молодой грамотный комсомолец... Будет учить людей вместе со мной. Красная чайхана станет опорным пунктом против мазара.
- А что, если для строительства чайханы объявить хашар на весь кишлак? Тогда за день-два построили бы, - предложил Амантай.
- Валихан не допустит этого - собрать народ на хашар, - хмуро произнес Алиджан.
- А мы его заставим, пусть только попробует помешать! - подбоченился Амантай.
В день хашара на место будущего строительства собрались почти все жители кишлака. Народ соскучился по общему делу.
Работали дружно и весело. Многие пришли со своими кетменями.
Амантай и Алиджан сколотили полтора десятка деревянных носилок. И не было отбоя от добровольцев, выражавших желание носить землю на фундамент.
В середине дня появился Гиясходжа. Он притащил с собой большую и хорошо обструганную доску.
- Вот мой вклад, - сказал он Хамзе. - Очень хорошее дело придумали вы, товарищ Хамза.
- Инициатива принадлежит не мне, а вашему батраку Камбарали. Ему и выражайте благодарность, - улыбнулся Хамза.
Гиясходжа сделал вид, что не понял, о чем идет речь.
- Товарищ Хамза, я что-то чувствую себя неважно сегодня, кости ломает, поясницу согнуть не могу... Поэтому землю таскать, наверное, не смогу. Но я беру на себя обязательство обставить чайхану мебелью и достать ковры. Я уже велел своим домашним приготовить несколько ковров.
Хамза публично, при всех, пожал Гиясходже руку, и тот, очень довольный собой, ушел с хашара. Но по дороге ему встретился Валихан, и это сильно испортило настроение Гиясходже.
Он отвел Валихана в сторону.
- Осел! Как ты мог допустить это?
- А что я мог? - ворчливо оправдывался Валихан. - Хамза узнал от кого-то, что нам уже отпускали раньше средства на красную чайхану... А если он узнает, что половина тех средств ушла на гробницу? Тогда мне несдобровать...
- Дурак, мы всегда сумеем защитить тебя... Надо было соглашаться для вида на хашар, а на самом деле тянуть и тянуть.
Сослался бы на райисполком, что, мол, ждешь разрешения от них, а там председатель райисполкома Шахобиддин тоже бы начал тянуть, и постепенно все и забыли бы про хашар.
- Хамзу этим не проведешь. Он хорошо знает законы.
Если бы я попытался помешать им, то они все равно бы начали без меня. Почему наш почтенный шейх Исмаил не запретил мусульманам участвовать в стройке?
- Открыто теперь уже запрещать нельзя. Это только повредит. Шейх не может сразу реагировать на такие дела. Теперь все нужно делать с умом, осторожно, постепенно.
- А почему же тогда шейх сразу, как только приехал Хамза, запретил кричать по ночам из гробницы? - ехидно спросил Валихан.
- Потише ты, осел! - прошипел Гиясходжа. - Что ты мелешь всякую чепуху? Какое отношение имеет шейх Исмаил к ночным голосам из гробницы? Это слышен голос самого святого Али!
- Почему же наш святой Али умолк после приезда Хамзы? - не унимался Валихан. - Испугался, наверное, что Амантай, Алиджан и ваш батрак Камбарали, который не отходит от Хамзы, поймают его ночью, когда он будет выходить из гробницы?
- Не богохульничай, тупица, - прищурился Гиясходжа и нехорошо усмехнулся. - Ты совсем, что ли, рехнулся в своем сельсовете?.. Смотри, как бы тебе не поскользнуться в пропасть, когда ты погонишь в горы пасти овец...
Валихан понял, что слишком осмелел.
- Простите меня, шейх, - виновато опустил он голову. - Этот Хамза сидит у меня в печенках. Вы слышали, что он скоро собирается проводить досрочные выборы в местный Совет? Меня, наверное, переизберут. И у вас уже не будет в сельсовете такого преданного шейху Исмаилу человека, каким был я...
4
Один из домов шейха Исмаила, считавшийся его летней резиденцией, стоял в стороне от кишлака Шахимардан - у подножья холмов Шаланга. Сюда и прибыл паломник из Гилгнта, когда в кишлаке началось строительство красной чайханы. До этого, сразу после приезда Хамзы, хромой дервиш находился на далекой горной пасеке, которая принадлежала святому мазару.
Шейх Исмаил и паломник сидели на открытой веранде.