Черная гора отодвинулась от Садыкджана - он вспомнил, что Джон Буль-Буль еще не подписал чек.
- Послушайте, Смольников, - нервно заговорил байвачча, - вы можете что-нибудь сделать, чтобы этот человек поднялся? Не изувечила же его машина до такой степени, что нельзя стоять на ногах? У меня в машине сидит покупатель из Европы, весь хлопок ему продан... Если поднимете, плачу сразу.
Хамза слышал слова Садыкджана.
- Мне ваши деньги не нужны, - сказал доктор. - Обещаете уравнять зарплату рабочим?
- Обещаю!! - рявкнул байвачча.
Доктор приказал вскипятить воду.
Сын лежавшего на хлопке рабочего развел костер из пропитанных мазутом тряпок. Смольников склонился над его отцо м.
Управляющий уговаривал рабочих вернуться в цех, грозил привести полицию. Рабочие не двигались с места.
Байвачча подошел к машине.
- Непредвиденные обстоятельства, - объяснил он, - человек отравился несвежей дыней...
- Да, да, я понимаю, - бормотал англичанин.
Мальчик, вскипятив воду, принес доктору, вытирая слезы,
дымящуюся банку.
- Уже не надо, - глухо сказал Смольников и, поднявшись, снял с головы белую шапочку.
- Вы не сделали то, что обещали, - сказал доктору Садыкджан, чувствуя, что гора опять нависает над ним. - Поэтому и я не стану выполнять свое обещание. Никакого уравнения зарплаты не будет...
Эти слова будто плеснули на сердце Хамзы небывалую, еще ни разу им в жизни не испытанную ярость. Схватив горевший ком тряпок, пропитанных мазутом, он, обжигаясь, обмотал ими длинную палку и побежал к тюкам хлопка, сложенным огромной пирамидой в углу заводского двора. Управляющий, увидев это, закрыл лицо руками. Англичанин, открыв рот и вытаращив глаза, как завороженный смотрел на Хамзу.
- Что ты делаешь, глупец! - завизжал байвачча.
- Если сейчас же не заплатите всем поровну за последние полгода, сожгу хлопок! - срывая голос, закричал Хамза, размахивая факелом.
Рабочие придвинулись к Хамзе.
- Сам сгоришь! - взвизгнул байвачча.
- Сгорю, но сожгу!
И Садыкджан поверил, что Хамза не шутит.
Послали в контору за деньгами.
Хамза стоял около пирамиды хлопка, держа факел над головой. Лицо его было неистово.
Пламя бросало отблески на толпу рабочих. Около их ног лежал только что умерший товарищ.
Принесли деньги. Расчет был произведен всем поровну, за полгода.
Впервые хозяин завода подчинился требованию рабочих. Это была победа.
Ночью Степан привел Аксинью в тополиную рощу на окраине города. Это было то самое место, где Хамза в последний раз видел Зубейду.
Из-за дерева вышел Хамза.
- Прощайтесь, - сказал Степан и отошел в сторону.
Хамза обнял Аксинью, она заплакала.
- Прости, - сказал Хамза.
- Береги себя, - всхлипнула Аксинья.
Подошел Степан.
- Все, идти надо. А то не ровен час...
Аксинья перекрестила Хамзу.
- Жди меня завтра на мельнице, - сказал Степан Хамзе. - К утру буду.
5
Прошло несколько месяцев после случая на заводе. Хамза не показывался в Коканде. Он ездил в Ташкент, встречался на железнодорожных станциях со Степаном Соколовым, возил в Бухару и Самарканд запрещенную литературу.
Последние две недели пришлось жить на мельнице неподалеку от Коканда, где была оборудована подпольная типография. Надо было помогать Степану печатать листовки.
...Большое колесо вращалось тяжело, медленно, словно нехотя. Журчала падающая с лопастей вода.
Хозяин мельницы помог пожилому дехканину погрузить на ишака мешок с мукой.
- Пусть будет добрым твой путь, - прощаясь, сказал мельник. - Привози еще.
- Нечего больше привозить, - вздохнул дехканин. - И это зерно взял взаймы.
В комнате на втором этаже мельницы сидели Хамза и только что приехавшие из города Соколов и Умид - служащий одной из кокандских типографий. Умид был еще молод и хрупок, как юноша, но пенсне и маленькая бородка придавали ему солидный вид.
Около него лежала на полу наборная касса.
Степан снял сапог, поддел ножом подметку, вытащил мелко сложенный листок бумаги. Это была страница из "Рабочей газеты".
- Вот статья Ленина, - сказал Степан, - нужно срочно перевести на узбекский язык. Сколько тебе понадобится времени?
- Я еще никогда не переводил Ленина, - улыбнулся Хамза, - но постараюсь сделать побыстрее.