Будь же и ты проклят вместе с ними со всеми, дервишами и шейхами, будь проклят!..
Миян Кудрат вздрогнул. Первый толчок ответного гнева всколыхнулся в нем. Опять богохульство?.. Старик обезумел, проклиная Али... Надо остановить его... Но где же Махсум с его плечами и кулаками?
Смотритель бросил взгляд на толпу. Она была неподвижна.
Люди безмолвствовали, в ужасе глядя на обезумевшего Мебуву.
Еще бы! Такого здесь не было никогда. Простой мусульманин посылал проклятия на святую гробницу.
- Закрой свой рот, Мебува, - начал было Миян Кудрат, - ты потерял рассудок от горя...
- Наемник дьявола! - завизжал старик, бросаясь на сберегателя усыпальницы. - Я сброшу со скалы твои кости, чтобы ты не мог больше никогда убивать невинных людей!
И тут, как из-под земли, перед Мебувой вырос шейх Исмаил Махсум и загородил собой смотрителя гробницы.
К нему присоединились два дервиша...
И еще несколько человек вышло из толпы паломников, заслоняя главного шейха.
Махсум наклонился и поднял с земли камень.
И к святому Мияну Кудрату вернулась его святость, к нему пришло решение...
- Презренный!! - как бы очнувшись, заорал Миян Кудрат. - Как ты посмел надругаться над святым местом?!.. Как мог повернуться твой жалкий язык, посылая хулу на Али-Шахимардана? Ты ослеплен невежеством и злобой!.. Ты задумал гнусное дело!.. Но пристанище святых не потерпит твоих еретических слов!.. Всевышний воздает каждому по его заслугам! Вот он и послал тебе смерть твоего сына, зная, что ты в глубине своей мерзкой души невер и богохульник!.. Да будет проклят твой род на двадцать колен вперед!..
Ярясь все сильнее и сильнее, сберегатель усыпальницы тем не менее зорко следил за настроением толпы. Он уже ловил сочувствующие, одобрительные взгляды многих паломников. Да и как могло быть иначе! Главный шейх вставал на защиту святыни Али-Шахимардана, которую оскорбил обыкновенный смертный, обуянный гордыней и дерзостью.
- Правоверные! - возопил Миян Кудрат, задирая вверх растрепавшуюся черную бороду. - Аллах вкладывает в мои уста свои слова!
Шорох прошел по толпе. Люди придвинулись вперед. Все слушали смотрителя мавзолея теперь уже с прежним вниманием и привычной почтительностью.
- Этот человек, - яростно показал Миян Кудрат на МебуВУ;- на ваших глазах погряз в грехах! За это он должен быть побит камнями! За каждый камень, который вы бросите в него, всевышний простит вам один грех, излечит один ваш недуг! Да воздастся вам всем вместе и каждому в отдельности на том и на этом свете!
Толпа глухо заволновалась, пришла в движение. Кто-то поднял с земли булыжник. Его примеру последовали другие.
- Бросайте, мусульмане! - неистовствовал сберегатель мавзолея. - Аллах направляет вашу руку! Святой Али шлет вам свое благословение! Да свершится воля всевышнего, да грянет суд божий!
Уже прицеливался в голову Мебуве высокий, худой, изможденный человек с огромной гнойной болячкой на шее...
Уже зажал в руке осколок камня паломник с отечным, дергающимся лицом, изъеденным язвами...
Уже начали снова завывать и пританцовывать дервиши, набирая полные горсти камней...
Кто первый?!.
- Не надо! Не надо! Не надо! Не надо!
Истошный, пронзительно-жалобный детский крик повис над площадкой перед мазаром.
Хамза - взъерошенный, заплаканный, маленький - вырвался из толпы паломников и метнулся к Мебуве.
Раскинув в стороны руки, доставая старику головой только до пояса, он прижался спиной к Мебуве, загораживая его от толпы.
- Нет! Нет! - кричал Хамза. - Не бросайте камни в этого деда!
Обессиленный всем пережитым, лишенный смертью сына способности отчетливо воспринимать что-либо, старик в немом изумлении смотрел на Хамзу сверху вниз полубезумным, помутившимся взором.
- Сынок, ты вернулся ко мне? - улыбнувшись, спросил Мебува во внезапно наступившей тишине. - Здравствуй, сынок...
Ибн Ямин не помнил, как он выскочил из толпы. Чалма упала с его головы и волочилась за ним.
- Хамза, вернись! - испуганно закричал лекарь. - Назад, Хамза! Тебя убьют!
Он споткнулся и упал.
Он уже слышал свист камней над головой...
И в эту минуту на площадке перед мазаром снова произошло невероятное, в который уже раз за этот день.
- Стойте, люди!! - вдруг загремел голос Мияна Кудрата. - Остановитесь! Не надо бросать камни!..
Гулкое эхо многократно повторилось над ущельем.
- Внимайте мне, люди! - напрягаясь еще сильнее, взывал главный шейх. Слушайте меня, мусульмане!.. Аллах снова озарил мою душу!.. Произошло диво дивное! На престоле всевышнего принята просьба этого мальчика!.. Только сегодня на ваших глазах была отрезана его ритуальная косичка... Только сегодня принял святой Али этого мальчика под свое покровительство!.. И вот он уже посылает ему свою первую милость, свою первую помощь, свое благословение!.. Этот мальчик, этот невинный и безгрешный младенец просил не бросать камни в грешника Мебуву!.. Святой Али-Шахимардан не заставляет долго ждать достойных!.. Святой Али выполняет просьбу мальчика, святой Али прощает Мебуву, как бы ни были велики его грехи перед нашей гробницей... Иди, Мебува, ты избавлен, ты прощен...
Али-Шахимардан дарует тебе жизнь... Аллах акбар! Велик аллах и велики дела его! Да сбудется воля всевышнего над всеми нами.
Аминь!
И смотритель гробницы, как и подобает мусульманину, молитвенно провел ладонями по лицу.
- Аминь! - глухо отозвалась толпа, повторяя ритуальное движение главного шейха.
Величественным, медленным жестом, вновь обретая всю свою значительность и важность, Миян Кудрат вытянул обе руки в ту сторону, где стояли Хамза и Хаким.
- Чело этого мальчика, - торжественно возвысил голос Миян Кудрат, показывая на Хамзу, - было позлащено сегодня взиманием всевышнего... Да будет долгой жизнь этого мальчика!
Да будет высокой его доля! Аминь!..
- Аминь! - повторила толпа.
Нет, не случайно носил Миян Кудрат титул высшего духовного лица Коканда и Маргилана. Высокий сан хранителя и сберегателя гробницы Али-Шахимардана был возложен на него по праву. Вряд ли нашелся бы на всем белом свете человек, который сумел бы так вовремя услышать голос всевышнего.
Богохульство Мебувы лишило Мияна Кудрата его всегдашней осторожности и выдержки. Ослепленный ненавистью к старику, в припадке неуправляемого гнева он дал волю своим чувствам, приказав забросать Мебуву камнями.
И сразу же пожалел об этом.