Последовав за Креарсом, Ленуар очутился на узкой аллее на восточной стороне города, где вокруг тела собралась группа констеблей.
Они негромко разговаривали друг с другом и даже немного смеялись, но при приближении Креарса замолкли. Констебль не должен был проявлять неуважительного отношения, независимо от того, кто был жертвой.
В положении тела не было ничего примечательного. Труп лежал на пересечении двух дорожек аллеи, под таким углом, будто жертва упала, пытаясь свернуть за угол с одной дорожки на другую.
Человек лежал на боку, одно колено притянуто к груди, оба локтя прижаты к телу, почти как жертва ножевого ранения. Но нигде не было ни крови, ни видимых ран.
Будто прочтя мысли Ленуара, Креарс сказал:
— Мы ещё не выяснили, от чего он умер. Я осмотрел его немного, но ничего не нашёл.
Ленуар хмыкнул и осмотрелся. Вокруг тела стояло пятеро караульных, включая двоих, что сопровождали Креарса, когда он пришёл за Ленуаром.
— Кто из вас его нашёл? — спросил Ленуар, и самый долговязый караульный поднял руку. — Остальные могут идти. Аллея слишком тесная для всех вас, вы затаптываете место преступления.
Караульные переглянулись, но никто из них не сдвинулся с места, все смотрели на командира.
Креарс слегка повысил голос:
— Вы слышали инспектора! Идите! — Он смущённо повернулся к Ленуару. — Простите, сэр…
Ленуар махнул рукой:
— Не беспокойтесь. Вполне естественно, что ваши люди демонстрируют вам свою лояльность.
На самом деле Ленуар завидовал: он с трудом мог представить, чтобы Коди проигнорировал приказ вышестоящего начальника. Впрочем, Ленуар и не сделал ничего, чтобы завоевать его расположение.
В переулке находились только Ленуар, Креарс и стражи, нашедшие тело, и инспектор вдруг осознал мрачность и пустынность этого места.
От трёхэтажных зданий, стоящих вдоль переулка, падала тень прямо на убитого, и его кожа казалась тёмно-серой, будто плоть давно уже начала разлагаться.
— Когда вы его нашли? — спросил Ленуар стража.
— Чуть больше часа назад. Она показала, — мужчина указал на дальний конец переулка, где с корзиной цветов стояла молодая женщина, бледная и дрожащая на солнце. — Она была там всё время, — добавил страж, и понизил голос. — Думаю, она всё еще в шоке.
— Вы уже опрашивали её?
— Я об этом позаботился, — ответил Креарс. — Она говорит, что ничего не видела. Просто проходила мимо и увидела его, лежащего тут. Заподозрила что-то неладное и позвала стражу.
Ленуар снова посмотрел вниз, на труп. Чувство страха расползалось по его телу, словно желчь, вытекающая из желудка. Он не хотел осматривать тело, особенно перед Креарсом.
— Кто-нибудь еще вокруг видел что-нибудь? — спросил он, цепляясь за любую возможность потянуть время. — Вы опрашивали прохожих?
Креарс взглянул на него с любопытством:
— Часть моих людей занимается этим прямо сейчас. Вы, возможно, видели их на улице? Поручил им заняться этим еще до того, как отправился искать вас.
Разумеется, Креарс позаботился и об этом. Будь он проклят.
Возникла неловкая пауза. Креарс выглядел смущенным. Он начал было что-то говорить, затем взглянул на стража и замолк, почесывая бороду.
В конце концов, после того, как Ленуар так и не сдвинулся с места, Креарс предпочел долг приличиям и заметил:
— Инспектор, вы не собираетесь взглянуть на тело?
Ленуар машинально кивнул и присел. Нет смысла ходить вокруг да около.
Рубашка мужчины уже была расстегнута, по-видимому еще Креарсом при первичном осмотре. Не было заметно ни следов крови на одежде, ни синяков или порезов на теле.
Голова, похоже, был повреждена. Ленуар перекатил тело на спину. Труп еще не начал коченеть, но кожа с другой стороны тела была фиолетового оттенка, который отчетливо выделялся на фоне бледного тела.
Изменение цвета свидетельствовало, что тело пролежало в такой позе по меньшей мере час. Креарс правильно определил примерное время смерти.
— Самое большее — два часа, — отметил Ленуар.
— Он был еще теплым, когда мы нашли его, — вставил стражник, — и не было никаких трупных пятен. Не уверен, но большая часть тех двух часов включает то время, пока я ходил за констеблем.
— Но ничего подозрительного вы не видели?
Ленуару не было необходимости поднимать взгляд на стражника, чтобы понять, что тот был раздражен.
— Я бы сказал об этом, инспектор.
Это был глупый вопрос, но Ленуар просто болтал, пока его глаза скользили по трупу, а сам инспектор старался не обращать внимания на разорванную чуть ниже колена ткань брюк.
Но бледная плоть в прорехе между тканью уже зацепила его взгляд, плотно приковав к себе. Ленуар не мог заставить себя посмотреть прямо на неё, но и отвернуться тоже не получалось.
Как бы он хотел, чтобы Креарс и стражник ушли!
— Констебль! — закричал кто-то с улицы, словно по команде.
— Думаю, вам стоит пойти и узнать, в чём дело, — к облечению Ленуара, Креарс развернулся и направился вниз по переулку.
Решив не упускать момент, Ленуар взглянул на стража:
— Отправляйтесь за ним.
Стражник нахмурился и уже собрался было что-то возразить, но заметив выражения лица инспектора, передумал и повиновался.
Ленуар нагнулся над ногой трупа, но вдруг заколебался, руки начали дрожать и застыли над телом. Штанина была порвана в трёх местах в виде трёх полос, идущих от лодыжки к колену.
Пересилив себя, Ленуар откинул ткань в сторону, оголяя ногу.
На коже виднелись глубокие наклонные колотые раны, будто какой-то огромный зубастый зверь зажал в пасти конечность и пытался утащить жертву.
И вокруг не было крови, по крайней мере, свежей. Ссадины у краёв ран должны были быть багровыми или красными, но они были иссиня-чёрными на фоне серой кожи.
Были видны сосуды — тонкая тёмно-синяя сеть, сплетающаяся под кожей оголённой конечности. Казалось, будто кровь застыла в сосудах, и внезапно Ленуар тоже почувствовал неприятный холод.
Чувство страха, скрутившее прежде внутренности, завладело всем телом
— Ленуар оцепенел.
Рука трупа перекинулась через грудь, когда Ленуар переворачивал тело на спину. Сейчас инспектор увидел, что кончики пальце разодраны и покрыты засохшей кровью, и он автоматически посмотрел на брусчатку у головы покойника.
Ленуар очень чётко представлял себе эту картину: человек цепляется пальцами за камни, пытаясь отползти от нападавшего, а его нога обвита плетью.
Что-то сжалось в груди инспектора, когда он представил ужас того человека, его неспособность понять, почему вдруг ноги перестали его слушаться. У Ленуара тоже налились свинцом руки, и он ощутил металлический привкус страха во рту.
Взгляд упал на глаза погибшего — широко открытые, смотрящие в небо. Ленуар видел в них своё отражение — бледное лицо в золотистом зеркале. Это зрелище заставило его замереть.
Казалось, инспектор смотрел на себя глазами погибшего. И выглядел он как человек, приговорённый к смерти.
«Так и есть. Смерть меня нашла. Она видит меня. И она меня, наконец, получит».
Всё было как во сне — медленно и нереально, и поэтому, когда Ленуар увидел пару жёлто-зелёных глаз, смотрящих на него из-за угла, он решил, что ему это показалось.
Но, когда мёртвая плоть на руке внезапно начала жечь, будто кровь впервые за десять лет потекла по венам, Ленуар осознал, что это не сон.
Человек с зелёными глазами был здесь.
Существо не двигалось. Оно молча рассматривало Ленуара, его бледное лицо было бесстрастным. Ленуар тоже не двигался, страх парализовал его сильнее, чем что-либо прежде.
Ленуар чувствовал себя кроликом, который надеется, что его не заметят, и даже не шевелится, боясь спровоцировать хищника.
«А вдруг существо меня не узнает? Может, прошло уже достаточно долго времени? А может среди всех людей, помеченных смертью, моё лицо затеряется?»
Прошла вечность; вокруг царила такая тишина, что время, казалось, замерло. Ленуар боялся вдохнуть, пока не почувствовал, что лёгкие сейчас лопнут. Когда инспектор понял, что больше не может без воздуха, он подскочил и попытался убежать.
Но он не успел и шагу сделать, когда взлетели в воздух кожаные языки плети, сбивая его с ног и заставляя растянуться на мостовой. Ленуар приготовился к последнему — смертельному — удару, но его не последовало.
Вместо этого существо взирало с любопытством, склонив голову на бок. Как кошка, играющая с добычей, он использовал ровно столько силы, чтобы усмирить жертву и изучить её внимательнее, не убивая.
Казалось, он не мог решить, нападать ли дальше, и на короткое, удивительное мгновение Ленуар почувствовал надежду.
Но затем зелёные глаза сузились — слегка, практически неуловимо, но Ленуар это отчётливо увидел, и паника затопила его, будто река, прорвав плотину. Существо узнало инспектора.
Ленуар снова вскочил на ноги — единственной надеждой было добраться до залитой солнцем улицы впереди. Но существо это предвидело — щёлкнула плеть, нацеленная инспектору в голову.
Ленуар пригнулся, и проклятое орудие прошло настолько близко, что взъерошило волосы. Когда кнут врезался в стену, кругом полетели кирпичные осколки, как от пушечного выстрела.
Казалось невероятным, что камень уступил коже плети, но Ленуару некогда было размышлять на эту тему. Он оттолкнулся от земли и рванул в противоположном направлении — подальше от чертового орудия, но и дальше от спасительного солнечного света.
Часть разума, которая ещё могла размышлять здраво, говорила Ленуару, что это бесполезно, что ему никогда не сбежать от человека с зелёными глазами.
Прошло уже десять лет с тех пор, как он ускользнул от своего охотника, и за эти десять лет он только больше устал и прибавил в весе. А существо нисколько не изменилось, оставаясь таким же молодым. Это можно было объяснить только сверхъестественным происхождением.
Зеленоглазый человек никогда не собьётся с дыхания, его ноги никогда не устанут. Ленуар слышал, что тот продолжил преследование, и уже почти хотел сдаться, отдать себя в руки правосудию, которого он несомненно заслуживал.
Но инстинкт самосохранения был настолько силён, что инспектор продолжал бежать вперёд изо всех сил.
Он достиг конца аллеи и быстро огляделся. Он чуть не разрыдался от отчаяния, от того что обнаружил: другая аллея шла перпендикулярно нынешней и тонула в тени, отбрасываемой зданиями.
Оба направления вели к другим темным аллеям — не на улицы, не к свету. У Ленуара мелькнуло чувство, которое должно быть испытывает крыса в лабиринте, натыкаясь на одни тупики, но для него тупик означал смерть.
После недолгого колебания он бросился направо, так как этот путь казался немного короче. Он осознал, как близко подобрался к нему зеленоглазый человек, только услышав, как за его спиной стена развалилась на куски.
Камень ударил его по затылку. Его зрение помутилось и он качнулся вперед, но удержался на ногах и продолжил бег. Он должен добежать до солнечного света.
Он даже не был уверен, что этого хватит, чтобы спасти его, но всегда считал, что солнечный свет избавил его от зеленоглазого человека десять лет назад, так что это оставалось его единственной надеждой.
Призрак потратил время на удар плетью, но вновь приблизился. Ленуар не осмеливался посмотреть назад. Он продолжал нестись сломя голову, не обращая внимания на свои легкие, ноги, рассудок.
Он почти достиг следующего Т-образного перекрестка, когда кто-то вышел из-за угла перед ним, мужчина, который нес дрова на плече. Ленуар увидел его вовремя и смог его обогнуть, почти наткнувшись на стену перед ним, прежде чем свернуть влево на другую улицу.
Звук столкновения позади него и последовавший за этим ряд ругательств, дал ему знать, что зеленоглазый мужчина столкнулся с крестьянином. Часть его разума отметила, что призрак в конце концов должен быть материальным.
Другая, более практичная часть его разума отметила, что столкновение стоило призраку нескольких драгоценных секунд. Возможно этого будет достаточно.
Улица была почти перед ним. Солнечный свет, который проникал сквозь каменные блоки, для Ленуара был подобен райским лучам.
Он не мог двигаться достаточно быстро: он чувствовал, что двигается сквозь невидимый вязкий поток, который мешает его движению, делая его конечности невыносимо медленными. Он боролся с ним, двигаясь вперед, в то время как каждый сустав болел от усилий.
Если бы он не видел солнечный свет впереди, если бы не был так близко к нему, он бы никогда не стал сопротивляться, когда плеть сбила его с ног снова. Он бы подчинился неизбежному, позволил бы жизни вытечь с одним лишь мимолетным чувством сожаления.
Но залитая солнцем улица дала ему надежду, и, когда булыжник мостовой под его ногами взорвался, и он упал лицом вниз, он хотел только выжить.
Он пополз вперед на четвереньках, как какая-нибудь извивающаяся ящерица, спасающаяся от ястреба. Верхняя половина его туловища находилась на улице, когда он почувствовал вспышку боли в лодыжке.
Его потащило назад, но он схватился за угол ближайшего здания, как раз вовремя, чтобы его не утянуло обратно на аллею.
Он уперся локтями в стену здания, стараясь держать верхнюю половину своего туловища на улице. Он почувствовал, как зубцы дергают и разрывают его плоть, когда кнут потянули назад, словно подсекли удочку с уловом.
Он рванул вперед изо всех сил, но почувствовал, как его силы таят. Жгучий холод начал просачиваться из его лодыжки.
Его вены ощетинились инеем, и волна тошноты захлестнула его, хотя он не мог сказать, был ли тому причиной чистый ужас или ощущение умирающей плоти.
Перед глазами мелькнула непрошенная картина: его труп лежал в переулке, голени стерты, пальцы сломаны и окровавлены из-за тщетных попыток перетащить себя вперед…
Над ним прозвучал сердитый окрик, и Ленуар посмотрел наверх и увидел, как к нему несется карета. На мгновение он подумал, что выторговал одну смерть вместо другой, но кучер успел направить лошадей в сторону вполне достаточно, чтобы не переехать Ленуара. Копыта ближайшего животного разминулись с черепом Ленуара буквально на ладонь.
Когда экипаж проносился мимо, его колеса оказались в пределах досягаемости и Ленуар ухватился за свисающую кожу, сначала одной рукой, потом другой.
Его потащило вперед. Боль была мгновенной и невыносимой; плоть на его лодыжке разорвало еще сильнее, и его руки будто вывернуло из суставов. Он был вынужден отпустить экипаж.
Но внезапного, неожиданного толчка было достаточно, чтобы вытащить духа на улицу. Ленуар почувствовал, как плеть ослабла. Он был свободен. Затем он услышал вопль и оглянулся.
Дух стоял на четвереньках на улице, блестящие черные волосы закрывали его лицо. Женщина на той стороне улицы указывала на него и вопила, привлекая взгляды других прохожих.
Руки закрывали рты, люди чертыхались и кричали. Женщина первая бросилась бежать, за ней последовали другие.
Сначала Ленуар подумал, что вообразил это: дым пошел из тела призрака, его руки и лицо Ленуар не мог видеть. Затем он осознал, что это не было его воображением.
Плоть духа горела. Кожа на бледных руках сморщивалась как тонкая бумага в огне, глубокие дыры обнажили мышцы и кости. Дух поднялся на ноги и повернулся к Ленуару.
Когда он поднял голову, Ленуар увидел самое ужасное зрелище в своей жизни. Прекрасное, высеченное из мрамора лицо оплавилось. Плоть на одной щеке исчезла полностью, обнажив связки мускулов цвета сырого мяса.
Губы исчезли; зубы сверкали в ужасной пародии на усмешку. Веки с одной стороны также истончились, открыв единственное глазное яблоко с ядовито-зеленым зрачком. Этот зрачок сфокусировался на Ленуаре и нес одно простое безошибочное послание:
«Ничего не кончено».
Дух пристально смотрел на Ленуара одно долгое мгновение, очевидно забыв о криках и воплях, окруживших его. Затем он спокойно повернулся и направился назад на аллею.
Ленуар ничего не мог поделать с собой. Он поднялся на трясущихся ногах и направился к аллее. Улица фактически опустела и Ленуар стоял в ее центре, держась подальше от теней. Когда показалась аллея, Ленуар не был удивлен тем, что увидел там.
Зеленоглазый мужчина стоял во мраке рядом со входом на улицу. Его лицо было снова почти целым, не считая пятна на его щеке, которое постепенно исчезало под взглядом Ленуара. Его жгучий взгляд сверлил Николя, но он не сделал попытки вернуться на свет.
Всякие сомнения Ленуара на счет бессмертия этого существа рассеялись в этот момент вместе с надеждой, что сам он может прожить долго. Он смог трижды сбежать от зеленоглазого, только сейчас осознав, каким чудом были эти побеги.
Никто не заслуживал такого конца. Определенно не Ленуар.
Он пошел прочь из аллеи назад на улицу, чтобы найти Креарса и других. Его конечности ужасно тряслись, и край брюк на одной ноге был превращен в лохмотья.
Одежда была в полосах грязи с улицы. Ему было нужно придумать объяснение своего взъерошенного появления для Креарса, но у него было полно времени, чтобы придумать что-то правдоподобное. В конце концов, ему предстоит долгий путь назад.