— Я все равно не понимаю, почему они не доложили об этом констеблю, — сказал Коди, его пристальный взгляд скользнул вдоль галереи из белых тополей уже без листьев, обрамлявших дорогу на Норт Хейвен. Деревья не давали достойной защиты от холодных порывов, несущихся из холмов; ледяной ветер проносился в лесу, устрашающе завывая. Лошади опускали головы, противостоя холоду, они жадно наблюдали за убийством ворон, нашедших себе пристанище в ветвях деревьев, хлопая крыльями и каркая. «Должно быть рядом есть падаль,»-подумал Коди.
Ленуар ничего не ответил, так что Коди продолжил:
— Если бы тело моего сына было похищено, я бы хотел знать, кто это сделал и зачем.
— Возможно, есть определенные обстоятельства касательно этого инцидента, о которых жертвы не желают знать, — сказал Ленуар. — Или, возможно, констеблю все же сообщили, но он не поделился этой информацией с Депортаментом Полиции.
— Я не могу понять причин. Может быть потому, что половина сил правопорядка коррумпирована, а остальные просто некомпетентны. — Коди тихо вздохнул, отгоняя от себя горькие мысли. Все было не так уж и плохо. Но становилось все труднее и труднее относится к Департаменту Полиции Кенниана с оптимизмом, и работа с Ленуаром не сильно этому способствовала.
— Какими бы не были причины, сержант, мне бы не хотелось повторения вчерашнего инцидента. Если только кто-нибудь не обеспечит нас мотивом или хотя бы не даст нам ниточку к разгадке, вполне очевидно, что мы никогда не найдем тело этого мальчика. Место преступления довольно старое и следы давно пропали. Так что не слишком-то надейтесь.
— Господь велел нам не терять надежду, инспектор.
Их лошади достигли вершины холма и неуклюжие контуры Норт Хейвена возвышались над землей, как мертвец с могилы. Он падал и кренился на все углы, его сырая конструкция медленно уступала разрушительным действиям безжалостных местных зим. По мере их приближения впечатление от запущенности и пренебрежения только крепло. Разрушенные, высохшие глинобитные стены подпирали соломенные крыши зданий, поросших мхом. Жилища были отделены друг от друга бессвязными маленькими заборами из сплетенных палок. Главная дорога оставалась твердой и утрамбованной конскими копытами, знак того, что она редко использовалась телегами. Это не удивило Коди. Норт Хейвен был немногим больше Брейкенсвейла и столь же провинциальным.
Может быть это объясняло недоверчивые взгляды горожан, на которые они наткнулись. Пока они ехали по главной улице, люди оборачивались, пристально рассматривая их, и в этих взглядах сквозила угроза. Народ замолкал, когда они проходили мимо. Паршивого вида пес выпрыгнул из ближайшего двора и следовал за ними некоторое время, громко лая и хватая за копыта лошадей, пока Коди не кинул ему яблоко. В целом, это было не самое теплое приветствие.
— Вот почему горожане никогда не покидают Кенниан, — сказал Коди себе под нос. — Можно подумать, что мы оккупационная армия, смотря на то, как эти люди себя ведут. В чем дело?
— Вы сами ответили на свой вопрос, сержант. Горожане почти никогда не посещают деревень, а когда это случается, это не сулит ничего хорошего.
— Это из разряда курица-и-яйцо, не так ли? — сказал Коди, осторожно разглядывая кузнеца. Мужчина перестал работать, когда они приблизились, и было что-то угрожающее в том, как он держал свой железный молот.
Ленуар усмехнулся:
— Может быть, вы должны объяснить это им. Я уверен, они оценили бы вашу проницательность.
Констебль встретил их на сельской площади. Он выглядел неуверенным. И Коди смотрел на него неодобрительно. Преступление было незарегистрированным, это означало, что констебль был одинок в расследовании этого дела. Он докладывал еженедельно в Департамент Полиции, если преступление было серьезным. Ленуар говорил, что прошло уже несколько недель с тех пор, как украли тело местного мальчика. Либо констебль не знал об этом, или делал вид, что ему не докладывали о случившемся. Не одно из предположений не отражалось хорошо на его репутации.
— Доброе утро, инспектор. — вяло сказал констебль Брайер, принимая уздечку лошади Ленуара. — Ваше сообщение было загадочным и немного неожиданным. Посланник прибыл меньше двух часов назад, и у меня не было времени, чтобы узнать больше.
— Сообщение содержало достаточно информации, констебль, — сказал Ленуар. — Мы тут, чтобы расследовать преступление, которое должно было быть зарегистрированным, только вот когда? Как давно тело мальчика было украдено?
Брайеру с трудом удалось подавить нервную дрожь:
— Я ничего об этом не слышал, инспектор! Ваше сообщение меня сильно удивило.
Ленуар удивленно поднял брови:
— В самом деле? Это вызывает беспокойство, констебль, поскольку мне сказали, что вся деревня только и говорит об этом деле.
Брайер густо покраснел. Он открыл было рот, но, не зная, что сказать, закрыл его обратно.
— Тогда приступим, — сказал Ленуар, а Брайер в свою очередь покорно кивнул. Забрав лошадь, он направился на главную улицу.
В городке было три церкви: первая, которую они посетили, была не та, что им нужна, в чем местный священник их незамедлительно проинформировал. После они отравились во вторую церковь, пребывая в уверенности, что попали в нужное место. Эта церковь явно не казалась покинутой- с несколькими торговыми палатками у фасада и нескончаемым потоком прихожан, следовавших через главный вход. Это грубое каменное сооружение, глыбистое и безликое, чрезмерно заплетенное плющом, выглядело, как заброшенное надгробие.
Священник вышел во внутренний двор, чтобы встретить их.
— Я слышал, как вы проезжали по мостовой. В некоторой степени я вас даже ожидал. — Вид у него был утомленный, но вел он себя по-дружески, показывая, где можно привязать лошадей.
Спрыгнув с коня, Ленуар спросил:
— Что вы имеете ввиду, говоря, что ожидали нас?
Священник вздохнул:
— Я знал, что это дело не сможет ускользнуть от внимания Департамента Полиции. Оно просто слишком ужасно.
— Тогда почему же вы не сообщили об этом? — резко сказал Брайер. — Мы могли бы дать объявление о розыске!
Священник следил за Коди и Ленуаром со страхом- он, вероятно, задавался вопросом, арестуют ли они его.
— Можете ли вы представить каково это, когда что-то вроде этого происходит в вашей церкви? Мои прихожане должны думать, что это святое место, а не место зла. Я хотел сохранить этот инцидент между мной и родителями, но, тем не менее, это стало известно в Пяти Деревнях.
Брайер указал обвиняющим жестом на грудь священника:
— Это не вам решать, что делать! — Он сказал бы больше, но Ленуар поднял руку и констебль замолчал.
— Вы должны были бы знать, что это невозможно, Святой Отец. — сказал Ленуар.
— Очевидно, это так. С тех пор, как новость о краже стала известна, ни одна семья не приехала, чтобы похоронить своих близких. Они думают, что это место осквернено.
Ленуар нахмурился:
— Осквернено? — Либо он не знал этого слова, либо был поражен тому, насколько провинциальны эти люди.
В первом случае Коди нашел необходимым пояснить:
— Местные жители суеверны. Они предпочитают верить в сверхъестественное вместо того, чтобы прислушаться к доводам рассудка.
Лицо священника застыло:
— Ах да, конечно. Что ж, уверен, у вас уже созрело разумное объяснение всего произошедшего здесь. Семья мальчика без сомнений утешиться тем, что лучшие умы Кенниана подключены к поискам тела их сына.
Коди почувствовал, что краснеет, когда священник отвернулся и направился в сторону кладбища.
— Так или иначе, сержант, я не думаю, что вы помогли междеревенским отношениям, — сказал Ленуар.
Священник показал им участок, где было тело мальчика.
— Тело было украдено ночью, конечно. Спустя только один день после похорон.
— Сколько ему было лет? — спросил Ленуар.
— Господь призвал его в девять лет, — в голосе священника звучала скорбь.
Коди был потрясён. Может ли это быть простым совпадением?
— Мальчику из Брейкенсвейля тоже было девять, инспектор.
Ленуар, казалось, не слышал. Он внимательно рассматривал место захоронения.
— Улики были уничтожены.
Священник был непримирим:
— Вы не нашли бы ничего, инспектор. Следы и работа лопатой — не более.
— Как этот парень умер? — спросил Ленуар.
— От лихорадки.
— А где его родители?
— Недалеко отсюда, — сказал Брайер, желающий помочь. — Я могу отвести вас к ним, если хотите.
* * *
Они провели в Норт Хейвене весь остаток дня, но так и не обнаружили ничего стоящего. Так, по крайней мере, сказал Ленуар, но Коди считал, что они могли проглядеть что-то важное.
— Мальчики были одногодками, — заметил он на обратном пути в Кенниан. — Это должно что-то значить.
— С чего бы это? — безразлично поинтересовался Ленуар.
— Ну, это не может быть совпадением.
— Конечно, может, сержант. Вор трупа, очевидно, заинтересован в свежих органах тех, которые еще не разложились. Мне кажется, что мы имеем дело с философом такого вида, который использует тела в целях исследования. Он ищет мертвого ребенка, а потом выкапывает его. Два ребенка в возрасте девяти недавно умерли, таким образом, он выкопал двух детей в возрасте девяти. Это не имеет значения.
Как правило, Коди не видел большого смысла в спорах с людьми, которые уже приняли решение, тем более с Ленуаром. Но он не собирался сдаваться без борьбы.
— При всем уважении, инспектор, разве не вы учили меня тому, что каждая деталь имеет значение?
— А еще я учил не позволять себе завязнуть в них, — напомнил Ленуар. — Нужно учитывать мотив. Если вы не сможете объяснить, почему было совершено преступление, то никогда не раскроете его. Необходимо увидеть полную картину, историю, которая скрыта за ней.
— Но ведь именно это я и пытаюсь сделать! Может нет никакой системы, но может она и есть, и мы должны попытаться увидеть её. Созвездие или просто россыпь звезд — всё зависит от того, кто на них смотрит.
— Как же вы любите выдавать подобные избитые банальности в своём стиле, — усмехнулся Ленуар. — Вы хоть сознаете, каким романтичным глупцом выставляете себя?
Они погрузились в ледяное молчание.
«Если я и романтичный глупец, — думал с горечью Коди, — то ты ленивый ублюдок».
Ленуар не хотел видеть закономерности в происходящем — это значило бы выработать какой-то план действий, которому им пришлось бы следовать. Если догадка Коди верна, они могли бы дождаться подходящего случая смерти какого-нибудь девятилетнего мальчишки, а затем сторожить его могилу, пока не появиться похититель. Только Ленуар, как обычно, не был заинтересован в расследовании.
Коди не знал, сколько еще он сможет справляться с гнетущим его разочарованием. Он намеренно просился служить именно под начало Николя Ленуара, потому что тот считался едва ли не живой легендой. В своё время Ленуар приложил много усилий, чтобы превратить полицейскую службу города в профессиональное подразделение. В сущности, он практически основал Департамент, перестроив его по модели прославленной префектуры полиции своего родного города Серлеса. Покончив с этим, Ленуар отважился на грубую, но эффектно успешную атаку против целого клубка криминальных сетей Кенниана. Вместе с сержантом Креарсом (ныне констебльем Креарсом) ему удалось разрушить крупнейшую в истории города преступную организацию, вернуть имущества на сумму почти в миллион крон и арестовать самого известного крупного босса города. В итоге, Креарс пошел на повышение, а Ленуар получил благодарность от лорд-мэра.
Но те дни уже давно остались в прошлом. Заполучив должность главного инспектора, Ленуар больше не видел необходимости проявлять себя. Он все еще участвовал в ловле крупной рыбы, но чаще просто создавал видимость деятельности. Блестящий следователь — Коди не раз становился свидетелем вспышек его гения — Ленуар, по большому счету, был циничным и равнодушным человеком, и Коди подозревал, что это далеко не худшие его качества. Таким образом, вместо того, чтобы дать толчок его карьере, работа в качестве заместителя Ленуара вынуждала Коди топтаться на месте, не оставляя надежды на по-настоящему громкое дело. Просто потому, что Ленуар всегда сдерживал его порывы.
Только не на этот раз.
Коди нарушил молчание:
— Понимаю, этот случай, вероятно, не кажется вам достойным внимания, — сказал он с холодком в голосе, — но если вам все равно нет до него дела, я хотел бы заняться им основательнее.
Ленуар взглянул на него краем глаза с невозмутимым выражением лица:
— Как пожелаете, сержант, но это лишь пустая трата вашего времени. Вы ничего не найдете.
«Может и нет, — согласился в душе Коди, — но я, по крайней мере, хочу увидеть.»