День начался плохо, и, казалось, что будет еще хуже. Ленуар проснулся от ужасной головной боли с горьким привкусом во рту — спасибо еще одному затянувшемуся вечеру у Зеры.
В квартире не было ничего съедобного — сыр пропал, а хлеб был чёрствым, поэтому он отправился в участок, не позавтракав. Там он был вынужден около часа выслушивать глупые предположения Коди, сопровождаемые сценой кровоточащего от пиявок человека (на второй мысли, возможно, он порадовался, что не позавтракал.)
В довершение всего дворянин, ответственный за преступление, вообразил, будто молчание Ленуара можно купить: предположение, к его огромной досаде, совершенно необоснованное.
К тому моменту, когда вечер набросил темное покрывало на крыши, Ленуар уже буквально изошелся желчью. Фейн даже не стал дожидаться реальных доказательств, прежде чем решить, что откупиться будет самым простым выходом из ситуации. В глазах кого-то достаточно мстительного, это могло бы только прибавить делу привлекательности.
Ленуар чувствовал себя крайне мстительным.
Если Фейн думал, что добиться молчания можно легко, скоро ему придется убедиться в обратном. Но для начала Ленуару необходимы рычаги. Одного любовного послания недостаточно, чтобы убедить судью. В лучшем случае, оно предполагает наличие романа между леди Фейн и Арлейсом, но само по себе ничего не доказывает. Нужно что-то конкретное, нечто, что свяжет Фейна непосредственно с избиением. К счастью, у Ленуара уже была идея, как это нечто заполучить.
Он нашел Зака в «Маленьком Бочонке», той захудалой гостинице, где они познакомились. Мальчик бездельничал около очага с кувшином пива в руке (в каком адском огне он это взял?), пристально разглядывая комнату в поисках вероятной добычи.
Когда он заметил Ленуара, его лицо осветила широкая улыбка, и он с энтузиазмом замахал. Ленуар не мог отрицать, что почувствовал себя лучше, получив такой прием, даже если он исходил от жалкого маленького уличного полукровки. Видит Бог, немногие радовались в присутствии Ленуара.
— Что ты тут забыл, Зак?
Мальчик нахмурился:
— А вот и радушное приветствие.
— Тебе не идет этот вид оскорбленного достоинства, — сказал Ленуар, скривившись. — Предполагалось, что ты должен искать кое-что для меня.
— Так я этим и занимаюсь! Ты не можешь винить человека в том, что он делает перерывы время от времени. Там холодно, как в могиле Дуриана.
Ленуар не мог не согласиться. Даже в такой близости к очагу ощущалось, что часто открывающаяся и закрывающаяся дверь держала комнату в постоянной прохладе. Завсегдатели не придавали значения подобным вещам: большинство было слишком поглощено своими бокалами, чтобы обращать внимание на что-либо вообще.
«Маленький Бочонок» был одной из самых шумных таверн Кенниана: одна из причин, по которой Зака частенько можно было отыскать там. Пьяниц мало беспокоит кража их кошельков.
— В любом случае, — сказал Зак. — Что-то я не пойму, почему ты изображаешь такое удивление. Сам же пришел сюда меня искать.
— Да неужели? С чего ты это взял?
— Ты приходишь сюда, только если ищешь меня.
Ленуар хмыкнул:
— Очень хорошо, признаю твою правоту. Факт остается фактом, однако, твоё задание всё еще не окончено.
— Будто я сам не знаю. У меня ничего не выгорело, — Зак угрюмо посмотрел на кувшин в своих руках, будто в этом была его вина.
— Поручение, которое я тебе дал, не из простых, — согласился Ленуар. — Но ты не должен позволять себе унывать. Я очень рассчитываю на твои таланты.
Зак засопел, его раздраженное лицо скрылось за ободком кувшина.
Ленуар дорого бы отдал, чтобы узнать, кому из этих вертепных крыс могло прийти в голову дать девятилетнему мальчишке полный кувшин пива, но у него не было времени заниматься этим.
— Между тем, у меня есть другое задание для тебя.
— Хорошо, — осторожно ответил Зак, облизывая губы.
— Мне нужно, чтобы ты свёл меня с каким-нибудь амбалом.
— Амбалом?
— Бандитом, Зак. С тем, кто за деньги готов помахать кулаками.
— А, ясно. — усмехнулся Зак. — Теперь понятно. Я не в курсе уличных сплетен, но головорезы и наёмники моя специальность. Пойдём.
* * *
Ленуар притормозил, когда узнал переулок. Узкая, петляющая дорожка закончилась у небольшого дворика, окруженного двух- и трёхэтажными зданиями. Их тёмные силуэты выстраивались в полукруг, словно сборище пьяниц за игрой в кости. Это был тупик, и, значит, у Зака могла быть только одна цель- «Хромая гончая».
— Ты бываешь в подобном месте? — изумленно спросил Ленуар.
Зак обернулся, черты его лица были едва различимы среди теней. В переулке было темно, только жаровня во дворе перед ними давала размытое янтарное свечение. Колеблющееся пламя рисовало жуткие фигуры на штукатурке и балках фасадов лавок, давно закрытых на ночь.
— Иногда, — сказал Зак. — Это не так плохо, как ты думаешь.
— Я рад, это слышать, — пробормотал Ленуар, зашагав дальше.
Переулок вынес их в тесный квадрат, который сформировал границы владений «Гончей». Сам трактир расположился в дальнем конце, зажатый между двумя зданиями большего размера и пристально смотрящий на внутренний дворик, как криминальный лорд, который знает, что нельзя поворачиваться спиной к двери.
Пара жаровен горела по обе стороны от входа, отбрасывая отсветы на плотно закрытые ставни и тяжелую дверь. Выгоревшая вывеска, на которой было изображено подобие трехногой собаки, свисала со столба чуть выше дверного проёма, но это украшение было жестокой шуткой. Название трактира не имело ничего общего с охотничьими собаками.
Скорее всего, она появилась здесь после одного особенно неприятного инцидента, имевшего место много лет назад, в котором принимали участие сержант Департамента Полиции, топор и крайне безобразная толпа.
Парочка крепко сбитых парней сгрудились возле одной из жаровен, будто бы грея замерзшие руки. Ленуар знал, что эти ребята караулят, высматривая среди прочих таких, как он сам.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Зак, — прорычал он, следуя за мальчиком через двор и проходя в двери заведения, пока караульные следили за каждым его шагом.
Место не было оживленным, по крайней мере по сравнению с такими крепкими заведениями, как «Маленький бочонок». Приблизительно дюжина столов разбросана по полу, большинство из них заняты неотёсанными мужчинами, которые играли в различные азартные игры — кости, карты, и что-то похожее на вариацию «весёлого дурака», только со стилетом.
Взгляд Ленуара падал на кинжалы и мечи, пистоли и арбалеты. Каждый человек в комнате был чем-то вооружен, и многие из них носили больше, чем один вид оружия, которое демонстрировали так, как будто оно было чем-то вроде символа статуса — впрочем, Ленуар предполагал, что именно так это и было.
Зак притормозил, осматривая комнату. Он уверенно улыбнулся Ленуару, но Ленуар заметил как его кулаки, то сжимались, то разжимались. Парень нервничал, несмотря на бахвальство. Это доказывало, что он был далеко не глуп.
— Сюда приходят, если хотят нанять убийцу, — сказал Зак шепотом. — Эти парни знают друг друга. Одни пришли с улиц, другие были солдатами. Тем не менее, будь осторожен — большинство из них пьяницы, и они не очень- то любят сыщиков.
— Ты об этом не говорил, — Ленуар цепко взглянул на мальчишку, и этот взгляд не предвещал тому ничего хорошего.
— Сколько времени это займёт? — Зак все еще обегал комнату глазами. Казалось, он искал что-то. Или кого-то.
— Я не знаю, — сказал Ленуар, пробравшись к бару.
Бармен и не подумал подойти к ним. Он по-прежнему стоял за стойкой и протирал стакан грязной тряпкой, злобно посматривая на Ленуара:
— Зря ты сюда пришёл, ищейка. Если ищешь смерти — так оно и будет.
— И как же ты интересно понял, что я ищейка? — спросил Ленуар с сарказмом. Он окинул взглядом своё тёмное пальто, аккуратные и скромные брюки, кожаные туфли. С таким же успехом он мог повесить на шею значок Департамента Полиции Кенниана.
Бармен, кажется, понял это. Он усмехнулся и фыркнул.
— Я здесь не затем, чтобы создавать проблемы, — сказал Ленуар. — Наоборот, я хочу сделать деловое предложение.
— Вот как?
Бармен отставил в сторону стакан и перебросил тряпку через плечо:
— Ну что ж, начинай.
— Мне предложили некоторую сумму денег, чтобы я смотрел сквозь пальцы на определенный проступок. — Ленуар немного забегал вперед, но этот кретин никак не мог узнать об этом. — Если я смогу поднять градус, я не сомневаюсь, что мне предложат еще более привлекательную сумму. Я готов расстаться с процентом в обмен на улики.
Бармен разразился трескучим хохотом:
— Ты, должно быть, думаешь, что я полный дурак, кореш. Ты думаешь, что ты — первая собака, которая придумала это?
Он покачал головой, все еще улыбаясь.
Ленуар обдумывал ответ, когда неожиданно у его локтя появился Зак, пригибаясь за барной стойкой, как будто защищаясь от от чьего-то взгляда. Мальчик был бледен и потел, и взгляд его выглядел затравленным. Все признаки его прежней бравады исчезли. Зак не просто нервничал, понял Ленуар, он был в ужасе.
Ленуар оглядел комнату, пытаясь сообразить, чем был напуган мальчик. Там было много кандидатов: вся таверна, казалось, смотрела на них, каждое ужасное лицо выглядело еще более угрожающим, чем предыдущее. Но потом один из них двинулся через комнату и Зак захныкал, как маленький ребенок, которым он и был.
Человек, должно быть, весил двести фунтов и, хотя он носил только единственный кинжал на бедре, у Ленуара было совершенно отчетливое впечатление, что ему ничего иного и не требовалось. Его нос был, очевидно, сломан несколько раз и неприятный шрам прорезал розовую траншею через его левую щеку. Он впился взглядом в Зака, пока пробирался между столами, сжав кулаки.
— Кто это? — прошептал Ленуар.
Зак с трудом сглотнул:
— Мой дядя. Пожалуйста, нам надо уходить. Прямо сейчас, инспектор.
— Твой дядя? Я думал…
— Пожалуйста! — всхлипнул мальчик и в его глазах был такой ужас, что Ленуар не смог ему отказать. Он схватил Зака за руку и направился к двери. Когда они вышли на улицу, он перешёл на бег, таща Зака за собой по длинному переулку, пока не решил, что они уже отбежали достаточно далеко. К счастью, никто их не преследовал.
Ленуар остановился чтобы отдышаться:
— Что это было?
Зак повернулся к нему и вытер лицо рукавом:
— Ничего, — сказал мальчишка угрюмо.
Ленуар тяжело вздохнул, глядя на него. Это было не то проницательное, хитрое создание, которое он привык видеть. «Иногда я забываю, что ты всего лишь ребенок, Зак».
— Разумеется, здесь что-то такое есть, — мягко произнес он вслух. — Ты сказал, он твой дядя?
Зак кивнул:
— Не родной. Он женился на маминой сестре. А когда они заболели — мама и тетушка — я жил с ним некоторое время. Это не было… он…
Зак замолчал, содрогаясь.
— Он тебя бил.
Ленуар понял, что он прав, по тому, как опустились плечи мальчика и затряслись пальцы. Он видел всё это, будто смотрел в зеркало.
Зак не ответил, но этого и не требовалось.
— Когда они умерли, он выгнал меня. И это было неплохо, правда, но… Я попал в беду, и к нему в дом пришли ищейки. И нашли что-то, чего у него быть не должно. После этого он какое-то время отсидел в тюрьме.
— Понятно, — сказал Ленуар, и ему действительно всё было ясно. — А ты знал, что он будет сегодня здесь?
Зак безутешно пожал плечами:
— Возможно. Он бывает здесь временами. Но я надеялся, что его не будет.
— Но ты знал, что это возможно. И всё равно пришёл сюда.
Зак снова пожал плечами:
— Тебе ведь надо было сюда прийти.
Он всё ещё избегал взгляда Ленуара, будто ему было стыдно.
Всего девять лет, а мальчик уже боится показывать слабость. Ленуар почувствовал укол жалости:
— Он пытался тебя найти?
— Не-а. Он сказал держаться от него подальше. Мол, если ещё раз увидит меня, я пожалею. — Зак нахмурился. — Будто мне хочется находиться рядом с такими, как он!
Ленуар прикрыл рукой глаза. Неожиданно он почувствовал, как устал за день:
— Уже поздно, Зак. Иди домой.
— А как насчёт амбала, которого ты хотел нанять?
— Забудь об этом. Увидимся завтра вечером и подумаем, что мы можем сделать с проблемой Зеры.
— Хорошо, — сказал Зак. — Увидимся позже.
Ленуар смотрел, как мальчишка бредёт, словно побитая собака, его тяготило чувство вины. Зак намеренно подверг себя опасности, даже не спрашивая, зачем. Скорей всего он считал, что Ленуар распутывает очередное преступление. А сделал ли он то же, если бы знал правду? Ленуар признавал, что тронут доверием этого мальчишки.
Завтра он должен будет загладить свою вину перед Заком.
* * *
— Вот, инспектор, — произнёс секретарь, положив на стол перед Ленуаром пачку бумаги.
— Ну наконец-то, — холодно ответил Ленуар. Секретарю понадобилось всё утро и добрая часть дня, чтобы всё найти.
— Простите, инспектор, — сказал юноша, покраснев, — но без имени… Мне пришлось пойти в городскую канцелярию, чтобы просмотреть все записи о заключениях брака, поэтому…
— На этом всё, — прервал юношу Ленуар. Секретарь сглотнул, кивнул и исчез.
Ленуар подтянул пыльную кипу бумаг к себе. Стопка была значительной, почти полдюйма толщиной, перевязанная бечевкой. Дядя Зака не был, очевидно, незнакомцем для Департамента полиции Кенниана. Ленуар ослабил бечевку и просмотрел надпись наверху первой страницы.
— Тэд Эккл, — пробормотал он вслух. Возраст тридцать два года, шесть футов два дюйма, приблизительно двести десять фунтов. Шрам на левой щеке. Определенно тот, кто нам нужен, подумал Ленуар. Секретарь хорошо сделал свою работу.
«Кража второй степени»- гласило обвинение на верхней странице. В помещении, принадлежащем Экклу, найдено имущество на сумму примерно двести крон, в том числе сорок фунтов изделий из серебра, два оловянных дверных молотка, различные ювелирные изделия, позолоченное зеркало.
Приговор: заключение в Форт Холд не меньше, чем на два года. Сравнительно мягкий приговор. Слишком мягкий, с точки зрения Ленуара. Эпизод был датирован тремя годами ранее.
Это означало, что Зак жил на улице, начиная с шести лет. Ленуар более или менее знал об этом, но его губы все же мрачно изогнулись.
Он пролистал бумаги в нескольких случайных местах. Кража первой степени. Оскорбление действием. Попытка оскорбления действием. Каждый приговор нес тюремный срок. Казалось, что Тэд Эккл, провел столько же времени в тюрьме, сколько и на свободе… Ленуар вытащил нижнюю страницу. «Оскорбление действием»- гласило обвинение.
Экклу тогда было восемь лет. Он всю свою жизнь совершал преступления, он неисправим. Ему повезло избежать петли палача. Возможно, у него был покровитель, кто-то, кто заплатил судье, чтобы тот вынес более мягкий приговор.
У наиболее талантливых воров часто была такая защита, если они приносили устойчивую прибыль криминальному лорду, которому они служили. Когда они становились слишком неудобными, покровители от них отказывались или даже хуже. Судя по досье Эккла, он был на расстоянии одного обвинения от виселицы.
Он должен помнить об этом, подумал Ленуар. И если нет, мне придется напомнить ему.
Ленуар съел ранний ужин и отправился в приют. Он хотел получить фору на вечер, так как терпение Зеры истощалось.
Она ужасно давила на него в последний раз, требуя самых последних новостей по достижениям Зака. Слухи только набирали обороты за прошедшие дни, стали не только более частыми, но и более возмутительными.
У Зеры, как теперь говорили, было убежище для неудачников, которых она держала, как рабов, чтобы они служили для удовольствии гостей ее салона. Поговаривали также, что до вечера она держала их в клетке, используя опиум и другие отупляющие вещества, чтобы они были послушными.
Ленуар не представлял, как можно верить в подобную чепуху. Он нашел бы это забавным, если бы не возмущение Зеры.
Солнце только что село за черепичные крыши, когда Ленуар достиг приюта. Он стучал, и, когда дверь распахнулась, обнаружил, что смотрит вниз на крошечную монахиню, смутно напоминающую землеройку, ее глаза-бусинки и вздернутый носик ухитрились придать ей недоверчивый вид.
— Что он сделал на этот раз? — Огрызнулась она.
Ленуар моргнул, захваченный врасплох:
— Прошу прощения, сестра, вы неправильно меня поняли. Я ищу Зака.
— Я знаю, кого вы ищете. Что он натворил?
Ленуар не смог сдержать улыбку:
— Уверен, что он что-то натворил, но я здесь не за этим. Мне надо с ним поговорить, если вы позволите. Он… должен был кое-что сделать для меня.
— Уверена, что сделал, — сказала женщина недовольно. — Но его здесь нет. Я не видела Зака с самого утра.
Ленуар нахмурился:
— Это в порядке вещей?
— Да, хорошо если я некоторых из них вижу хоть три раза в неделю! А Зак обычно гуляет где-то неподалёку, по крайней мере, когда кормят.
— Вы знаете, где он может быть?
— Вы же инспектор. Почему бы вам самому не пойти и не найти Зака, а когда вы это сделаете, то можете сказать ему, что в следующий раз, когда он пропустит свою обязательную работу, при возвращении его ждет серьезная взбучка!
И с этими словами она захлопнула дверь перед носом Ленуара.
Он мгновение стоял на пороге, в изумлении уставившись на закрытую дверь. Потом повернулся, чтобы уйти. Он уже наполовину спустился по улице, когда услышал, что дверь снова открылась и босые ноги застучали по камню.
Он обернулся, за ним бежал маленький мальчик в одной ночной рубашке.
— Вернись мальчик. Ты же замёрзнешь.
Паренек, казалось, не расслышал:
— Господин, — сказал он, затаив дыхание, — Вы ищете Зака?
— Да.
— Если вы найдёте его, спросите, не могу ли я тоже пойти?
Ленуар с сожалением смотрел на мальчика.
— Почему ты хочешь пойти с ним? О тебе не плохо заботятся в приюте, не так ли? Что бы Зак не делал, не думаю, что это так весело, как ты думаешь.
— Но я хочу пойти с богатыми людьми, — захныкал мальчик. Он раздраженно стукнул по своему маленькому следу от ноги, комкая угол ночной рубашки в руках.
Ленуар прищурился:
— Богатые люди?
— С теми, с которыми ушел Зак. Я хочу, чтобы они и меня забрали.
— О чем ты говоришь? С кем ушел Зак?
— Я не знаю, но у них была карета, большая и причудливая. Он сел в карету, и они забрали его.
По шее Ленуара поползли мурашки от дурных предчувствий: этакое покалывание, которое он чувствовал всегда, когда что-то идет не так.
— Зак был знаком с этими людьми?
Мальчик пожал худыми плечами. Ленуар видел, что он дрожал.
— Скажите Заку, что я тоже хочу поехать, — сказал он снова, потом повернулся и побежал обратно в приют.
Из открытой двери высунулась рука и схватила малыша за рукав, втащила его внутрь, раздались строгие слова и дверь захлопнулась. Ленуар смотрел и не видел. Холодная тяжесть поселилась в его желудке.
Он мог бы назвать сотню предлогов, по которым Заку захотелось бы сесть в карету к незнакомцам. Он не мог, однако, придумать ни единой причины, по которой хоть кому-нибудь захотелось бы видеть его в своей карете.