«27 Июля. 8:36. 2010 год. Потрленд. Больница Фисишианс»
«Второй этаж. Кабинет терапии. Лечащий врач Луис К.»
Тогда было утро. Вскоре должен был поступить первый пациент, но было ещё рано. Мой рабочий день не начался, а я разговаривал по телефону. С Дианой…
— Да, я ещё не работаю. А ты? Есть продвижения? Не зря же ты летела в Ванкувер, детка? — спросил Китт, отпустив лёгкий смешок.
— Всё хорошо, милый мой. Эта компания согласна на контракт, и скоро я его подпишу! Не зря же я у тебя такой умный архитектор? Да, малыш?
— Ещё как не зря. Ты у меня просто восьмое чудо света, — Китт нежно улыбнулся и отрицательно покачал головой, смотря на яркое солнце, что восходило в Портленде, — когда вернёшься?
— В 17:00 у меня обратный рейс. Думаю, ещё успею приготовить тебе ужин, милый. Целую, — в телефонной трубке раздался «чмок», за которым проследовали короткие гудки.
— Ужин… это хорошо, — улыбнулся Китт и нажал кнопку на стационарном телефоне, — впускайте первого пациента.
Я всегда начинал рабочий день раньше. График был с девяти часов, но тогда было ещё 8:40.
В кабинет прошла молодая, черноволосая девушка лет двадцати, а следом за ней её мама. Девушка была стройной, чего нельзя было сказать о её предке, что еле прошла в дверной проём, одной рукой держа дочь за руку, а второй медицинскую карту.
Я, конечно, не очень брезгливый, но от вида этой леди размером с наполненный, надувной бассейн, хотелось выбежать из кабинета сразу в туалет. Но инструкция не позволяла.
Только они присели на кушетку, как Китт сразу внимательно осмотрел девушку. А точнее — её голову.
— Вы ещё мальчишка, а нас отправили к вам, — сразу возмутилась женщина, небрежно брызгая слюной изо рта.
Вот честно, сразу хотелось ей какую-нибудь язву кинуть в ответ. Ну, молодой я, и что? Вот сразу не понравилось то, что она начала разговор с наезда. Наверно, подумала, что я пялюсь на её дочь. Ну, так оно и было. Я действительно внимательно разглядывал её. Точнее, её голову. А ещё точнее — тромб в её мозгу, из-за которого она скоро легла бы в могилу.
— Я не ставлю под сомнение вашу наблюдательность, — Китт откинулся на спинке кресла, посмотрев уже на женщину, — хотя, учитывая её церебральную аневризму, о которой вы совсем недавно узнали, я готов поспорить, что вы не реагировали долгое время на жалобы девочки, списывая всё на «само пройдёт».
— Откуда вы знаете? — спросила женщина, с интересом осмотрев папку с делом дочери. Всё верно, на папке не было написано диагноза, — Аманда пойдём! Такие, как он, могут только языком трепать! — женщина явно оскорбилась поведением врача. Поднявшись с кушетки, она взяла дочь за руку и потащила её на выход. Словно её дочь была простой куклой, которая не имела своего мнения.
Я бы её всё равно не выпустил с умирающей девочкой, но кинуть язву, воспользовавшись моментом, был обязан. Больше всего меня спровоцировало то, что её губы, если эти два хлюпающих вареника можно назвать губами, были накрашены ярко-красной помадой. Да ещё таким слоем…
— Вам интересно, откуда я знаю или что могу с этим сделать? Вы пришли искать себе любовника или помощь для дочери? — спросил парень, а женщина с дочкой застопорились у выхода. Наверное, мама Аманды готова была лопнуть от таких слов, — вы, конечно, можете идти. Только учтите, что до следующего приёма Аманда может не дотянуть, — врач был убедителен, как никогда. Ни говоря лишних слов, тучная женщина проводила свою дочку обратно к кушетке и уселась вместе с ней.
— Вы можете что-нибудь сделать с этим? Я уже не знаю, к кому обратиться! Врачи не берутся за запущенный случай… Вы сможете ей помочь? — поведение женщины резко изменилось. Видимо, она и в правду поверила, что Китт единственный, кто может помочь Аманде.
Услышав это, Китт встал из-за стола, обошёл его и присел уже с другой стороны на его край.
— Вот с этого и надо было начинать. Это не проблема, — Китт вновь внимательно посмотрел на девочку, улыбнувшись, и потёр ладони, — это как резать арбуз. Предпочитаю более проникающий метод.
Как только я договорил, они замерли. Девчонка в шоке округлила глаза, а её мамаша, наверное, готова была убежать с Амандой сию секунду. Стараясь не накалять ситуацию от того, что шутка не удалась, я их успокоил.
— Это всего лишь такой термин, не напрягайтесь, — ретировался Китт и внимательно посмотрел на девчонку, направив на неё указательный палец, — Аманда, не двигайся.
Когда я присмотрелся к ней, то для себя, как и хотел, представил в её голове набор шестерёнок. Они двигались рывками, потому что их заклинило из-за одной маленькой песчинки. Я протянул в её сторону указательный палец и повлиял на песчинку, насильно проталкивая её через шестерни, тем самым прокручивая их сильнее. Целью было — избавиться от песчинки, протолкнув её на выход, чем я и был занят, делая плавные движения указательным пальцем. Здесь главное было не дать шестерёнкам остановиться. Я же тогда «чинил» вещи, а не ломал. Вскоре, когда шестерёнкам двигаться уже ничего не мешало, меня ждало самое сложное — избавиться от песчинки окончательно. Уже на выходе, где был узкий проход, я крепко сомкнул указательный и большой пальцы и, под звук уже исправно вращающихся шестерней, полностью избавил девчонку от недуга.
Когда Китт сделал замыкающее движение указательным и большим пальцем, Аманда, под испуганный взгляд матери проскулила от боли, закатив глаза. Почто сразу же из её правого глаза вытекла внушительная капля крови, а девушка начала жадно хватать ртом воздух, тяжело дыша. Но, на шок её матери, она постепенно успокаивалась, а её дыхание — выравнивалось.
— Мама! У него… получилось!? Он… я… не болит! Голова не болит! — Аманда говорила сбивчиво, а улыбка на её лице разрасталась, когда её мать не могла поверить в увиденное и лишь хлопала глазами.
Конечно, я не мог выпустить их из кабинета с теми воспоминаниями, как я вылечил девочку. Но и своей славы терять не хотелось. А то, что это? Люди приходят со смертельной болезнью, а выходят думая, что у них ничего и не было вовсе? Нет, так дела не делаются. Одно помню точно — как я с улыбкой наблюдал за плавно вращающимися шестернями у Аманды в голове. Я был доволен собой, потому что это моя работа — «чинить» вещи. Я всегда наслаждался результатом.
Подойдя к Аманде, Китт положил ладонь ей на щеку и, утерев каплю крови около её глаза, с улыбкой посмотрел на девушку.
— Вот видишь, не так уж и больно было, да? — спросил Китт, на что девушка оживлённо покивала головой, — вот теперь твои шестерёнки ещё долго будут работать, не переживай.
Упущу дальнейшие сопли радости от её мамаши, эти благодарности, потому что и сам вспоминать не хочу. Нет, безусловно, приятно, когда благодарят, но в данном случае я не отказался бы от скромного поцелуя девчонки в щеку, а не того, что там устроила её мамашка. Аманда, кстати, обняла меня. И на том спасибо. Ну, а теперь к интересному. Я заставил их думать, что я просто помог девчонке. Немного подкорректировал работу их шестерёнок, и они уже могли смело утвердить, что ничего сверхъестественного не видели.
***
— Вот так вот я раньше «чинил» вещи, — с лёгкой грустью высказался Китт, — раньше мне это приносило удовольствие — делать так, чтобы шестерёнки крутились, а теперь зная, как люди могут поступать, не могу. Просто не могу.
Высказавшись, Китт задумался, а Кэрри, что уже удобно устроилась головой у него на плече, улыбнулась, поглаживая ладонью его по оголённой груди.
— Я всегда знала, что люди губят милосердие… ты хороший и любящий парень, Китт, на самом деле. Твоё прошлое тому доказательство. Если что-то не так, поправь меня… но настоящий ты — здесь. Рядом со мной сейчас, — Кэрри робко поцеловала его в плечо, чуть улыбнувшись, — и ты так всех лечил, добрый доктор? — у неё в глазах вдруг загорелся азартный огонёк, и она продолжила, — а какие у меня шестерёнки? Такие же, как у всех?
— У тебя? — Китт внимательно присмотрелся к девушке, задумавшись, — они у тебя, кстати, необычные. Они излучают лёгкое свечение. Ты первая с такими, кстати. У всех они примитивные. Наверное, это сила телекинеза. Не переживай, — он слегка потрепал девушку по волосам, улыбнувшись, — крутятся исправно, механизм отлажен идеально, проблем нет.
— Спасибо, успокоил, — Кэрри смущенно улыбнулась, — у тебя они, наверное, не то, что светятся, а натурально горят.
— Может быть. А по поводу работы — начальство исключений не делало, — Китт пожал плечами и посмотрел на девушку, — какой бы я ни был, Кэрри, но первый убитый человек разом перечеркнул все мои старания… а убил я одновременно больше несколько сотен человек. Настоящий я перестал существовать именно в тот день…
***
«27 Июля. 18:26. Портленд. Больница Фисишианс»
Практически в половину седьмого я принимал последнего пациента. Но это было лишь по инструкции, ведь рабочий день у меня был до 19:00, а людей за дверью было как минимум пятеро. Я не мог не принять их всех. Вдруг, это был их последний день, а я был их последним шансом…?
В кабинет вошла пожилая, солидная женщина и присела на кушетку, а Китт сразу почувствовал, как от неё пахнет табаком.
«Рак лёгких…» — подумал про себя врач и посмотрел на женщину.
— Энджелла Грейс?
Женщина кивнула головой, а Китт быстро нашёл папку с её делом, где в заключении увидел подтверждение своих мыслей.
«Рак лёгких»
— Мне уже никто не поможет. Единственная надежда лишь на вас, мистер Луис, — женщина уважительно произнесла фамилию доктора. Её губы дрожали, а глаза блестели от слёз.
«Что ж, рак лёгких это проще, чем рак мозга. В принципе, дело плёвое» — подумал про себя Китт и, тяжело выдохнув, встал со своего места.
Но, практически сразу же, перед тем, как я хотел помочь этой несчастной, мой телефон начал буквально разрываться, и я решил, что ещё пару минут она потерпит…
— Одну минуту, — Китт замер у своего стола и принял вызов, поднеся трубку к уху.
— Полиция Ванкувера. Вы единственный, с кем мы могли на данный момент связаться. Диана Лоренз вам известна? — раздался из трубки строгий голос правоохранителя.
— Д… да! Это моя девушка! Что с ней? — нервно спросил Китт.
— Девушку сбил грузовой автомобиль. Она сейчас в главном госпитале Ванкувера, а её положение расценивается, как крайне критическое. Врачи не дают больших надежд и, в случае чего, желательно будет ваше присутствие… — после этих слов сердце Китта забилось как бешеное, а его глаза, словно заливались кровью.
— Где она!?
После этого вопроса Китт и сам не заметил, как пожилая женщина, что находилась в его кабинете, вдруг начала задыхаться, словно на неё надели противогаз и заткнули клапанную коробку плотной резинкой.
— «Ванкувер Госпиталь» — ответил голос в трубке, а Китт, когда его глаза были уже полностью налиты кровью, положил трубку и вышел из своего кабинета, не обращая внимания на задохнувшуюся Энджеллу Грейс…
***
— Когда я услышал о её возможной гибели, я перестал осознавать происходящее. Практически ничего не помнил. Как я попал из Портленда в Ванкувер, как похоронил заживо самую крупную больницу в городе. Всё какими-то обрывками с того момента, как меня окутала дикая ярость… — Китт смотрел впереди себя и едва ли сдерживал слёзы, — я безумно любил Диану… предложение хотел ей сделать. Её же всего лишь сбила машина, а в самой крупной больнице города ей не помогли…
После этих слов Китта, в комнате ещё долгое время стояла полная тишина. Будто Кэрри, узнав такие вещи, о которых она и не могла подозревать, ненадолго почувствовала себя лишней. Ненужной. Однако здравый рассудок расставил всё по своим местам — он рассказывал обо всём в прошедшем времени, а в настоящем времени Китт принадлежит лишь ей одной. Так она и считала.
— Вот и представь теперь, что, по мнению твоего Бога я такого сделал, помогая смертельно больным людям, за что расплатился в одночасье своей любимой девушкой. Думаешь, если Он есть, то у Него имеется в запасе объяснение на этот случай? Не думаю. Думаю лишь о том, что плевал Он на всех нас, если существует, — злобно ответил Китт и с трудом погрузился в пучину своих воспоминаний…
«27 Июля, 20:17. 2010 год. Главный Госпиталь в Ванкувере»
Мне казалось, что со мной происходит что-то странное. Какие-то изменения внутри меня, о которых я не догадывался. Мне было на всё плевать. Я сразу поспешил к администратору.
— Диана Лоренз где!? — рыкнул Китт, стукнув ладонями об стол администратора, заставив её вздрогнуть, что она даже пролила на свою юбку чай, что недавно заварила. В воздухе разнёсся легкий запах корицы. За спину к парню сразу же прошли два охранника.
— Реанимация, второй этаж, — посмотрев Китту в глаза, напуганная девушка даже не осмелилась что-то сказать ему про чай, которым из-за него облилась.
Проанализировав местоположение, названное администратором, Китт резко дёрнулся, вновь напугав девушку и через несколько секунд уже скрылся, поднимаясь по лестничному пролёту. Оказавшись уже на втором этаже больницы, он не выдержал и побежал по длинному коридору. Не обращая ни на кого внимания, он столкнулся с выходящим из помещения врачом, чуть не сбив того с ног.
Он вышел из реанимации…
Посмотрев на мужчину, Китт встретился с его хмурым, мрачным взглядом.
— Диана! Диана Лоренз! Она в этой реанимации? Она… — Китт говорил сбивчиво, не мог справиться с роем тревожных мыслей в голове. Сбиваясь чуть ли не на каждом слове, он всё же договорил, — она моя невеста!
Врач помрачнел пуще прежнего, отведя взгляд от парня, что не находил себе места. А Китт ждал ответа. Он хотел услышать, что всё в порядке, а потом бы он прошёл в палату и увидел свою любимую.
— Мы не успели её спасти. Примите мои соболезнования, — сообщил врач тяжёлую новость, а Китт отстранился от него, уставившись на медика неверующим взглядом. Парень взъерошил волосы на своей голове, а его глаза нервно метались по коридору, не имея возможности найти хоть какую-нибудь зрительную опору. В могильной тишине он слышал звук учащающегося биения своего сердца. Он понял, что о таких вещах врачи шутить не будут.
В одночасье его мир рухнул. Обрушился, как взорванный небоскрёб, с самого верхнего этажа. Этим этажом была новость о гибели Дианы, что спровоцировала обвал всего небоскрёба, который был жизнью Китта. Первые горькие слёзы, что покатились по щекам парня, забрали с собой жизненный блеск его глаз.
— К…как? — тяжело дыша, Китт упёрся спиной в стену, — почему вы её не спасли…
— Я сожалею, но это была единственная, свободная реанимация, но она была закрыта заведующим больницей до особых распоряжений. Мы настаивали, чтобы открыть её, но заведующий сказал, что её состояние не критичное, и она может потерпеть. Я вряд ли сохраню своё рабочее место, потому что разрешения я так и не получил, а девушке становилось всё хуже…
На такие речи врача, Китт отреагировал так, словно его ударила молния. Ну, или он получил кувалдой по затылку. Его кулаки сжались, а тонкие, пульсирующие, кровавые нити заполняли капилляры в его глазах, преображая их.
— То есть… — Китт сделал глубокий вдох, — пока эта реанимация была закрыта до особых распоряжений, она здесь… — он указал на пустое место в коридоре, — умирала…?
Китт сразу вломился в реанимацию, где оставалось всего две девушки с масками на лице. Они что-то записывали и были явно напуганы таким неожиданным визитом. Подойдя к единственному столу, на котором лежало накрытое простынёй тело, парень дрожащими руками аккуратно убрал тканевую завесу с головы и ужаснулся, увидев свою покойную невесту. На её шее была фиксирующая шина, верхняя губа разбита, как и нос, а на щеках и подбородке были следы свежей, но уже подсыхающей крови.
— Как же так? — роняя горькие слёзы отчаяния, Китт осторожно, дрожащей рукой погладил покойную Диану по щеке, — они… оставили тебя умирать? Не… п-помогли тебе? Но почему именно ты, Диан…
Китт чуть наклонился и трепетно поцеловал девушку в уголок её губ, а сам проронил на её щеки несколько слезинок. Перед тем, как отстраниться, он произнёс одну короткую фразу, что разожгла самый настоящий, неудержимый пожар ненависти в его груди.
— Они ответят… за всё.
Выпрямившись, парень накрыл Диану простынёй и, сжав кулаки, направился на выход из реанимации.
Моё сердце бешено колотилось. Я слышал кровь, которую оно разгоняло с огромной скоростью. Из-за пульсирующих висков я думал, что моя голова вот-вот взорвётся, а красная пелена всё больше застилала мой разум. Я спустился на первый этаж, где было больше всего людей и остановился на последней ступеньке.
Перед глазами кровавая пелена, на меня все косятся. Охрана насторожена. Свет вскоре начал судорожно моргать, а я готов поклясться, что слышал сам себя. Свой голос, но ничего не мог говорить. Я был словно одурманен. По крайней мере, свой голос я ни с чем не спутаю.
— Я вернулся…
Что-то случилось. Во мне что-то изменилось, и я это прекрасно ощутил. Котёл с бурлящей яростью в мгновение переполнился и опрокинулся. Кажется, я дал ему волю.
Руки Китта дрожали, и он чуть приподнял их, расставив в стороны. От его ладоней отходили еле заметные, прозрачные импульсы, которые никто не увидел. Он смотрел на всех исподлобья, а его руки словно жили своей жизнью, медленно поднимаясь вверх, пока не остановились на уровне его груди.
Двое охранников шли в сторону Китта. Один из них взял рацию…
«Из полицейской сводки про похороненный заживо госпиталь Ва-Ванкувер: в 23:04 в полицию Ванкувера поступил сигнал. Мужчина из службы охраны утверждал, что в больницу проник странный человек в чёрном пальто и короткими, чёрными волосами. Возможно, он был под действием психотропных веществ, судя по его абсолютно красным глазам. Вызов был зафиксирован, была направлена патрульная машина»
Расстояние между «странным человеком» и двумя охранниками сократилось уже до пяти метров. Парень поднял голову и посмотрел на них.
Его зрачки часто пульсировали, то сокращаясь, то расширяясь. Белки были абсолютно красные. Дыхание частым. Свет в больнице мерцал всё чаще, периодически погружая здание во тьму. Когда его голову начало судорожно потряхивать, он сделал взмах руками.
— УБЛЮДКИ!!!
Истошно заорав, он резко протянул руки вперёд, выпустив разрушительную, сверхъестественную волну, которую даже было видно. Охранникам, что были ближе всех — повезло меньше всех.
Их мгновенно разорвало в клочья…
Разрушительная волна телекинеза быстро настигла всех, кто был в холле больницы. Бетонный пол был вспахан, словно под ним с огромной скоростью полз большой червь, не видя перед собой преград. Все столы… как всё, что было приколочено — было вырвано. Что не приколочено — сразу улетело вперёд. Все люди за несколько секунд были разбросаны в стороны, словно игрушечные солдатики. Кто-то вылетал в окно, пролетая ещё несколько десятков метров перед смертью. Кто-то впечатывался в бетонные стены, оставляя на них большие трещины. А когда всё стихло, в холле живых уже не было…
Застопорившиеся перед Киттом люди, что спускались по лестнице, в мгновение ока замерли, стараясь не издавать лишних звуков. Но, когда он обернулся, и несколько десятков человек увидели его глаза, они практически одновременно ломанулись по лестнице обратно…
Дальше я смутно помню, что происходило. Я использовал свои силы чуть-ли не каждую секунду. Каждую секунду кто-то погибал… Потом обрывками помню крики, зов на помощь, льющаяся кровь, хруст костей… Я вернулся в реанимацию, убивая всех, кто встречался мне на пути или пытался убежать. Больше всего меня злило именно бегство. А потом я взял тело Дианы и ушёл из больницы…
Наблюдая со стороны прогулочной аллеи за больницей, где уже вовсю суетились полицейские, оккупируя здание, Китт сидел на коленях на сырой траве, а у него на руках было тело его покойной девушки. Не прекращая ронять слёз, он протянул вперёд ладонь и сосредоточился на крыше здания. Обратив ладонь вниз, он начал плавно опускать руку. Следом за этим движением, стёкла в здании на верхнем этаже начали вылетать. Бетонные перекладины лопались, словно пенопласт. И лишь когда Китт приложил ладонь к земле, всё кончилось…
Больница полностью обрушилась…
«Из полицейской сводки про похороненный заживо госпиталь Ва-Ванкувер: отряд полицейских обыскивал здание. Холл и второй этаж были абсолютно пустые. Повсюду кровь, тела людей с травмами разной степени тяжести. Некоторые обезглавлены. Некоторые не придаются опознанию. В холле, возможно, была взорвана мощная бомба, хотя пиротехнических следов до сих пор не обнаружено. Выживших начали находить позже. На верхних этажах никто не пострадал. Значит, террорист не преследовал цель убить всех. Он расправлялся только с теми, кто попадался ему на пути. Один из патрульных связался по рации со штабом и говорил про какую-то надпись на стене кровью. Он сделал фотографию и переслал её на компьютер в участке. Надпись на фотографии гласила:
«SINISTER Is Back…»«Перевод от англ. Вернулся зловещий…»
Этот же полицейский, что сделал снимок, увидел кровавые следы, видимо террориста. Пройдя в палату реанимации, сотрудник сообщил, что тела на операционном столе нет. Выяснить, чьё тело было похищено, не удалось — связь с группой оборвалась в 23:18. Здание обрушилось. Записи с камер видеонаблюдения переданы не были. Все документы были уничтожены. Личность террориста установить не удалось».
«Самое главное объявление от 28 Июля. 2010 год. США. Внимание. РОЗЫСК: мужчина. Рост примерно 180 сантиметров. Среднего телосложения. Короткие, чёрные волосы. Во время теракта «Ва-Ванкувер» был одет в чёрное пальто и такие же брюки. Любую информацию сообщать по номеру (+1 207 *** ***) Или (911).