Через пять дней случилось ужасное.
Во время прогулки Лозарг, по своему обыкновению, отбежал от матери. На этот раз любимый балкон пустым не оказался. Полина стояла на нём и разговаривала с нянечкой. Несколько минут Лозарг скрытно наблюдал за ней, как вдруг услышал крики толпы. Почуяв неладное, юный лорд ринулся к матери. Он опоздал. Эмма лежала на плитке, истекая кровью. Рана в боку была очень глубокая. Белая, вся в крови, рука неподвижно лежала на месте ранения. Эмма судорожно пыталась вдохнуть. Она задыхалась, и уже больше ничего не видела. Губы что-то пытались шептать.
— Она кого-то зовёт, — вырвалось из толпы.
Прибежав, Лозарг был сражён увиденным. Он упал на колени перед остывающим телом матери.
— Maman, maman, — кричал он сквозь слёзы, — maman, ты слышишь? Maman!
— Её убили, — сказал кто-то, положив руку на плечо Лозаргу, — какой-то ворюга ударил её ножом и сорвал ожерелье.
— Дух покидает её, — послышалось из толпы, окружавшей юного лорда и его умирающую мать.
Припав к ней, он держал её за побледневшие щёки и повторял:
— Maman, ты слышишь? Maman!
Губы шевельнулись и замерли. Последнее, что вырвалось из её уст: «Лозарг…» Тело больше не двигалось. Бледные веки упали. Кровь залила уличную плитку.
— Да примет Господь её душу, — раздалось из толпы.
— Pere, pere, — кричал сквозь слёзы Лозарг, — её убили!
Гаспар, вместе с остальными членами Ордена что-то обсуждали, стоя вокруг стола с картой.
— Кого убили? — удивился он.
— Maman убили, — рыдал Лозарг.
— Луи, — обратился Гаспар, — ты знаешь, что делать.
Бенар кивнул и удалился. Когда он вернулся, передал Гаспару всё произошедшее в подробностях.
— Убийца мёртв, — отчитывался Луи, — тело Эммы подготовят к погребению.
Лозарг сидел на полу в своей комнате, оперевшись спиной на кровать. В его пустых глазах слёз уже не было. «Лозарг… Не уходи от меня далеко», «Я буду рядом», «Он выкован для защиты», «Я лишился отца… Его растерзал медведь», — все воспоминания всплывали в беспорядочном хаосе. Происходившее было похоже на бред. Лозарг вспоминал ту бессонную ночь, странные звуки, доносившиеся из спальни родителей, прогулки с матерью. «Я вспоминаю тот день, день гибели моего отца», «Maman, ты слышишь?», «Да примет Господь её душу», «…ударил её ножом…», «…ножом…», «Её убили», «Дух покидает её», «Я рядом, мама», «Maman!». Каменные и холодные глаза Лозарга были направлены в одну точку. В его голове всё смешалось. В комнату вошёл Гаспар, но Лозарг даже не обратил на это внимания. Присев рядом, он спросил:
— Всё думаешь о ней?
Лозарг сменился в лице и повернулся к отцу:
— Скажи мне, что такое смерть?
— Смерть… это дверь туда, куда мёртвые войти не могут. Но и живые не могут войти туда, куда могут войти мёртвые. Открыв дверь смерти — обратно пути нет. Иногда туда толкают насильно.
— Maman толкнули?
— Да.
— Зачем? она нужна мне.
— Я не знаю, Лозарг.
— Это всё из-за воровства. Если бы воров не было — она была бы жива!
— Значит, это должно было случиться… — смирялся Гаспар.
— Нет, не должно!.. — слёзы снова начали проступать сквозь сухие глаза Лозарга, — её убили ножом! слышишь? — ножом! Клинок не может защитить, он только убивает! — плакал юный лорд.
— Это зависит от того, в чьих он руках.
— Maman умерла из-за тебя! Это ты подарил ей то ожерелье! Вор подумал, что она богата и убил её!
— Не знаю, заживёт ли твоя рана, Лозарг, — Гаспар вышел из комнаты.
Следующие два дня юный лорд провёл в своей комнате без еды и воды. Его голову не покидала мысль о смерти матери. В случившемся он неотступно винил отца. На третий день Гаспар снова пришёл к сыну.
— Тебе нужно поесть. Голод к хорошему не приведёт.
Но Лозарг не хотел даже смотреть на отца, а тем паче разговаривать. Так и не дождавшись от сына даже взгляда, Гаспар ушёл.
Следующий, третий день юный лорд провёл в таком же состоянии. О том, чтобы попытаться встать с постели, за три дня он ни разу не подумал. Временами плакал, скорбя о матери, временами дремал.
На четвёртый день голод одолел его. Лозарг, спокойный и угрюмый, уселся за стол со всем Братством. Фульк протянул юному лорд его порцию.
— Может хватит уже молчать? — возмутился Гаспар, — отречение от пищи и разговоров не вернёт тебе мать.
Лозарг лишь посмотрел на отца с некоторой ненавистью и принялся за еду.
После полудня он решил прогуляться сам. Выходную дверь охранял Николо Фуко.
— Николо, пропусти меня, — попросил юный лорд.
— Нет, Лозарг, отец велел тебя не выпускать.
— Я не долго.
— Нет.
— Тогда проводи меня. Здесь не далеко. Мне нужно только кое-что посмотреть.
— Ну хорошо, пойдём, — согласился Николо, — только не долго.
Лозарг шёл по хорошо выученному маршруту, а Фуко следовал за ним.
— Только не вздумай убежать — это бесполезно, — пригрозил Николо.
— Даже пытаться не буду.
Лозарг шёл к тому углу, где всегда наблюдал за Полиной. По пути он наткнулся на огромное пятно запёкшейся крови. Ещё не успокоившуюся, не высохшую от слёз, душу Лозарга поразил кинжал воспоминаний. Слёзы сбежали по щекам одна за другой, он упал на колени и стал гладить это пятно, как, что-то потерявший, слепой человек. Пересилив себя, Лозарг встал и пошёл дальше. Подойдя к углу, он сказал:
— Подожди, не высовывайся.
— Что ты задумал? — удивился Фуко.
— Ничего, — Лозарг так же аккуратно выглянул из-за угла, но Полины на балконе не было, — теперь можно вернуться.
— Что там? — спросил Николо и сам заглянул за угол, но ничего необычного не увидел, — хорошо, возвращаемся.
Сопровождение Лозарга было приказом Гаспара, но только так, чтобы тот думал, что отец ничего не знает о его прогулке.