Едва солнце выглянуло из-за крыш домов и разлило свои ярко-золотистые лучи по улицам, как из города Святого Стефа́на выехала карета.
— Ты говорил, нужно что-то проверить? — интересовался Жан.
— Да. Квартиру в одном доме.
— Мы не сможем задержаться в Лионе на несколько дней?
— Конечно сможем, — одобрительно отвечал Лозарг.
— Хочется чего-то нового. Сент-Этьен я уже весь исходил. В нём всё так обыденно и привычно, что аж порой тоска находит.
— Я тебя понимаю. Мне тоже иногда хочется побывать в других городах, но только лишь для того, чтобы понять — лучше города, в котором ты родился, нет.
Дорога показалась мучительно длинной. Деревья медленно уплывали назад, а вороньё лениво копошилось в своих гнёздах, которыми были усыпаны все кроны. Долгое и невыносимое молчание нарушил Лозарг.
— Ночевать будем в подвалах и на чердаках? — спросил он.
— А у нас есть вы́бор? — удивлённо улыбнулся Бастьен.
— Выбор есть всегда, только не всегда он удовлетворяет того, кто выбирает.
— Это верно.
Приезд в новый город вызвал у Жана бурю эмоций.
— Это город богов, — говорил он, восхищаясь городскими строениями, — и здесь живут боги и богини.
— Мне кажется — ты преувеличиваешь.
— Вовсе нет. Это так и есть. Этот город очень прекрасен. Я бы остался здесь навсегда…
— Зачем тебе это?
— Мне здесь нравится. Этот город веселит моё сердце.
— У меня дурное предчувствие, Жан, — настороженно сказал Лозарг.
— Да брось ты, — продолжал любоваться городом Бастьен, — что может случиться плохого в таком городе?
— Надеюсь — ничего.
— А я зна́ю, что ничего плохого не случится, — утверждал Жан.
— Ты не забыл, что через четыре дня полнолуние? — напомнил лорд.
— Ах, да, — опомнился Бастьен, — время жатвы?
— Да. Мы уже давненько ничего такого не делали. Нужно собрать немного душ.
— Хорошо. Сделаем. Но ведь это взбудоражит весь город.
— Это уже не наше дело. Пусть боятся. Больше людей будут носить кресты, а значит нам придётся меньше убивать. Разве это плохо?
— Это очень даже хорошо. Знаешь, мне порой бывает жалко их, — сожалеюще сказал Жан.
— Лозарг… — послышался откуда-то из-за спины шепчащий голос Люцифера, напоминающий эхо воспоминаний.
Лорд остановился и обернулся, но никого не увидел.
— Иди, я догоню тебя, — сказал он Бастьену.
Когда тот отошёл, перед вором из потока толпы возник Люцифер.
— Через четыре дня будет хорошая ночка, — злобно улыбался он.
— Такая же, как и все предыдущие, — равнодушно возражал лорд.
— Нет, ты ошибаешься. Эту ночь ты будешь помнить ещё очень долго. И день, которой наступит после неё.
— Что ты задумал? — нахмурясь спрашивал Лозарг.
Дьявол засмеялся.
— Ничего хорошо. До встречи, — он растворился в толпе, — береги себя, — послышалось из воздуха.
Вор что-то заподозрил, но раздумывать над этим не стал и бросился догонять Бастьена.
— Всё в порядке? — спросил он.
— Да, всё хорошо.
— Смотри, — Жан остановился и указал куда-то в толпу.
— Что там? — пытался разглядеть Лозарг.
— Да нет же. Вон, — Бастьен указал на девушку, стоящую возле булочной и разговаривающей со своей знакомой. Её белокурые, с золотистым отливом, волосы прикрывали не большой вырез на груди. Милое округлое личико украшали тоненькие алые губки. В карих глазах отражался город, — она прекрасна, — восхищаясь, говорил Жан.
— Вот ты о чём, — Лозарг увидел, что показывал ему товарищ, — так что ж ты медлишь?
Бастьен собрался сделать шаг, но лорд остановил его:
— Найдёшь Розовую башню. Встретимся вечером на её крыше.
— Хорошо, я понял.
Бастьен подошёл к той девушке. Его появление вызвало у неё улыбку. Он что-то говорил, а улыбка не сходила с её лица. Потом Жан протянул ей руку, и они неспешно пошли смотреть город, но Лозарг этого уже не видел. Он направился в квартиру Артура. Как и сказал ему отец, в доме, возле Розовой башни, дверь в одной из квартир на третьем этаже была с начертанием феникса. Лорд вошёл в неё. Комнаты были пусты — никого не было. В одной было открыто окно. На столе стояла свеча, а рядом возле стены лежали две кучки пепла — это был прах Артура. В одной из комнат стоял настежь распахнутый шкаф, рядом с которым лежали несколько монет. Лозарг понял, что в этом шкафу были сбережения Левена, и их забрала Луиза. Вор решил, что здесь можно пожить во время пребывания в городе. Он покинул квартиру и решил прогуляться по Лиону. К вечеру вор взобрался на крышу Розовой башни и стал ждать Бастьена. Жан явился, когда начинался закат.
— Как твои дела? — спросил Лозарг.
— Всё превосходно, — радостно ответил Бастьен.
— А что с девушкой?
— С ней всё хорошо. Её зовут Женевье́ва Вале́н и она не замужем. Пригласила меня к себе — завтра к полудню.
Розовые лучи солнца окрашивали бледные лица двух воров, сидящих на крыше, в румяный цвет. Отсюда открывался вид на весь город.
— Никогда не устану им любоваться, — говорил Жан.
— Я знаю, где мы переночуем, — Лозарг отвлёкся от своих размышлений.
— И где же?
— В этом доме есть пустая квартира. Нам двоим там места хватит.
— Вот и хорошо.
Когда наступила ночь, воры спустились с крыши. На утро они разошлись и не виделись до вечера — и так до того нехорошего дня.
За день до полнолуния Лозаргу снова явился Люцифер.
— Ты помнишь, что́ завтра? — спросил он, садясь на лавочку рядом с вором.
— Такое забудешь, — угрюмо ответил лорд.
— Только в этот раз всё будет немного по-другому. Вы должны будете выйти на жатву не в полночь — как обычно, а тогда, когда я вас призову.
— И когда же это произойдёт?
— Может раньше полуночи, может позже. Вы сами всё поймёте.
— Нельзя как обычно? — возмутился Лозарг.
— Нет конечно, — по лицу дьявола скользнула злая улыбка.
— И зачем я только с тобой связался, — возмущался лорд.
— Об этом нужно было думать раньше… — сказал из воздуха сатана, — а сейчас уже поздно.
Настал четвёртый день. Этой ночью будет полнолуние.
— Не забудь, что сегодня жатва, — напомнил Лозарг уходящему Бастьену.
— Да, я помню.
Но лорд ничего не сказал Жану из того, что ему говорил Люцифер. Он даже не подумал об этом, и рассчитывал, что его друг вернётся как обычно — за час до полуночи. Но он ошибся — Бастьен не пришёл. До жатвы осталось около четверти часа, и тут Лозарг вспомнил, что не предупредил Жана. Он осознал глупость своего поступка и стал метаться по комнате, пытаясь придумать, как всё исправить. Стрелка перевалила уже за двенадцать, но всё ещё ничего не происходило. Спустя ещё два часа, Лозарг заметил, что стал медленно превращаться в волка. Его кожа лениво и неспешно покрывалась шерстью, одежда исчезала, менялось тело. Лорд, даже при всём своём большом желании, не смог ускорить этот процесс. С Бастьеном происходило то же самое. Он был в постели с Женевьевой. Её руки лежали на плечах вора.
— Жан, что с тобой? — вскрикнула она от испуга, — у тебя на плечах шерсть, — а глаза красные и светятся, — заметила она, и на неё стал находить страх.
Бастьен встал с постели и потрогал свои плечи — они постепенно покрывались шерстью бледно-серого цвета.
— Что происходит? — спросила она, едва не плача от страха.
— Чтобы ты сейчас не увидела — не кричи и не бойся. С тобой всё будет хорошо, — напутствовал Бастьен.
— Я не понимаю, Жан, — кричала она сквозь слёзы, — кто ты?
К этому моменту всё тело Бастьена полностью покрылось шерстью. Начали появляться когти. Человеческая голова переходила в волчью. Тело стало больше. В глазах Женевьевы был кричащий ужас, а из уст — ни звука. Она прикрывала свой рот руками. От страха сердце билось невероятно быстро. Слёзы безмолвно стекали одна за другой, обжигая нежные щёки.
— Я — вервольф, Женевьева, — прорычал Бастьен, когда превращение закончилось.
— Господи! Жан… но почему?..
— Ты ведь не оставишь меня? — с надеждой спрашивал оборотень.
— Прости, Жан, но я не могу любить волка, — не сдерживая слёз, говорила она.
— Я опять стану человеком…
— Но в душе ты так и останешься зверем.
Бастьен видел перед собой чистую и ни чем не осквернённую душу, и понимал, что она никогда не будет ему принадлежать. Взревев, вервольф выпрыгнул в окно. Через мгновение послышался жуткий волчий вой. Лозарг услышал его и, бросив жатву, бросился на звук. Жан тоже шёл ему навстречу.
— Почему ты мне ничего не сказал? — досадно спрашивал, рычащим голосом, Бастьен, подходя к лорду.
— Прости, я забыл.
Подойдя, Жан толкнул Лозарга что было силы. Тот, перевернувшись несколько раз, отлетел и упал.
— Ты забыл? Ты понимаешь, что ты наделал? — ревел Бастьен, стоя над встающим лордом, — я ей теперь не нужен! Она не может любить зверя!.. Почему ты не остановил меня утром?! Почему?!
— Я напомнил тебе…
— Ты должен был предупредить меня, что всё будет та́к!
— Если бы я тебя предупредил, было бы ещё хуже — Люцифер попробовал бы убить её. Он мстит нам…
— За что? — недоумевая, спрашивал Жан.
— За меня…
— Во что ты нас втянул?.. — расстроено спросил Бастьен и бросился бежать. Перейдя в галоп, он сотрясал улицы. Всех, кто попадался ему на пути — убивал.
Лозарг бросился за ним. Жан, петляя по улицам, выбежал за город. Пробежав ещё, он остановился на холме, который был прям напротив Лиона, а внизу протекала река Сона. Жан, остановившись, повернулся к Лозаргу. Первые лучи солнца били Бастьену в спину.
— Зачем ты бежал за мной? Оставь меня!
— Жан, перестань. Этого нельзя было избежать… — подойдя и выпрямившись, сказал лорд.
— Этого тоже…
— Что ты хочешь сделать? — удивился Лозарг.
Так же непроизвольно, воры вернулись в свой человеческий облик.
— Я больше так не хочу…
— Жан, это пройдёт.
Бастьен достал из сапога нож и приставил его к своему сердцу.
— Это бесполезно, — уговаривал Лозарг, — ты не умрёшь.
— Он серебряный… Я чувствую его жар.
— Не делай этого!..
— Велика цена, но того стоит…
— Зачем? — не понимал лорд.
— Ты молишься не тем святым, Лозарг, — загадочно сказал Жан, а затем, будто прозрев, добавил, — приблизилось Царство Божие, — и вонзил клинок себе в сердце.
— Нет, — вскрикнул Лозарг и, подбежав к Жану, схватился за нож. Зрачки Бастьена закатились и побелели, жилы проступили и почернели, упав, он покатился с холма в реку.
Нож остался в руках у лорда. Чёрная кровь с лезвия стекла в землю. Упав в Сону, тело понесло течением. Внезапно перед ним образовалась воронка, и когда труп Жана попал туда, в воде вспыхнуло пламя и, потухнув, исчезло вместе с воронкой. Над рекой поплыл небольшой, но очень чёрный дымок.
А здесь, на Старом Форуме, где пролилась кровь Бастьена, через много лет будет церковь.