Сразу, после смерти друга, Лозарг решил вернуться в Сент-Этьен. Нож, которым Жан убил себя, он выбросил в Рону.
— Я всё узнал, отец.
— И что там?
— Все комнаты пусты. В одной две кучки пепла, а в шкафу валяются несколько монет.
— Значит, Луиза когда-то всё забрала…
— Ты обещал дать мне тайное знание.
— Да, Лозарг, — радостно улыбнулся Гаспар, — а ведь двадцать лет прошло… Ну что ж… время пришло. Идём.
Они пошли в хранилище тайн Ордена.
— Когда мой учитель покинул этот мир, — повествовал Гаспар, — он оставил мне кувшин со специальной жидкостью и около двадцати пустых флаконов. Мне удалось наполнить только восемь — остальные обратились в пепел. Эта жидкость открывает путь к тайному знанию. Мне удалось найти лишь семь человек, достойных его принять. Один из них нас предал. И у меня остался один флакон, но я не мог найти достойного человека. Только потом я понял, — Гаспар начал открывать вторую дверь в хранилище, которая была закрыта на семь замков и двенадцать засовов, — этот флакон для тебя, — он открыл дверь. За ней была тёмная комната. Двадцать четыре свечи освещали её тусклым красным, как кровь, светом. В центре стояла большая неглубокая чаша, на ножке не выше человеческого колена. В чаше было вино.
Гаспар закрыл дверь и, подойдя к чаше, достал со дна пузырёк с синей жидкостью.
— Это слёзы феникса, — протянул он флакон Лозаргу, — выпей.
Лорд выпил. От сладкого до тошноты напитка у него помутнело в глазах, но он даже не пошатнулся. Гаспар взял свечу и поджёг вино.
— Войди в огонь, — сказал он.
Лозарг без лишних вопросов послушно вошёл в пламя. Глубина чаши была всего по щиколотку. Холод, веявший от огня, леденил душу лорда. С ним произошло то же, что и со Стефаном, Гаспаром, Артуром и всеми остальными: он превратился в золу и рассыпался на искры, а затем воплотился перед чашей.
— Помни, — сказал Гаспар, — восставший из пепла в пепел и обратится, — он достал из пылающей чаши медальон из белого золота с начертанием феникса и протянул его Лозаргу, — ты исцелён — теперь тебе серебро не стра́шно.
— Это знание передаётся с кровью?
— Нет. Только через слезу феникса. Ступай.
— Надеюсь, что я ещё вернусь сюда, — обернувшись, сказал лорд.
— Я тоже, — улыбнулся Гаспар.
Несмотря на получение даров отца, Лозарг шёл с грустью по ночному городу. Шёл на собрание своего братства. Воры на чердаке пировали, когда лорд вошёл с поникшим лицом. Увидев своего предводителя в таком состоянии, братство утихло в удивлении.
— Наш брат Жан Бастьен — мёртв, — выдавил из себя Лозарг. Воры начали переглядываться.
— Неужели это правда? — не мог поверить Бюжо.
— Да, Морис, Жан действительно мёртв, — подтвердил лорд.
— Как же это произошло? — спросил Вальян.
— Он сам убил себя… — воры ахнули, — серебряным ножом. Он умер в Лугдунуме и упал с холма в Сону.
— Зачем он это сделал? — удивлялся Артур.
— Его возлюбленная узнала, что он — вервольф.
— И что нам теперь делать? — растерянно спросил Босса́.
— Нам в братство нужен новый человек, — заявил Лозарг.
— У меня есть один на примете, — сразу же отозвался Жерар.
— Его нужно проверить. Будет ли он верен нашему братству?
— Лозарг, в его верности можешь не сомневаться, — заявил Деко.
— И чем она доказана?
— Он едва не погиб сам, пытаясь спасти меня, когда я тонул в реке с полным мешком драгоценностей на спине. И он вытащил меня.
— Давно это было?
— Недели три назад.
— Ну хорошо, — согласился Лозарг, — приведёшь его завтра на смотр. Посмотрим, чего он стоит.
— Будет сделано, — кивнул Жерар.
Прямо с утра Деко привёл своего знакомого в братство. Это был парень лет двадцати девяти, внешне похожий на испанца. Неухоженные, средней длинны, тёмные волосы нависали на лицо, которое покрывала щетина. От левой брови до щеки был уродливый шрам. Посеревшая, вся в пятнах, белая рубаха висела на нём как балахон. Лозарг сидел на стуле перед столом, сложив руки.
— Как твоё имя? — спросил он.
— Экто́р Дюкре́, — ответил юноша.
— Прежде, чем я приму тебя, ты должен доказать свою верность братству.
— Я готов, — ревностно сказал Эктор, — что нужно сделать?
— Пробей ножом свою руку, — улыбаясь, приказал Лозарг.
Ни секунды не раздумывая, Дюкре выхватил из-за пояса свой нож, положил левую руку на стол и хладнокровно пробил её. Нож вонзился в стол. Лицо — без эмоций, из груди — ни звука. Кровь потекла из раны, омывая ножки чаш и кубков.
— Хорошо, — одобрил Лозарг, и Дюкре вынул нож из своей руки, — ты принят. На рассвете ты будешь посвящён. Жерар, предоставь новобранцу подобающую одежду и перемотай ему руку.
— Сейчас, — сказал Деко.
— Пока ты свободен, но до рассвета должен быть здесь.
— Хорошо, — кивнул Эктор.
Ночь нахлынула и поглотила город. Тьма разлилась по безлюдным улицам. Всё братство было в сборе и ожидало новобранца. Долго ждать не пришлось. Дюкре пришёл уже одетый в чёрную воровскую одежду из кожи. Волосы были расчёсаны и сплетены. Лицо и щетина будто стали чище. Левая ладонь была перемотана белой тряпкой, на которой засохла проступившая кровь.
— Проходи, Эктор, — пригласил Лозарг, сидящий во главе стола и спиной к окну, — ешь, пей с нами.
Дюкре сел в другом конце стола на против лорда и спиной к двери. Воровское пиршество длилось всю ночь.
— Рассвет уже близко, — заметил Лозарг, — пора, — он встал и всё братство сделало то же самое, — Эктор Дюкре, ты уверен, что хочешь связать свою жизнь с нашим братством и провести с ним целую вечность?
— Да, — твёрдо ответил новобранец, хотя слово «вечность» его смутило.
— Тогда повторяй за мной: клянусь, быть верным братству до последнего издыхания…
— Клянусь, быть верным братству до последнего издыхания.
— …клянусь беречь все его тайны и чтить законы…
— Клянусь беречь его тайны и чтить законы.
— …если я преступлю клятву…
— Если я преступлю клятву…
— …да буду безвозвратно ввергнут в адское пламя.
Лозарг подошёл к Эктору.
— Возьми кубок с вином, — Дюкре взял золотую чашу, наполненную почти доверху. Лозарг взял со стола фигурный нож и, держа правую ладонь над кубком, порезал её: чёрная кровь лорда потекла в вино. Оно почернело. Лозарг убрал руку и обернувшись, посмотрел в окно. Через несколько секунд показался край солнечного диска, — пей, — скомандовал лорд и Эктор осушил кубок, — чувствуешь?
— Что это? — Дюкре посмотрел с удивлением на повреждённую руку и снял повязку — раны не стало.
— Теперь ты член нашего братства. Ты — вервольф. Остерегайся церкви. Остерегайся креста и крестного знамения. Остерегайся серебра и Библии, ибо это всё может погубить тебя… Не воруй у бедных, воруй у тех, кто сам у кого-то украл. Не убивай праведников и детей. И никогда не предавай братство.
— Я могу превращаться в волка?
— Да — сколько пожелаешь и когда пожелаешь. Первый раз будет трудно, потом — легче.
— И как мне это сделать?
— Нужно просто этого пожелать…
— Хорошо. Я опробую это как-нибудь в другой раз.
— Если хочешь, можешь остаться здесь, в убежище, — предложил лорд, — ведь это и твой дом тоже.
— Пожалуй, я останусь…
— Мне нужно удалиться, — Лозарг вышел.
С этого дня воры стали называть себя Братством Проклятых.
Выйдя из убежища, он направился к прорицательнице. Солнце уже висело над сонным городом.
— Куда собрался? — послышался голос дьявола, который улыбаясь, сидел на лавочке.
— Люцифер, ты знаешь будущее? — лорд подошёл ближе.
— Да, но людям в него лучше не заглядывать. Если человек узнаёт своё будущее, он лишает себя его. Ведь если бы ты знал, что станешь волком, то стал бы ты со мной разговаривать? А это твоё будущее, и если бы ты об этом знал, то лишил бы себя его… Я знаю будущее, но, увы, не всё. Мне известны только отрывки из очень далёкого будущего, когда тебя уже не будет…
— А что будет? — нетерпеливо спросил Лозарг.
— Будут две империи, враждующие между собой. Их правителями будут, сыновья одного отца и одной матери, но один из них падёт.
— Какой?
— Старший… Довольно. Не стоит смотреть в будущее.
— И всё-таки я загляну в него, — лорд отправился дальше.
У входа к прорицательнице его ждал Люцифер.
— Я пойду с тобой, — сказал он, вставая с лавочки.
— Зачем тебе это? — удивился вор.
— Так надо. Идём.
Они вошли.
— Здравствуй, Лозарг, — приветствовала сибилла, — почему ты так долго? и зачем ты этого с собой привёл? — кивнула она на дьявола.
— Он сам пришёл.
— И, по-твоему, она — предсказательница, — усмехнулся сатана, — она же шарлатанка. Разве ты не видишь? Она — суккуб — мой приспешник.
— О чём ты? — удивился Лозарг.
— Люцифер, — окликнула Хлоя, — что тебе нужно?
— Ты сама знаешь… — злая улыбка поползла по лицу дьявола.
— Ах, да, конечно… Ты всё об этом… Как же ты не поймёшь — тебе не получить мой дар.
— Тогда я заберу его силой, — пригрозил дьявол.
— Не ты его дал, и не тебе его забирать.
— Проклятая ведьма, — со злостью ругнулся Люцифер и испарился.
— Я слушаю тебя.
— Ты ведь знаешь, что́ я тебе скажу…
— Жан мёртв.
— Да.
— Следующий — Леон.
— Леон? Почему?
— Ты и сам это скоро узнаешь.
— Когда?
— Сегодня вечером.
— Нет… это мой последний друг…
— В его смерти ты виноват не будешь.
— Даже это ни капли не радует.
— Недавно у меня была Елена. Ей снился целую неделю один и тот же сон о том, что человек сгорел в птичьем гнезде и возродился из огня… Я ничего ей не сказала. Сны слишком мучают; об их значении ей нужно знать меньше.
— Значит, сгоревший человек это — я?
— Верно.
Молчание.
— Хлоя, что мне делать? как остановить Леона?
— Даже не пытайся — это неизбежно. Ты не сможешь его отговорить или переубедить.
— Как он умрёт?
— Безболезненно и без страданий.
— Почему он решил умереть? — не понимал Лозарг.
— Леон сам тебе обо всём расскажет. Зайди к нему около семи и всё узнаешь.
— А если я зайду раньше?
— Твой друг умрёт в страданиях.
— Значит, у меня есть право выбора?
— Да.
— Я могу выбрать для кого-то смерть… А смогу ли я выбрать смерть для себя?
— Нет. Она уже предначертана и ожидает своего исполнения.
— И я не смогу её изменить?
— Чтобы ты ни делал, всё приведёт тебя к одному итогу.
— Время моей погибели тоже́ предначертано?
— Да. Строго в определённый срок и ни секундой раньше и ни секундой позже.
— Тогда мне терять нечего, — Лозарг выскочил из комнаты и сразу же побежал к Лафару.
Лорд ворвался в лавку и застал Леона с какими-то склянками в руках.
— Лозарг? — удивился он неожиданному визиту своего товарища, — зачем ты пришёл?
— Я пришёл остановить тебя.
— У тебя ничего не получится — яд почти готов, — уверял маг.
— Почему ты вдруг решил прекратить свой земной путь?!
— Я не могу так больше жить! — жаловался Леон, — я постоянно слышу голоса мёртвых, которых тревожил — они не дают теперь покоя мне, они проклинают меня. Я постоянно вижу уродливых демонов, которыми кишит весь город. Я вижу, как они толпами громоздятся на плечах людей; каждый стефануа усыпан ими. Эти демоны обволакивают и меня. Я чувствую их, ощущаю каждое их движение. Они тянут меня в ад — к себе, к их господину. Они искушают меня к смерти. Искушают так сладко и пленительно… Я не могу больше сопротивляться. Не могу так жить.
— Против них есть верное оружие. Разве ты забыл?
— Я не хочу сопротивляться. Не хочу бороться, — в голосе чернокнижника чувствовались усталость и унылость.
— Этот нож из серебра? — Лозарг указал на лежащий возле склянок.
— Да. Это на случай, если яд не подействует.
— Неужели ты не хочешь жить? — уговаривал лорд.
— Хочу, но не так, — Леон всё это время не прекращал готовить для себя яд.
— Ты в силах всё изменить… Ещё не поздно — одумайся!
— Нет, друг мой, уже́ поздно — яд готов, — Леон поднял пузырёк и собирался его выпить, — прощай Лозарг.
Едва Лафар начал движение руки, как лорд мгновенно выбил склянку у него из рук. Она разбилась, а яд пролился.
— Что ты наделал? — недоумевал маг.
— Я спас тебя.
Леон схватился за нож, но лорд попытался отобрать его. Завязалась борьба. В этой суматохе серебряный клинок был вонзён Лозаргу в печень. Лафар отшатнулся. У него на лице был испуг и ужас.
— Нет… нет… — шептал он вслух, тяжело дыша, — прости, Лозарг, — Леон взялся за нож, чтобы извлечь его, но лорд схватил его за руку и не давал этого сделать.
— Мне серебро теперь не страшно, — прошептал Лозарг.
Чернокнижник резко дёрнул за рукоять и изверг нож из лорда. Чёрная кровь мгновенно впиталась, а рана зажила. Леон, попятившись, оступился и, упав поясницей на клинок, стукнулся головой о шкаф. Из головы потекла кровь, но Лафар был ещё жив. От удара с полки упала склянка с чёрной жидкостью и разбилась о лицо мага. Ядовитая смесь начала жечь его глаза, лоб и щёки. От лица пошёл дым. Леон кричал и, как змея, извивался от боли. Пол уже залило кровью. Смесь на лице Лафара загорелась и постепенно объяла всю голову и всё тело. Пламя поползло по шкафам. Спустя пару минут языки огня лизали всю лавку Леона. Лозарг выбежал оттуда. Наружу доносились душераздирающие крики чернокнижника. Лорд смотрел на это ужасное зрелище и кривился от боли, которою ему оно причиняло. Он увидел в двери Леона, идущего на улицу, и сделал шаг навстречу, чтоб попытаться его вытащить, но стоящая у порога банка со спиртом взорвалась. Пламя вспыхнуло наружу. Лорд отшатнулся. Издав последний крик, Леон Лафар упал на порог и умер, с серебряным ножом в пояснице, который расплавился от огня. Обгоревшая рука мага лежала слегка, выглядывая на улицу, а всё остальное тело лежало в лавке. Лозарг упал на колени и, закрыв лицо руками, заплакал, не выдержав боли. Пламя объяло ещё несколько этажей и несколько стоящих рядом домов. Всё сгорело, вместе со спящими жителями, но Лозарга здесь уже не было.
Сражённый утратой и уныньем, лорд брёл в свой подвал.
— Что произошло? — Елена заметила безрадостность своего избранника.
— Я лишился всех своих друзей, — слёзы едва не проступали на лице вора.
— Как?
— Жана привела к самоубийству его несчастная любовь, а Леона странные явления, связанные с демонами и ду́хами. В обеих смертях виноват я.
— Почему? ведь они сами этого захотели, — Елена пыталась утешить его.
— Если бы я не сделал Бастьена вервольфом, он остался бы жив…
— А Леон?
— Леон хотел выпить яд и умереть безболезненно, но мои попытки его остановить привели к тому, что он умер в жестоких мучениях, и из-за этого погибли ещё люди. Если бы я не пришёл к нему, он умер бы без страданий и напрасных жертв удалось бы избежать.
Наступило молчание.
— Почему всё именно так? — никак не мог смириться Лозарг, — они нужны мне! Почему они умерли? почему их нет? Почему нельзя вернуть всё назад и изменить? — отказаться от разговора с дьяволом… — лорд закрыл лицо руками.
Елена присела рядом и обняла его.
— С этим можно только смириться, — сказала она.
Но Лозарг мириться не хотел. Боль жгла его душу. Он думал, что ему делать, как пережить такую утрату.
— Нет, Елена, с этим нельзя смириться, — говорил он, — ты просто не понимаешь. Я каждый день бродил по городу и хотя бы раз посещал Жана или Леона, а теперь их нет! Я остался один…
— Я́ с тобой, — прошептала Елена, пытаясь как-нибудь обнадёжить лорда.
Через четверть часа вор уже снова входил к прорицательнице.
— Я же тебя предупреждала, — сибилла заметила угрюмый вид, входящего Лозарга, — если придёшь раньше, он умрёт в страданиях.
— Ты обманула меня, — выдал лорд, — ты сказала, чтобы я зашёл вечером… но тогда Леон бы уже был мёртв, и я не узнал бы почему он хотел умереть.
— Если бы я сказала тебе, что он умрёт утром — ты бы не стал вмешиваться?
— Нет. Я бы всё равно пришёл к нему.
— Вот видишь…
— Скажи мне, кто следующий? кого я ещё потеряю?
— Тебе лучше этого не знать, — посоветовала сивилла.
— Я бу́ду в этом виноват?
— Да. Поэтому мужайся — тебе предстоят великие страдания.
— Почему нельзя ничего исправить, изменить?
— Так должно быть…
— Я должен потерять всех дорогих мне людей? — возмущался лорд.
— Ничто не вечно, Лозарг…
— Что я наделал… — разочарованно сказал лорд и уткнул лицо в ладони.
— Ты сам поднял над собой клинок страданий.
Склонив голову в унынии, вор вышел.
Несколько дней лорд пытался осознать грядущие потери, скитаясь по шумному городу, который казался ему немым. Он смотрел людям в лицо, но ничего в них не видел кроме пустоты. Лозарг думал, что каждый из них может стать его жертвой в полнолуние, в ночь жатвы.