Am Вот только Васька утонул
Через полчаса с турбазы Притащили водолаза Разбудили, но не сразу Он глаза открыл, икнул И "Тройного" влил в аорту Сразу видно - парень тертый Спец, отличник, мастер спорта Вот только тоже утонул
Прибежал директор базы: Не видали водолаза Все духи украл, зараза Всю похмелку умыкнул Эх, найду,- кричит, и в катер, И с разбегу дернул стартер И умчался на фарватер Где, конечно, утонул
В общем, ставлю рубль - ставьте стольник Здесь бермудский треугольник За покойником покойник Я как крикну "Караул!" Из кустов в одном погоне Весь в ремнях и в самогоне Прибежал полковник Пронин Ну, этот сразу утонул
А потом тонули ходко Врач и повар с пьяной теткой Рыбнадзор - тот вместе с лодкой Ну а к вечеру вообще Два директора завода Все туристы с парохода И главно, канули как в воду Ни привета, ни вещей
К ночи сторож появился Тот совсем не удивился Говорит - ты че сбесился? Глянь на Волгу - вон она Там намедни посередке Потонула баржа с водкой Может, сплаваем в охотку? И нырнул. И тишина.
Не гляди назад. А.Зиф
Am Dm E7 Am Не гляди назад, не гляди, просрто имена перестявь.
Dm G7 C A7 Спят в твоих глазах спят дожди. Ты не для меня их оставь.
Dm G7 C /H A7/C# Перевесь подальше ключи, адрес поменяй, поменяй.
Dm E7 Am А теперь подольше молчи - это для меня.
Мне так все равно, все равно. Я уговорю сам себя. Видно все за нас решено, видно все ворует судьба. Только ты не веришь в судьбу. Значит просто выбрось ключи. Я к тебе в окошко войду. А теперь молчи.
Псков.
Петь в Em
3/4 E7 Dm G C Edim Помнишь этот город, вписаннныйй в квадратк неба,
Dm G C Edim Как белый островок на синем,
Dm G C E7 И странные углы косые... D E7 Am E7 Жаль одно - что я там был тогда, как буд-то не был!
Помнишь церковь, что легко взбежала на пригорок, И улеглась на нем свободно, Отббросив руку с колокольней, Как лежал бы человек, спокойнно глядя в небо.
Ветерок относит тени и друзей и женщин Что ж, разве это не прекрасно, Что верить до конца опасно!.. Неужели ты чего-нибудь другого хочешь?
Две свечи в ногах, а сами встанут в изголовье. Вот - фотография прекрасна, И время над тобой невластно. Слава богу, та с косою нас еще не ловит.
Стены этих храмов по глаза укрылись в землю, И добрые седые брови, И в желтых бородах улыбки!.. Неужели ты в ответ не хочешь улыбнуться?
Камни нас в лицо узнают и запомнят - камни. Ну разве нам с тобой не ясно, Что все устроено прекрасно? Лица их в морщинах, тяжкие тела их помни!
Так лежал бы человек, спокойно глядя в небо...
Пилигримы сл.И.Бродского
Am E Am Am E Am Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров,
Dm G C Мимо роскошных кладбищ, мимо больших базаров Am E Am A7 Dm Мира и горя мимо, мимо, Мекки и Рима, Dm Am H7 E Am Синим солнцем палимы идут по земле пилигримы.
Убоги они, горбаты, голодны, полуодеты, Глаза их полны заката, сердца их полны рассвета. Над ними грохочут ливни, вспыхивают зарницы, Звездный пожар над ними, и хрипло кричат им птицы.
А мир останется прежним. Да мир останется прежним. Ослепительно снежным, и сомнительно нежным. Мир останется лживым, Мир останется вечным. Может быть, постижимым, Но все-таки бесконечным. И, значит, не будет толка От веры в себя да в бога, И, значит, остались только Иллюзии и дорога. И быть на Земле закатам, И быть на Земле рассветам. Удобрить ее солдатам, Одобрить ее поэтам.
От веры в себя отдам бога. И значит осталось только - иллюзия и дорога.
* * *
- Ботиночки дырявые, от сырости дрожу
Ботиночки дырявые, от сырости дрожу и пальцами корявыми узоры вывожу. Ого-го-го, да на асфальте.
Тихонько дождик сыпется за шиворот ко мне, троллейбус не торопится, а капли на спине, ого-го-го, уже согрелись.
Я сам себя баюкаю: "Хорошенький ты мой. Нельзя же всё с наукою, шагал бы ты домой, ого-го-го, с одной из этих."
Но с этой не получится, а дома есть обед, но дома нет попутчицы а здесь обеда нет! Ого-го-го, как надоело... О, пришёл троллейбус...
2/4 * * *
- Возвращение
6/8 Осенний город погрузился в дым и горожан, как будто, размело. Здесь не о чем и незачем двоим мне одному и пусто и светло.
Вот, кажется, знакомый поворот, зачем я оказался за углом? Скрипит калитка крашеных ворот, и вот передо мною отчий дом.
Я, сквозь асфальт, булыжник узнаю и дровяные склады над травой, я поднимаюсь в комнату мою, твоё лицо мерцает надо мной.
Ах, ради бога, просьба не вставать, не прерывать из-за меня дела. Скрипучая железная кровать я точно помню где она была.
Ну, здравствуй, мама, что там наш буфет? Отец на фронте, в доме тишина, и печь как лёд и хлеба тоже нет, да-да, конечно, это всё - война.
Ты плачешь, мама: малдший сын седой, ну, что же плакать, внучке в институт. Лишь ты одна осталась молодой, ну а для нас, живых - года идут.
Я помню год, и месяц, даже день, твоё лицо, сухое как пустырь, из нас в живых остаться мог один, и этот выбор совершила ты.
Я должен знать, свой провожая век, и черпая из твоего огня. Что прожил эту жизнь как человек и что тебе не стыдно за меня.
Вы говорите - длинный разговор, я понимаю - вам пора ко сну. Да-да, конечно, проходя во двор я непременно эту дверь замкну.
Вечерний город зажигает свет, блокадный мальчик смотрит из окна, в моей руке любительский портрет, и год на нём, когда была война.
- Вы извините эти вольности,
Вы извините эти вольности, я не могу на "ты" как прежде. "Ты" - боль моя, а "вы" уходите но это "вы" - почти надежда. Не "ты" а "вы" и всё покажется опять бегущим от начала, "вы" - значит всё что было кажется умней и лучше чем сказала.