Тем самым искажая суть Создателя Вселенной.
И, оскорбленный, отвернулся Бог и прочь пошел.
Тогда в осколках отразился мир,
Что создан был Всевышним.
Но части, отраженные в частицах,
Суть мира искажали так,
Что невозможно было их соединить.
А Дух, что создан был Всевышним,
Расколотый на части,
То молится, то проклинает Бога,
То бьет осколки об осколки,
И странный звон их превращается в слова,
Не создающие другого мира,
Но смыслом наполняющие вечность.
- Шел день шестой, в последнем звуке гаммы
Шел день шестой, в последнем звуке гаммы
Из глины, воздуха, воды, огня,
По прихоти своей господь лепил Адама,
А в нем тогда уже творил меня.
Все то, что в праотце болело и кипело
Извечной болью, грешной и земной,
Печальным долгим звуком гаммы пело,
Уже тогда все это было мной.
Шел день шестой, но длани простирая,
Грядущее навеки прокляня,
Господь Адама изгонял из рая,
А вместе с ним Он выгнал и меня.
Рай обернулся кровью, потом, хлебом.
Поверил я, что мне не нужен храм,
Но до сих пор ладони тянет к небу
Во мне живущий праотец Адам.
И в день шестой, склонившись над строкою,
Который век я жду седьмого дня.
Душа болеет жаждою покоя,
Воды и глины, воздуха, огня.
- Ой ты, друг-товарищ мой,
Ой ты, друг-товарищ мой,
Повезло ли нам с тобой?
В наших жилах не водица,
Значит крови мы одной.
И уже шесть тысяч лет
С этой кровью сладу нет.
Нет бы ей угомониться,
Да не может. В чем секрет ?
И уже две тыщи лет
На земле нам места нет.
Ни прижиться, ни ужиться.
Чем мы хуже, в чем секрет ?
Нас куда трудней понять,