- В руку ли сон тот, что же он значит, Слышишь, цыганка, постой. И отвечала старуха: - К удаче. Будешь счастливым, мой золотой. Мой золотой, это к удаче, Будешь счастливым ты, мой золотой.
Только не видел больше ни разу Серого в небе коня, Видно, я счастье "в яблоках" сглазил, Видно, оно позабыло меня. Счастье свое "в яблоках" сглазил, Видно, оно позабыло меня.
- Подзаборная струна
Как на гриф резной, Натянись струной, Захлестнись петлей за колок. Зазвенит нутро, Да не серебром, Песни той острог не далек.
а струну-металл, Жила на века, Дождь ее хлестал, не жалел. Жила, ох, тонка, Лопнув, охнула, И развелась судьба - мой удел.
А как лопнула, Дверью хлопнула, Будто в лоб дала, в бровь и в глаз. Будто невзначай Боль мою зачав, Будто закричав в первый раз.
Снова на дворе Сердце надвое, Я год за два ел - довела. Заневестились Струны песнями, А моя вдовой померла.
И оборвана, Подзаборная Пьянь задорная, похмелись. Поцелуй взасос, Иисус Христос, Злым распятием губы мои.
- Рождение стихов
Я срок переходил, Под сердцем плод тяжелый, Боюсь, что мертвое Рожу теперь дитя. А доктора мои - ханыги и пижоны Им не понять самим, чего они хотят.
А коль стихи умрут, Свет белый не обидев, Так для чего живет Тот, кто грешит в ночи, Тот, кто ласкал перо, В нем женщину увидев, И кто, прикуривая, пальцы жег На пламени свечи.
Стихи стучатся в мир Доверчиво и властно, Они ломают кость И выгрызают плоть, Но не родиться им, Все потуги напрасны, И леденит мне грудь Сыновнее тепло.
Я схваток не боюсь, Как избавленья жду их От всенощных моих Болезненных толчков, Я не хочу нести Кладбищенскую тую На холмик мертворожденных стихов.
Все к лучшему идет. Идущий да обрящет! Но что обрящет он, Во мне сидящий плод? А телефон молчит И пуст почтовый ящик, У докторов моих Полно других забот.
- Пусть те, кто нас хоть чуть-чуть любил
Пусть те, кто нас хоть чуть-чуть любил, Возвращается, ведь это случается. То в дожде грибном, то в осенней мгле Пусть повстречаются тихо, нечаянно.
Пусть нам их возвращает снег, В руки падая песнью задумчивой. В суете земной пусть нас радует аших любимых смех там, за тучами.
Пусть возвращаются, пусть возвращаются,
Хоть мы не стоим их порой,
Из нашей память по глупому ушедших
И не вернувшихся домой.
Вернуть, как вас теперь вернуть, Тех, кто любил меня и кто не жалел меня. Но как долог путь, ах, как долог путь, адо прожить всю жизнь и еще чуть-чуть.
Пусть те, кто нас хоть чуть-чуть любил, Пусть лишь день один, коль больше не было, Не помянут зла, ведь и с неба дым К нам возвращается, даже с неба дым.
- В горах Афгани
Ах, какого дружка потерял я в бою, И не сорок два года назад, а вчера, Среди гор и песков, где сжигает жара все вокруг, Опаляя недетскую память мою. Слышишь, друг, Мой дружок, мы взошли на некнижную ту высоту, Под которой ты лег.
Ах, какого дружка потерял я в бою... Мы всю жизнь любили читать о войне. Он не ведал никак, что вот выпадет мне под огнем Его тело тащить за валун на спине. Далека - тридцать метров - но как же была далека Та дорога меж ночью и днем.
Песок да камень.
Печальный свет чужой луны над головами.
Ровняйсь на знамя!
Прощай, мой брат,
Отныне ты навеки с нами,
Прости, что ты погиб, а я всего лишь ранен
В гора Афгани, в Афганистане.
Ах, какого дружка потерял я в бою... Нам проклятая пыль забивала глаза, И горел БТР, в небе, как стрекоза, вертолет, И как выкрик из прошлого голос "Вперед!" Словно нерв, оборвали до боли натянутый нерв, И со склона пошла ему пуля навстречу в полет.
- У окна
Зарисовка, сделанная у окна
гостиницы в орильске.
Смотрите, ангелы летят над самой головой, Я знать хочу, который мой? Летят красиво, косяком, видать пошли на юг, Который мой, куда ж ты, друг? Что ты машешь мне крылом золотым, Залетал бы лучше в дом, посидим. Если пьешь, налью, а нет - Бог с тобой, Я могу и за двоих по одной. И вот спускается к окну небесный мой слуга, А у него торчат рога.
- Посвящение посвящающим
А как помер соловей с криком "падлы вы!", Так слетелись воробьи - гарь лампадная, Порасселся на шестках гость непрошенный На поминках поклевать хлеба крошево.
Что ж вы, соколы, в пуху оборзевшие, На едином на духу песни спевшие, Зачирикали теперь, ох, и твари вы, Непродажного его отоварили.
Да как ловко: со слезой и с картинками, Вот он с бабой да мотив между снимками. Потрясли худым крылом у проектора, Почирикали чуть-чуть и уехали.
Обложили свои чресла подушками, Не дай Бог упасть из дела верного. Уж, поверьте, как чирикали Пушкину, Но ведь песню-то сложил только Лермонтов.
Вот вы спросите: - А ты, ты что делаешь? А я так граждане скажу: - Надоело ведь. Вот не лили б воробьи слез за тризною, Я б пера не заточил, да ни в жизни бы.
Извозчик
Припарковаться некуда машине
Период ледниковый на Марата.
Как мамонты повымерли ребята,
Незнавшие "оторванных" ларьков,