А за великой китайской стеной Дяди китайцы храпят. В речке Янцзы с голубою водой Лодки подводные спят.
Лодки подводные с красной звездой, Серп с молотком на боку. Утром советских подводников строй Скажет китайцам: "Ку - ку".
Много на свете есть разных чудес Всех их не пересчитать. Вышел на улицу пьяный балбес И песенку начал опять.
Про то что
далее идет переход на первый
куплет и зацикливание.
Геофизическое танго
4/4
G7 Cm "Во дни разлук и горестных сомнений",
B7 Eb как нам писал из Франции Тургенев. C7 Fm Cm Не надо слёз и горьких сожалений,
D7 G7 она уехала с другим купаться в Крым. Cm G7 Cm Я в это время по тайге, как аллигатор,
Ab B7 Eb несу громадный щелочной аккумулятор. C7 Fm Cm В груди молотит, словно перфоратор,
D7 G7 но я молчу и напеваю про себя:
C Dm Припев: Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
G7 C
Кто-то другой ей наливает "Цинандали".
C7 Fm
Твёрдой рукой он бутерброд ей мажет чёрной икрой
C Dm G7 C G7 Cm
и нежно поёт ей это дивное танго.
Он был простым и скромным аллопатом, я, впрочем, путаю, скорей - гомеопатом. А если даже и паталогоанатом, то всё равно у них всех денег до хрена. А я кукую от зарплаты до аванса: изобретаю вечно чудеса баланса. И в состояньи гипнотического транса я у окошка кассы напевал: Припев: ..."Гурджаани"...
...красной икрой...
Она прелестна, ей в тени не слишком жарко. На пляже млеют сталевары и доярки. Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки, тихонько кушает протезами шашлык. Меня трясёт и зуб на зуб не попадает, по вертолёту только челюсти летают, а временами и сознанье пропадает, а в животе от голода ревёт... Припев: ...ей льёт в бокал "Вазисубани"...
...просто икрой!..
Зачем, зачем я не пошёл в гомеопаты и не послушался ни мамы и ни папы. А угловатые мозолистые лапы не для её покрытых солнцем плеч. Энцефалитные на мне резвятся клещи. Я не скажу, чтоб я любил такие вещи. В желудке чистая вода ритмично плещет. И это всё. Но я не плачу, а пою: Припев: ...ей льёт в бокал "Напареули"...
...ей мажет.
Иркутск, лето 1982-го
- Инфляция гуляет по стране,
2/4 * * *
Инфляция гуляет по стране, родные дешевеют пети-мети, страна по ноздри плавает в дерьме, но плата дорожает в туалете.
Вчера пописать обходилось рупь, сегодня пять - египетская сила! Пришлось пойти во двор куда-нибудь, поскольку просто денег не хватило.
Как только рухнул нерушимый строй, сейчас же набежали демократы, утроив силы паюсной икрой на нас зловеще точат хасбулаты.
Вот дядя крутит ус и щурит глаз, хурма, лимоны, яблочки поспели, а я, словно гвинейский папуас, маркетинг изучаю на панели.
И не поймёшь - гниём или горим: увяли и осыпались цветочки, гудит Москва, гуляет третий Рим. Ларьки, бабуськи, ящички, мешочки.
Петух проснувшись гаркнул: "Nevermor!" И всех к ядрёне-фене разбросало: кто пиво пьёт, укрывшись за бугор, кто в Киеве тихонько режет сало.
Кто поимённо, спит державным сном, кто поумней - у бизнеса в приходе, а я неподалёку, за углом, играю на гитаре в переходе.
- Как будто в странном сне, уносится косяк
4/4 * * *
По этапу гонимый, как ссыльный,
прозвенел треугольник гусиный,
снова снег кокаиновой пылью
заметает отчизну мою.
И с откуда-то взявшейся болью,
словно сердце посыпали солью,
я смотрю, заслонившись ладонью,
как они улетают на юг...
Как будто в странном сне, уносится косяк от снежного заряда на заходе. Как листья на ветру по осени летят, и жизнь вот так, наверное, проходит.
И, кажется, ушёл от выстрела отряд, случайно уцелевший от погони. И вот уже их нет, но слышно как кричат в далёком и неведомом затоне.
В тайге не сеют хлеб и не цветут поля, здесь птичий крик да вечный дым тумана, и потому грустна вечерняя земля под криками гусиных караванов.