Когда бы муж мой столько ран воистину,
Сражаясь, принял, сколько сочтено молвой,
Он весь бы в дырах был, как сеть рыбацкая.
860 И если б всякий раз, как мертвым назван был,
Он умирал, то Герион трехтуловный
Пред нами был бы новый, три полотнища
Пошло б ему на саван: тело каждое
Отдельно умирает у чудовища.
Из-за таких-то слухов - злых, пугающих,
Меня не раз насильно во дворце твоем
Из петли вынимали полумертвую,
И потому не здесь, как подобало бы,
Залог надежный обоюдной верности,
870 Наш сын Орест. О царь, ты не дивись, прошу.
Его воспитывает друг наш преданный,
Фокеец Строфий. С двух сторон беду старик
Мне предвещал: тебя под Илионом смерть,
О царь, подстерегала; здесь же заговор
Народ умыслить мог. Ведь так уж водится,
Что людям бить сподручнее лежачего.
Вот в чем причина. Не ищи в ней хитрости.
Не плачу я. Соленых слез источники
Иссякли, до последней капли высохли,
880 И тусклы стали от недосыпания
Мои глаза, когда, тоской снедаема,
Я по ночам рыдала и костра ждала.
Чуть слышное жужжанье комариное
Меня уже будило, и короткий сон
Казался долгим: столько снилось ужасов.
886 Все позади теперь, и па душе легко.
893 Конец страданий - лучшая из радостей.
887 Наш царь для нас - что пес для стада робкого,
Для корабля - канат, для кровли - крепкий столп,
Что для отца родного - сын единственный,
890 Для морехода - берег завидневшийся,
Для зябнущих - сиянье дня весеннего,
892 Для путника в жару - вода студеная!
894 Я полагаю, что вполне заслужена
Хвала такая. Зависть прочь! Немало нам
Страдать пришлось. Итак, о повелитель мой,
Сойди же с колесницы, но на землю ты
Ногой, поправшей Трою, не ступай, прошу!
Что медлите, рабыни? Вам приказано
900 Устлать коврами путь. Так поспешите же
Царю дорогу проложить пурпурную!
Пусть Справедливость в дом такой введет его,
Какого и не чаял. Остальное все
Устроят боги, неусыпный труд свершит.
Агамемнон