Она казалась хладный идеал
Тщеславия. Его б вы в ней узнали;
Но сквозь надменность эту я читал
Иную повесть: долгие печали,
Смиренье жалоб … В них-то я вникал;
Невольный взор они-то привлекали …
Но это знать графиня не могла,
И, верно, в список жертв меня внесла.