Маке. Что же именно они говорили?
Лаке. Да так, просто… ведь подлецы… Один из них тебя просто терпеть не может, а числится другом.
Маке. Кто это такой?
Лаке. Вот тебе и на! Тебе не все равно?
Маке. Хотелось бы знать.
Лаке. Это невозможно.
Маке. Слово чести, что не призову его к ответу и никогда не дам ему понять, что мне известно, как он обо мне отзывался.
Лаке. В первую очередь, ты даже не знаешь, что он говорил.
Маке. А что он сказал?
Лаке. Вечный твой недостаток — ты слишком любопытен.
Маке. Конечно, дружище, вполне понятно, что мне хочется узнать, что говорится на мой счет, особенно друзьями: я должен знать: на кого я могу положиться и кого остерегаться.
Лаке. Возьмем еще по маленькой?
Маке. Давай.
Лаке. Человек, две маленьких.
Пауза. Кельнер приносит пиво.
Маке. Ну?
Лаке. Что?
Маке. Что же говорил этот друг?
Лаке. Он тебя терпеть не может… Не знаю, как зашла речь об умных людях, тут я и говорю: «Маке парень с головой…» Ведь ты знаешь, что я всегда считал тебя очень умным человеком; не потому, что ты мой друг. В конце-то концов разреши тебе прямо сказать: какой мне интерес увиваться вокруг тебя?.. Значит, о чем это мы говорим? Мы, слава богу, друг друга хорошо знаем, у меня тоже могут быть недостатки, но все должны признать, что я обладаю одним качеством — прямотой, искренностью. Так вот я тебе откровенно скажу, что я бы весьма сожалел, если бы собрались настоящие друзья и стали говорить, понимаешь…
Маке. Хорошо, мон шер, но кто же говорит?
Лаке. Ты.
Маке. Я?
Лаке. Я вижу, ты смотришь на меня с таким видом как… будто хочешь сказать, что ты мне не веришь.
Маке. Но скажи же прежде всего, во что верить? Ведь ты мне ничего не сказал. Ты сказал лишь, что один из друзей, которые собрались вчера, терпеть меня не может, а ты утверждал, что я умный человек.
Лаке. Вполне понятно, что я так утверждал.
Маке. Но что же говорил мой друг, который меня не переносит?
Лаке. Вот именно об этом я и хотел сказать, но что делать, раз ты меня все время перебиваешь? Вот он, твой вечный недостаток — ты перебиваешь.
Маке. Хорошо, больше не буду перебивать. Говори, я слушаю.
Лаке. Когда я сказал, что ты парень с головой, он сначала улыбнулся мне, дескать: простофиля ты, а потом и говорит: «Пусть он будет с головой, но все равно он… того — болван».
Маке. Болван?
Лаке. Болван.
Маке. Почему же это он меня считает болваном?
Лаке. Да по многим причинам…
Маке. Например?
Лаке. Ты все время пренебрегаешь службой.
Маке. Неправда!
Лаке. Тебя три раза чуть не выгоняли со службы…
Маке. Врет!
Лаке. Ты играешь в карты как шляпа, и все над тобой смеются!
Маке. Я — шляпа?
Лаке. Ты пьешь…
Маке. Пью? Две-три кружки пива за день!
Лаке. Ты взял жену без приданого…
Маке. Это мое дело! Какой осел! Прошу тебя, скажи, кто этот осел? Мне необходимо знать!
Лаке. Я же тебя с самого начала предупредил, что не скажу.
Маке. Почему же ты мне не скажешь, если сам утверждаешь, что ты мой лучший друг?
Лаке. Чтобы ты устроил мне с ним очную ставку? Не имею никакого желания.
Маке. Честное слово — нет! Клянусь всем самым дорогим для меня, что я даже словом никогда не обмолвлюсь. Я хочу только знать его имя, чтобы остерегаться и презирать его.
Лаке. Это невозможно, Маке.