Хлопнув дверью, я устало положил руки на баранку.
Самый длинный день в моей новой жизни.
Даже с учётом накачивания мышц и моих способностей одарённого я чуть не надорвался, пока волок рептилоида через первые два острова. Замёрз, местами промочил ноги. И впервые за долгое время у меня возникла мысль прогулять школу. Честно говоря, я не знаю, чем закончится этот марафон, но моя гимназическая форма выглядит не лучшим образом, да и надо же как-то поспать. А ещё — поесть, погреться в тёплой квартире и принять душ. Вот только хрен его знает, чем это всё закончится.
Как вы помните, на озере есть цепочка из трёх островков, связанных между собой мостами. Проливы между этими клочками суши выглядели достаточно глубокими, поэтому я затащил мертвяка на дальний мост. Вернувшись в машину, перерыл весь салон в поисках нужных предметов. Было мерзковато, но мне не привыкать. Ботинки хлюпали по тёмной жиже, приторный запах крови упорно не хотел выветриваться. В итоге я откопал в задней части микроавтобуса металлический тросик и пластмассовый чемоданчик с инструментами. Довольно увесистый чемоданчик, что меня порадовало.
Прикрутив чемодан к трупу, я попытался перекинуть Васю через перила моста. Сделать это с первого раза у меня не получилось, но я собрал волю в кулак… а потом засмеялся.
Какой же я кретин!
С моим новым Даром всё это решается гораздо проще.
Отступив от Василия на пару шагов, я сделал проницаемым двухметровый участок настила. Труп мгновенно провалился вниз и пошёл ко дну. Перегнувшись через перила, я удостоверился в том, что незадачливый фанатик булькает и погружается на дно. Вечная память, как говорят в таких случаях.
Дождь, я уверен, смоет с настила кровавые пятна.
И вот я сижу за рулём, перевожу дух.
На улице очень холодно. Ливень, по-моему, усиливается. В парке — ни единой живой души. Прекрасно. Идеальный фон для моих чёрных дел.
Завожу микроавтобус, разворачиваюсь на раскисшей земле. Дважды пробуксовываю, но в итоге выезжаю на нормальную тротуарную плитку. Водить без освещения в таких условиях — тот ещё гемор. Фонари в парке почему-то не включены. С другой стороны, плюсик вам в карму, дорогие коммунальщики.
Делаю дождь проницаемым, и перед моим взором вырисовываются смутные очертания дороги.
Кое-как огибаю озеро.
На парковке ситуация лучше, отдельные фонари горят. Как и возле закрытого на зиму дельфинария. За воротами начинается приличная улица с двумя рядами фонарных столбов. Да и фары уже можно включать.
Притормозив у мокнущей под дождём террасы кафе, я активировал мыслекарту. Через несколько минут обнаруживаю гостиницу «Приморскую». Да это же совсем близко! Проехать пару кварталов, свернуть направо, затем на улицу Согласия… а там уже и пешочком можно дотопать. Вот он, заброшенный пирс.
Убрав палец от циферблата, трогаюсь с места.
Новый рептилоид, как я подозреваю, будет непростой целью. Мужик написал, что телепортируется, а прыгуны способны перемещаться на большие расстояния. Вот только есть у прыгунов одна проблема, которую они так и не сумели решить. Скорость активации Дара. Прыгун не может телепортироваться за доли секунды в неведомые дали, если ему угрожает опасность. Такому типу нужно сосредоточиться, представить пункт Б, скорректировать траекторию прыжка. Сделать так, чтобы не провалиться под землю или не вывалиться из небес на высоте третьего этажа. «Нулёвки» перемещаются спонтанно и не умеют это контролировать. Продвинутые исчезают быстро, но не мгновенно. С высшими я не сталкивался, но подозреваю, что мой визави не относится к их числу.
В общем, надо гасить его, пока он ничего не понял.
А затем допрашивать.
И ни в коем случае, ни при каких раскладах, не позволять сосредоточиться. Сбивать концентрацию ударами, окриками, болевыми приёмами. Чем угодно. Лишь бы не проложил маршрут, не вызвал из глубин памяти пункт Б.
Размышляя в таком ключе, я подъехал к недостроенной гостинице.
На часах — без пяти одиннадцать.
Территория будущего отеля огорожена металлическим забором. Перемигиваются огоньками башенные краны, что-то громыхает и гудит. Работа не прекращается даже ночью.
Миновав стройплощадку, я попадаю на набережную. Это прогулочная бетонная дорожка с фонарями и пальмами. Фонари горят, но везде лужи, дует ледяной ветер. Хорошо, что я в балаклаве, она неплохо согревает в такую погоду.
Куда ни посмотри — пусто.
На добрый километр в обе стороны нет ни одного психопата, который бы выдвинулся на прогулку. Верхушки пальм связаны верёвками, рестораны и аттракционы мертвы.
Приближаюсь к каменному парапету.
Мощное ограждение, способное выдержать удары больших волн.
Склон набережной укреплён обломками скальной породы, ниже должен находиться галечный пляж… но сейчас там вода. В тусклом свете фонарей я вижу, как огромные чёрные валы обрушиваются на берег и нехотя отползают. Вслед за волнами убегают ручейки воды, слышится шорох гальки.
Поворачиваю голову влево.
Непонятное сооружение, смахивающее на корабль пришельцев. Влажно поблёскивающие плиты тротуара. Несколько бетонных лавочек. И протянутый в ревущую тьму пирс, вокруг опорных столбов которого бушует стихия.
Обогнув здание, я спустился по широким ступеням и двинулся прямо в море. Ну, так это выглядело. Косые росчерки дождя, шквалистые порывы, долетающие снизу брызги.
Чайку бы…
С малиновым вареньем.
Пирс оказался старым, но добротным. Основательным. Такой снесёт разве что цунами от рухнувшего метеорита. Сталь, бетон и ограждение в виде столбиков с протянутыми через них канатами.
Я остановился на квадратной площадке и стал любоваться морем.
Наверное, так чувствуют себя посетители в музее Айвазовского.
Человек, с которым я должен был встретиться, появился из ниоткуда. Просто сгустился посреди пирса, обрёл плотность и, увидев меня, направился к квадратной платформе.
Бросаю взгляд на часы.
Одна минута двенадцатого.
Для Фазиса — удивительная пунктуальность.
— Карлик-нос у Буратино гейша! — прокричал я, стараясь перекрыть голосом вой бури.
Мелькнула интересная мысль по поводу Буратино, написанного советским автором, но я загнал всё это подальше. Сейчас подобная муть не имела решительно никакого значения.
Рептилоид не носил балаклаву.
Просто замотался в шарф по самые глаза.
— Гномы построили баржу, — услышал я в ответ.
Адепт тайного учения предпочитал носить чёрное пальто, вязаную шапку и длинный шарф. Тоже чёрный. У пояса болтались ножны с одноручным мечом.
— Слушаю внимательно, — голос показался мне глухим и слегка хрипловатым.
Делаю шаг вперёд и молниеносным движением выбрасываю руку с танто. Всё это время я держал нож за спиной. Остриё упирается в подбородок Рептилии, а моя левая ладонь ложится на рукоять меча, который по-прежнему находился в ножнах.
— Только попробуй дёрнуться.
— Очумел?
— Руку. Убрал. Нахрен. — Раздельно произнёс я. — Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы. Быстро, не задумываясь. Попытаешься прыгнуть — завалю. Понятно?
Кивнуть он не мог.
Нащупав пряжку-фаст на поясе ушлёпка, я отстегнул ножны. Меч упал на бетон, и я тут же отшвырнул его ногой к краю платформы.
— Стой смирно.
— Ты не Вася, — догадался Средний.
— Я ужас, летящий на крыльях ночи. Стоять!
Увидев по глазам, что прыгун решил сконцентрироваться на перемещении, я резко ударил его в солнечное сплетение. У мужика перехватило дух, а я вновь приставил лезвие к его горлу.
— Даже не думай. Как тебя зовут?
— Иван.
— Предсказуемо. Как выйти на связь со Старшими?
Молчание.
— Сейчас я начну тебе что-нибудь отрезать, Иван. Лучше меня не злить, заруби себе это на носу. Кстати, он первый на очереди.
Прозвучало двусмысленно.
— Кто сказал, что ты начнёшь? — решил удивить меня Иван.
И тут же телепортировался.
Я, признаться, не ожидал такой резкости. Мой нож провалился в пустоту, а тело по инерции сделало шаг вперёд. Волна злости не успела подняться — у меня возникли новые проблемы.
Прыгун вовсе не планировал удирать с поля боя. Он переместился на несколько метров влево, поднял отстёгнутые ножны и вытащил меч. Выглядело эффектно.
— Сергей Иванов, — в голосе Средней Рептилии прозвучала насмешка. — Легендарный убийца Фазиса. Так называемый Кромсатель. Я сразу догадался, кто ты. Слишком много шума. Пора это заканчивать.
В голове пронеслись варианты.
Убивать этого чувака нельзя. Сильно калечить — тоже. Но надо учитывать, что он перемещается молниеносно, и привычные методы допроса не сработают.
В голове созрел новый план.
— Иди сюда, — сказал я. — Меньше слов.
Иван был хорош.
Стремительные атаки, точные выпады, гибкость и мощь. Сразу видно крутую фехтовальную школу. И в обычном бою он мог бы со мной потягаться на равных, хотя в итоге я бы его разделал. Но у меня всегда припасены тузы в рукаве. Например, проницаемость.
Я позволил сопернику провести пару стремительных атак, уклоняясь от них на пределе возможного и оценивая манеру боя рептилоида. Затем подставился под удар, сделав половину своего туловища нематериальной. Сектант раскрылся, и в этот момент я выбросил левую руку. Вогнал ребро ладони в шею и подхватил обмякшее тело.
Сонная артерия — коварное место.
Если сила удара рассчитана правильно, человек теряет сознание.
Ненадолго, к сожалению.
А вот для отключения рептилоида «надолго» мне придётся затратить определённые усилия. Для начала — уложить пациента на бетон в правильном положении. После этого расстегнуть ему пальто, размотать шарф и отыскать малоизвестную точку, о которой почти никто никогда не слышал. Действуя с помощью акупунктуры, я мог бы уложить этого хмыря на всю ночь, вот только у меня не было игл под рукой. Не разжился, каюсь. Приходится экспериментировать, что я не люблю.
Это вам не Врата Духа на запястье и прочие детские шалости. Тот, кто мне показал эту точку несколько столетий назад, именовал её Вселенским Спокойствием. На китайском, разумеется, это звучало красиво.
Втыкаю в шею рептилоида мизинец, делаю его проницаемым и вкачиваю немного ки. Это по наитию, я никогда так раньше не работал. Умереть Иван не умрёт, но может впасть в глубокую кому, если я переборщу…
Не переборщил.
Дыхание прыгуна стало ровным, пульс замедлился, на лице появилось выражение умиротворённости.
Это Вселенское Спокойствие, детка.
Меч сектанта отправляется в бушующие воды. Танто — в ножны. Упырь оказывается неожиданно лёгким и сухощавым, но я всё равно изрядно напрягся, пока дотащил его до микроавтобуса. Всё дело в том, что одежда моего спящего врага промокла и потяжелела. Да и я устал за сегодняшний вечер. Отсутствие сна, медитации, урчание в животе…
Как мне это осточертело!
Забросив прыгуна на разложенную кровать в фургоне, задвигаю боковую дверь, обхожу машину и влезаю в водительское кресло.
На часах — половина двенадцатого.
Меня опять клонит в сон, но я встряхиваюсь. Опускаю боковое стекло, чтобы в кабине было холоднее. Печку включать нельзя. Есть риск заснуть и не проснуться, столкнувшись с какой-нибудь фурой на полном ходу.
Вырулив с парковки на трассу, устремляюсь к себе домой.
Удивительно, но по дороге на меня никто не нападает. Нет проекций, прыгунов и отмороженных бандитов. Я без приключений загоняю бус на парковку и ставлю его как можно ближе к лифтовым кабинам. Минут пятнадцать у меня уходит, чтобы затащить спящего Ивана в лифт, добраться до своего этажа, а потом доковылять до квартиры, держась рукой за стену. Рептилоид висит на моём плече, нежно обняв за шею. Случайному соседу показалось бы, что два друга возвращаются с попойки, причём один из них явно перебрал лишнего.
В моей голове звучит голос Бродяги:
Сергей, ты уверен, что этого человека надо впускать?
Уверен. Открывай.
Дверь отворилась без видимого участия моих соседей.
Я затащил фанатика внутрь, опустил на плиты и нащупал выключатель. Вспыхнул свет. И почти тут же на втором уровне нашего дуплекса раздались шаги, после чего я увидел ноги Джан. Морфистка сбежала по лестнице и подозрительно уставилась на «гостя».
— Это кто?
— Иван, — скидываю обувь и мокрую одежду. — Некоторое время он поживёт с нами.
Рептилоид выглядел то ли удолбанным в хлам нариком, то ли злоупотребившим медитацией одарённым. Он не храпел, не двигался, ровно дышал.
— Некоторое время? — морфистка искренне не понимала, что происходит.
— Часов шесть, — говорю я. — И сразу отправим его на корм рыбам.
— Издеваешься, — девушка начала закипать.
— И не думал. — Подхожу к соседке, беру её за руку и ловлю взгляд. — Он из Чёрного Ока. И его нужно допросить. Если мы вытянем нужную информацию, то выйдем на тех, кто отдал приказ о моей ликвидации.
— Почему здесь? — всё ещё недоумевала Джан.
— Потому что это прыгун, — терпеливо объяснил я. — Если проснётся — сразу телепортирует себя куда подальше. И вся моя работа — коту под хвост.
— А если он нападёт на нас?
— Не нападёт, — отрезал я. — Даю гарантию.
— Ну… ладно. И кто его будет допрашивать?
Мы приближаемся к самой интересной части.
Обезоруживающе улыбаюсь:
— Ты.