У нормальных людей каникулы — время развлекухи. Кто едет в деревню к бабушке, кто — с родителями на Пхукет. Пардон, в Небесный Край. Есть любители горных лыж и сноубордов. Даже в Фазисе, в период Большого Поста вы найдёте, чем себя порадовать. Если, конечно, вы не тысячелетний убийца, вознамерившийся встать на дорогу добра.
Вечером я долго размышлял над своей судьбой.
Не только над судьбой, вообще.
Если забыть про обязательства перед Администратором, Домом Эфы и внезапно обретёнными друзьями-соседями, чего я хочу? Вопрос терзал мою душу на протяжении веков. Казалось бы, в мире много профессий, не связанных с кровью и страданиями, более денежных и безопасных. Но всякий раз я становлюсь на тропу профессионального шиноби. Наверное, я мог бы скопить деньжат, вложиться в свой бизнес, уехать из страны, в которой наследил, прожить остаток дней в достатке и благоденствии. Стать великим художником, врачом или, упаси боги, писателем. Открыть какой-нибудь закон физики, названный в мою честь.
Вот только однажды я умру.
И всё начнётся с нуля.
Я не кровавый маньяк, но единственное, что можно протащить через потусторонний мир — это знания. А знания, к сожалению, быстро устаревают. Возьмите инженера. Человек собирает паровые двигатели в девятнадцатом веке, знает всё о котлах и поршнях, а затем перерождается… и обнаруживает, что по планете давно шныряют сверхзвуковые самолёты и магнитные поезда, развивающие скорость до трёхсот километров в час. Или, допустим, врач. Лечит себе старушек травками-муравками в средневековом Китае, колет иголочками, а потом — хлоп! Наш герой попал в реальность, где нейрохирурги проводят операции на мозге, а почку можно напечатать на 3D-принтере. Весь накопленный опыт — коту под хвост.
А что с творческими профессиями?
Ну, предположим, я научился круто рисовать. С моим количеством перерождений можно заткнуть за пояс самого да Винчи. И что? В современном мире основа богатства — продвижение. Без понимания разнообразных маркетинговых механизмов и стартового бюджета я обречён на то, чтобы рисовать портреты туристов в Кракове. И это в лучшем случае. Потому что уже придуманы художественные академии, онлайн-курсы и всякие-разные студии. Да и книги по искусству рисования лежат в свободном доступе. Ах да, забыл про нейросети. Оплатил доступ, закинул ключевые слова — и получи арт под свои запросы.
Писательство?
Ну, успехов слепому Гомеру в противостоянии со Стивеном Кингом и Джоан Роулинг. Пока изучишь язык, приёмы, целевую аудиторию — пора умирать. А в следующем перерождении литература совершила очередной скачок. И ты понимаешь, что на романтизм всем срать, а в тренде бояръ-аниме.
Лишь одно остаётся вечным.
Человек смертен.
Некоторые способы умерщвления остались неизменными со времён античности до наших дней. Тот же рукопашный бой, ножи, удавки, яды. В сущности, я мог бы обойтись без снайперской винтовки, просто уже привык к комфорту удалённой работы.
Так я думал раньше.
Реальность одарённых, освоивших энергию ки, перевернула моё восприятие. Здесь обладатель Дара не просто может сохранить физическое бессмертие, он имеет нехилые возможности в плане социального продвижения. Если ты бес-аристократ, то обзаводишься семьёй, рожаешь детей, наблюдаешь за внуками и правнуками. Все они тоже умрут — однажды. Но ты дашь им уверенность в завтрашнем дне. Построишь мощную финансовую империю, передашь по наследству титул, имение, родовые земли, навыки владения клинком. А сам… Делай, что хочешь. Умирать не придётся, фундаментальный закон природы под плинтусом.
Почему я не попросил бессмертие у Администратора сразу?
Хороший вопрос.
На тот отрезок времени я был уверен в своём выборе. Да и сейчас, признаться, сомневаюсь, что другие психотипы были бы лучше проницаемости. Без этого навыка меня убили бы уже раз десять. Но теперь я осознаю, что спустя лет десять-пятнадцать, когда я натренирую это тело и научу его в совершенстве управляться с любым оружием, мне захочется большего. Захочется отойти от дел, создать семью и пожить в своё удовольствие.
Вот только…
Я не хочу умирать. Физически. И не хочу, чтобы умирали мои близкие. Перебираться в новое тело, раз за разом, тоже не хочу. Ведь я знаю, что бессмертие реально. Поговорив на эту тему с Администратором, я выяснил, что его возможности не безграничны. Открутить назад не получится.
Великий Артефакт — другое дело.
Этой вещью не обязательно владеть. Главное — добраться до неё. И загадать желание. Которое обязательно исполнится. Я мог бы превратить в бесов всю свою семью, которая однажды появится. А потом — внуков и правнуков. Но для этого нужно отыскать удивительное устройство, отжать его у конкурентов и скрыться в закате. Что будет весьма проблематично. Желающих обмануть судьбу — вагон и маленькая тележка.
Естественно, возникают вопросы.
Почему на Земле так мало бесов, если ВА существует? Как вышло, что сэр Джонс напал на след устройства, а мойры — нет? И почему Администратор не имеет ни малейшего представления о том, где сейчас находится эта штука? Я уж молчу про то, что первый же хозяин ВА смог бы завоевать мир, просто создав армию богоподобных существ с нужным спектром способностей.
Уж не идея ли это фикс…
Эдакий Священный Грааль, которого на самом деле не существует.
Отбрасываю крамольные мысли в сторону. На этой Земле реальностью может стать абсолютно всё. Големы, управляемые одарёнными роботы, телепатия и даже редактирование судьбы. Одним чудом больше, одним меньше…
Возможно, стоит рискнуть.
И сорвать джек-пот.
А пока — насущные вопросы.
Для начала я планирую сгонять на одну из станций техобслуживания, находящихся под контролем Убытка. После ночных покатушек по городу уменьшилось количество липовых номеров, и я решил немного прибарахлиться. Вот только облом — СТО закрыли, не удосужившись даже предупредить, почему. Аналогичная картина повторилась на автомойке. Хорошо хоть заправки работают…
Ладно, не учёл выходные.
Но ведь суббота!
Мойки по субботам работали…
Поколесив по городу, я понял, что беда не приходит одна. Перекусить было практически негде, приобрести газету или проездной на канатку — тоже. Не работали пекарни, шашлычные и хинкальные. Правда, на главных площадях появились торговцы мандариновыми деревцами и фейерверками.
Почитав таблички, я дорубил, что люди закрылись из-за начала Большого Поста. Первые выходные имели непонятное культовое значение.
Гадство.
Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться домой. Сегодня даже шашлыки на Цветочной площади не закажешь из-за этого поста… Вариант только один — готовить самому. Ибо сегодня, в лучших традициях Мёрфи, выпало моё дежурство.
Заскочив в продуктовый, я взял пять кило баранины, мешок древесного угля, ингредиенты для маринада, фрукты и овощи. Мясо я замариную на двенадцать часов и пожарю завтра, прямо на террасе собственной квартиры. Назло всем правоверным любителям водорослей. А сегодня испеку что-нибудь в рукаве. Тоже с мясом, ха-ха!
Мне снился один из повторяющихся сюжетов, где я прогуливаюсь по берегу острова со своим внуком. Саша постоянно лезет в воду, я запрещаю. Океан неспокойный, может утянуть обратной волной.
Пальмы колышутся на ветру.
У самого горизонта я вижу сёрферов. Для этих ребят погода — самый топчик. Оседлав волну, крохотные фигурки несутся к берегу.
Внезапно картинка стала меняться.
Сперва исчезли сёрферы, затем океан. Мой разум попытался ухватиться за пляж, но и белый песочек просыпался вихрем иллюзий на городской тротуар. Я посмотрел вниз, и понял, что шорты с кроксами канули в небытие. Зато появились отглаженные серые брюки, чёрные туфли и полы пиджака. Город стал подозрительно смахивать на Питер. Вот только через квартал от меня, на месте Исаакиевского собора, возвышался тучеразгонитель.
Неваполис.
Рядом стоял мужчина в шляпе и дорогом костюме-тройке. Мужчина имел при себе меч — ножны были пристёгнуты к поясу таким образом, чтобы висеть чуть ниже пиджака. Удобно при быстром выхватывании.
Мужчина вслушивался в пространство.
И я начал слушать вместе с ним.
Голос тянулся, словно патока, проникал в глубины подсознания, заполнял каждую клеточку города. А вместе с этим шепчущим голосом происходили другие изменения.
…Разве ты не понимаешь, нужно что-то менять… Мир прогнил… Старая система рухнет, и это сделаем мы…
Здания прямо на глазах ветшали, трескались. Вниз летели элементы фронтонов. Ржавели водосточные трубы, гнили оконные рамы, с хрустом и звоном осыпались стёкла.
Мы везде… Рядом с тобой… ты идёшь на работу… платишь за проезд кондуктору… и видишь татуировку… читаешь в его глазах… общность… единство… новые смыслы…
Воздух над мостовой сгущается, и я вижу эмблему Чёрного Ока.
Мы найдём тебя… жди… не упусти свой шанс…
Мужчина растворяется в вихре изменений.
Я в Неваполисе, но это совсем другой район. Гранитная набережная канала, арка моста, редкие прохожие и улыбающаяся Джан.
— Что это за хрень? — спрашиваю я.
Морфистка звонко рассмеялась:
— А сам как думаешь?
— Чей-то сон, — пожимаю плечами.
— Того мужика, — кивнула девушка. — Случайно наткнулась. Так они вербуют новых адептов. Влезают в чужие сны, обрабатывают мозг, подводят к правильным мыслям.
Обдумываю информацию.
— Значит, у них в ячейках работают сильные морфисты?
— Конечно.
— И через них поддерживаются стратегические совещания, — я продолжил размышлять вслух. — Создают общее сновидение, заходят туда и решают свои вопросики. Я прав?
— Абсолютно.
— Рассказывай, что знаешь.
— Мы ловим передачи Реликта, хотим его запеленговать, но есть и другой путь. Попасть в сон-планировщик. Узнать, что они замышляют. Получить доступ ко всей организации.
Ответить я не успеваю.
— Думай, — говорит Джан.
И со смехом растворяется в шорохе волн.
Сёрферы вторгаются в каменные теснины.
Я открываю дверь и выхожу в Казань.
Проём тут же затягивается камнем и штукатуркой, сливается с фасадом.
Заснеженная улица поглощает меня целиком, без остатка. Над головой свинцовое небо, падают крупные белые хлопья. Спешат по своим делам прохожие в зимних куртках и пальто. Шапки и плечи людей запорошены. Пробирается сквозь снежные завалы троллейбус.
Бросаю взгляд на противоположную сторону улицы.
Туда, где высится девятиэтажный дом с разлапистым ретранслятором на крыше.
Реликт вышел на связь утром. Затребовал отчёт о выживших после бойни на Красной Поляне. Сообщил о переносе стратегического планирования. Явка Старших Рептилий обязательна. Удостовериться, что в ячейке есть морфист, способный обеспечить подключение. Федя всё это записал, а потом мы начали прыгать по ретрансляторам, выискивая источник передачи. Толстяк что-то говорил про индивидуальный почерк, если человек работает на ключе, об опасности использования таких приёмов на гражданских частотах, но я не слушал. Не важно, как я доберусь до своего врага. Пора уже ставить точку в этом противостоянии.
На сей раз я вооружился тычковым ножом и шприцем. Стеклянным шприцем с металлическим поршнем и внушительных размеров иглой. Упаковал иглу в колпачок, затем упрятал всю эту историю в чехол из-под ножа. Доза препарата, который я использовал, была конской. Такая инъекция не то что мужика, слона с копыт свалит. И хобот ему разорвёт.
Улица широкая, полос много.
Перебегаю на светофоре до островка безопасности. Жду ещё пару минут — и снова перебегаю. Капюшон дублёнки поднят, лицо замотано шарфом. Здесь, в сердце континента, поднимается вьюга. Пушистые хлопья летят прямо в глаза, забиваются под капюшон, разрисовывают мир бело-серыми тонами. С сгустившихся сумерках уже горят фары автомобилей. Видимость почти нулевая.
У Реликта нет имени.
Ни кодового, ни настоящего.
Я знаю, где он живёт. Федя определил квартиру с точностью до десяти метров. Бродяга высадил меня таким образом, чтобы добраться до объекта максимально быстро, не привлекая к себе внимания. Вдруг у фанатиков есть артефакты, позволяющие отследить возмущение поля, связывающего воедино кучу измерений.
Быстрым шагом пересекаю тротуар.
Подбегаю к будке таксофона, влезаю в заляпанный снегом гроб и захлопываю за собой дверцу. Завывание вьюги и пронизывающий холод отсекаются. Под ногами — слякоть и грязь. Бросаю монетку, набираю очередной номер по памяти.
— Слушаю, — доносится голос оружейника.
— Федя, он ещё там?
— Передача идёт.
— Никаких изменений?
Мальчишка отвлекается, чтобы проверить.
— Нет. Он на ключе.
— Спасибо.
Вешаю трубку.
Через пару минут я уже стою рядом с подъездом, задрав голову вверх. Считаю этажи, прикидываю планировку. А вот и светящееся окно.
Ну, здравствуй, Реликт.