— Чтобы она потом мне кролика зубастого родила? — Беллор хмыкнул и покачал головой. — Не волнуйся, я правила лучше тебя знаю. Иначе бы давно не с перьями, а с хвостом и рогами у Люцифера бегал.
— Подежуришь, пока мы с Тадиэлем всё приготовим? — попросил Армисаэль, заметно смягчившись.
— Ладно, только окно приоткрою, а то запах крови уже в горле застревает, — Беллор посерьёзнел, выразительно поморщившись. — Завтра пусть кто-нибудь другой здесь мазохизмом занимается, а с меня достаточно.
— Хемах тебя сменит, — доктор понимающе кивнул и, кинув на Лайлу последний, внимательный взгляд, покинул изолятор.
— Куда вы их уносите? — Марта бросилась к дверям, пытаясь помешать Тадиэлю унести детей. — Пожалуйста, оставьте их! Не забирайте! Я ведь хорошо кормлю вашу девочку, честное слово!!!
— Вот и продолжай её кормить, а остальное молоко сцеживай, — ангел невозмутимо кивнул на бутылки, стоявшие на столе. — О твоих детях я сам позабочусь. И если София будет в порядке, то и с твоими малютками ничего не случится.
— Нет-нет! Я умоляю вас!.. Не нужно их забирать! — женщина вцепилась ему в руку, не давая уйти. — Пожалуйста, только не это!!! Не забирайте моих детей!!!
— Не смей меня касаться!!! — прошипел Тадиэль, с неожиданной яростью оттолкнув Марту так, что та, пролетев через всю комнату, врезалась в шкаф. — Лучше позаботься, чтобы молоко не пропало, не то твои ублюдки подохнут с голоду! — сказав это, он развернулся и покинул комнату, унеся с собой близнецов.
Время близилось к полуночи, когда Тадиэль вернулся в больницу вместе с двумя девочками на руках. Он сразу же прошёл в операционную, где его уже ждал Армисаэль.
— Почему так долго? — спросил доктор, разворачивая одну из близняшек и внимательно её осматривая.
— Человеческая сучка устроила истерику, — фыркнул Тадиэль, брезгливо поморщившись.
— Эта здорова, — закончив осмотр, Армисаэль развернул другую девочку. Осмотрев и её тоже, он удовлетворённо кивнул. — Какую выберешь, Тадиэль?
Ангел прищурился, пристально разглядывая девочек, которые потревожено елозили на одеялах.
— Эту, — наконец кивнул он на одну из них.
— Хорошо, — Армисаэль быстро закутал второго ребёнка в одеяло и вернулся к столу. Взяв с подноса с инструментами стерильный катетер, он принялся нащупывать у девочки вены.
— И куда ушло золотое время, когда мы просто резали глотки этим заморышам? — закатив глаза, Тадиэль с досадой покачал головой. — Всё равно ведь сдохнет — чего ради всё усложнять?
— Лайле три дня необходимо готовиться. Да ещё церемония… Нужно, чтобы крови хватило.
— Так я могу ещё десяток ублюдков притащить — в чём проблема?
— Для этой церемонии обычные дети не подойдут, — доктор качнул головой, отыскав венку на голове девочки и закрепляя на ней катетер. Операционную огласил громкий детский плач, отчего Тадиэль зашипел и скривился.
— Ты молока захватил?
Падший достал из кармана бутылочку и, отвернув крышку, передал доктору.
— Свежее?
— Да. Сцедила перед тем, как я забрал детей.
— Хорошо, — доктор полез в шкаф и достал оттуда бутылку красного вина. После чего влил немного вина в молоко и несколько раз встряхнул. Потом вложил соску в рот девочки. Малышка начала пить и успокоилась. — Кровь будет не такой густой да и восстановится побыстрей, — пояснил Армисаэль в ответ на вопросительный взгляд Падшего.
— А Лайле не повредит?
— Нисколько, — отобрав бутылочку, Армисаэль взял пробирку и, прижав голову ребёнка, открыл замок катетера. Кровь тонкой струйкой побежала в сосуд и очень скоро заполнила его до краёв.
— Этого мало, — отрезал Тадиэль, когда доктор передал ему пробирку. — Бери ещё столько же.
— А не много?
— Ты меня будешь учить?! — процедил Тадиэль, и его глаза угрожающе сверкнули. — Делай, как я сказал!
Армисаэль наполнил ещё пробирку и протянул ангелу.
— Приведи мне девчонку. Я подожду вас в капище.
Тадиэль ушёл, а доктор отправился за Лайлой. Она только что проснулась. Лежала неподвижно, безучастно глядя в потолок. Беллор, вытянув ноги и скрестив руки на груди, пялился в телевизор.
— Ты можешь идти, — кивнул ему Армисаэль, появившись в дверях. Блондин ушёл, а доктор подошёл к девушке. — Пойдём со мной, Лайла, — негромко приказал он, откидывая одеяло. — Пора пить лекарство.
— Я не хочу, — девушка съёжилась, испуганно вцепившись в краешек кровати. — Я не пойду никуда!..
— Помнишь, о чём мы договорились? — доктор говорил спокойно, одновременно решительно стаскивая Лайлу за руку с постели. — Если не хочешь, чтобы я тебя снова привязал, слушайся! Или вернёшься в операционную, поняла?
— Я хочу домой, — губы Лайлы задрожали, и она вдруг стала похожа на беспомощного ребёнка, заблудившегося в темноте и отчаявшегося найти дорогу. — Я хочу домой!..
— Ничего, милая. Всё это скоро пройдёт, — приговаривал Армисаэль, подталкивая её к дверям. — Скоро все эти человеческие глупости станут тебе не важны, вот увидишь…
Они прошли по тёмным коридорам больницы, затем спустились по лестнице на цокольный этаж, где Армисаэль распахнул перед девушкой одну из дверей.
В комнате было совершенно темно, лишь несколько тусклых красных свечей освещали пространство, где стоял длинный узкий стол, застеленный чёрной тканью.
— Снимай халат и ложись, — приказал чей-то голос, и Лайла попятилась. Густая тень отделилась от стены, и девушка увидела Тадиэля, одетого в красный балахон, спадающий до самого пола. Его лицо почти скрывал большой капюшон, отороченный чёрным кантом.
— Делай, как он говорит! — Армисаэль подтолкнул рыжую к столу, при этом его глаза мрачно вспыхнули, а в голосе отчётливо проступила угроза. Было похоже, что ему порядком надоела эта игра в «доброго» доктора. — Быстро, Лайла! Или мы тебя сами уложим!
Понимая, что Армисаэль не склонен больше церемониться и готов выполнить свою угрозу, девушка, умирая от страха, сняла халат и забралась на узкое ложе. При этом её зубы стучали, и каждая мышца мелко тряслась от страха и напряжения.
— Что-то она очень напугана для перерождённой, — понаблюдав за ней, недовольно заметил Падший. — Афаэл её слишком разбаловал.
— Она просто ещё молода. Скоро адаптируется и тогда всё придёт в норму, Тадиэль.
— Ладно, посмотрим, — Падший задумчиво и не слишком убеждённо кивнул. Потом взял с маленького столика небольшую чашу и занёс над лежащей девушкой. — Лежи молча и не шевелись, — приказал он, взглянув в её круглые от ужаса серые глаза. — Если хоть звук от тебя услышу, кипяток тебе в горло залью, поняла?
Лайла судорожно сглотнула, послушно кивнув.
Тадиэль отвёл взгляд от её лица и перевёл на чашу. За его спиной раскрылись тяжёлым занавесом мощные чёрные крылья.
— Sit innocens mori!* — прошептал он, и его зрачки заполыхали кровавым огнём. — Pereat humanum genus.*Et vivificet Cecidit Regnum!
*(Невинный пусть умрёт! Да погибнет род человеческий! Да возродится царство Падших!)