Тихий звон, давно забытый?
Иль бубенчики дурацких
Колпаков отчизны милой?
В соловьиный хор угрозой
Бас врывается медвежий,
И его сменяет странный
Шепот призраков загробных.
То -- безумье с умной миной,
Мудрость -- в облике безумства,
Стон предсмертный -- и внезапно
Все покрывший громкий хохот.
Да, мой друг, ты слышал эхо
Отзвеневших грез былого;
В них врываются, кривляясь,
Современные мотивы.
И сквозь дерзость чуть заметно
Вдруг проскальзывает робость.
Я на суд твой благосклонный
Отдаю свою поэму.
Ах, она -- последний отзвук
Вольных песен романтизма:
В шуме битвы современной
Отзвенит она печально.
Век другой, другие птицы,
А у птиц другие песни.
Вот гогочут -- словно гуси,
Что спасали Капитолий!
Воробей с грошовой свечкой
В коготках пищит, дерется -
Гордо мнит, что у Зевеса
Он орел-молниедержец.
Горлицы, любовью сыты,
Жаждут крови и воркуют,
Чтоб впрягли их в колесницу
Не Венеры, а Беллоны.
Вестники весны народов,
Майские жуки-гиганты,
Так жужжат, что мир трясется,
Вот берсеркерская ярость!
Век другой, другие птицы,
А у птиц другие песни!
Я б их, может быть, любил,
Если б мне другие уши!
АТТА ТРОЛЬ
Из вариантов и дополнений
ГЛАВА II
Вместо строф 12-й, 13-й, 14-й:
Здесь, читатель, мы покинем
Медвежатника-злодея