- Да уж видит Император, не за твои уважительные манеры.
Старик откинулся в кресле – настоящем троне с высокой спинкой, сделанном из вентриллианской меди и бесценного катачанского огненного дуба, и обитом темно-красной скрипящей кожей. Однажды я буду сидеть в этом кресле, чего бы это ни стоило, и это место не покажется мне неудобным. Я пообещала это себе еще давно.
- Значит, если один из образцов крови принадлежал Торн, нападавших было как минимум трое, - сказала я.
- Тренард считает, что их было шесть, - вздохнул Бульвадт. – Бедная девушка. Она не заслуживала такой участи.
На мгновение он словно сдулся, его широкие плечи опустились, и покрасневшее от выпивки лицо сморщилось, от чего он сразу стал выглядеть старым и усталым. Протянув руку к графину из мордианского хрусталя, он налил себе рюмку густой жидкости.
- Отвратительно даже думать об этом. Должно быть, она отбивалась как дикая кошка. Но, увы, этого оказалось недостаточно.
- Ужасно, - поддакнула я. Говорят, что игра в гексаграммон хорошо учит сохранять бесстрастное лицо. Один раз, еще в начале моей карьеры, я сделала ошибку, выиграв у верховного патриарха. Я помню, как его лицо побагровело. Готова поклясться, та ночь стоила мне лишних три года трудного подъема по служебной лестнице. С тех пор я позволяла Бульвадту выигрывать так часто, что смогла убедить его, что в тот раз это была всего лишь случайность, и он куда лучше ориентируется в Лабиринте Лжеца, чем я.
Похоже, он так и не понял, что я уже долгие годы играю совсем в другую игру.
- Желаете, чтобы я приняла участие в расследовании? Я могу по-тихому расспросить кое-кого.
- Нет, - ответил Бульвадт, подчеркнув это слово, чтобы мне было максимально понятно. – И близко к этому делу не подходи. На самом деле, учитывая обстоятельства, ты являешься основным подозреваемым. И если я найду хоть какое-то доказательство того, что ты имеешь отношение к убийству, ты и до решения Комиссариата не доживешь. Я сам тебя казню.
- Сэр, - сказала я, разведя руками. – Я все-таки не дура. Да, я надеялась превзойти полевого командира Торн, может быть, даже дискредитировать ее, если получится. Да, я соперничала с ней за это звание. Но я никогда не стала бы убивать товарища по оружию, тем более, кого-то из наших ноктайцев.
Говорят, что самая убедительная ложь – та, которая основана на правде. Я никогда не приказывала убить ее.
- Я знаю, что ты не стала бы, Лина, - сказал полковник. – Даже ты не опустилась бы до убийства.
Я почувствовала, как что-то дернулось внутри меня, но лицо мое оставалось будто каменным. Секунды шли. Я краем глаза наблюдала, как Бульвадт смотрит в никуда.
- Сэр, Унг-Тем все еще является зоной боевых действий после сдачи губернатора?
- Что? – он повернул взгляд ко мне. – Да. Да, но мы здесь уже почти победили. Еще один удар или два, и мы захватим окраины. Маризель взяла столицу без боя, одним своим красноречием. Наверняка это сохранило нам несколько тысяч солдат.
- Все так говорят, - я изо всех сил изобразила печальную улыбку. – Без нее полк будет уже не тот.
- Ты справишься с задачей окончательно вернуть этот город под знамя Империума?
- Уже приступила, - ответила я и, достав инфопланшет из-под мундира, включила его. – Вспомогательная база мятежников изолирована, и мой отряд развивает достигнутый успех.
На экране инфопланшета появилась карта Унг-Тема с аккуратно помеченными моими достижениями за последние несколько недель.
Бульвадт нахмурил лоб, сдвинув белые брови. В тусклом свете инфопланшета его лицо казалось желтоватым. Через несколько секунд он полностью погрузился в планирование дальнейших маневров, и я была на полпути к коридору.
Мне еще многое надо было сделать, и при первой возможности я намеревалась встретиться с кое-какими старыми друзьями.
Сержант Вернид и ее товарищи из 270-го пришли в ангар поздно. Достаточно поздно, чтобы дать мне понять, что она не боится меня, но не настолько поздно, чтобы я казнила в назидание одного из ее людей или заставила уйти их с пустыми руками. Мы ходили по краю пропасти, савларцы и я, но ходили по нему давно и хорошо понимали риск.
Говорят, что савларцы не принимают жалоб на сделанную работу. Я узнала об этом, еще когда первый раз служила с ними на Топентайре. Они имели весьма дурную репутацию и обладали выраженной склонностью к неподчинению. Но проломленный кому надо череп? Этого могло быть достаточно, чтобы призвать их к дисциплине.
Я хорошо помню первый день, когда я встретила Вернид и ее отделение на ремонтной площадке. Посреди неизбежной перебранки, когда Якобсен влез со своим дурацким комментарием о ноктайских крестьянах, которым позволили взять в руки оружие, я схватила гвоздодер и врезала жирному болвану. Крепкий удар в висок плоской стороной, достаточно сильно, чтобы пустить кровь, но не настолько, чтобы убить. Кровь хлынула рекой, а остальные савларцы хохотали как безумные, когда он размазывал ее повсюду, пытаясь подняться.
Трагедия и комедия сразу. Вернид смеялась громче всех – настоящий хохот гиены. С тех пор она не давала забыть громиле, что его вырубила «крестьянка» в два раза легче него.
После этого савларцы прекратили свои издевки. Снабжать их наркотиками оказалось нетрудно. У меня было много связей, а моя история в медицинском корпусе оказалась просто бесценным подарком. Сочетание моего звания и связей на черном рынке имело результатом то, что савларцы ели у меня с рук, но я всегда знала, что однажды мои псы набросятся на меня – просто так, из злобы.
И надо же – в самый неподходящий момент из-за них я оказалась в дерьме. Даже их походка раздражала меня – это сочетание вызывающей беззаботности и неохотного подчинения. Они избегали смотреть в глаза – не из страха, просто притворялись, что на все остальное смотреть интереснее.
- Вот она где, - сказала Вернид. Появившись из тени списанного истребителя «Молния», она проскользнула в заброшенный командный центр, в котором я обычно встречалась с ними. Как и большинство уроженцев Савлара, она была лысой из-за химикатов. Лоб ее украшала толстая черная стрелка – знак ее прошлой жизни как осужденной. На лице со сломанным носом застыла кривая ухмылка. Она казалась более тощей, чем в последний раз, когда я видела ее – больше чем когда-либо похожа на кусок сушеного мяса.
- Я здесь, - сказала я, разведя руки, словно приглашая напасть на меня.
Она не обратила на это внимания. Ее серо-синие глаза скользнули по углам уставленного когитаторами помещения. Не обнаружив ничего более опасного, чем пыль, она подала знак остальным своим бойцам, и Якобсен, Дойл и Грёте вошли в помещение ленивой походкой.
Взгляд Вернид упал на ящик с медицинской эмблемой позади меня. Ее кривая ухмылка стала еще шире, она оскалила зубы, разнившиеся по цвету от желтого до гнило-коричневого.
- Мы уже думали, что тебе крышка, - она вдохнула из своего респиратора и отвесила изящный поклон. Из ее ноздрей вырвались струйки химикатных испарений, напомнив мне огнедышащего дракона. – Мы так скучали по твоим нравственным ориентирам, малыш.
- Не называй меня так, Вернид.
Она пожала плечами.
- Где ты была, Вендерсен? Мы должны были встретиться два дня назад.
- Пришлось залечь на дно, - ответила я. – Настали трудные времена.
- Ну, не для нас, - хмыкнул Грёте, оскалив зубы. Неестественно высокий огнеметчик с лицом, усыпанным прыщами, запах прометия, исходивший от него, был еще хуже, чем вонь его немытого тела. – Нас разместили в новой казарме. Там полно свежего мяса, еще не видавшего боя, и мы славно покушали. Фигурально выражаясь, конечно, - он ухмыльнулся, покосившись на Вернид, словно приглашая разделить шутку.
Я только покачала головой. Если была хоть какая-то возможность напомнить мне об ужасах, которые мы вместе пережили в горах Геродда, Грёте никогда ее не упускал.
- Как жаль красотку Торн, - пробасил Якобсен, его обширное брюхо затряслось от смеха. – Ты, наверное, уже слышала. Мы ее хорошо так вывели из строя.
Стоявший рядом с громилой его прихлебатель Дойл поднял палец и изобразил перерезанное горло, сверкнув кривыми зубами.
- Она мертва, - добавил Якобсен, словно поясняя.
- Император Милостивый, - вздохнула я. – Ты так и не стал умнее, Якобсен? Может, тебе еще раз врезать?
Ухмылка здоровяка исчезла, его глаза злобно прищурились. Мне все-таки удалось испортить ему настроение. Я ощутила, как на моем лице появляется злорадная улыбка.
Якобсен поднял массивную руку к голове и рассеянно почесал шрам на виске, словно придумывая, что сказать в ответ.
- Ну, ты нас позвала сюда не для обмена любезностями? – заметила Вернид.
Я вздохнула.
- Расскажете, что там у вас случилось?
- Возникли непредвиденные осложнения, - Грёте пожал плечами. – Она не спала и оказалась куда сильнее, чем выглядела. Здорово отбивалась.