Зловоние внутри было таким, что не помогал даже респиратор с полностью выкрученным фильтром. Густой запах крови смешивался с ужасным смрадом человеческих фекалий и гниющей пищи. Я почувствовала, как глаза заслезились, хотя не знаю, было это от вони или от страха. Мой мочевой пузырь, казалось, был вот-вот готов опорожниться, потому что на койке лежал труп Вернид, и он являл собой жуткое зрелище.
Это мертвое лицо я не забуду до самой могилы. Ее обычная ухмылка исчезла, рот был распахнут в безмолвном вопле так широко, что виднелись все ее гнилые желтые зубы. Выпученные глаза были белыми, как вареные яйца, зрачки закатились так, что стали почти незаметны. Из обеих ноздрей шла кровь, но голова была так откинута назад, что кровь стекала по щекам за уши, засыхая, словно дужки очков. Лужица черной и вязкой крови скопилась на койке под ней.
В медленно запекавшейся крови уже копошились личинки трупных мух. Вернид была мертва около шестнадцати часов, самое большее двадцать.
Одного ее лица было достаточно, чтобы испугаться до полусмерти, но зрелище ее тела ввергло меня в настоящий ужас. Я хотела отвернуться, но какая-то часть меня была словно парализована. Я говорила себе, что здесь можно будет найти ответы, но нашла только вопросы, и они были страшными.
Руки и ноги Вернид были все переломаны. Острые белые обломки костей торчали из ее запястий, и вокруг каждого костяного осколка запекалась кровь.
Там, где кости на конечностях были выломаны, кожа вздувалась и вспучивалась, особенно на ее левой ноге. И большая и малая берцовые кости были сломаны, прорвав кожу, словно шпага и дага, нацеленные на какого-то невидимого врага. Их острые обломки блестели в тусклом свете люмена, который она оставила включенным, вероятно, в попытке отогнать свои кошмары.
Не сказать, чтобы ей это помогло.
Я наморщила лоб. Никто не взламывал дверь. Никто в звании ниже полевого капитана не мог бы открыть ее замок. Никаких следов на полу, хотя они должны были бы остаться среди разбросанных продуктовых упаковок и опрокинутых консервных банок. Никаких признаков, что Вернид что-то делала, кроме как лежала на койке, пока ее тело превращали в изуродованный кусок мяса. Тот, кто это сделал, должен быть очень силен, очень ловок и очень решительно настроен.
В памяти всплыли старые ноктайские истории об убийцах с лицами-черепами, которые умеют проходить сквозь стены. В моем полку была долгая и славная устная литературная традиция, и мы старались перещеголять друг друга в рассказах об ужасах войны, свидетелями которым являлись. В этих рассказах всегда хватало пищи для кошмаров, но труп Вернид точно бы занял первое место. Я вдруг почувствовала, что надо убираться отсюда как можно скорее.
Приложив ухо к двери, я стала прислушиваться к шагам в коридоре снаружи – там было не меньше трех человек, и они явно были близко. Я молилась, чтобы они наконец начали удаляться. И все время я чувствовала присутствие трупа в нескольких футах позади меня.
Надо уходить и уничтожить все следы моего пребывания здесь. Изо всех сил пытаясь сосредоточиться, я достала аккумулятор лазгана и кусок тонкого медного провода, и подключила его к аккумулятору так, чтобы при прикосновении к контактам, он выдавал бы сильный разряд.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
Каждая секунда, проведенная рядом с ужасным мертвым телом, казалась долгой и мучительной. На поле боя я видела трупы, разорванные на куски. Но Вернид была в запертой каюте, где она должна была находиться в безопасности. И это наполняло меня ужасом на некоем первобытном уровне. Я почти ожидала, что изуродованный окровавленный труп позади меня медленно встанет, посмотрит на меня своими белыми глазами, захрипит ртом, полным запекшейся крови, и вцепится мне в спину.
Наконец шаги в коридоре затихли. Мне показалось, словно на меня упала некая тень. Изо всех сил стараясь держать себя в руках, я нажала руну открытия двери и выскользнула из каюты, бросив последний взгляд назад.
На мгновение мне показалось, что я что-то увидела на стене: едва заметную тень, которой там не было раньше. Я решила, что мне это мерещится. Потом дверь каюты с шипением закрылась за мной, и я выбросила это видение из головы.
Оглядевшись в коридоре, я прижала аккумулятор с медным проводом к оптике двери. Маленький сервиторный аппарат зашипел, издал жужжание, словно оса в стакане, и затих, извергнув тонкую струйку дыма.
Неплохо. Я направилась обратно тем же путем, стараясь придать своей походке савларской наглости. Это не так уж трудно для того, кто вырос в ноктайских доках. Постороннему наблюдателю я казалась одной из полубезумных савларских головорезов.
Но внутри я дрожала от ужаса.
В столовой после обеда я отправила Еноху свое сообщение, вернув миску перевернутой на подносе, так что он знал, что нужно заглянуть под нее. Записку я написала как можно короче:
270/0427/в2335
Я направилась обратно в свою каюту, не обращая внимания на дураков, салютовавших мне по пути. Старый пройдоха Енох разберется, что значат цифры в записке – в этом я не сомневалась. Он мне обязан тем, что я закрывала глаза на его делишки с переливанием крови, и со своими связями он сможет передать сообщение савларцам, не вызывая подозрений.
Комплекс физических упражнений вернул мне энергию и немного успокоил. Скоро вместе с савларцами мы выясним, что же случилось с Вернид. Сделав несколько глотков из фляжки, я одела савларскую форму и приготовилась нанести визит Еноху.
- Никто не обратит внимания, - прошептала я.
Раздался стук в дверь, и я чуть не проглотила язык.
- Секунду!
Я сорвала с себя савларское обмундирование и запихнула его под койку, потом открыла дверь ровно настолько, чтобы посетитель заметил, что я не в форме.
Меня встретил пронзительный взгляд Тренарда, на его удлиненном лице застыло надменно-обвиняющее выражение. Он показался мне похожим на ноктайского пса одной из пород, с мордой, напоминающей смятый кусок кожи.
- Верховный патриарх желает аудиенции, - изрек он.
- Надеюсь, у меня есть время одеться?
- Конечно, - процедил Тренард, отвернувшись. – Но поспешите, действующий полевой командир. Решается ваша судьба.
- Как драматично, - вздохнула я, с фальшивой улыбкой закрыв дверь.
Я не спеша оделась в ноктайскую парадную форму и посмотрела на свое отражение в зеркале. Невиновные не бегут, как говорится в ноктайской поговорке. А Тренард, конечно, ждет чего-то, чтобы подтвердить свои подозрения насчет меня. У меня было меньше часа в запасе, если я хотела успеть на встречу с савларцами, но спешить было бы так же подозрительно, как поддаться на провокацию Тренарда.
- Здорово будет снова увидеть старика, - жизнерадостно сказала я, выходя в коридор. – Как он, нормально переносит варп-путешествие?
- Он спокоен, как и я, - сказал Тренард, уходя по коридору и говоря через плечо. Я стиснула зубы и зашагала за ним. – Хотя он несколько… рассеян в последнее время.
Я сочувственно хмыкнула.
- Не удивительно, учитывая обстоятельства. Я сама чувствую себя немного не в форме.
- Да, - сказал Тренард, его тон не был вопросительным. – Вот как.
Бульвадт был в хорошем настроении. Судя по его нахмуренному лицу, он только отчасти хотел убить меня.
- Ну-ну, - произнес он. – Вот и она.
- И почему так много людей говорят это? – вздохнула я.
- Потому что ты – герой дня, вот почему, - Бульвадта, казалось, веселило, что я якобы не понимаю, что люди говорят обо мне за моей спиной. Его акастийский светильник отбрасывал желтый свет на огромный стол из катачанского дуба. Вся его драгоценная мебель была здесь, хотя на корабле ее пришлось втиснуть в куда меньший кабинет, чем во дворце Маринистра. Вероятно, задержка в Унг-Тем-Сити была связана с тем, чтобы погрузить всю обстановку на борт «Провидения» без единой царапины.
- Ты внесла важный вклад в подавление мятежа, Лина.
- Основную работу проделала полевой командир Торн, верховный патриарх, - ответила я, глядя на носки своих сапог со всей скромностью, какую могла изобразить. Такие как Бульвадт это любят.
- Да, она сломала хребет чудовища. Но ты, Лина Вендерсен, прикончила его.
- Это хорошо известный факт, - сказал Тренард, встав рядом с Бульвадтом, как хороший пес. – Действующий полевой командир Вендерсен взяла город полностью.
- Именно, - кивнул Бульвадт. – Не гениальностью, заметь. Не талантом. Но одной лишь своей ноктайской решимостью и непреклонностью. Спроси любого в боевой группе, все скажут одно и то же: Унг-Тем настолько же твоя победа, насколько и ее.
- Спасибо, верховный патриарх, - я действительно ощутила некую теплоту внутри от этих слов.
- Поэтому я официально утверждаю тебя в звании полевого командира первого класса.
Я проглотила комок в горле. Все это время мне так хотелось услышать эти слова. И вот они. Вероятно, понадобится время, чтобы привыкнуть к новому положению.