- Да. Надеюсь, мне не придется жалеть об этом решении, Лина. У тебя есть как минимум несколько месяцев, прежде чем мы вернемся в реальное пространство и высадимся в следующей зоне военных действий. Хорошо используй это время, изучая новые обязанности.
- Приложу все усилия, сэр.
- Не сомневаюсь. Я хочу, чтобы ты была компетентна во всех аспектах командования. Кроме того, не повредит подтянуть твой этикет.
- Да, верховный патриарх.
- Уважение, женщина. Не стоит говорить, насколько оно важно. Оно смазывает механизм нашей великой военной машины.
«Началось», подумала я. Лысый тиран в очередной раз дал волю своей помпезности. Я почти чувствовала, как Тренард закатывает глаза за его спиной. По крайней мере, в этом мы с ним были согласны.
- Но не думай, что это значит, будто с тебя сняты все подозрения, - сказал Бульвадт, кисло улыбнувшись. Даже спустя все эти годы он по-прежнему любил меня пугать. – Ты все еще на заметке у Комиссариата вместе с другими подозреваемыми. Мы так и не нашли виновного в убийстве полевого командира Торн, - он покосился на Тренарда и, к моему большому удовольствию, адъютант едва заметно вздрогнул. – Но мы найдем убийцу, не сомневайся.
- Я слышала, кое-кто еще умер похожей смертью, - сказала я. – Одна из савларцев.
Это была весьма рискованная игра, особенно в присутствии Тренарда, но и выигрыш в случае успеха был бы велик. А притвориться, что мне ничего об этом не известно, все равно не вышло бы – они знали о моих связях.
- Ты, как всегда, в курсе событий, - кивнул Бульвадт. – Да, похоже, среди нас есть маньяки.
Тренард едва заметно поднял бровь. Но я прекрасно поняла, что это значит.
- Страшная смерть, - сказала я.
- Надо сказать, в этот раз они хорошо сумели замести следы, - заметил Тренард.
- Не лезь в это дело, Лина, - посоветовал Бульвадт. – Тебе стоит сосредоточиться на будущем. Предстоящие годы могут стать временем взлета твоей карьеры.
- Конечно, сэр.
- Приходи в этот кабинет на следующей неделе в первую вахту – сыграем в гексаграммон.
- С удовольствием, сэр, - ответила я, говоря вполне серьезно. Стоит сыграть долгую партию, просто чтобы посмотреть на лицо Тренарда, когда он будет отодвинут на роль предмета обстановки в кабинете Бульвадта. Возможно, на этот раз я даже буду играть всерьез.
Похоже, у меня это неплохо получается.
В следующей записке, которую я нашла в протеиновой пасте, оказалась всего одна буква Д. Енох успешно расшифровал мое послание. 270/0427/в2335 – провести савларцев из 270-го на встречу со мной в отсек 0427 вечером в 23:35. Единственная загадка – какую часть своего долга он сочтет уплаченной, и смогу ли я влиять на него после этой услуги.
В блоке 04 на нижних палубах располагались отсеки для перевозки ездовых животных. 0427 не был обычной конюшней; его отвели для печально известного 76-го полка Химо-Всадников. Эти свирепые головорезы были ценной боевой единицей. Вся савларская кавалерия ездила на эквидах - конеподобных существах, известных как химо-звери. Сочетание взрывной мощи их охотничьих копий с силой и живучестью их скакунов делало их атаки сокрушительными. Они пользовались своего рода мрачной славой, по крайней мере, на поле боя.
В перелете они были такими же, как остальные савларцы. Я не сомневалась, что смогу купить молчание любого, кто заметит мою встречу с ребятами из 270-го, но даже так я не рискнула идти туда в ноктайской форме. Мое савларское обмундирование, ужасное, как всегда, причиняло мне изрядные неудобства по пути в отсеки с конюшнями. Я одергивала и поправляла его, но оно было просто слишком велико, как и респиратор. Придерживая лямки свободной рукой, я проверила фильтр. Нормально.
Во всех конюшнях есть конюхи, а я не хотела, чтобы еще одна пара глаз и ушей – а скорее всего несколько – осложняли дело. Савларцы из 270-го должны были прийти туда первыми и так или иначе обеспечить встречу без лишних свидетелей. Я не сомневалась, что это они смогут.
Прошло около двадцати минут, прежде чем я смогла войти в блок, не засветившись на оптике. Пришлось подождать в коридоре, небрежно держа в руке лхо-сигарету. Никто не обратит внимания на слоняющегося без дела химо-пса. Кроме того, савларский кавалерист без своего скакуна практически неотличим от савларского пехотинца.
Я подождала, пока выйдет конюх, коренастый парень с покрытым шрамами лицом, и прошла мимо него, уверенно кивнув, словно была хозяйкой этого места. Просто очередной кавалерист, пришедший проверить своего химо-зверя.
Эти существа всегда вызывали у меня омерзение. Здесь их стояли десятки, размещенных в загонах по сторонам отсека, нервно переминаясь и позвякивая сбруей, такие же скучающие и недовольные, как и все мы. Здесь их содержали скорее как птиц на птицефабрике, чем как боевых коней, которых они заменяли.
Эти тощие и мускулистые звери были выше любого обычного коня, с узловатыми конечностями и болезненно-желтой, будто плохо выдубленной, кожей. Вместо копыт у них были тяжелые костяные наросты, а их хвосты были длинными и мускулистыми. Головы их были удлиненными и слегка коническими, с крошечными прижатыми ушами и круглым ребристым ртом, как у миноги, с четырьмя большими зубами. Ближайший ко мне зверь высунул из пасти синевато-белый язык, словно змея, торчавший между клыками. Покосившись на меня злобным розовым глазом, химо-зверь фыркнул, брызнув слизью.
В другом конце отсека расположились бойцы 270-го, как всегда, изобретательные. Я увидела, как Грёте полез за тюк с сеном и что-то крутанул. Когда тошнотворно-сладковатый запах проник в мой респиратор, я поняла, что там у них спрятан баллон с газом.
Зная ребят из 270-го, можно не сомневаться, что это какой-то наркотический газ. Как минимум достаточно, чтобы заставить конюхов убраться отсюда. Даже им понятно, что лучше не мешать отдыху бандитов под веществами. И точно, еще три конюха вышли из-за деревянной загородки и молча покинули отсек.
Савларцы умеют извлечь выгоду даже из своего досуга.
- Ловко, - сказала я сквозь респиратор. Он искажал мой голос, превращая его в грубый бесполый хрип, и это было хорошо. Даже если нас подслушивают, меня будет трудно узнать по голосу.
- Спасибо, ваша светлость, - процедил Грёте, бросив на меня жесткий взгляд сквозь пожелтевшие защитные очки.
- Не смешно, - сказала я. – Никаких имен и чинов. И вообще поменьше болтовни.
- Ладно, ладно, - согласился он. – Сейчас и правда не время для шуток.
- Да уж, - кивнула я. – Так что случилось?
- Никто из нас не знает, - вздохнул Якобсен. – Сержанта убили. Страшно убили. Я видел ее труп.
- Такое не забудешь, - сказала я. – Я сама видела.
Якобсен кивнул. У него был вид сильно упавшего духом человека.
- Ее жутко изуродовали, - сказал Дойл. – Это месть, судя по ранам. Наверняка это кто-то из шайки Торн. Я прямо спать не могу после того, как видел, что они с ней сделали.
Смерть Вернид, похоже, потрясла нас всех.
- Она странно себя вела еще до того, как мы залегли на дно, - добавил Дойл. – Говорила, что видит краем глаза, как что-то движется.
- Ага, - кивнул Грёте. – Дойли верно сказал. Она говорила, что это вроде бы как тень. Мы просто посмеялись. Сказали, что если она боится варп-призраков, то пусть спит с включенным светом. Ну еще можно немного пососать пальчик.
Дойл ухмыльнулся, но судя по глазам, ему было совсем не весело.
- Во время варп-перелетов иногда случаются странные вещи, - сказала я, скрестив руки на груди. – У меня есть кое-какие мысли на этот счет. Кто-нибудь из вас слышал про убийцу с лицом-черепом, о котором рассказывают ребята из 310-го, когда выпьют? Говорят, это он убил Бархатного Магуса на Топентайре.
И тогда я услышала странное постукивание и царапание, и повернулась к переборке, от которой, как мне казалось, исходили эти звуки. Я думала, что это лишь мое воображение, пока не увидела, что Якобсен смотрит на ту же переборку.
Позади меня два ближайших химо-зверя начали визжать и фыркать в своих стойлах. Я оглянулась; звери учащенно дышали, их розовые глаза были испуганно расширены.
- Что, во имя Трона… - произнес Якобсен. Его глаза тоже расширились, когда он уставился на переборку. – Подождите… Это невозможно…
- Это просто стена, Якобсен, - пожал плечами Дойл. – Что там еще…
Якобсен поднял палец, потом схватился за лазерный пистолет.
- Нет, - сказал он. Его голос был странно высоким и словно придушенным. Трясущейся рукой он выхватил пистолет.